«Мне не хватает человека в каждом человеке.
И стадо комментаторов расскажет, как я виноват,
Что открываю свои веки, и смотрю на этот мир
Не как они, простите.»
– Я надеюсь, вы отнесётесь к заданию со всей ответственностью, – Фенцио размеренно оглядывает каждого присутствующего, скрещивая пальцы на уровне солнечного сплетения. – И серьёзностью. Его светло-голубые глаза вновь проходятся по мне, будто я – причина всех бед. Хотя я совершенно не считаю себя обузой, даже если не имею никакого таланта и способностей. Ну и что теперь? – Скоро Рождество, – учитель медленно выдыхает, всматриваясь в толпу. – Сделайте всё зависящее от вас, и вечер в канун праздника мы проведём на отличном уровне. Будет незабываемый бал. Я слабо киваю, всё ещё не веря, что могу изменить что-то в себе, перевернуть с ног на голову свою судьбу. Я не чувствую в себе энергии, я не думаю, что во мне есть какая-то сила. И, честно говоря, я не до конца понимаю, каково моё место здесь. Я хочу встретить маму в нормальной обстановке и поговорить, услышать толковые объяснения, я хочу отомстить, я хочу доказать Винчесто, где бы он сейчас ни был, что могу, но я обычная Непризнанная, с которой многие даже не считаются. Скоро Рождество. От упоминания праздника голова немного побаливает, какая-то неведомая сила давит на виски. Я лениво переступаю с ноги на ногу, обречённо выдыхая и дергая правым крылом, чуть задевая Дино, который в ответ лишь приветливо улыбается. – Бонт, – я не бессердечная. – Я освобожу тебя, обещаю. – Ты станешь моим рождественским подарком, принёсшим свободу? – ангел резко поднимает голову, протараторив вопрос. Одно воспоминание – резкий мороз по коже. Имя заключённого в башне застывает на моих губах, заставляя даже их невольно дрогнуть. Я резко смотрю в сторону Люцифера, а он словно читает мои мысли: довольно кивает, прикусывает губу, всем видом показывая, что у нас с ним сделка. Авантюра, за которую придётся платить. Мне, конечно же. – Вики и Люцифер отправятся вместе, – Фенцио что-то отмечает в своём блокноте, ухмыляясь. И только сейчас я понимаю, что вообще ничего не слушала. Мысли поглотили меня, ведь всегда есть что-то важнее. Делая выбор в сторону одного, всегда отодвигаешь что-нибудь другое на второй план. И это не какой-то неслыханный закон, это сама жизнь. Не успеваю возразить, как демон одним шагом сокращает расстояние между нами, настойчиво выталкивая меня за дверь и совершенно не обращая внимания на мои попытки отмахнуться. – Я не хочу выполнять задание с тобой, – с неприязнью смотрю на мужчину, который хоть и собирался помочь, раздавая советы, но не отодвинул назад моё чувство ненависти и жажду мести. – Будто я хочу, – сын Сатаны небрежно отталкивает меня ещё дальше, придерживая за запястье. Я изо всех сил стараюсь выхватить руку, остановить его и узнать хоть немного о том, в чем же суть нашего визита на землю. Я не стесняюсь того, что прослушала. Я не боюсь его осуждения и колкостей. Не сейчас. Я сломана до конца, во мне ничего не осталось, и я не думаю, что сломанную технику кто-то доламывает. Психи только. И да, мне не стало легче. Меня не озарило чувство невесомости и счастья, огроменный груз нерастраченных эмоций не свалился с моих плеч, а суть недавнего сна так и осталась непонятной. Винчесто мучился, мучается и продолжит мучаться, если я не уловлю какую-то суть, не найду нужную зацепку, не пойму элементарное. Я всегда знала, что сны снятся не просто так, я всегда верила, что жизнь не отбирает у нас людей от скуки, но эта ситуация... Никто не имел права. Никто не должен был. От одной только мысли бросает в дрожь, я обнимаю себя за плечи, прикрывая глаза и быстро выдыхая, словно это поможет. Ничего не помогает. Я понимаю, что адмирона больше нет, что я не смогу заглянуть в его бордовые глаза, отдающие приятным и обволакивающим блеском. Он гордился мной, он давал мне советы даже в ту минуту, когда острое лезвие зависло над его затылком. Он был рад меня видеть, по его щекам скатывались слёзы. А моя мама всегда отстраняется и отводит взгляд, когда я вижу её, когда прошу мне объяснить хоть что-нибудь. Она избегает разговора, закрывается, уходит. В этом их разница. В этом горечь потери. В этом моя боль. – Хватит летать в облаках, – Люцифер безразлично отряхивает меня за плечи, закатывая глаза. – В чем суть задания? – Слушать надо было, – он без единой доли сомнения разворачивается и идёт в сторону общего водоворота, оставляя меня без ответа. Надоел. Никакого сочувствия, ни капли совести. Да, в этом весь он, но если я такая жалкая, как он любит это всем доказывать, то мог бы уже и пожалеть. – Люци, – я устало прикрываю глаза, касаясь кончиками пальцев переносицы. Слышу, как демон поспешно останавливается, тяжело вздыхая, будто сокращение его имени прозвучало неприятным скрипом, что раздался эхом по всему коридору. Мимо меня проходят остальные ученики, но даже вопреки переизбытку чужой энергии между нами вновь нависает атмосфера невыносимого напряжения, я изо всех сил пытаюсь сдержать слёзы. Почему, почему все делают вид, что ничего не произошло? Почему все молчат о Винчесто? Почему никто не читает лекции о том, как избежать подобной участи? Его будто не существовало. Это не так. Игнорировать проблему – глупо, она съедает меня, она скручивает все мои внутренности, не давая возможности вдохнуть. Мне правда тяжело. Упираюсь крыльями в холодный мрамор стены, постепенно опускаясь ближе к полу, царапая перья. Открываю глаза – напротив два красных огонька, прожирающих изнутри. – Поднимайся, Непризнанная, – стальной голос Люцифера заставляет вздрогнуть, а большая ладонь, быстро накрывшая мое колено – снова нахмуриться. Демон присел на корточки напротив меня, гордо расправив плечи, и будто всё это время ждал, пока я решусь открыть глаза и вновь поссориться. Немного напрягаюсь от этой незначительной близости, нервно бегая глазами по стенам коридора за спиной мужчины. Я молчу, делаю медленный вдох, выдыхаю воздух. Сын Сатаны не двигается ни на сантиметр, явно ожидая моего ответа. Отрицательно качаю головой: ни подниматься, ни выполнять задание мне не хочется. А ещё больше мне не хочется быть на побегушках у Фенцио. – Послушай, – мужчина двигает краем темно-бордового крыла, делая мучительную паузу. – При рождении никто никому не даёт инструкцию как правильно жить. Тебя не обделили – такой инструкции не существует. Совершать ошибки – нормально, не нормально – корить себя за это, особенно, если дело не в тебе, а вины твоей нет. Я замираю на несколько секунд, понимая, что не в силах даже вдохнуть, даже моргнуть, чтобы убедиться, что передо мной точно Люцифер, а не какая-то игра обстоятельств в его обличии. Удивляюсь тому, что с уст демона не взлетали издевательства и обзывательства. Недовольно приподнимая одну бровь, рассматриваю черты его лица с особой внимательностью, поспешно вдыхая запах неземного парфюма. Сын Сатаны выдаёт привычную ухмылку, резко убирая свою руку от моего колена, и щёлкает указательным пальцем мне по носу, что ещё больше вводит в ступор. Пытаюсь проморгаться, на что слышу лишь издевательский смешок. – Пошли, тебе нужно вернуться с очередным провалом, – демон быстро поднимается на ноги, демонстративно отряхивая рубашку. Ну да, собственно, чего я вообще ожидала? Люцифер бы не растаял за долю секунды, не свёл бы на нет напряжение между нами, не стал бы созданием, достойным дружбы или каких-то высоких чувств. Он всё ещё тот, кого я всей душой ненавижу. Тот, кому будет подарена моя сладкая месть. Быстро поднимаюсь на ноги, машинально отряхивая и свою одежду тоже. Мужчина без особого интереса наблюдает за мной, и весь его вид говорит о том, что ждать слишком долго он не намерен. Секунда. Разворачивается на пятках и направляется в сторону водоворота, словно никакого диалога между нами не было, словно эти попытки поддержать меня – выдумка, полёт фантазий. Но ведь я не настолько рехнулась. – В чем суть задания? – вновь повторяю и стараюсь успеть за демоном, устало переставляя ватные ноги. – Ни в чём, – полное безразличие. Пожимаю плечами и решаю смириться, ведь это переходит все границы: вызывать бурю эмоций и топить их хладнокровием. Я не оправилась, просто не успела оправиться после смерти довольно близкого мне человека, я не успела за ночь собрать себя по частям, я напугана сном, я чувствую, как что-то словно ковыряет меня изнутри. Я не нашла ответы и начала терять себя. Меня до сих пор преследует жуткое желание поругаться, выплеснуть всё своё недовольство, расставить точки над «и», а после разложить выводы по полочкам. Я прекрасно знаю, что Люцифер высокомерен, холоден как лёд, хотя и взгляд его полон пламени. Он безразличен, жесток, немного печален, находит удовольствие только в удовлетворении злобности. Неутомим, как бесплодие. Мрачен, как скука. Наверняка полон истеричных и безумных фантазий касательно того, как же быть чудовищем, и... И совершенно лишён способности любить. – Кем собираешься стать? – Сын Сатаны настолько сильно врезается в меня озлобленным взглядом, будто я мыслила вслух. – То есть? – Ангел, демон? Обычная формальность, Непризнанная, – мужчина застывает у водоворота, который с каждой минутой всё слабеет, начиная развеваться на слабом ветру. – Ангел. Было сказано с целью задеть, но демона это наоборот обрадовало. Он улыбнулся, потёр ладони, сложил руки в замок и на долю секунды положил на них подбородок, изучая меня проницательными красными глазами. – К чему это? – пытаюсь уследить за пучиной облаков, чтобы не запороть задание, так и не попав на землю. – Касательно способностей, – он закусывает губу, а после делает резкий шаг назад, разрешая облачной дымке окутать бордовые перья. – Когда они проявляются у Непризнанных, то можно почти сразу сказать, какая сторона более развита, какого начала внутри больше – ангельского или дьявольского. – Как это работает у вас? – без сомнений ныряю следом за Люцифером, пытаясь балансировать в одном положении внутри водоворота, небесный проход в котором становился всё уже. – Мы с этим рождены, нам просто нужно научиться этим пользоваться. Мы небесные существа, и уж куда умнее Непризнанных. Демон улыбается краем губ, совершенно не боясь, что может обидеть. Это наоборот в его компетенции. Он складывает руки на груди, продолжая изредка на меня поглядывать, словно ожидая ответной реакции. И да, мне есть, что сказать, мне есть, чем надавить, но я молчу. Стараюсь изо всех сил, даже не подавая вида, что закипаю. – Разве Дино не говорил? – всё же первым нарушает тишину. – Нет. – И не хвалил умения Лилу? – Нет. – И не восхищался ею? – Нет. – И ты для него решила быть ангелом? Приподнимаю левую бровь, заметно удивляясь, ведь на автомате собиралась ответить отрицательно. С подозрением прохожусь взглядом по своему спутнику, недовольно отворачиваясь, пока водоворот не выкидывает нас у какого-то огромного белого здания. Крыши совсем не видно, лишь огромная ограждённая чёрным забором территория и белое высокое здание, по бокам которого встречались огромные глухие окна. Переступаю с ноги на ногу, пытаясь осмотреться и понять, почему же мы именно здесь. Делаю несколько шагов назад, поднимая голову, но никакой вывески или хотя бы намёка не вижу. Пахнет сыростью и медикаментами. Больничный склад? Морг? Заброшенная лечебница? Испуганно разворачиваюсь, когда сзади слышится звук сирен, вокруг начинается движение: открывается какая-то едва заметная калитка, поднимается шлагбаум, кто-то в стороне свистит. Растеряно стою посреди широко двора, ожидая хоть чего-то от Люцифера, но он лишь медленно подходит со спины, с пафосом наблюдая за выбегающими людьми в белых халатах. Врачи. – Заметила, как резко всё зашевелилось? – мужчина прикусывает губу, театрально смотря на запястье в том месте, где обычно носят часы. – Наше время пошло. – Ты ничего не объяснил. – Тебе и не нужно. Слишком глупая, чтобы понять? Сын Сатаны почему-то неожиданно кивает, будто прочёл уже дюжину моих мыслей. Хмурюсь и неприятно вздрагиваю, когда мимо нас проскакивают два медицинских работника с кушеткой, колесики которой неприятно бьются об асфальт. Из машины неотложной медицинской помощи выносят какого-то мужчину средних лет, сразу же укладывая на кушетку. Судя по тому, как болтаются его руки и как тяжело врачам закрепить тело в одном ровном положении, делаю вывод, что человек без сознания. Тихо сглатываю, пытаясь показать, что мне совершенно не страшно и я не убегала от стоматолога на обычном осмотре в детстве. – Готова? – снова ухмылка. – В смысле? Я в ступоре, я не понимаю, я не слушала Фенцио. Повторяю, вселенная, я не слушала Фенцио. – Пойдём, – демон устремляется следом за врачами, которые в спешке пытались поднять кушетку и аккуратно вписаться в дверной проём на входе. – Объяснишь? Нет. Идиот. Люцифер спокойно ступает за ними, хватая на входе два лёгких халата для посетителей и закидывая их себе на плечо. Он идёт довольно уверенной походкой, игнорируя мой полный ненависти взгляд. Мы заворачиваем за угол, слышим ругань врачей, которые вызывают лифт, параллельно пытаясь нащупать пульс поступившего в больницу. Я боюсь рассмотреть его лицо, поскольку издалека оно кажется слишком знакомым. Мурашки невольно бегут вдоль позвоночника, меня бросает в холод. Едва успеваю заметить как демон накидывает мне на плечи халат, который успел взять, а после накрывает и свои широкие плечи. – Нас никто не видит, но будь осторожна, я же знаю, тебе нельзя доверять серьезные вещи, – пренебрежение чувствуется настолько сильно, что я даже успеваю забыть о том, где нахожусь. – Да пошёл ты, – фыркаю. Сын Сатаны заталкивает меня в лифт, специально прижимая к стене щекой, объясняя это тем, что рядом слишком большая толпа. Ну да, всего-то два врача, или же медбрата, и человек, который даже если очень постарается, не заметит нас. Он жив-то вообще? Пихаю Люцифера в бок, на что получаю игривый подзатыльник, он взъерошивает мои волосы, как будто встретил давнюю подругу, а после опять пихает к стене. – Да хватит, придурок, – рявкаю, стараясь отойти, но тут двери лифта открываются. Медицинские работники в спешке выбегают на нужном этаже, я успеваю заметить лишь как синеют костяшки их пальцев от того, насколько они крепко сжимают основания кушетки. Демон ускоряет шаг, придерживаясь идентичного маршрута и небрежно подталкивая меня в области спины. – Его будут оперировать, – говорит спокойно и на выдохе. Нервно сглатываю и сильнее кутаюсь в белый халат, покусывая нижнюю губу. Шепфа, нет, я не хочу там присутствовать. Ради всего святого. Нет. – Я не зря спросил о том, кем ты хочешь стать. Да и ты, по всей видимости, уже отвечала Фенцио на этот вопрос, – мужчина старается не потерять из виду два белых халата и болтающиеся на кушетке ослабленное тело. – Ты всё прослушала к чертям собачьим, я запомню, что ты даже такие вещи пропускаешь мимо ушей, однако это и моё задание тоже... – Не тяни. Красный блеск проскакивает в глазах напротив, что не свидетельствует ни о чем хорошем. Сын Сатаны набирает больше воздуха в лёгкие, выдерживает небольшую паузу, прежде чем продолжить. – Ты должна найти в себе что-то хорошее, что ангельское, что-то чистое, светлое, невинное, – Люцифер кривится. – И вот всю эту непорочную энергию, всё это чувство направить человеку, которому нужна жизнь. Объяснять, кому именно нужна, я не буду. Явно не тебе. Пытаюсь найти в себе силы ответить чем-то не менее ехидным, больше всего желаю плюнуть ядом в ответ, но факт моего присутствия на операции человека, жизнь которого, судя по всему, зависит от нас, меня не на шутку пугает. Я будто с пеленой на глазах захожу в операционную, сразу же умащиваясь в дальнем углу, чтобы почти ничего не видеть. Ноги деревянные, руки дрожат, в голове неразбериха. Я даже не слышу, о чем кричат врачи и молодая медсестра, которая уже готовила необходимые хирургические инструменты для проведения операции. – А ты? – невольно срывается с моих губ. – А я буду пытаться отправить его в Ад, – улыбка демона вовсе недоброжелательная. И тут я понимаю серьёзность задания, а ещё – свою беспомощность. На моих плечах огромная ответственность, ощущение, будто я снова принимаю решение касательно чьей-то жизни. Это слишком, я не хочу, чтобы за моей спиной был такой опыт, который бы догонял, напоминал и давил. – Люцифер, я не смогу. – Это не я придумал, – мужчина безразлично смотрит в пол, сплетая пальцы в замок. Фенцио. Да, я могу понять. Но никогда игра с жизнями людей не будет для меня чем-то будничным, чем-то ясным. И уж тем более приятным. – Бернард, скорее проходите! – медсестра подключает какой-то аппарат, наблюдая за тем, как расположено тело поступившего в госпиталь. Мужчина среднего возраста быстрым шагом подходит к операционному столу. Из-за высокого роста белый халат открывает вид на тёмные брюки, немного зауженные у щиколоток. Маска прикрывает половину лица, но пронзительные карие глаза бегают по белым стенам, он изредка поглядывает на инструменты, приготовленные медсестрой. В воздухе зависает напряжение, и я буквально слышу, как бьется сердце хирурга, словно это мое собственное. – Аппарат искусственного кровообращения подключён? – мужчина пытается нащупать пульс, серьезно нахмурившись. – Да. – Что ж, Стивен, можете быть свободны, и увезите кушетку из операционной! – хирург обращается только к одному из присутствующих врачей, и когда второй хочет возразить, то молча указывает ему рукой на дверь. Медсестра становится у стола, готовясь помогать. Видно, что она работает не так давно: молодая, активная, старается угодить. В целом, это даже радует. Возможно при таком раскладе мне будет легче спасти жизнь того, кого я даже не знаю. Удивительно. – Фенцио считает, что когда на кону жизнь или смерть, то сущность начинает себя выдавать, раскрывая способности и освещая этим дорогу, – Люцифер садится рядом и закидывает ногу на ногу, удобнее устраиваясь на стуле, будто он сидит в кинозале. – Ангельскую или демоническую – нет разницы. – Я очень хочу, чтобы он выжил. Мой голос звучит совсем тихо на фоне двух аппаратов: холтера, который пикает с каждым слабым ударом сердца, и аппарата искусственного кровообращения. Внутри всё сжимается в одну точку, я чувствую слабую тошноту, что сдавливает горло. Опускаю глаза в пол и умоляю себя не поднимать их, когда начнётся кровавое месиво. – Что у нас? – хирург надевает перчатки, я отчётливо слышу тянущийся по коже звук, а после металлический стук какого-то инструмента о тумбу. – Порок сердца. Ничего не предвещало беды, потерял сознание, – констатирует девушка, рассматривая какие-то бумажки на столе. Я изо всех сил вдавливаю своё тело в стул, немного наклоняясь вперёд и поочерёдно кусая губы. Внутри буря, ураган эмоций. Они подступают к горлу, после опускаясь в пятки нервным потным страхом. Изо всех сил стараюсь не вспоминать Винчесто, не проводить параллель между двумя мужчинами: незнакомым человеком и демоном, самым близким мне демоном. Ладошки неприятно холодеют, влага на коже не даёт возможности держаться за край стула и покачиваться со стороны в сторону. Пытаюсь себя успокоить, но почему-то наверняка знаю, что это тщетно. – Хочешь, чтобы он жил? – сын Сатаны словно издевается, ведь здесь только ему чужая жизнь ничего не стоит. – Хочу. – Уничтожь мою тьму, – демон протягивает мне раскрытую ладонь.