«Пожелайте, чтобы кому-то повезло встретить вас, и вам повезет встретить кого-то.»
У каждого в жизни наступает момент, когда цель становится видимой, но страх пробирает куда сильнее, до самых костей, похлеще, чем в самом начале. – Сомнений нет? – бархатный голос за моей спиной совершенно не успокаивает, хотя и дарит ощущение некой надёжности. – Какие могут быть сомнения? Я вру. Сомнений целая куча, мысли беспощадно разбегаются в разные стороны, какое-то странное предчувствие сползает холодной массой по пищеводу внутрь, словно предупреждает об ошибке, которую я, так или иначе, должна совершить. Это моё дело. Я этого однажды захотела. Люцифер же стал крайне молчалив, и как только в нескольких шагах послышались разговоры стражников, он поспешил увести их подальше от узкой длинной двери, что была вытянутой треугольной формы и служила тем самым необходимым и едва заметным входом в башню. Ноги несут меня бешено, я мысленно молюсь, чтобы всё получилось так, как это всегда выглядело в моей голове. Одна рука нервно сжимает обувь, которую я всё время несла с собой, свободная – болтается со стороны в сторону, чтобы ускорить шаг. Я так надеюсь. – Да в чем проблема? – голос сына Сатаны кажется совсем рядом. Я ловко проскальзываю в дверной проём, пытаясь беззвучно закрыть за собой саму дверь. Задерживаю дыхание, прислушиваюсь – ничего. Тихо, ни единого вдоха, ни единого выдоха, а значит – никого. Лишь лестница одиноко пустует и, казалось бы, если присмотреться, то на ступеньках можно заметить вековую пыль, что изредка вздымается под подошвой стражников. Делаю неуверенный шаг вперёд, сразу же касаясь свободной рукой перил, а после резко её отдёргиваю, чтобы не оставить никаких следов, как в детективных фильмах. Через несколько секунд двигаюсь чуть увереннее, постоянно оглядываясь и слабо прищуриваясь, чтобы не упустить ничего из виду. Какое-то тепло ведёт меня саму, я даже не собираюсь проверять крохотные проходы и какие-то незаметные с далека коридорчики, что встречаются почти на каждом этаже. Удивительно. Башня кажется узкой и высокой, она как единственная стройная принцесса среди массивных зданий, которые представляли собой школьные корпуса, но при этом столько всего вмещает внутри. Когда я уже успеваю устать и таки собираюсь отдышаться, слышу тихий голос, что эхом отбивается от огромных широких стен коридора. Это явно мужчина, который что-то считает себе под нос, но тембр мне кажется до жути знакомым. Выглядываю. Никого. Прямо напротив красуется большая деревянная дверь, на которой высвечиваются некие непонятные темно-синие символы, будто создавая какую-то временную браму, проход через которую позволен только мудрецам. Решаюсь, устремляюсь к двери – не заперто. Толкаю её и чуть не падаю от шока. На полу без сознания и полностью связанным лежит архангел, который, по всей видимости, был здесь в качестве главного стражника. – Что здесь произошло? – шепчу. Бонт стоит прямо рядом с ним, его бьет мелкая дрожь и он суетливо бегает глазами со стороны в сторону, словно его преследуют видения. – Мне пришлось… – белокрылый пытается выдавить из себя слова, но тут же оседает на пол, хватаясь за голову. – У нас почти нет времени, – всматриваюсь в окно, вид за которым почему-то был до боли расплывчатым, как какая-то иллюзия. – Чувствую себя ужасно. Но с ним ничего такого, он спит. Я медленно перевожу взгляд к стражнику, который, кажется, даже посапывает. Тяжело вздыхаю, опускаю обувь к полу и сразу же надеваю, ведь скрываться уже нет смысла. Замысел слишком понятен, архангелы, охраняющие вход в башню, столкнулись с Люцифером, один из них вообще оказался в комнате Бонта в довольно непредвиденном состоянии. Завтра вся школа будет на ушах. – Вики! – звонкий голос парня заставляет меня обернуться. Очередной стражник. Машинально хватаю мраморный изящный стул, сразу же замахиваясь и ударяя мужчину по голове. Раздаётся какой-то звон, в висках неприятно вибрирует, а по спине бегут холодные мурашки. Открываю глаза, обессилено ставлю стул на своё место рядом с ещё одним лежащим архангелом. – Я убила его? – в глазах застывает ужас, всё немеет, подбирается предательское чувство тошноты. – Стулом? – ангел ухмыляется, а после подходит ко мне, аккуратно проводя подушечками пальцев по дрожащему крылу. – Оглушила. Немного вздрагиваю от неожиданных прикосновений, переступая с ноги на ногу и пытаясь заставить себя думать. Спуститься с Бонтом вниз? А если с минуты на минуту сюда прибегут остальные? Выйти в окно? Явно не вариант, оно совсем маленькое, да ещё и заделанное какой-то решёткой. Покричать Люциферу? Сразу поможет, но не мне. – Твои крылья… – блондин продолжает с интересом разглядывать каждое перо. – М? – Они прекрасные. Светят ярче любого солнца. Я чуть напрягаюсь, выдавливая из себя улыбку, но парень этого, к счастью, вовсе не замечает, хотя прежде ему не раз хватало совести читать меня как книгу. Он осторожно берёт меня за руку, направляясь к распахнутой двери и кивком головы приглашая пройти вперёд. Сначала один шаг, потом два быстрых, и вот мы уже бежим, не оглядываясь. Каблуки отбивают какой-то ритм, блондин весело смеётся то ли от абсурда всей ситуации, то ли от свободы, что уже машет ему двумя руками. Глаза его светятся, щеки сверкают румянцем. Мне тоже хочется рассмеяться, но скорее от прилива адреналина. – Спасибо, Вики, – Бонт потирает мою ладонь большим пальцем, немного смущаясь. – Пока ещё рано благодарить. Я плетусь впереди, он же – следом за мной. Всё внимание приковано к моим крыльям, будто он не видит ни стен, ни лестницы, ни меня. Только яркое светлое пятно, что ведёт его и горит для него одного. В такой атмосфере количество ступенек казалось бесконечным, но спустя несколько секунд показалась знакомая дверь, ведущая на улицу. Как только я слабо, но с огромной надеждой внутри, толкаю дверь, кто-то сразу же хватает меня за предплечье, а после прикрывает рот рукой. Я прикрываю глаза, но все равно тяну освобождённого за собой, крепко сжимая его руку. – Не болтай, – Люцифер говорит тихо и размеренно, отчего я немного расслабляюсь. Пытаюсь высвободить свою руку и влупить сыну Сатаны пощёчину за то, что так напугал, но тут же успокаиваюсь, когда между нами возникает Бонт. – Что ты здесь делаешь? – ангел скептически оглядывает демона, что вызывает у второго ухмылку. Заключённый в башке мальчик, который постоянно изучал меня взглядом через зеркало, расспрашивая о Дино и Люцифере, точно зная, когда я вру, когда пытаюсь увильнуть, а когда сдаюсь и ощущаю себя на грани. Он понимает, кто стоит рядом, но почему-то его это настораживает и вовсе не впечатляет. – Помогаю твоей спасительнице. Что-то во взгляде блондина меняется, и теперь читается некое превосходство. Он молча кивает, несколько секунд смотря в пол, а после протягивает мужчине руку для пожатия. – У нас мало времени, – сын Сатаны отмахивается от проявленного дружелюбия, сразу же поднимаясь в воздух. – Летать можешь? – я с опаской оглядываюсь, чуть напрягаясь. – Вроде бы. За долю секунды Бонт разминает огромные массивные крылья, а после взмахивает ими с такой силой и скоростью, что меня отталкивает потоком воздуха в сторону. Я не теряюсь, тут же догоняя ангела, стараясь уверенно держаться на лету. Люцифер с нескрываемым раздражением ждёт, пока каждый наберёт высоту, а после заворачивает за башню, направляясь к школе. – С ума сошёл? Лететь с ним в место, где каждый уголок кишит всеми, кому не лень, из-за праздника? – я догоняю демона, пытаясь обратить его внимание на себя. – А что? Хочешь спрятать его в камышах? – мужчина фыркает, долго меня рассматривая. – Сейчас все под глифтом, очень много смешанного народу: от ангелов до демонов, от низших до высших. Уверяю тебя, даже Фенцио после третьего бокала забывает, как именно выглядит его сын, так что с уверенностью и с какими-то жалобами к нему могу явиться даже я. – Ну так явись, – закатываю глаза. – С удовольствием, но ты мне кое-что ещё должна. Сделка. Точно. Об этом нельзя забывать, ведь просто «спасибо» было придумано не для тех авантюр, в которых принимают участие демоны. – Куда мы? – Бонт устало вздыхает, словно что-то никак не даёт ему покоя, хотя его полёт со стороны выглядит как полёт свободной птицы. – Оставим тебя в заброшенной части, найдёшь себе пустую комнатку, а эта псевдо-мамочка Уокер будет наведываться к тебе. Шумиха стихнет – вали, куда хочешь, – демон, не церемонясь, чуть снижается, направляясь к нужному месту. На удивление, бывший заключённый не пререкается, наоборот, довольно улыбается и оглядывается по сторонам так, будто видит всё впервые. Хотя, в какой-то степени так и есть. Когда наши ноги касаются пола и каждый тормозит, собирая крылья за спиной, в воздух поднимается огромное облоко серой пыли, отчего мне приходится потирать нос тыльной стороной ладони. Сын Сатаны облегченно выдыхает, топчется на месте и слабо ухмыляется, над чем-то раздумывая. Бонт словно ждёт вердикта. – Можешь найти себе комнату, они все старые, пустые и пыльные, но здесь тебя точно никто искать не будет, – я уверенно подхожу к ангелу и слабо обнимаю его за широкие плечи. Парень утыкается носом мне в макушку, я ощущаю его волнение через дыхание, что потихоньку приходит в норму. Его руки аккуратно поглаживают меня по спине, иногда задевая крылья, которые стали для него незабываемым символом и знаком, который принёс свободу. Он вдыхает полной грудью и выдыхает с улыбкой, и единственным, от кого чувствуется напряжение, остается демон. – Хватит телячьих нежностей, спасай свой зад, – мужчина резко подходит к нам, в его зрачках появляется красное пламя. – Хорошо. Спасибо. Правда, спасибо! – блондин слабо кивает головой, быстро отстраняясь от меня и делая несколько шагов назад. Я наблюдаю за тем, как его образ с широкой улыбкой на лице скрывается в пустом тусклом коридоре, он умело касается дверной ручки и заходит в первую попавшуюся комнату, сразу же пропадая из виду, как только захлопывается входная дверь. – Может, это некрасиво… – провожу рукой по лицу, совершенно не беспокоясь о макияже, который, скорее всего, смылся после моих ныряний в речке. – Что? – выпаливает Люцифер, переводя на меня озлобленный взгляд. – Оставить его одного в таком пустом месте, где вообще не пахнет жизнью. Сын Сатаны стискивает челюсти, на острых скулах появляются желваки. Руки болезненно сжимаются в кулаки, он дышит слишком громко для такого места. – Не пахнет жизнью на кладбище, Непризнанная, а он – в отличных условиях. Если так переживаешь, то пойди уложи его спать, дай ему грудь и покачай на руках! – ощущение, что мужчина сейчас взорвется. Он отмахивается от моих попыток добавить колкостей, устремляясь в более оживленную часть школы. Я без лишних сомнений иду за ним, желая хотя бы что-то доказать. – Кстати, ты, – демон резко разворачивается на пятках и тычет пальцем мне у солнечного сплетения. – У нас была сделка. Я своё обещание сдержал. Страх неприятно расползается внутри, дикое волнение течёт вместе с кровью по венам, тревожность заставляет желудок сжаться до тянущей боли. Я знаю, что ничего хорошего ожидать не стоит, но самое главное, я знала, что так и будет. – Я слушаю условия, – мой голос даже не дрожит. – Проведи со мной один день в Аду. Завтра, – Люцифер выпаливает на одном дыхании, его злость ещё не испарилась полностью. – Без всех этих ссор, никчемных придирок, жалких попыток что-то доказать. И лишних глаз. – А… – А сейчас пойдём и напьёмся!***
Я впервые послушала Люцифера и не задавала лишних вопросов. Сделка с ним была для меня огромным бременем, которое я тащила за собой изо дня в день, даже не догадываясь, чего же он пожелает и что мне скажет в момент, когда все должно наладиться. Я рассчитывала на тонну унижений, какие-то идиотские задания или хотя бы желание, выполнение которого втоптало бы меня в грязь окончательно. Я думала, он захочет насолить Фенцио через меня, жестоко подшутить над Мисселиной, подорвать репутацию Дино насколько это возможно, ещё и без объяснений. Я могла надеяться на то, что он заставит меня испортить отношения с Мими и Ади, что он вернётся к тому, чтобы через кого-то донимать Непризнанных и составлять анекдоты про таких, как Энди. Но… Просто провести день в Аду с ним? Это завуалированная попытка сварить меня в котле? Какой-то там бокал только что опустел в моей руке, и я, прикрывая один глаз, поднимаю сверкающее стекло на свет и пьяно улыбаюсь. Во мне уместилось несколько коктейлей, приготовленных барменами, что явились сюда из адских клубов, рюмка какого-то бурлящего алкогольного напитка и минимум пять бокалов глифта. Я не чувствую ног, сидя на том самом диванчике, где потешал своё эго с помощью Ости сын Сатаны. Но в кое-чем он был полностью прав: когда мы вернулись, все уже были под градусом и ничего не замечали. А сейчас под градусом я. И ничего не замечаю тоже я. Сегодня была моя победа, я спасла того, кому это спасение было нужно. Я не струсила. – Эй, Уокер! Кто-то активно машет рукой в нескольких метрах от меня, но всё, что я вижу – это размытый силуэт в каком-то темно-синем костюме. Или в темно-фиолетовом. Неважно. – Иди, куда шёл, – довольно грубо, но этот комочек грубости присаживается рядом, я чувствую, как прогибается диван, в воздухе откуда-то появилось напряжение. Я прищуриваюсь и пытаюсь рассмотреть того, кто теперь довольно близко. Опять размытый силуэт. Просто какое-то чёрное пятно с оттенком чего-то бордового по кругу. Зачем я так напилась? – Всё нормально? – голос кажется знакомым, но его я слышу так же нечётко, словно находясь под водой. – Всё отлично, – натягиваю улыбку и слабо выдыхаю. Куда подевался Люцифер? Буквально минуту назад он отошёл, чтобы взять себе больше глифта, но так и не вернулся. Очень хотелось бы знать, где носит его проклятую задницу, ведь всё, что я в действительности вижу перед собой – огромное размытое пятно, состоящее из разноцветных силуэтов на фоне просторного зала. – Ты кого-то высматриваешь? – мой новый спутник проявляет довольно много интереса, но это меня вовсе не настораживает: в таком состоянии очень нужна компания. – Не то, чтобы… – пожимаю плечами, хмыкая. Наклоняюсь, чтобы поставить опустошённый бокал у быльца дивана и больше не крутить его в руках за ножку, создавая впечатление слишком пьяной, но тут ком подступает к горлу, а в висках начинает пульсировать. Ругаюсь себе под нос, хватаясь одной рукой у виска, а второй стараясь нащупать подушку за собой, чтобы хотя бы прикрыться ею в случае чего. Моя раскрытая ладонь находит чьё-то колено, интуитивно поднимается чуть выше – смешок. – Тебе плохо? – рядом точно демон. Крепкая рука обхватывает мою спину, перемещаясь ближе к линиям талии, чуть притягивая и наконец помогая выровняться. Я убираю спутанные локоны волос с лица, делаю глубокий вдох и прикусываю губу. Только бы не опозориться. – Давай я тебя проведу в комнату, – звучит слишком настойчиво, отчего мне хочется только смеяться. Я издаю нарочно громкий смешок, а после нелепо икаю, что явно не входило в мои планы. На секунду хочется засмеяться громче, подняться на ноги и покружиться, но я уже знаю, чем это может закончиться. – Я жду кое-кого, – устало выдаю, поднимая голову к потолку и поджимая губы. – Кого? – Люцифера. И я слышу смех. Искренний громкий смех, который не прикрывается ладонью и не стихает, когда я вопросительно вскидываю брови и поворачиваюсь к мужчине. Да кто же ты? – Хороший здесь глифт, да? – я чувствую, как он осматривает меня, что заставляет немного отодвинуться. – Мне нравится Люцифер, – я не знаю, зачем это сказала, но уже знаю, что пожалею об этом. Деструктивные взаимоотношения – наше всё. Кажется, он слепил из меня кувшинчик, но вместо того, чтобы наполнить его теплотой и любовью, как это мог бы сделать каждый, кто добивался моего внимания, решил просто разбить о стену. Стену непринятия и отречения, которая возникает каждый чертов раз, когда он разрешает себе коснуться губами какой-то части моего тела, будь то губы или ложбинка между грудей. Как такое прекрасное существо может быть таким жестоким? И признаваться в таком какому-то незнакомцу, да ещё и наверняка демону – это правда худший исход. – ЧТО? – Только не говори ему, пожалуйста, – унижаюсь ещё больше. – Хорошо. Но почему-то мужчина только оживляется, словно уже готовится к очередным сплетням, которые оживут уже завтра, когда все немного придут в себя и смогут столкнуться с такой откровенной и голой правдой. Тем не менее, мой собственный мир охвачен пожаром, и я была единственной, кто мог бы меня спасти. Хотя я не мечтаю об этом. Я даже представить или подумать не могла, что однажды мне будет нужен такой, как он. Я не хотела влюбляться, я хотела отомстить, но он сыграл со мной злую шутку, видимо, зная, что подобное разобьёт мне сердце. Сам же мастер в том, как проявить бессердечие, чтобы это разорвало душу в клочья. Он поступил нечестно, сказав, что ничего такого нет, аргументируя что-то чувственное тем, что мне просто нужно помолчать. Он поступил подло, осознавая безвыходность ситуации. Поэтому, мне кажется, мое сердце уже разбито, я не хочу себе лишних проблем. Глупая. – О чем думаешь? – снова этот голос, что будто звучит в моей голове, не рядом. О том, чтобы пуститься во все тяжкие. – Пошли со мной, ты же хотел провести меня в комнату, – резко поднимаюсь, отчего голова ощутимо кружится. – Отличная ночь, чтобы согрешить. – Что ты несёшь? – Хочешь сказать, что не хочешь? – язык немного заплетается, но суть уловима. Чёрное пятно с бордовым обрамлением поднимается с дивана следом за мной, грубо хватая меня за запястье и направляясь в сторону выхода. Чувствую себя маленькой девочкой, которая очень провинилась и которую родители ведут в угол, желая наказать. Жаль, что подобное никогда не останавливало меня от того, чтобы паясничать и дальше. Сейчас, к слову, ситуация идентична. – Не молчи, – изо всех сил пытаюсь выдернуть руку, но хватка у мужчины мёртвая. – Конечно хочу, мы ведь уже идём, – явно сарказм, но он же демон, нужно просто надавить на правильное местечко. Мы выходим. Коридор становится слишком узким, стены ужасно давят, я чувствую себя так, словно нахожусь в какой-то ловушке из белого мрамора и крепких рук, что не отпускают меня ни на секунду. С одной стороны, расклад неплохой, но с другой – я уже наговорила лишнего. Не сразу замечаю, что мы останавливаемся у моей комнаты, немного теряюсь, но всё же открываю дверь, прежде подёргав несколько минут ручку дрожащими от прилива эмоций (вперемешку с алкоголем) руками. Прохожу вглубь комнаты, специально волоча ногами, чтобы снять туфли, но из-за количества выпитого и долгих посиделок на диване обувь вообще отказывается отрываться от ступней. – Сними с меня эти проклятые туфли, – повышаю голос, злобно сжимая руки в кулаки. – А как же платье? Демон хихикает, но всё же подходит ближе и даже помогает мне умоститься на кровати, ничего не задев и не ударившись головой. Его напряженные руки старательно освобождают каждую мою ногу от узкой обуви, сразу же отставляя её подальше. – Ложись, – наконец он поднимается, и расплывчатый силуэт кажется таким знакомым, что почти родным. Я немного боюсь, ведь смелость моя, по сути, держалась только на словах и импульсивных решениях. Сейчас же я просто хочу укрыться с головой одеялом и побыть наедине. Чуть ёжусь, но мужчина не ведёт себя расковано, наоборот, держит небольшую дистанцию и следит за каждым моим движением, будто в ответе за то, чтобы я сегодня не делала глупостей. Я, решая довериться, ложусь и меня с отцовской заботой укрывают одеялом, а после, через несколько секунд, выключается свет и закрывается входная дверь. Теперь мне совсем не страшно, ведь подушка слишком мягкая, чтобы ей отказать.***
Голова беспощадно трещит, в горле время от времени пересыхает и хочется выпить целый литр воды за один раз, но меня с детства учили сдерживать обещания, а это значит, что вопреки своему состоянию и вчерашним излишествам, я отправляюсь в Ад. Удивительно, но я помню наш уговор, я помню, какие условия сделки мне были озвучены. Можно ли сказать, что это единственное, что я помню перед тем, как всё поплыло и смешалось в кучу? Да, определённо можно. Однако во всей этой истории есть два неотъемлемых плюса: я освободила Бонта, подарив ему возможность дышать полной грудью и не шататься в пределах одной комнаты, и я не наделала невероятных масштабов глупостей. Знаю, было лишнее, и да, знаю, что говорить о чувствах было не лучшей идеей, но ведь разве так не у всех, кого взял высокий градус? В фильмах девушки часто напиваются, а потом плачут в трубку или, что ещё хуже, преодолевают половину мира, чтобы сказать бывшему, что он мудак. А я что, хуже? Я победила эту жизнь и даже достала путёвку в Ад. На мне сегодня белая рубашка, расстегнутая у ключиц, и темно-бирюзовый сарафан в клетку. Интересно, насколько сильно я буду чем-то невероятно светлым в пучине тёмного, пылающего и угнетающего. Водоворот выталкивает меня слишком быстро, я даже не успеваю опомниться: всё вокруг кишит аурой грехов, душным воздухом и тихими голосами, которые раздаются со стороны самых темных уголков. Я оглядываюсь, Люцифера нет нигде, но самой пытаться найти его – нечто безуспешное. В Аду мне приходилось бывать всего несколько раз: на уроках Геральда, что проходили на территории всем известной библиотеки, когда сын Сатаны пошёл отвечать за нас двоих, а потом чуть не оставил мою душу гнить среди мерзких и вязких прутьев в тюрьме, и когда Мими пригласила меня посмотреть на демонский факультет и устрашающий интерьер в некоторых в комнатах. Оказывается, у рождённых в Преисподней, есть выбор: жить в безобидных комнатках в одном из корпусов школы или же остаться в более уютном месте и пользоваться водоворотом, чтобы попасть на урок. Насколько мне известно, Люцифер выбрал второй вариант. Пребывая в своих мыслях, не сразу ощущаю остроту приствольного взгляда, направленного мне в спину. Отчего-то веет могильным холодом, а это может означать только одно. Разворачиваюсь. – Мисс Уокер, неужели! – Сатана довольно приветлив. – Добрый день, – забываю, который сейчас час и нервно поглядываю на небо, однако здесь оно ядовито-красное и без единого облачка. Замечаю рядом с правителем Ада невысокого роста женщину. Она кажется довольно юной, но несколько морщин на лбу и около век явно выдают её, как минимум, средний возраст. Что меня действительно удивляет – рыжий цвет волос, редко присущий демоницам. Её идеально ровные локоны собраны в высокий конский хвост, брови тонкие, чуть приподнятые, глаза темно-бордовые, прочти чёрные, взгляд очень проницательный, но при этом безобидный. Черты лица не грубые, наоборот нежные, слегка граничащие со строгостью, маленький носик, пухлые губы, вздёрнутый подборок и крохотная родинка над верхней губой. Она стоит ровно, кажется гордой, но отличия в их нарядах выдают, что дама ниже рангом. Безошибочно чёрное платье, что подобно плащу, сползает по тонким линиям, как смола, но при этом полностью закрывает район шеи и ключиц, воротник же, как железная рука, чуть приподнят и будто бы удерживает голову в идеально правильном положении. Только сейчас понимаю, что темно-бордовая накидка, подобная кружевной вуали, накрывает плечи и спину, за которой отсутсвует любой намёк на наличие крыльев. Такая себе ведьмочка. – А… – запинаюсь, словно забываю, что хотела сказать. – Множество философов считают, что Мара – это заблуждение, дьявольское красноречие, – Сатана выдерживает небольшую паузу, и в этом я даже узнаю его сына. – Однако, Мара – главная прислужница Сатаны. То есть моя. Женщина делает шаг вперёд и поклоняется, приподнимая полы платья. Очень хочется ей сказать, что это лишнее, ведь я обычная ученица, но она тут же отходит подальше от нас, будто совершенно теряет интерес к разговору. Из-за огромной каменной глыбы показываются три пушистые головы, но нет, это не Цербер, это три огненно-угольные овчарки, что тут же устремляются к месту, где стоит Мара. – Мои питомцы, – мужчина как будто пытается провести экскурсию. – Зависть, Ревность и Злоба. Мара часто гуляет с ними, но знаешь, чем они отличаются от обычных домашних животных? Они питаются страхом, и сейчас привели нас сюда, к тебе. Ты боишься? Поглядываю в сторону огненно-угольных овчарок, стараясь себя успокоить. Я ничего не боялась, разве от меня может нести страхом за километры? – Вы прекрасно выглядите, – Сатана продолжает, даже не дожидаясь ответа. – Красивое украшение на шее. Что это? Кулон? Подвеска? Правитель подходит чуточку ближе, и одна из овчарок гавкает, намекая на напряжение, что начало образовываться между нами. – Это… – Знакомая побрякушка, – дьявол ехидно улыбается, театрально взмахивая руками и хмуря брови. – Бедный Винчесто, ах! Неплохое применение. Он вновь смотрит на перстень, подвешенный на цепочку, потом поднимается к шее, подбородку, губам. Облизывается. – Что ты здесь делаешь? – знакомый бархатный голос заставляет чуть успокоиться. Люцифер появляется так же неожиданно, как и его отец. Только если Сатана выглядел довольно дружелюбным и хоть немного заинтересованным в нашей встрече, то на лице его сына зияет недовольство. Демон бросает резкий взгляд к женщине, даже не здоровается, потом снова возвращается к нам, будто оценивает ситуацию. – Забирай своих псин и проваливай отсюда, – от младшего веет яростью и невыносимой злостью, которая готова расколоть его пополам. – Что, если ты один из них, щенок? – правитель Ада разворачивается на пятках, ухмыляясь. – Дворец в другой стороне. Ни одна мышца на лице Люцифера не дрогнула. Он уверен в том, что говорит, и почему-то сейчас выглядит слишком озлобленно, каким ещё никогда и никуда не являлся.