«Смерть — только начало.»
Туман в глазах понемногу рассеивается, хотя я всё ещё не могу понять, где нахожусь. Звуки ударяющейся о землю или о камни воды заставляют меня окончательно прийти в себя за несколько тянущихся минут. Осматриваюсь. Башня, в которой заточен Бонт, виднеется на горизонте, однако это совершенно не то, о чем мне хотелось бы думать. Свежий ветер поднимает листву, мои локоны небрежно развиваются, щекоча выступившие от стиснутых челюстей скулы. Я делаю глубокий вдох, опускаю взгляд вниз, рассматриваю свои скрещенные ноги, под которыми неприятно скрипит песок с каждым моим робким движением. Буквально в нескольких метрах бушует река, отдавая свои небольшие волны во владения ветра. Та самая река, недалеко от башни. Как оказалось, я сижу на деревянной лавочке, старой и рыхлой, но она отлично вбита в землю и засыпана песком. Ни один ураган не снес её и, очевидно, не снесет. Медленно раскрываю ладонь, точно зная, что не выронила перстень, подаренный мне Винчесто. – Очнулась? – бархатный тихий голос пугает меня настолько, что я подпрыгиваю на месте, тут же роняя перстень в песок. Чёрт. Ругаюсь про себя, раздраженно прикрывая глаза и шумно выдыхая. Зрачки пекут, остатки слёз жгут нижнее веко, я чувствую усталость, но всё же собираюсь поднять кольцо. Люцифер опережает меня, ловко поднимая вещь и отряхивая её от песка. Его взгляд пустой, но в то же время встревоженный. Он смотрит словно сквозь меня, боится снова заговорить. Если бы не его вопрос, я бы и дальше думала, что сижу в гордом одиночестве, ну а позже, конечно же, разбиралась, почему оказалось именно в этом месте и именно возле реки. Это ведь так на меня похоже. – Что это? – демон осматривает перстень без особого удивления, точно зная на него ответ. Ещё раз выдыхаю, пытаясь дать понять, что я не собираюсь разглагольствовать и что-либо объяснять. Просто отдай мне это чёртово кольцо. Теперь оно моё. По щеке предательски скатывается слеза, хотя плакать просто уже не осталось сил. Лёгкие будто переплели грубым, массивным канатом и туго связали, не давая шанса, не оставив возможности. Я сжимаю губы в тонкую линию и протягиваю раскрытую ладонь, желая получить то, что выронила. – Перстень Винчесто? – я киваю, но мужчина, как назло, отводит его в сторону, пристально рассматривая. Серебряная оправа, толстая и широкая, немного сужается к месту, в которое вправлен небольшой чёрный камень, сверкающий под последними лучами уходящего солнца. Камень несомненно является драгоценностью, но я не знаю его название в идеале; он квадратной формы, немного скошен с одного края, видимо, случайно зацепившись за что-то. Перстень довольно обычный и выглядит совершенно неприметно, однако даже сейчас я чувствую какую-то терпкую энергию, исходящую от него. Сын Сатаны крутит кольцо под разными углами: под некоторыми драгоценный камень отдаёт каким-то легким зелёным отливом, под некоторыми – темно синим, в зависимости от освещения. – Это опасно, – Люцифер сжимает кольцо в руке, подводя кулак к подбородку и делая вид, что задумался. Я недовольно вскидываю бровь, чувствуя подступающую волну тревоги. Перстень будет либо у меня, либо у меня. Другого варианта не существует и не будет существовать. – Это ведь магический перстень. Он может убить, – демон говорит это так спокойно и обыденно, будто рассказывает о своих планах на день. – В нашем мире, а уж тем более в темных уголках Ада, часто используют такие вместе с заклинаниями на латыни. Основная задача – передать силу и дух сказанных слов, которые будут предшествовать какому-то процессу или явлению. Но перстни имеют такую силу и власть, что могут убить. Ты ведь видела, что... – Винчесто убила не какая-то железка с красивым вправленным камешком, – сухо отвечаю, пристально смотря на кулак мужчины, словно силой взгляда заставлю руку разжаться. – Его убили те, кто почему-то решили, что вправе это сделать. Сын Сатаны слабо улыбается, после облизывая нижнюю губу и переводя взгляд в сторону реки. Он думает несколько минут, я молчу в ожидании ответа. – Ты не понимаешь, – вновь констатирует Люцифер, бегая глазами в поисках ответа. – Такие кольца являются прежде всего символом замкнутой по кругу энергии. Неразрывное единство, господство, повиновение. И самая сильная энергетика – это энергетика именно круга. Солнце, Луна, ни о чем не говорит? Я пожимаю плечами, искренне желая, чтобы демон продолжил. Возможно, эта информация пригодится мне, когда я стану мстить. За себя, за Винчесто, за маму, если с ней хоть что-нибудь сделают. Он замечает капельку интереса в моих глазах, специально делает паузы, тянет слова, отвлекается на шум в стороне и на чьи-то глухие шаги где-то вдали. Я не требую, лишь устало упираюсь спиной в лавочку, надеясь, что не ошиблась в её надежности. – Круг обладает самой мощной защитной и уничтожающей силой, Непризнанная, – мужчина обращается ко мне с неприязнью, но всё же продолжает. – А кольца являются проводником наших сил. Надевая кольцо, мы вступаем с ними в контакт. Ты не сможешь определить, с какой силой вступаешь в контакт, её характер и влияние. Надевая кольцо, мы переносим энергетику другого человека, сохранившуюся в нем, на себя. Это замкнутый круг, который может убить. – Надев перстень Винчесто, я умру? – с моих уст слетает вымученный смешок. Люцифер лишь пожимает плечами, явно теряя интерес к разговору. По нему отчётливо видно, что кольцо он не собирается отдавать, я немного раздражаюсь, но всё же держу себя в руках. Зная об этом, вручил бы мне Винчесто свой перстень? Я думаю, что нет. – Эта энергия, исходящая от него, принадлежит Винчесто? – Поскольку он передал тебе кольцо во время, когда его душа почти покинула тело, вполне возможно, – Сын Сатаны чуть отодвигается, будто стараясь ответить самому себе, что же он забыл тут, со мной. – Но в таком случае энергетика сильнее и не всегда безопасна. – Предупреждение? – Мне плевать, просто все Непризнанные безмозглые и нацепят кольцо на палец при первой же возможности, – демон выдаёт привычную ухмылку, почёсывая пустой рукой затылок. Я молча смотрю, как слабые волны целуют берег, как ветер тихо поднимает траву, заставляя её шелестеть и прогибаться под его напором. Внутри смешанное чувство. Адмирон не предал меня, меня предало ангельское руководство, заставив рассыпаться на тысячи мельчайших крупинок. И что хуже: перстень, что может убить, или те, кто уже успел воткнуть нож в спину? – Отдай, – мой голос ещё дрожит, но всё же срывается на крик. Раздаётся эхо, по телу бегут мурашки, заставляя прикусить губу от неожиданности и резкого холода, что окутал, накрыл собою мои плечи. Я поднимаю пустой взгляд на Люцифера, готовясь к словесной перепалке, но он лишь медленно опускает руку рядом с моим коленом и кладёт кольцо на рыхлую древесину. – Вики! За спиной слышится обеспокоенный голос Дино, я резко хватаю перстень, тут же крепко сжимая его в кулаке. Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох, прежде чем развернуться к ангелу лицом. Люцифер же поднимается со своего места, специально обходит меня, громко шагая и расправляя бордовые крылья прямо у моей щеки. – Как она? – белокрылый смотрит мне прямо в глаза, пытается откопать хотя бы что-то, но я сама ничего в своей голове помимо пустоты не ощущаю. Никаких мыслей, никаких идей. – Жить будет. Я слышу, как на его губах застывает «надеюсь», я чувствую это. Но демон отталкивается ступнями от земли – и, за долю секунды, скрывается в сером туманном небе. Дино спешит подобраться ближе ко мне, я медленно поднимаюсь и крепко обнимаю его за плечи, прижимаясь всем телом и вдыхая сладкий аромат его парфюма. Моё тело гудит от неожиданной нежности, ладони неприятно чешутся от того, что некоторые моменты мне всё же предстоит скрыть. Мурашки бегут по спине, даже в позвонках становится щекотно, отчего я слабо взмахиваю крыльями. Буря эмоций. – Я так надеялся, что ты не плачешь, – он касается губами мочки уха, аккуратно ведёт носом вдоль скулы, оставляет слабый поцелуй у кончика моих сжатых губ. Неприятно. Я молчу, лишь медленно кивая и сильнее вжимаясь в его тёплое тело, которое всегда дарило мне ощущение надежности и стабильности, чувство, что меня защитят, не оставят одну. Волосы развиваются, некоторые локоны бьют ангела по носу, на что он лишь широко улыбается, поглаживая меня по спине.***
Я бегу по огромной лужайке, стебли высоких цветов, увенчанные багровыми лепестками, слабо бьют меня по щиколоткам, дают возможность прочувствовать эту жизнь во всех красках и вдохнуть полной грудью. Улыбка не сходит с моего лица, я радуюсь лучам солнца, что взошло не так давно. Поют птицы, облака расходятся в разные стороны, окрашивая небо в такой приятный ярко-голубой оттенок. Поднимаю голову и кружусь на месте, после продолжаю бежать, расставив руки в стороны. Хочется кричать и визжать от того, как внутри всё цветёт, как сердце наполнилось облегчением. – Вики! Несколько раз оборачиваюсь, пытаясь понять, откуда доносится голос. Такой знакомый и родной, будто воспоминание из детства, что приходит так ненавязчиво. – Виктория! Сердце пропускает несколько ударов, я останавливаюсь, прижимая крылья к спине и тихо сглатывая. Я совершенно одна, но при этом со мной кто-то говорит. Поднимаю дрожащие руки к лицу, поглаживаю подушечками пальцев виски, неприятно хмурясь. Резко вздрагиваю, когда тяжелая рука ложится мне на плечо. Долгое время не решаюсь развернуться, но ощущение какой-то до боли знакомой горечи и терпкости внушает доверие. – Не бойся, – не знаю, звучит ли это в моей голове своим собственным голосом или же чужим. Я оборачиваюсь. Винчесто. Невообразимый шок. Ноги едва держат, я механически отвожу руки за спину, сжимая их в кулаки и скрещивая, словно провинилась. Адмирон изменился: его глаза совершенно пустые и безжизненные, в уголках скопились капельки ярко-алой крови, что раз за разом стекала вместе со слезами по щекам, обводя чёрные впавшие скулы и впитываясь в такую же чёрную щетину. Он не дышит, его плечи не поднимаются, а просто зависли в одном положении, ресницы не опускаются к нижнему веку, даже губы стали одной тонкой, казалось бы, неподвижной линией. От него не пахнет пеплом и огнём, аромат дикой уверенности и величия больше не сбивает меня с ног. Могильный холод. Восхитительные побледневшие черты. Смерть. Если это мой самый ужасный кошмар, то пожалуйста, дама в чёрном плаще, убери этот мираж, покажи свою косу и назови все мои грехи, прежде чем уведёшь следом за собой в Небытие. Я не буду противоречить и спорить, просто не будь в таком обличии. Мне больно смотреть на человека, который в ответ смотрит на меня будто с могилы, сквозь гроб. – Нет, – Винчесто слабо качает головой, по щеке вновь скатывается красная слеза. Ощущение полного безразличия между нами: я не хочу обнять, он не располагает к себе. После всего, что было, между нами будто выстроили стену. Я не понимаю, что происходит и почему он передо мной, такой тихий, молчаливый, хмурый и... мёртвый. Равнодушие к судьбе человека. Понимание, что этого не вернуть. Сладкое чувство предыдущего спокойствия перемешалось с терпим чувством грусти. – Он знает, он всё понял, – Винчесто с досадой отводит глаза. Это единственный раз за всё это время, когда я могу почувствовать эмоцию. – Кто он? – слова с трудом вырываются наружу. – Он увидел, но он не сказал, – адмирон хватается за голову и начинает ходить кругами рядом со мной. В недоумении смотрю на него, боюсь дотронуться до плеча, коснуться таких прекрасных чёрных волос, прижать к себе и сказать, какая же это была ошибка. Какие же ангелы лжецы, как же легко им даётся чужая смерть. – Он сомневается, Виктория, но он знает, – мужчина прикусывает губу, несколько капель крови застывают на его подбородке. – Убери круг, кольцо не должно быть кругом. – Что? – в ужасе смотрю на демона. Винчесто поднимает на меня глаза. На этот раз они полностью залиты кровью. Бордовой и густой. Устрашающе. – Ты не глупая девушка, ты понимаешь, – лишь на мгновение кажется, словно это действительно адмирон, живой и нетронутый. – Я не виноват, я... Массивная смесь крови выливается через приоткрытый уголок губ, мне же приходит страшное осознание – он пропитан и наполнен ею. Своей же кровью. Винчесто! – Я открыл глаза ему окончательно, – демон хватается руками за ребра, кости его рук выворачиваются наружу, но он держится. – Убери круг. И не думай слишком громко. В голове полная каша, я пытаюсь ухватиться хотя бы за какое-то слово, осторожно касаясь одним пальцем предплечья мужчины. В руку тут же бьет током, я недовольно хмурюсь, прикрываю глаза, а после понимаю, что стою среди лужайки совершенно одна. Неприятный холод все ещё проходится по моим ногам, но это никто иной, как обычный страх. Я оглядываюсь. Никого. Смотрю вниз. Пустая тёмная тень с бордовыми глазами Винчесто смотрит на меня умоляюще, с огромной просьбой и непонятным блеском. Становится до жути страшно, небо затягивает тяжелыми серыми тучами. Я оступаюсь, падаю на колючую траву, чувствуя какую-то вязкость. Поднимаю локоть – это кровь. В ужасе начинаю кричать, закрытая глаза от страха, что просто сдавил, предательски, но победно наступил горло. – Вики! С трудом открываю глаза, дрожа всем телом и впиваясь ногтями в мягкую кожу ладони. Передо мной сонное лицо Мими, которая сидит на краю моей кровати в явном недоумении. – Что произошло? – мой голос хрипит, слова даются особенно тяжело. – Это я у тебя хочу спросить, – демоница тяжело вздыхает, поправляя локон волос за ухо и прикусывая губу. Я поднимаюсь на кровати, упираюсь одним плечом в стену, следом опускаю голову, зарываясь в локонах рукой. Голова трещит, меня переполняет какая-то сильная энергия, и переполняет настолько, что появляется ощущение, будто я лопну. Разойдусь по швам. – Странный сон, – неприятно кривлюсь, обессилено укладывая голову на колени и прижимая их одной рукой к груди. – Мальбонте? – спокойно спрашивает подруга. Я несколько секунд пытаюсь найти подходящие слова, но их просто нет: что говорить, как описать, каким образом объяснить. Это было больно, это было терзающе, это было страшно. Ни один фильм ужасов на земле не сравнится с тем, что видели мои глаза. Это пугает, это с треском ломает что-то внутри, сердце рассыпается на сотню мелких осколков. Понимаю, что было больно адмирону, но только сейчас осознаю, что эта боль будто проектировалась на мне. Мое самочувствие равно нулю без палочки, словно по мне проехались катком, вообще не жалея. – Винчесто, – произношу одними губами. Лицо Мими тут же бледнеет, она бегает глазами по комнате, нервно подбирая под себя одеяло. Молчит какое-то время, потом резко смотрит мне прямо глаза, пытаясь удержать мой взгляд. Читать мысли – одно, читать сны – совершенно другое. Пустота. – Что он тебе сказал? – брюнетка прикрикивает, заметно нервничая. – Не знаю, не разобрала, – даже если слова расслышала, то сути действительно не поняла. Демоница облегченно выдыхает, медленно поднимаясь с кровати, и подходит к шкафу, открывая его резким движением руки. Она напряжена, костяшки выступают чётче и болезненнее, когда руки с силой держат открывшуюся дверцу. Она проходит глазами по аккуратно сложенной одежде. Думает. – Мими, что происходит? – я тяну одеяло ближе к себе, прикрывая им ступни, которые мучительно чувствовали холод. – На, надень, – соседка по комнате кидает мне чёрный строгий комбинезон, следом в меня летит чёрный классический пиджак в белую клетку. – Не думаю, что у тебя есть желание быть слишком яркой. Брюнетка вытягивает что-то серое, закидывая плотную ткань на плечо, и направляется в сторону ванной комнаты. Молчит. Избегает моего пристального взгляда, явно не собираясь вдаваться в подробности. Понимая, что осталась в комнате одна, ловко запускаю руку под подушку, нащупывая там кольцо. «Убери круг, кольцо не должно быть кругом». С интересом разглядываю перстень, чувствуя, как моих пальцев касается стремительная энергия. Что же ты хотел, Винчесто? Ответ приходит слишком быстро, обрушившись на меня тяжким грузом: кольцо не должно выглядеть как круг. Действительно. Разве не адмирон говорил такие очевидные вещи несколько минут назад? Вымучено выдыхаю, нервно кусая нижнюю губу и тщательно раздумывая. В итоге, не отдавая себе отчёт, тянусь через спинку кровати к тумбе, торопливо оттягивая за маленькую круглую ручку первый ящик. Хватаюсь за кулон, что был на мне во время смерти, а после телепортировался сюда вместе со мной. Телепортировался. Смешно. Тяжело вздыхаю, снимая с тонкой цепочки букву «V», над которой все шутили, называя галочкой. Да, это подарок моего отца, поэтому даже такая мелочь стала для меня значимой. Руки, словно не под моим контролем, умело пронизывают серебряный переплёт, пуская кольцо по цепочке. Теперь это не круг. Это проткнутый круг, который не должен представлять опасности. Так ведь? Спрашиваю саму себя ещё несколько раз, прежде чем всё же надеть «обновлённый» кулон, закрепив его на затылке. Выполняю также и просьбу Мими: лениво натягиваю на себя одежду, то и дело оглядываясь по сторонам, будто осталась в комнате совершенно не одна. – Долго ещё? – демоница недовольно фыркает за дверью, и это действительно первое утро, когда подобное меня не раздражает, а расслабляет. Быстрым шагом выхожу в коридор, догоняя подругу, которая уже успела отойти на несколько шагов. Её лицо без единых красок, очевидно, она полностью погружена в свои мысли, что-то старательно скрывая. Ох, Дино, залезь ей в голову как-нибудь. – Что сегодня? – не придаю значения своему же вопросу. – Ходят слухи, что Фенцио снова сходит с ума, придумывая идиотские задания. Снова? Это его привычное состояние, он же не умеет по-другому. Высокомерный старик, который толком не может ничего обьяснить, считая меня слабой загадкой: без сил, без таланта, без способностей. Дверь перед моим носом внезапно открывается, я даже не успеваю заметить, как мы поспешно дошли до аудитории. Сразу встречаюсь с обеспокоенным взглядом Дино, в голубой бездне глаз которого читается: «Где тебя носит?», в то время как в мутно-красных прямо за снежно-белым крылом неведомая мне сила вопит: «Ага, живая». – Дорогие ученики, – это совсем не похоже на Фенцио. – Сегодня будет ваша последняя попытка натренировать или раскрыть свои способности, после вы будете работать на усовершенствование. Так что тем, кто ещё мечется в поиске себя, советую использовать этот шанс. А, нет, это как раз на него похоже. Уже вижу, как он ворчит и не собирается давать мне ещё один шанс. «Непризнанная», «не заслужила», «не послушалась». Все начинается на «не», что не удивительно. Тихо вздыхаю, медленно проходя вглубь аудитории под пристальным взглядом учителя, что теперь не ликовал из-за моей неосторожности и нелепости, а смотрел с опаской.