Жизнь после конца

Дежурный костёр горел жарко, с треском мелких палок, хотя освещал лишь небольшую часть участка. Омар сидел у огня как заворожённый. Его взгляд падал то на тёплый танец пламени, то на холодное и мрачное небо. Сегодняшняя ночь была темнее прошлой. Да и день казался несколько мрачнее. Можно было легко подумать, что мир катится в преисподнюю. В этой черноте не было ни одной золотой звезды. Ни одного знакомого созвездия, лишь мрак и невидимые облака, проплывающие над бесконечным лесным океаном. Везде стояла тишина, а слабый ветерок был пропитан запахом горького кострового дыма. Сосны тихо шелестели ветвями, рассуждая между собой, как для них пройдёт зима. Осень стремительно улетала, и впереди всех ребят ждали неумолимые холодные ветра и хищные вьюги. По словам Руби, зима обещала быть долгой и холодной. Омар специально ходил с Вилли за дровами, чтобы собрать запас хотя бы на неделю. Да и многие поднимались на чердак, чтобы достать побольше одеял и пледов. Омар точно не мог сказать, сколько прошло времени, но если ориентироваться по его внутренним часам, то сейчас было около полуночи. Сегодня он долго был без сна и первым попросился в дежурство. Когда в костёр было подброшено несколько поломанных досок, пламя начало разгораться ещё жарче. Рядом с ним стояла тарелка с нетронутым ужином. Вместе со сном пропал и аппетит. Пусть ребята и съедали всё за обе щеки, сам повар чувствовал отвращение к своей же еде. Впрочем, не только пища вызывала в нём подобные эмоции. Всё, что раньше приносило радость и удовольствие, теперь превратилось в тяжкое занятие, от которого он юнцом старался бы отлынивать. Готовить, убирать, потреблять и просто жить. Порой Омар задумывался, а есть ли ещё надежда? Не умерла ли она ещё тогда, когда землю заполонили мертвецы? А может, её вообще не существовало? Если раньше ночные раздумья занимали вопросы бытовые, о том, откуда появились утконосы и возможно ли утонуть в фонтане бессмертия, то теперь он размышлял над тем, как пережить ещё один день в этом мире. Ответ рождался чуть ли не целые сутки. Оно и понятно. Каждый день был ещё хуже, чем предыдущий. А такие скверные дни, как сегодня, он мог припомнить с трудом. Несмотря на ветер, который нежно трепал его кудрявую голову, Омар был хмур и задумчив. Его поражал тот факт, что он до сих пор жив. По своим ощущениям, он лишь выполнял нужную для окружающих функцию, осознавая свою второстепенность. И поэтому его безумно интересовало, когда и как он умрёт. Вероятность скончаться от укуса, выстрела в голову или дизентерии была высока, но, вспоминая моменты из фильмов ужасов, которые каждый Хэллоуин показывали педагоги в интернате, он принимал вероятность и глупой смерти, коих в мировой истории было множество. Утонуть в луже размером с ладонь, просто потеряв сознание и не сумев встать. Задохнуться от ягоды, попавшей не в то горло. Умереть можно было даже в попытке завязать шнурки — при сгибании наткнуться глазом на заострённый сук дерева. Вариантов было полно, и каждый занимал в статистике Омара полпроцента. Размышления прервались неожиданно. В темноте кто-то тихо и скорбно вздохнул. Нащупывая заготовленный нож, Омар уже хотел встать в стойку защитника, но тут же услышал тихий голос: — Спокойно. Здесь свои. В темноте засветились глаза. Они медленно двигались к костру. Наконец, из темноты показался Джордж. — Фуух. Не пугай так! — сказал Омар, убирая нож в безопасное место. — Можно подумать, ты реально испугался. У тебя просто сработал рефлекс. Не обращая внимания на слова парня, Омар спросил: — Ты чего не спишь? Ты сегодня не дежурный. Следующим должен выйти Луис. — Да знаю я, — сказал Джордж, протягивая руки к костру, — просто опять бессонница напала. Даже не знаю, как мне заснуть. Думал, если у костра посижу, сон сам придёт. Ты не против? — Омар лишь молча кивнул. — Я так понимаю, ты сейчас не особо готов к разговору? Омар посмотрел на Джо, но каменное выражение его лица не изменилось. И парень заговорил очень тихо: — Если хочешь спросить, спрашивай. — Ладно, ладно! Просто интересуюсь. Может, ты хотя бы скажешь, как ты относишься к переезду? — Меня это не волнует. Самое главное, чтобы мы скорее обрели спокойное место, где каждый мог бы расслабиться. Я — спокойно готовить, Вилли и Эй-Джей — расти как нормальные дети, а вы бы с Луисом стали нормальными музыкантами. — Ну, если Луису это и светит, то мне вряд ли. — А по-моему, ты классно сыграл на гитаре. Не фальшивил, как Кат. В принципе хорошо. — Знаешь, когда ты привыкаешь к опасности… почему-то хочешь в ней остаться. Но иногда я всё же мечтаю о том, чтобы греть живот под солнцем, ни о чём не беспокоиться и заниматься с чувством умиротворения своим любимым делом. Но скорее оно будет связано не со сферой музыки, а… — Ну как проходит дежурство? — раздался бодрый голос. Парни оглянулись и увидели Луиса. Его улыбка буквально растянулась до ушей, а в руках у него было две кружки, от которых шла лёгкая струйка пара. — Спасибо, конечно, но разве мне это надо? — Омар скорчил недовольную гримасу и, понюхав чай в кружке, сделал небольшой глоток. — Пей давай, — сказал Луис, продолжая улыбаться. — Сам потом спасибо скажешь, что я не дал великому повару замёрзнуть. Ну как? Согревает? — Немного, — ответил Омар, держа кружку обеими руками. — На вкус так себе, но помогает. Да, кстати: а ты-то чего так рано пришёл? Твоя смена только через час. — Ну и ладно. Тебя поохраняю, чтоб ты не заснул на посту, а то ведь, мой друг, я тебя отлично знаю. Омар лишь цокнул от недовольства. Он сделал ещё один небольшой глоток. Его физиономия из спокойной и каменной резко превратилась в недовольную. Чай был горьковатый на вкус и имел несколько отталкивающий запах. Омар сразу понял, что́ заварил Луис. Это был можжевельник. Спорить или говорить о том, что он это пить не хочет, Омар не стал. Ему была приятна такая забота от старого друга. — Я тоже не особо люблю можжевельник, но в такие холода он хорошо помогает, — сказал Джордж, потихоньку отхлёбывая из кружки. Он обратился к Луису: — А ты чего не пьёшь? — А я только из тепла. Вы-то неизвестно сколько тут сидите. Вот решил немного вам помочь. Да и просто хочется с кем-то поговорить о чём-то отвлечённом. — И какую тему ты можешь предложить? — спросил Омар. — Ну, например… пообсуждаем девчонок. — Ты сейчас серьёзно? То, что ты такой ловелас, Лу, ещё не значит, что мы хотим обсуждать твои любовные подвиги, — надулся Омар. — Ой, ну ладно тебе! Я уверен, мой дорогой друг, ты ещё найдёшь свою даму сердца. Я восемнадцать лет об этом мечтал и стремился к этой цели. И, как видишь, обрёл своё счастье. И тебе скоро сулит удача! — Пусть путь и был тернист, — громким шёпотом сказал Джо и сделал ещё один глоток. — Вот у тебя как будто путь был ровен и сладок. Или ты из тех людей, которые считают, что любовь создана для неудачников? — Я никак не считаю, Лу. Не существует любви, и всё тут. Есть просто мания к человеку и желание завладеть его телом. Остальное всё пустое. Луис поморщился, поджав губы. Затем снова улыбнулся и сказал: — Ну, тут только два варианта, почему ты так думаешь: либо не хватает лишних телодвижений, либо просто с головой не дружишь. — Я-то дружу. Просто, когда в мире царит такой хаос, ты начинаешь думать, что все чувства, кроме инстинкта самосохранения, в тебе отключились. А если и просыпаются вновь, ты стараешься их подавить, чтобы не было неприятностей. — То есть? — спросили Омар и Луис. — Ну… — Поставив кружку на землю, Джордж принялся объяснять: — Представим, что вы Ромео и влюбились в какую-нибудь Джульетту. Но она уже кем-то занята. И, дабы не вышло трагического финала, вы просто делаете то, что до́лжно, то есть не влезаете в эти отношения и подавляете в себе желание ею завладеть. — То есть ты поддерживаешь Рассела? — спросил Луис. — И да, и нет. Отношения сохранять лучше, но если чувствуешь, что какая-то сторона вот-вот развалится, медлить нельзя: хватай и беги, а то можешь опоздать, и уже не будет человека. Повисла небольшая пауза, которая тут же прервалась Луисом: — Ну или давайте поговорим о том, что нас будет ждать, когда мы примчимся в город. Я думаю, что казарма да бесконечная чистка оружия. Ну а в лучшем случае нам дадут небольшую квартиру, где мы сможем спокойно жить, и в каком-нибудь зале будет стоять пианино. — Мы с Джо уже обсудили этот вопрос, — Омар невольно махнул рукой, словно отгоняя невидимое насекомое, — и наш боевой друг считает, что он не сможет жить в спокойствии. — Это ещё почему? Ты же вроде адекватно себя ведёшь в мирное время. Не рвёшься в бой, не убиваешь направо и налево. — Это ты меня только таким видел. А так, дай мне повод разозлиться — и я становлюсь машиной смерти. — Да-да, конечно! Нашёлся тут терминатор хренов! — хмыкнул Луис. — Если надежда мигает, то стоит идти на её свет. — Вопрос в том, как длинен будет этот тоннель, по которому мы идём? К тому же по пути ты сразу понимаешь, что это не надежда, а та же реальность, от которой мы бежали. Луис несколько погрустнел. Но Джордж по-дружески похлопал его по плечу. — Не переживай, Лу. Скоро начнётся мир. А пока нужно просто смириться с фактом, что каждый день будет происходить что-то плохое. Например, смерть. Люди будут умирать постоянно, но во благо. Луис тяжело выдохнул, поправил воротник пальто и грустно добавил: — Боюсь, что мы не сможем привыкнуть к этому дерьму. Оно будет всегда! — Главный вопрос: а когда дерьма не было? — сказал Джордж. — Если оно и было, то только в нас самих или в виде небольших проблем, которые окружали только нас. А теперь оно стало глобальным, — сказал Омар, допив содержимое кружки. — Теперь мы, дети апокалипсиса, разгребаем то, что на нас навалили взрослые дяди и тёти. Дрова продолжали трещать. Луис сидел несколько съёжившись, и Джордж протянул ему кружку с напитком. Луис с радостью её принял. Они поговорили о чём-то, пока Джордж вдруг не встал. — Ну… спасибо за чай, — сказал Джо, отряхивая зад от прилипшей мелкой земли. — Я, наверно, к себе пойду. Что-то меня уморило. Если что-то будет нужно, будите и сразу говорите. И он отправился домой. Луис и Омар лишь поглядели в сторону друга и снова начали о чём-то болтать.

***

Спустившись в подвал, Джордж зажёг свечи, дабы не включать главный свет. Он ещё раз окинул взглядом всю комнату, а после снял с себя плащ вместе с поясом, на котором висело мачете и револьвер. Наконец, когда он стянул футболку и берцы, его тело почувствовало свободу оттого, что оно задышало. Осмотрев револьвер, Джордж положил его под подушку. Сон до сих пор не шёл. Ни прыгающие бараны, ни попытка лежать с закрытыми глазами не помогли ему заснуть. Он лежал во мраке комнаты совершенно неподвижно, надеясь поскорее провалиться в дрёму. В подвале было прохладно, даже плед не помог прекратить танец бесконечных мурашек. В душевной тине до сих пор барахталось чувство вины за то, что он не спас своего друга. Мысли были о том, как можно всё исправить и поставить на круги своя. Благо, Сэм перед смертью дал Джорджу такой шанс. Он встал с постели, взял свечу и подошёл к стеллажу с хламом. Отодвинув пыльные коробки и прочие вещи, достал небольшую тетрадку. Это был дневник Сэма. Как только ребята вернулись домой и положили Ката на операцию, Сэм подозвал Джорджа на пару слов. Он передал ему тетрадь с просьбой прочитать её, если что-то пойдёт не так. Тогда Джо не совсем понял смысл слов друга, но теперь ответ сам пришёл к нему. В этой тетради могли скрываться ответы на те вопросы, которые могли повлиять на их судьбу. Дневник Бомбура имел самый безобидный вид. Правда, некоторые страницы носили запах гари. На паре листков даже остались отпечатки потных пальцев. Уголки страниц были помяты, а часть из них была вырвана. Либо их выдернул сам хозяин, либо кто-то уже нашёл этот дневник и постарался скрыть правду. Сперва Джордж испугался, сам не зная чего. Хотя то был скорее не испуг, а прилив непонятной тревоги. Оглянувшись на прикрытую дверь, он подошёл и запер её на ключ. Затем сел на кровать и, суетливо дёргая пальцами, открыл первую запись в дневнике. Почерк Сэма напоминал детские каракули. Или почерк человека, беспробудно пьянствующего день и ночь. Вероятно, писалось это всё в не самые удачные моменты жизни Бомбура. Поднеся свечу ближе к тексту, Джо начал читать. На разбор написанного у него ушёл целый час. Некоторых записей не хватало, да и многие мысли, даже написанные по порядку, не имели никакой логики. Но, несмотря на все неудобства, эти записи ярко представляли их хозяина, поэтому Джо продолжал читать. Запись № 1 Обычная проба пера. Надеюсь, что именно здесь я смогу сохранить для себя всё то, чего уже никогда и никому не смогу доверить. Надо только придумать куда его лучше спрятать. Запись № 2 До сих пор сидим в этом поселении. Папа говорит, что мы уже никогда не сможем вернуться домой. А если и сможем, то нескоро. Уже познакомился тут с одним мальчишкой. Назвался Трэвисом. Позже, его мама сказала, что он придумал это имя. И назвала его настоящее, но я его не запомнил. Однако он хороший. С ним можно поговорить о чём-угодно, правда папа у него довольно строгий. Оно и понятно. Он военный. Учит меня метать ножи. Папа конечно противиться этому, но мистер Бейтс наоборот, считает, что в такое время я должен обладать хотя бы таким навыком самооборо…… короче, должен защищать себя. Здесь правда заняться больше нечем, но мяч и карандаши помогают избавиться от скуки. Особенно, если со мной Мэделин. С ней мне действительно куда более спокойно, ведь она мой лучший друг. Но надеюсь, что это скоро всё закончится. Запись № 4 Время летит незаметно. Сегодня впервые увидел одного из этих монстров. Всю ночь снились кошмары. Никогда бы не подумал, что спать будет так страшно. Спал сегодня вместе с родителями. Джордж вообще ходит так, как будто ничего не происходит. Всё чаще он уходит готовится к военным походам, но почему я всегда замечаю его вместе с мамой. Они постоянно что-то читают. А Рассел меня постоянно задирает. Бомбуром обзывает. Я что разве похож на гнома? Рассказав об этом папе, он только посмеялся, но сказал, что лучше не стоит обращать на это внимание, тогда Рассел сам останет от меня. Кормят здесь не очень хорошо, но что есть, то есть. Как я скучаю по мороженому! А ещё по «Могучим рейджерам»! Остальные дети тоже просто бродят по улице, пинают мячи в стенку или просто путаются под ногами взрослых. Они тоже считают, что скоро всё закончится. Иногда прибывают новые люди. Среди них выделяется одна семейная пара, которая не выглядит сильно уставшими. Но они очень просились. Несмотря на отказы мистера Бейтса, его жена всё же согласилась принять их. Миссис Бейтс очень добрая женщина. Она любит всех. Даже меня. Запись № 6 Вчера вечером, когда я уже засыпал, вдруг раздалась сирена. Громкий звук оглушал всех и вся. Выглянув из палатки, я увидел, что всё поселение находится в огне. Слышатся звуки выстрелов. Монстры постепенно заполняют это место. Они едят нас. Они убивают нас. Какие-то злые люди расстреливают бежавших. Одного из них я узнал, это был тот человек, которого миссис Бейтс приютила. Он стрелял в убегавших людей. Один из них был полностью поглощён пламенем, пытался найти спасение, но тут же получил несколько пуль. А через несколько минут мёртвый встал и пошёл на тех, кто его убил. Отец быстро помог мне собраться и мы бежали куда-то в безопасное место. Здесь была и семья Бейтсов и семья Уайтов. Миссис Бейтс нас успокаивала. Пела колыбельную, чтобы мы скорее заснули. Пыталась нас успокоить. Но от этого становилось ещё страшнее. Под утро всё закончилось и мы вышли на выжженную землю. Не осталось ничего. Провизия, палатки, боевой склад. Всё было уничтожено и разграблено. А по поселению бродят монстры. Неужели мы все умрём?! Запись № 8 Никогда не видел человека, чей разум так сильно может захватить злоба на рейдеров. Теперь мистер Бейтс стал главным в нашем поселении. Он доверяет моему отцу, отцу Рассела. Это не может не радовать. Правда, своих родных он даже признавать не хочет. Стараюсь как-нибудь их поддержать, но с ними запрещено разговаривать. «Они низшие», — так вроде он сказал. Боюсь, скоро дойдёт до того, что он их вообще убьёт. Миссис Бейтс вообще вся в синяках. Не пожалел он даже своего ребёнка и избил его до беспамятства. Такой человек сразу внушил всем страх, а тот кто был против него он либо приказал убить, либо сделать низшими. Мы давно покинули поселение. И идём непонятно куда. Рассел и Джордж о чём-то думают, а я не знаю какие мысли есть у меня в голове. Хочется просто, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Запись № 10 Честно говоря, не хочется вспоминать о том, сколько мы преодолели за эти месяцы. Сколько людей покинуло нас от недоедания и усталости. Мистер Бейтс разошёлся не на шутку. У него созрел план, от которого многие взрослые отказались, но осознавая, что с ними могут сделать, решили согласиться. Мы остановились в какой-то странной общине. Несколько домиков, много людей и… еда. Неужели мы наконец-то сможем спокойно жить? Но это оказалось лишь нашими мыслями. Ночью мистер Бейтс и некоторые из взрослых атаковали поселение. Всех насильно сделали низшими, а тех кто не согласился — казнили. Так зарождается что-то ужасное. И мне уже не нравится, что из этого будет получаться. Запись № 11 Проходят дни, а страха всё больше и больше. Страх обитает везде. Даже дети теперь сидят рядом с родителями и не отходят от них ни на шаг. Постепенно набирается армия по захвату других ближних общин. Мистер Бейтс просит теперь называть его господином Диктатором. Наша община постепенно разрастается. Всё больше и больше прибывает различных людей. Некоторых казнят, некоторых пленят. Третьего не дают. Один из таких пленных, хоть и сопротивлялся, но в итоге сдался и решил работать на благо нам. Он представился как Кат. Хотя резать он никого не собирался. Среди всех помощников мистера Бейтса выделяется один такой пухлый препухлый. Его кажется Швейком зовут. Очень неприятный человек. Несмотря на его широкую улыбку, от него так и веет змеиным холодом. Запись № 13 Нашу семью сделали приближённой к диктаторской персоне. И мы переехали из той мелкой общины, в Кэп-Сити. Этот город захватили недавно и теперь он стал столицей одной огромной и мощной «Империи». Так её обозвал наш Диктатор. Однако нас до сих пор донимают рейдеры. Ходячие уже не кажутся такой проблемой, как человек с ружьём и мыслями об убийстве. По словам папы, Диктатор наметил новую цель, захватить город принадлежащий «Дельте». Что это такое я без понятия, но чувствую добром это не кончится. Сегодня заметил один интересный случай. Рассел проникся симпатией к одной из заключённых. Девушка довольно миловидная. А под конец дня, он вообще приказал, чтоб её выпустили из-под стражи. Как позже рассказал, эту девушку звали Лори и она была завербована «Дельтой», но после решила переметнуться на нашу сторону. Что ж приятно слышать, что наш враг решил стать другом, лишь бы избежать смерти. Запись № 20 Пусть не вся, но Альтовеска захвачена. Сегодня была бессонная ночь. То и дело, с улицы доносились выстрелы по несогласным людям. Рабов стало намного больше. Средний класс тоже расширился, но при этом с него требований стало больше. Теперь только рабов посылают на грязную работу (уборка территории, помощь в лазаретах). Средние же должны работать в оружейных, заниматься тороговлей или заниматься чем-то полезным и гуманитарным. Одна из таких работ: издательство Диктаторского слова или перепись стёртых книг. Зачем всё это нужно? Не понятно! Однако нас никто не спрашивает. Сегодня с Мэделин переписали несколько статей для Диктаторской книги. Посекретничали, как настоящие друзья. Призналась мне, что безумно влюблена в сказочника Джорджа. Очень был удивлён этому факту, а после когда встретил его, то он мне сказал, что их чувства взаимны. Бывают же совпадения. Запись № 22 Радость и мир длились недолго. Опять некоторых средних, а теперь даже и низших, но только самых верных, начали вербовать в гвардию. До Диктатора дошло, что часть «Дельты» не согласна была мирится с его законами и собирает армию против Империи. Становится безумно страшно, ведь призвать могут каждого, даже высших. Я тоже попадаю под число людей, которых могут завербовать. Нужно срочно пристроиться на какую-нибудь работу, чтобы меня не заставили держать оружие и не командовали мной, чтобы я сеял смерть. Вторая рука Диктатора — Генри Морт, отбирает всех, кого считает нужным. Тех, кто не согласен идти в гвардию наказывают. Не знаю жестко или мягко, но наказывают. Чтобы Кат и Лори не пострадали и не были призваны воевать (самое удивительное, брали в гвардию даже девушек), Рассел пристроил их в госпиталь. Причём Лори успешно справлялась со своей работой. И скоро её установили туда на постоянную основу. А Ката погнали и созвали в гвардию, но потом выгнали и отправили в тюрьму на трое суток, за дебоширство, а также неделю грязных работ. Да уж, Кат никогда не измениться, как и наша ситуация. В принципе! Запись № 25 Ночью неожиданно на нас напали. Было безумно страшно. Дельта атаковала нас нежданно. Натравила на гражданских орду ходячих и пыталась захватить часть поселения, которую мы отобрали, но бунт подавили вовремя, а с ходячими мы разбирались до самого утра. Диктатор не стал медлить ни минуты, он потребовал от высших быть готовым выступать с боем на «Дельту». Запись № 35 Всё куда хуже, чем я предполагал изначально. Всех тех, кто как-то поддерживал оппозицию — арестовали. Двоих отправили в бессмертную армию. Остальные лишились своих званий и теперь они снова «низшие». Надзиратели не щадят никого. После восстания остатков «Дельты» все как с цепи сорвались. Начали вести себя более жёстко, чем раньше. Отца вызвали сегодня на заседание совета. Мысленно уже с ним распрощался, как вдруг оказалось, что Совет состоял лишь из приближённых Диктатора и нескольких высших лиц, которые ранее не входили в состав государственных органов. Бейтс решил нападать на Чемберлейн. Уже становится страшно. Если в Кэп-Сити или старой военной базе было так страшно, то какой ужас ожидает всех гражданских, когда начнутся военные походы? Мирной работы становится всё меньше. Теперь все трудятся на то, чтобы расширить территорию общины. Сегодня на всеобщем собрании затронули тему ферм. Пока что это — не ясно. Будем ждать последующих событий. Сегодня, сидя в библиотеке познакомился с одной милой девушкой. Она довольно симпатична. Мы с ней быстро разговорились, но потом настала пора расходиться. И только придя домой, я понял, что забыл спросить её имя. Запись № 37 Рассел похвастался тем, что он теперь назначен одним из главных надзирательных лиц. Ему в напарники дали какого-то русского. Уж очень у него выделяется его акцент. Да и мои родители не жалуются. Живут припеваючи, однако, их радости я не разделяю. Мне некомфортно от того, что за наши преступления нас уважают и ценят. Это отвратительно. Пусть меня долго убеждает Рас или Кат, что нужно трудиться на благо, чтоб не сдохнуть. Но я, как Джордж, неприклонен. Сегодня заступился за Неё. К ней докопался один из солдат гвардии, протягивал к ней руки, именно в те места, в которые протягивать мужские культи не полагается. Ну я и запустил ему нож в ляжку. Ору было… Она конечно поблагодарила, но сказала, что этого не стоило делать. За нападение на военного мне дали двое суток. Со мной в одной камере сидел и Джордж. Он опять подрался с одним из охранников. Но ему дали за это лишь трое суток и неделю грязной работы. Ему не привыкать быть низшим. Запись № 40 Пишу из лазарета своим, теперь уже, обрубком. До сих пор испытываю жжение в отрубленном месте. Мне кажется, у меня до сих пор отдаёт в ушах этот лязг грязного лезвия тесака по моим пальцам. Как теперь я буду метать ножи не ясно. Но ничего, времени у меня много, пока меня от сюда не выпишут, может быть научусь левой рукой метать или вообще травмированной. Кто знает? Как оказалось я запустил нож в одного из командующих гвардией, нож повредил ему какой-то нерв и теперь он до конца своих дней будет хромать. В итоге, за бунт, драку и неподчинение закону меня сделали низшим и отрубили два пальца. «Где логика?» — спросит кто-то. А я отвечу лишь, что мир стал суров и логика в нём давно застрелилась. Страшно представить, что за мою выходку дадут родителям. Друзья меня навещают, даже она сегодня заходила. Сказала, что её зовут Нэнси. Красивое имя. Она меня даже поцеловала в лоб на прощание. Необычное чувство. Всё внутри сжимается, ты краснеешь и чувствуешь напряжение в животе. Неужели это то, что взрослые называют любовью? Запись № 42 День проходит за днём. Месяц за месяцем. Однако я научился снова метать ножи. И делаю это не хуже других. Однако не спешу лезть на рожон и уж тем более на какие-нибудь вылазки. Мне это всё противно. Стал с Нэн видеться чаще. О моей связи с ней, знает только Мэд. В отличии от всех, она умеет хранить секреты, да и просто она мой лучший друг, которому я всегда могу довериться. Однако дела идут всё хуже и хуже. Ходят слухи, что в Чемберлейне уже сделали небольшую ферму, где будут выращивать зомби искусственным путём. Я не верю конечно, но… Мурашки бегут. Напрягают все. Особенно Рассел, который теперь каждый день видеться с Диктатором. Уайты теперь у Бейтса в почёте. Но всё же Рас за нас. И это не может не радовать. Он говорит нам все последние новости. Докладывает о том, что ожидает нас в будущем. Последняя из таких новостей: скорый и неожиданный захват Чемберлейна. Запись № 45 Теперь мы живём в Чемберлейне. Мир наступил на несколько дней, но этого не достаточно. Несмотря на то, что и план с фермой сработал, всё-таки столько хороших людей полегло из-за этого сраного абордажа. Но как мне кажется, Диктатору на это всё равно. Теперь стало больше доступно того, о чём люди могли долго мечтать с первых дней апокалипсиса. Новый захваченный город стал столицей «Империи». Культ личности Диктатора процветает, а люди стали заучивать Диктаторское слово, как Библию. В городе открылось несколько баров. Появился тренажёрный зал. Снова начала расцветать торговля. Денег конечно не появилось. До сих пор всё работает по принципу бартера. Госпитали работают круглосуточно. Доктора и учёные, которые раньше были здесь под присмотром военных, теперь трудятся на благо «Империи». Делают какую-то сыворотку. А может и новое оружие? Этого я не знаю. Однако с налаживанием жизни приходят и её отрицательные стороны. Власть усилилась. Законы стали ещё строже. Наказания суровее. А наказанные всё больше находятся не в тюрьмах, а на фермах и не в качестве работников, а в качестве солдат бессмертной армии. Несмотря на то, что и родители говорят, что жить стало как-то легче, я не согласен с этим. Раньше было лучше. Однако я совру, если скажу, что в то время я был безмятежно счастлив от той ситуации, в которой находился. Что до апокалипсиса, что после него я чувствую себя одиноким, но так как начиная с захвата нашей первой общины, меня привлекают на различную работу и я занят с утра до вечера, то думать об этом было некогда и я просто делал то, что меня просили. Сознательно или бессознательно, но я стараюсь делать как умею и чтоб до меня не докапывались. Теперь я оглядываюсь на свою прошлую жизнь и берусь за работу. Целый кусок жизни безвозвратно ушел от меня. Интересно, если бы наше поселение не разграбили, мы были бы такими же или ещё хуже? В принципе, я не скучаю по старой жизни. Мне совершенно не до этого. Несмотря на то, что я выполняю грязную работу, я всё равно чувствую себя лучше и радуюсь моменту, что сейчас я не нахожусь среди мертвецов. Конечно, иногда бывают моменты, когда тебе самому хочется с криком убежать. Особенно, если приходит Швейк. Тогда уже просто хочется кричать от боли и злобы. Его слова как кислота выжигают в тебе всё человеческое. Но кроме Швейка есть кое-что и похуже. Страх Диктатора. Боясь, что кто-то может его сместить или ещё хуже, убить, он привёл к тотальному закручиванию гаек. Опять по ночам начались облавы. Те, кто нарушает комендантский час или просто нарушил какие-то мелкие законы сразу попадали под метку «Арестовать» и ночью за ними приходили солдаты гвардии. Причём, если настроение у надзирателей было нехорошее, они могли причислить нарушителя к бессмертной армии, а могли и просто сделать «низшим». Это куда лучше, чем отверстие в груди. Пока никому из моих знакомых это не грозит. Даже родители этого не боятся. Они видимо понимают, что всё ещё нужны Диктатору, как умные люди, помогающие ему в совершении своей власти. Запись № 47 Может кто-нибудь объяснит мне, почему люди скрывают настоящих себя? Почему «мы» настоящие умираем, а наше тело захватывают какие-то не «мы»? Причин много и одна из них, как мне кажется это страх. Страх быть высмеянным или гонимым до конца своей жизни. К сожалению, в Империи работает лишь второй пункт. У меня такое чувство, будто я повзрослел. Стал более чутким ко всему. Может это из-за Неё? А может из-за того, что я больше я начинаю переживать за свою жизнь и жизнь близких? Так или иначе я продолжаю оставаться человеком, вокруг которого одни лишь монстры и животные. Но нельзя не признать, что каждый зверь обладает какими-нибудь положительными качествами и его можно приручить или просто подружиться. Однако на каждого зверя находится дрессировщик и этот укротитель хищников — наш Диктатор. Сегодня был послан на расчистку одной общины для создания фермы. Ходячих собрали из разных уголков и с тех ферм, по которым числился перебор. И среди мертвецов я нашёл Нэнси. Глаза её были серы, рот шевелился, словно что-то хотел произнести, но оттуда доносился лишь рык. Как потом мне объяснил один из надзирателей, её семья оказалась в списке гонимых. Все её тело было изувечено пулями. Хотелось кричать. Когда я открывал ворота следил за тем, чтобы она пошла за стадом. Пока остальные вели за собой ораву ходячих, на половине пути я смог привлечь её внимание и заманил в лес. Даже будучи мертвой, она выглядела прекрасно. Но неживые глаза говорили о том, того человека, которого я знал, больше нет. Не желая портить ей лицо, я достал нож и обняв её, вотнкул лезвие прямо в висок. Когда последний рык вырвался из неё, я набрал полную грудь воздуха и закричал, что было силы. Никогда ещё боль не была такой сильной. Запись № 48 Я похоронил её недалёко от города. Этого места точно никто не знает. Я буду ходить туда, только один. Здесь красиво. Ты буквально, проникаешься этой красотой. Здесь можно увидеть солнце целиком. Правда, понаслаждаться здесь красотой я не смогу уже никогда. Постоянно трясутся и тяжелеют руки, да и голова тоже. Весь я какой-то каменный и пустой становлюсь. Не жив, не мертв, просто существую. Моргаю глазами и потребляю кислород. Слышу звуки. Хрипы ходячих. Это их место. Место, куда пришёл непрошеный гость. Словно завидя свет, они ползут, чтобы посмотреть на его. Ослепиться и снова заползти в темноту, ожидая свежую плоть. Может стоит бежать, пока не поздно. Не хочу на зло горбатиться. Меня здесь ничего не держит, кроме родителей. Но я уже самостоятелен и я думаю, что их не сильно заинтересует моя пропажа. Да и тем более, кто заметит мою пропажу. Спросят: «где Бомбур?» А им ответят: «А кто это?» Нет. Надо придумать что-то другое. Или же… Нет. Надо просто собраться с мыслями. Постараюсь заглушить эти мысли работой. Запись № 50 Мэд пожаловалась мне на боли в животе. Страшно предположить, что Джордж в разгаре эмоций мог заделать ребёнка, но слава богу, всё обошлось. Обычные месячные. Однако нашему «мечтателю» всё равно нужно предохраняться. «Говнюк», — хмыкнул Джордж и продолжил читать дальше. Заставили сегодня работать в подвале. Убираю останки от бывших заключённых. Уж лучше я снова бы переписывал книги. Здесь неприятно находиться. Постоянно доносятся какие-то дикие вопли. Истошный крик производит устрашающее воздействие — хочется бежать от него подальше. Иногда вопль становится всё громче и громче, яростнее и яростнее. Под утро меня заставили прибраться в лаборатории. «Выдраить так, чтобы я видел своё собственное отражение», — как меня задолбала эта фраза! Все хотят добиться идеала, надеясь на кого-то другого. Никогда не думал, что убираться здесь будет страшно. Мусорка была заполнена различными бумагами и отходами жизнепроизводства, среди которых лежал кусок почки. Откусанный. Причём почка уже изрядно пованивала. Да и укус не был похож на зомбячий. Ну не могли же ее скормить живому человеку? Снова вводятся жёсткие законы. От нас требуют слаженной работы, которой у нас никогда не выйдет. В каких-то мыслях я солидарен с Джорджем. Империя — отстой! Благо завтра работать не надо. Праздник всё-таки. День Империи. Хоть оторвёмся. Запись № 51 Планы рушатся как карточные домики. Был на площади, увидел какое зверство там творилось. Не мог поверить, что с миссис Бай такое может произойти. Я надеялся, что её посадят или причислят к низшим, но Диктатор не захотел ей лучшей смерти. После праздника всё стало куда хуже. Стали всё больше вызывать на допросы. Хотели найти сообщников. Моих родителей тоже вызывали. Подозревать стали даже тех, кто был близок Диктатору. Некоторые семьи сразу получили статус низших. Боюсь что-либо делать. Джордж закрылся в себе. Бедная Мэделин! Мне её жалко. Кат тоже ходит сам не свой. Ему тяжко без миссис Бай. Но отступать назад нельзя! У нас есть цель и мы должны следовать за ней. Даже если на пути у нас встала куча уродов! Главное, сейчас поставить Джорджа на ноги, а дальше всё пойдёт как по маслу. И я даже знаю, как его можно взбодрить. Запись № 55 План разрастается быстрее скорости света. Подсчитаны все пункты. Ничто не должно сорваться. Однако Рассел с Лори чего-то противятся, но вроде как остальные за. И это хорошо. Ричмонд — наша последняя надежда. И я надеюсь, что мы сможем победить зло и наконец добиться мира…… Дальше пошли какие-то неразборчивые надписи. Большую часть занимали таблицы и схемы. «Видимо, ты высчитывал каждый шаг, Бомбур», — подумал Джо. Остальные листки были выдраны, но после записи снова стали появляться как раньше. Запись № 62 Мы прискакали на обочину. Думали, там нас они ждут, но всё оказалось куда хуже. Ни Джо, ни Мэд мы не видели. Ждали весь вечер. Они так и не появились. Без Джорджа даже не имеет смысла продолжать этот поход. Нужно срочно найти какое-нибудь спокойное место. Кочевать не вариант. Втираться в доверие какой-нибудь общины тоже (есть вероятность, что там уже есть империалисты). Остаётся только искать какой-нибудь заброшенный дом. Желательно коттедж. Так проще будет выживать. По ребятам видно, как им тяжело. Особенно Расселу. Кат тоже переживает, но по-своему. Постоянно в зубах торчит самокрутка, глаза пусты и смотрят куда-то вперёд, в надежде увидеть фигуру в тёмном или, на крайний случай, тело с длинными волосами до плеч и мягким голосом. Лори плакала, как всегда. А Рас был в ярости. Он даже куда-то уходил ночью. Но скоро вернулся, сказав, что нашёл кое-что. Его находкой оказался огромный двухэтажный домина. Я даже не могу подобрать слов, чтобы описать его. Он выглядел действительно величественно. Я смотрел на это с разинутым ртом, не веря своим глазам, что нам действительно сегодня улыбнулась удача. Сам дом внутри выглядел как настоящий дворец. И были даже хозяева этого замка. Правда, уже не живые. Родители лежали в кровати, полностью залитой кровью. Они были связаны. Видно хотели умереть вместе. Кожа уже сделалась мягкой и ледяной. В комнате стоял ужасный запах гниющего мяса и плесени, соединённый с нотками вони от испражнений. Зайдя в другие комнаты, мы увидели спящих детей. Ни следов укусов, ни огнестрельных ранений на них не было. Через бледную кожу были видны рёбра. Только, когда мы их похоронили, обнаружилось на затылке след от проникновения ножа. Но если судить по телам, дети не сопротивлялись. Видимо, их действительно убили во сне. Несмотря на всеобщую радость, мы почтили память о ребятах и хозяевах этого дома. Как было написано на почтовом ящике, они были Дискейны. Ну что ж, мир вашему праху, господа Дискейны! Запись № 67 Мы живём спокойно. Просто жируем, если так выразиться. Правда Рассел всё ходит сам не свой. Он до сих пор не готов мириться с мыслью, что эти двое умерли. Все мечется и мечется. Бывает пропадает на несколько дней. Ждёт их в Риверране. Ждёт их на обочине. Не понимаю, на что он надеется. И ладно мне или Кату он может наговорить много грубостей, но с Лори Рас становится всё больше холоден. Я мог поклясться, что видел синяк у неё на руке. Огромный и фиолетовый. Но она оправдывается, что упала с лестницы. Постоянно доказывает, что любимый парень никогда не ударит свою девушку. Как бы мне в это хотелось верить. Скоро Рождество. Кажется, что и Империалисты про нас забыли, что меня не может не радовать. Зимой-то точно никаких походов не будет. Холод не позволит им выбраться из города. А у нас есть и еда, и тепло, и генератор с бензином. Чувствую Рождество пройдёт у нас как надо. Для меня подарком уже является тот факт, что мы живём здесь. А сколько книг в этом кабинете. Просто голова готова повернуться на все триста шестьдесят, чтобы прочитать название каждой книги. Какое же счастье читать, а не писать книги. Они и выглядят, как новые. Ни одной мятой или порванной странички, ни одной стёртой буквы на обложке. Как же мне это нравится! Сэм обрисовывал множество схем. Всё чаще его записи стали напоминать план действий на определённый момент времени. Иногда встречались моменты, когда он описывал эпизоды из их жизни полностью и широко. Однако в последних записях такого было мало. Запись № 77 До сих пор в душе переживаю за то, что мы сможем жить вместе. И это тревога скорее радостная. Дома воцарился покой, несмотря на то, что, кроме нашей группы, здесь есть и другие ребята. Но они вроде нормальные. Не представляют никакой опасности, тем более, когда у них в группе больше детей и тех, кто относится к жизни спустя рукава. Их лидер уже вызывает у меня восхищение. Она целеустремленная, серьёзная и просто настоящая выживащильца. Интересно, почему Джо до сих пор с ней не замутил? У него бы с ней получилось. Однако от радостных моментов, приходится переходить к грустным. Сегодня выходя на охоту, заметил вдалеке странную личность. Сначала подумал, что империалист, но это был лишь Рассел. Заметив меня, он подошёл и спросил: насколько у нас прочные стены? Я ответил, что точно не смогу ответить на этот вопрос. Рас сказал, что он узнаёт это для того, чтобы в следующий раз толпа зомби не вышибла нам стену, а мы спокойно могли её подавить не выходя за пределы дома. Волнуется за нас. Однако меня начинает волновать, что и империалисты начали активизироваться. Сегодня Эй-Джей с Джорджем принесли новость о том, что они видели пару говнюков недалеко от нашего дома. Становится страшно. И боюсь, что самое пугающее ещё только выплывет наружу. Запись № 80 (последняя) Всё больше и больше я начинаю придерживаться своих догадок. И боюсь, что все, кто меня знает таким, каким я всегда бываю, теперь разочаруются во мне. Старый Сэм умрёт, как и нынешний. План по созданию ферм работает. Это доказал сегодняшний ночной парад мертвецов. Уже могу точно предположить куда он направлялся. Единственный вопрос: как управлять такой безвольной толпой? Не каждая машина проедет через эти лесные джунгли. Одно могу сказать точно: у них получилось… Вместо того, чтобы помочь человечеству, империалисты сжигают все мосты для создания мирной жизни. Сегодня ночью слышал яростный крик. Такой же, какой я слышал раньше и в городе. Вопрос: умрём ли мы раньше, чем сможем действительно понять, что… датель… Паста закончилась. Далее запись была сделана углём. Эта… нига… её не было раньше… Поход опасная затея, но стоит всё-таки проверить свою теорию. Пойду с ребятами. Если моя гипотеза подтвердится, то тогда мы сможем выиграть время и убить предателя… А я ведь верил е… На данной фразе запись окончательно обрывалась, и начинались какие-то странные мазки углём. Желая что-то доказать, Сэм явно не учёл факта, что его записи будут перечитывать. Рисунки напоминали схемы какой-то местности. Из слов мелькало лишь «подтвердилось» или «чушь». Джо закрыл дневник и положил его туда же, откуда вытащил. Сделав глубокий вдох, Джо затушил свечу. Когда он откинулся на подушку, тело испытало благостную усталость. В какой-то момент кровь всё ещё неслась по организму, заставляя сердце биться всё сильнее и сильнее. Пускай прочитанное и было знакомо Джорджу, но осознание всего того, что изложил покойный друг, вызвало в нём бурную реакцию. Картины мёртвой жизни снова отобразились в его памяти, разукрашенные яркими красками. Каждая деталь, каждая мелочь, пережитая им, ударяла с новой мощной силой. Он пытался заснуть, но постепенно от непрерывного потока воспоминаний он пробуждался снова. Некая мысль завладела им. Он не мог сказать, сколько времени провёл так, на зыбкой грани сна и реальности. Наконец, он подскочил с постели и снова достал дневник. Перелистывая каждый момент и сравнивая его со своими воспоминаниями, Джордж почувствовал, как сердце кулаком сжимается в его груди. Кровь застыла в жилах, а в глазах заметно потемнело от ярости. — Не может быть! — единственное, что смог выдавить Джордж, прежде чем сознание покинуло его.

***

Неизвестно почему, но Луис вдруг проснулся, словно его что-то разбудило. Высосало весь сон и чувство вялости. Он оглядел полутёмную комнату, пытаясь как-то объяснить своё резкое пробуждение. У него было чёткое ощущение, что, пока он спал, кто-то приходил сюда и наведывал его. Однако в комнате продолжала стоять сонная тишина. Иногда лишь скрип кровати прерывал это мертвенное молчание. Терпкий запах несвежего белья перебивал аромат ноябрьской свежести, приносимый ветром прямиком в их комнату через окно. Солнце светило уже не так ярко, как раньше, а потому заливало своим сиянием лишь небольшую часть комнаты, не беспокоя спящих. Оглядевшись, Луис понял, что спит не в своей комнате. Да и вообще как будто не у себя дома. Но стоило до его уха донестись ласковому сонному бормотанию, как все сомнения ушли прочь. От нежного голоса сердце заколотилось так, словно вся живительная энергия мира вдарила ему по вискам и другим частям тела. Он легонько провёл рукой по её талии и поцеловал в щёку, пожелав так доброго утра. Удивительно, но, отработав всю смену, он отправился не к себе в комнату. И, похоже, жильцы не очень возмущались по этому поводу. Поправив одеяло Клем и Эй-Джея, Луис надел ботинки, схватил с вешалки пальто и вышел из комнаты. Тихонько закрыв за собой дверь, чтобы никого не разбудить, он пошёл вниз, надеясь застать кого-нибудь из поваров и попросить чего-нибудь съестного. Желудок ужасно ныл и своим бурлением просил его чем-нибудь заполнить. Неожиданно на первом этаже раздался крик: — Клеееем! Клеем! Быстро спустившись по лестнице, Лу увидел несущегося Вилли. На лице мальчика читалось недоумение и неподдельный страх. — Что ты орёшь? Тише! — шикнул на мальчика Луис. Нервное напряжение начало понемногу ослабевать, и Вилли почувствовал, как его отпускает. — Слава богу! Я уж испугался, что ты пропал! — А, по-твоему, куда я могу уйти от вас? Только если в лес — облегчиться, — с улыбкой произнёс Луис. — Видимо, не ты один бегаешь облегчиться к чёрту на кулички, — со страхом в глазах произнёс Вилли. — В каком это смысле? — спросил Луис. — Джорджа нет! Он пропал!