Поломанный ангел

«С героями трудно чистить картошку.»

По всему телу и даже вдоль позвоночника пробегают мурашки, я снова схожу с ума от нескольких слабых касаний и этой близости. Щетина аккуратно касается изгиба шеи, сына Сатаны не так интересует книга, как просто ещё одно мгновенье и возможность оказаться рядом, дать волю ощущением, почувствовать друг друга. – Это… – я чуть запинаюсь, закрывая книгу в руках. – Это не имеет значения, – Люцифер приподнимает голову и осторожно касается губами моей щеки, а после проходится носом вдоль скулы, доходя до виска. Он аккуратно гладит кончиком носа мою кожу, словно стараясь унять беспокойство и забрать лишние мысли. – Я… – пытаюсь сказать хотя бы что-то, но безуспешно. – Т-ш-ш… Мужчина целует меня в макушку, поглаживая длинными пальцами линию талии, иногда доходя до поясницы. Хочется раствориться в этих руках. Мы стоим так, не двигаясь и не пытаясь поговорить о чем-либо, в особенности о том, что случилось и что думает моя мама. Реальность тянется подобно карамели, и сейчас я действительно могу сказать, что время эфемерно: опять чьи-то громкие шаги, снова нужно отстраняться друг от друга, вновь играть на публику. Когда расстояние между нами не кажется подозрительным, вблизи показывается Геральд, строго осматривающий атмосферу и окружающих. Книга в моих руках не становится исключением: взгляд его мутно-голубых глаз останавливается на прочерке вместо названия. – Вики, – учитель делает паузу, недовольно скрипя зубами. – Это не то, что мы ищем. И не то, что нужно читать. Демон подходит ближе и забирает книгу, тут же ставя её на своё место, сильнее вбивая в пустой промежуток рядом с остальными, чтобы корешок не выпирал. – К слову, вы вдвоём слишком подозрительные, да ещё и начали ошиваться рядом друг с другом. Мужчина вовсе не подбирает выражения, что говорит только об одном: что-то его волнует слишком сильно. Неужели предчувствие Мамона касательно предательства появилось не просто так? Неужели каждый житель Ада, будучи высокого ранга, ощущает нечто подобное? – Вам показалось, – Люцифер смеряет взглядом Геральда, слабо сжимая челюсти. Сын Сатаны не ждёт, пока новый вопрос или замечание застынет в воздухе, он гордо выпрямляет спину и проходит мимо учителя, специально задевая его плечом. Спустя секунду скрывается за стеллажом, потом его силуэт виднеется совершенно в другой стороне, среди полок, а вскоре вообще теряется у рядов с огромными, массивными книгами. – Маленький проныра, – демон улыбается уголками губ, после таки концентрируясь на мне. – Не отвлекайся, пожалуйста. Я лишь киваю в знак согласия и отхожу немного дальше, делая вид, что совсем забыла о книге, историю написания которой расспрашивала у Ади. Не в этот раз, я и так словно под прицелом, и вовсе не удивлюсь, если какая-то пара глаз наблюдает за мной даже сейчас. От этих мыслей становится жутко, я оборачиваюсь к Геральду, обнаруживая, что он успел пройти дальше вдоль прохода, исследуя обстановку. Я остаюсь одна, отчего появляется смутное ощущение, что какой-то стеллаж с удовольствием завалится на меня. Я сглатываю, воздуха вокруг слишком мало, будто в лёгкие попадает лишь вековая пыль. Ноги вмиг становятся ватными, тело заметно слабеет, а в глазах двоится. Я моргаю, прикрываю веки, и, когда открываю глаза, замечаю огромное чёрное пятно с отблесками красного пламени в виде воронки. Тяну руку в неизвестность, желая убедиться, что это лишь плод воображения, очередной стресс, игры усталости, недосып, перевозбуждение, но кто-то тут же хватает меня в ответ и с силой тянет. Я хочу вскрикнуть, но вторая рука прямиком из неизвестности ложится поверх моих губ, и я понимаю, что это был неосознанный, но предельно точный шаг в пропасть. Ещё секунда – и я полностью проваливаюсь в эту дыру, пытаюсь рассмотреть, кто же передо мной, но в глазах абсолютная тьма, а моя рука крепко зажата чужой. Я паникую, сердце бьется бешено, почему-то хочется думать, что это мама со своим воспитанием, Бонт со своими неожиданными методами, Мими, которая отлучилась, чтобы провести сейчас такую эмоциональную экскурсию. Я уже готова поверить, что это Кроули и я окажусь в заточении спустя несколько минут, но когда удаётся привыкнуть к темноте и с интересом прищуриться, то тело буквально немеет от ужаса. Сатана. – Вот мы и встретились, – он ехидно улыбается, смотря мне в глаза. Пучина из беспросветной темноты становится гуще, словно намекая, что теперь мне никуда не убежать, а главное, никто не услышит, даже если громко кричать. – Что вам нужно? – мой голос дрожит, но я пытаюсь казаться полной решимости, чтобы схватить его и задушить, даже при условии, что остаток жизни проведу здесь, никого не видя и не слыша. – Почему сразу нужно? Разве тебя приучили во всем видеть выгоду? – улыбка мужчины становится ещё шире. – Не бойся, я слишком хорошо распознаю чужие страхи. – Я… – Я хочу показать тебе то, о чем мечтают многие. Клянусь, ты увидишь нечто, что полностью изменит твою жизнь, – дьявол отпускает мою руку, чтобы скрестить свои. – Разве вам присуще клясться? – я фыркаю и опускаю взгляд, но там тоже тьма, какая-то нелепая ловушка. Правитель Преисподней поджимает губы в тонкую линию, долго изучает меня пристальным взглядом, будто я передумаю и спрошу что-нибудь другое. Молчание давит, тишина кажется могильной, плечи вновь обволакивает дикий холод. – Ты не промах, – вдруг выпаливает Сатана. – Ты наверняка слышала о девяти кругах Ада. Неужели никогда не хотела увидеть эти загадочные уголки моего подземелья? – Нет. – Даже нигде не читала об этом? – Несколько книг, где писалось о красных чёртиках, которые ходили и протыкали грешников. Мне туда? В моем голосе слышит отчетливая раздражённость, я с уверенностью смотрю своему собеседнику прямо в глаза, стараясь доказать, что эти попытки втянуть меня во что-то чёрное и мерзкое – пустая трата времени. – В тебе ведь живет желание мести, оно сьедает тебя, – мужчина поправляет красный галстук так, словно мы на какой-то конференции, а не катимся в дыру. – Это не ваше дело. – Моё, потому что в Аду нужна эта энергия, мне нужна эта энергия. Ты не осознаешь её силу, оттого и пустая. Безнадёжная, – он получает мою заинтересованность, в его взгляде что-то мелькает. – Так ведь тебя называют? Такой тебя видел Люцифер на заданиях? Ты не думай, что мой сын сейчас исправляется, он тот ещё щенок. Я тихо сглатываю, обнимая себя за плечи. Какая-то дикая неуверенность бьет в ребра, как будто пытается проломать грудную клетку, но при этом в голове скапливаются мысли, одна за другой напоминая о занятиях, которые мне приходилось проходить в паре с Люцифером. Он никогда не ставил меня наравне с собой, он никогда не говорил Фенцио или Мисселине, что я способная. Он даже изредка не верил в меня так, как Дино. Волна обиды накрывает, во рту появляется привкус горечи, становится ещё холоднее, я неприятно ёжусь, иногда посматривая на Сатану, которого происходящее почему-то не удивляло. Неужто было спланировано. – Ад согреет тебя, не нужно противиться, – дьявол задумчиво смотрит вверх, шумно выдыхая. – Как целой Преисподней поможет моё желание отомстить? – Таких удивительных, кхм… Непризнанных сейчас мало, – мужчина прикусывает нижнюю губу, ожидая моего ответа. Но тут я понимаю саму суть: он просто играется. Находясь в такой беспросветности, был бы у меня выбор? Конечно же нет. – По рукам. Я прячу насторожённость за улыбкой, правитель Ада заметно расслабляется, улыбается слишком загадочно, а после щёлкает пальцами. В глазах вновь плывёт, но буквально через несколько минут картинка становится чётче и резче. Вокруг огромные острые каменные глыбы, под ногами несколько заметных трещин, в них виднеется загрубевшая лава и совсем немного пепла. Небо кроваво-красное, ни солнца, ни облаков, лишь сухой воздух и ужасная духота. Здесь действительно тепло, удивительно ярко, хотя несколько уголков словно находятся в тени, напоминая мне ту тьму, с которой я вот-вот выбралась. В двух шагах от нас видно обрыв, и сразу от него идёт спуск вниз. Огромные ступеньки в каких-то красных разводах и пятнах. Оттуда слышатся громкие шаги, я замираю, чуть напрягаясь, но Сатана довольно улыбается, смыкая руки в замок у солнечного сплетения. – Salve, – рядом с нами показывается темный силуэт. Это явно мужчина. Он высокий и крепкий на вид, его лицо прикрыто длинным капюшоном, но под тёплым освещением успеваю рассмотреть недоброжелательную усмешку на тонких серых губах. Кожа его бледная, почти белая, ни румянца, ни морщинки, ни складки. Он не демон, не человек – будто ожившая статуя. Длинный плащ касается пола, немного задевая крохотные груды пепла, руки в чёрных перчатках, немного просторных, наверное, чтобы не видеть костлявые пальцы. Поверх плаща такая же темнея накидка, на ней ни узора, ни рисунка, ни единого обозначения, лишь несколько глубоких карманов по бокам. – Виктория, – дьявол делает паузу, и полный вариант имени режет слух, – это Харон. Стражник первого круга. Сейчас он завяжет тебе повязку на глаза… – Но ведь… – Sile! – правитель Преисподней с нескрываемой злобой смотрит на стражника, а после, убедившись, что тот больше не заговорит, переводит взгляд на меня. – Так вот, Харон завяжет тебе повязку на глаза, так как ангелам и Непризнанным нельзя видеть спуск к Лимбу. – Но ведь… – Ещё одно слово, Харон! Ещё одно! – мужчина с угрозой нависает над силуэтом, заставляя начать поиски повязки в одном из карманов. – А если… – я пытаюсь спросить хоть что-то ради своей уверенности. – Нет! Лимб – круг покоя, маленькая Уокер, – мне Сатана возможности спросить тоже не даёт. Я молча киваю, точно понимая, что мне некуда деваться, и при всей своей смышлёностям мне даже не убежать, не скрыться там, где этот ума лишенный является королем и покровителем. Харон подходит ближе, и со стороны он выглядит как полное олицетворение смерти. Я чуть вздрагиваю, закрываю глаза, на прикрытые веки ложится приятная ткань, костлявые руки завязывают на затылке тугой узел, изо всех сил стараясь избежать лишних возмущений. Когда повязка красуется на месте моих широко открытых глаз, становится предельно тихо. Я даже собираюсь задаться вопросом, не уснула ли я среди книжных полок, однако тут же слышится ещё более разъярённый голос: – Возьми чёртову лампу! Впереди долгий и страшный спуск. Слово страшный, однако, было комплиментом. Я слышу какую-то суету, звук огня под стеклом, что-то впереди отдаёт ярким светом в форме круга. После же опять молчание, а потом Сатана делает шаг вперёд, я отчётливо ощущаю, как его тяжелая энергия больше не нависает надо мной по правую сторону. – И её под локоть возьми, идиот! Теперь слышится звук довольно сильного шлепка, и мне почему-то от всей души становится жаль стражника. Дьявол, он, конечно, во всем дьявол, и, к сожалению, от этого страдают не только стражники, но и собственный сын. – Извините… Я… – пытаюсь наощупь найти Харона, и его костлявая, как ветка засохшего дерева, рука оказывается довольно рядом. Я осторожно беру мужчину под руку, замечая, что у плечей, под плащом, абсолютно пусто. Специально касаюсь подушечками пальцев второй руки этого самого места, подтверждая свои сомнения. – Особенности организма, – стражник грустно выдыхает и помогает мне сделать один шаг к спуску. Идти с завязанными глазами довольно сложно, почти каждый раз кажется, что нога промахнется и это всё закончится тем, что я переломанная и едва живая буду лежать где-то внизу, вытерев пыль и пепел с каждой ступеньки. Чем ниже мы спускаемся, тем тяжелее становится воздух, а лёгкие будто парализует. От окружающих огромных глыб и горных возвышений отбивается эхо, повторяя наши громкие шаги: первым спускается Сатана, за ним, как верные собачки, следуем мы с Хароном. Он больше не такой страшный, как при первой встрече. Мы спускаемся молча, иногда я слышу, как откуда-то капает вода. Надеюсь, что вода. Минуты кажутся бременем, время здесь равняется вечности, даже ноги немного устают от монотонности и однообразных движений. Стражник каждый раз помогает мне удержаться на весу, когда я немного оступаюсь и чуть пошатываюсь, а правитель Преисподней выбирает молчать и, судя по всему, даже не оборачивается. – Почти пришли, – в голосе сопровождающего слышится хрипотца, он прочищает горло. Ещё несколько минут вдоль по лестнице, под ногами даже появилось что-то густое и вязкое, отчего мурашки толпами пробегают под кожей. Я представляла круги Ада горящими и пылающими, но воздух здесь почему-то холодный, отрезвляющий, но не свежий. Я резко останавливаюсь, когда врезаюсь в дьявола, он же чертыхается, а после вновь слышится шлёпок. На моём затылке тут же оказываются костлявые пальцы, что старательно развязывают узел. – Ну вот, – Харон проходит чуть дальше, пряча чёрную ткань в один из карманов. Я осматриваюсь. И, признаться честно, ничего будто бы не изменилось. Небо, если это можно так назвать, такое же кроваво-красное, лучи пламенные, воздух будто наполнен пылью и пеплом. Ничего примечательного, лишь высохшая поляна, вялые цветы, от которых почти ничего не осталось, кроме сухих лепестков, и такие же безжизненные деревья, что клонят свои ветви к полу. – Как я уже говорил, это круг покоя, – Сатана чуть улыбается, прищурившись. – Здесь души детей, в основном, по вине родителей. Но есть небольшой «бонус». Я понимаю, что это сарказм и какой-то почти прозрачный намёк, но я совершенно ничего не знаю об этом ущельи, я даже не предполагала, что в глубинах Ада есть круги, о которых многие составляюсь теории, пытаясь что-либо доказать. – Пойдёмте, – мужчина довольно проходит дальше, мы со стражником вновь плетёмся следом. Здесь правда тихо и спокойно, я бы даже сказала – непримечательно. И про души детей – абсолютная правда: они витают здесь, словно что-то выискивая и кого-то вызывая. Некоторые совсем крохи, некоторые чуть старше, некоторые ещё ползают, некоторые делают первые шаги. Их силуэты тусклые и унылые, мне и самой становится не по себе. Радует лишь то, что пыток и мучений здесь нет. Я бы не выдержала, у меня бы болело сердце за каждого ребёнка. Мы проходим ещё дальше, лучей уже меньше, становится чуть темнее, но тут я резко замираю, замечая женщину. Её силуэт тоже почти прозрачный, однако ярче остальных, но все равно это говорит лишь об одном – она тоже неприкаянная душа. На ее коленях сидят близняшки, а в руках она держит грудничка, что-то тихо напевая под нос, иногда обращаясь к тем, что постарше. Я долго смотрю на неё, пытаясь поймать взгляд, и когда это удаётся, то тут же пячусь назад, задевая Харона, который тут же меня подхватывает за плечи и будто бы вжимает пол. У неё глаза в точности, как у Дино. Нет, не только глаза, но и черты лица. Линии немного строгие, по-особенному небрежные, такой же тонкий аккуратный носик, как у ангела, но более женский, пухлые губы, даже форма точь в точь, как у него. Расположение бровей, едва заметные впалые скулы, округлый подбородок, светлые русые волосы. Это просто его женская версия. Или же он копия её… В горле образовывается ком, воздуха становится слишком мало, я взмахиваю одной ладонью, что ещё больше привлекает внимание женщины. Она наблюдает за тем, как я теряюсь, как невыносимо мне становится находиться здесь. Моргаю – она не исчезает. – Никогда не слышала легенду о женщине, которая отказалась от крыльев? – дьявол с пренебрежением смотрит на ту, что заставила меня потеряться в собственных мыслях. Я отрицательно качаю головой. – Это именно она, – голос надменный, но с нотками намека. Мне однозначно нужно добраться до этой легенды и узнать, что к чему. – Вы… – я решаюсь заговорить с женщиной, но она вдруг опускает голову и переключает всё внимание на детей, которые поглядывали на нас с опаской. Сатана движется дальше, стражник старается подтолкнуть меня, но я будто с корнями вросла в это место. Я не могу, ведь эта схожесть… Просто не может быть. – Послушайте… – Dignum supervacuaneum! – несмотря на повышенный тон, голос её мягкий, приятный. В воздухе зависает напряжение, правитель Преисподней с ненавистью разглядывает женщину, потом переводит взгляд на стражника, а уже после возвращается ко мне. Его ноздри вздымаются, как у разъяренного быка, мышцы напряглись и плечи начали казаться шире. – Харон, – голос полностью стальной, мужчина кивает в сторону женщины и грубо хватает меня за запястье. Я нехотя двигаюсь с места, он сильнее дёргает, я едва не падаю, но поддаюсь. – Ты знаешь, что делать с теми, кто говорит с живыми, – дьявол резко улыбается, довольно широко, продолжая тянуть меня следом. – Нет! – я срываюсь на крик. – Харон, прошу тебя, нет, пожалуйста! Не тронь её. Тяжёлая мужская рука ложится мне на шею и с силой сжимает, я не могу кричать и толком двигаться, кажется, что сознание вот-вот покинет моё тело. Сатана безразлично толкает меня вперёд, после ещё раз, и ещё. Спустя несколько секунд я падаю, руки обжигает какая-то видимая на поляне чёрная линия, что словно разделяла миры. Передо мной ещё краснее и темнее, даже слышатся чьи-то крики и мольба прекратить. – Поднимайся, – он слабо пихает меня носком туфли в колено, заставляя встать. Я тут же выпрямляю спину, расправляю крылья, слабо взмахивая ими. Если он сделает так ещё раз, то я вцеплюсь ему в шею прямо здесь, даже если придётся сгнить потом в этом же месте. Правитель Ада переступает линию первым, я с заметным раздражением иду за ним, скрестив руки на груди и нахмурившись. Ещё раз, блять. Пусть только попробует. Как только мы оказываемся за линией, в лицо сразу же влетает поток сильнейшего ветра, волосы развиваются с такой силой, будто сейчас улетят. Я пытаюсь прикрыть лицо рукой, чтобы не чувствовать, как бьются по коже песчинки и крохотные камушки. – Круг ветров, – уточняет Сатана. – Здесь правит похоть, летают души изменщиков и тех, кто пошли на страсть, отказавшись от верности. Даже смешно, учитывая развлечения демонов. Я фыркаю, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Боковым зрением замечаю, как какую-то душу уносит ветром, она больно ударяется о выступившую скалу, острые угол которой словно прокалывает это подобие человека. Кто-то в стороне пролетает подобным образом, кто-то кричит из глуши, кто-то молится, но ветер здесь не успокаивается ни на секунду. Какое-то бесконечно истязание ураганом. Мы идём дальше, и я не сразу замечаю, как к нам выходит мужчина. Рост его внушительный, мышцы почти в два раза больше моей головы, походка уверенная, непоколебимая. Он тоже в чёрном прикиде, что до боли похож на просторный мужской костюм. Лицо выглядит человеческим, лишь длинные уши, подобные ушам летучей мыши, виднеются у висков. Выражение лица строгое, нос тоже большой, орлиный, с заметной горбинкой. На серых губах улыбка. – Какие гости, – мужчина поклоняется нам, складывая одну руку на плече. – Не об этом, – отмахивается дьявол, недовольно сверля подошедшего взглядом. – Уокер, это Минос. Стражник второго круга. Был бы отличным другом, если бы не болтал лишнего. Я протягиваю руку и стражник заливается смехом, осматривая меня с интересом. – Та самая Уокер? – Был бы отличным другом, если бы не болтал лишнего, – повторяет Сатана, грозно указывая одной рукой в мою сторону. – Прикрой её собой, ветер унесёт же. Минос подходит ко мне, поворачивается спиной и вытягивают руку, сложив её у поясницы. Моя ладонь размером с его палец, поэтому я аккуратно касаюсь одного из всех пяти, свободной рукой прикрываясь от потоков ветра. Мы направляемся дальше, внутри странное предчувствие, из головы не идёт образ женщины, что повстречалась не так давно. Почему они так похожи с Дино? Это ведь не может быть совпадением? Шаг замедляется, но я стараюсь держаться близко к стражнику, параллельно не выпуская из виду его покровителя. Мимо пролетают десятки душ, они бьются о скалы, их тела кровят и покрываются ссадинами. Слышится гул, крики, какие-то пустые просьбы, которые никого больше не волнуют. Все черствые и безжалостные, Миноса это смешит, Сатану вообще не волнует, для него это дело обыденное. Второй круг преодолеваем достаточно быстро. То ли потому что дьяволу он не особо-то и нравится, то ли потому что смотреть не на что. Перед нами вновь появляется линия, только чётче и чернее. За её пределами на первый взгляд тихо, но тут же доносится лай. Правитель Преисподней опять-таки проходит первый, к нему тут же подбегает огромный трёхглавый пёс, начиная тыкаться каждым из носов в колено мужчины. Я подхожу ближе, сразу же замечая очередную смену. Вокруг сильнейший дождь, крупный град , снегопад и много грязи. Нога почти полностью погружается в эту вязкость, Сатана придерживает меня за локоть, пока я пытаюсь рассмотреть очередного стражника. – Цербер, – коротко выпаливает дьявол. – Третий круг – чревоугодники. Я киваю, стараясь удержаться и не упасть в очередную лужу. Души здесь, на удивление, не летают и не пугают своим присутствием, иногда заглядывая в глаза так, будто ты подаришь свободу. Они целыми кучами лежат в грязи, их полупрозрачная плоть гниет под напором элементов природных стихий. Дождь заставляет души мокнуть, град выбивает из них вздохи и крики, погружая сильнее прямиком в вязкую грязь. Снег падает поверх, когда почти ничего не остается, лишь гной. Вокруг стоит ужасный смрад. Атмосфера пугает. – Повези её на своей спине, – вдруг выпаливает Сатана, указывая псу на меня. Цербер подходит ближе, я задерживаю дыхание. Три большие головы направлены на меня, три пары глаз пристально изучают, но при этом выражение морд совершенно спокойное, будто я знакомая, своя. Тёмная густая шерсть у затылков с блеском переливается, а тело, хоть и одно, но массивное, с четким рельефом мышц. Пёс подходит ближе и чуть склоняется, разрешая мне залезть на спину. Я предельно аккуратно разрешаю существу взять меня, стараюсь не менее осторожно погладить центральную макушку, отчего хвост начинается радостно болтаться со стороны в сторону. – Здесь ничего интересного, – тихо произносит дьявол, потирая ладони. – Но никто даже представить не мог, сколько дождя и снега сможет умесить в себе Ад. Это уж точно. За несколько минут я полностью промокла, до нитки, волосы вообще скрутились во влажные трубочки из локонов, похожие на какие-то сопли. А под потоком снега ещё и становится холодно до дрожи. – Думаю, нужно ускориться, – присвистывает мужчина, поправляя свой пиджак, и, что удивительно, оставаясь совершенно сухим. Страдальческие мычания и глубокие вздохи, доходящие до криков, иногда сбивают меня с мыслей, делая рассеянной. Мрачность, влажность , сырость и холод внушают страх, ведь никто не захотел бы оказаться в таких условиях и гнить в грязи. Воздух здесь тяжелее обычного. Спустя несколько мучительно дрожащих минут мы доходим до очередной линии. Дожди её почти смыли, но контур всё равно остался четким, настолько, что не заметить было бы сложно. – Спасибо. Я спрыгиваю со спины стражника, с трепетом поглаживая его по каждой голове, на что получаю доброжелательные облизывания. – Хватит телячьих нежностей! – ворчит Сатана, заходя за третью линию к четвёртому кругу. Я молча ступаю следом, желая побыстрее добраться до последнего круга и узнать, что теперь я не обязана шататься по таким закоулкам, наблюдая за тем, как страдают бедные души за те грехи, что сейчас для демонов считаются нормой. Переступив линию, ожидаю худшего. И это худшее случается. Растерзанные души блуждают вокруг, тянут и толкают собственной грудью огромные тяжести, перетаскивая их с места на место. Их грудная клетка расцарапана, у некоторых острые края груза вошли прямо в линию солнечного сплетения, ручейки крови красной линией стекают ниже, к ногам. – Четвёртый круг. Жадность и расточительство, – гордо произносит правитель Преисподней. Мужчина даже похлопывает в ладоши, проходя дальше и осматриваясь, словно это отправная точка и тут-то и начнётся само веселье. – «Тебе узнать их не дано: На них такая грязь от жизни гадкой, Что разуму обличье их темно» Я вопросительно смотрю на дьявола, но он лишь довольно улыбается и бегает глазами по каждому углу. Из одного такого тёмного укрытия к нами выходит мужчина. Он выглядит как человек, у него нет крыльев, не бледности, присущей некоторым демонам, или пламенного красного взгляда. Он статный, походка уверенная и гордая. Волосы его кудрявые, не слишком тёмные, не отталкивающие, свисают по плечи, черты лица не строгие, наоборот мягкие, хоть и будто бы точенные. Взгляд тяжёлый, пустой, хотя на губах застыла улыбка. Одежда, как всегда, чёрная, но теперь это не плащ, а просторная рубашка и такие же просторные брюки. Никаких карманов, никаких накидок и никакой второй и третьей головы. – Плутос, – стражник протягивает руку первым, и мне ничего не остается, кроме как пожать её. – Вики. – Почти Виктория. Победа, – мужчина слабо хмурится, поджав губы. – Изящно! – Полное имя звучит именно так, – я тяжело вздыхаю, оглядываясь. И тут-то меня и настигает ужас. Души грешников, столкнувшись друг с другом вместе со своими тяжестями и бременем, начинают биться, до крови впаиваясь в тела друг друга, отрывая куски кожи и жадно царапая нутро, когда оно становится видимым. – О, Господи! – вскрикиваю я, отчего несколько бедных и растерзанных оборачиваются ко мне. – Неужели вам страшно? – Плутос что-то показывает душам жестом, становясь рядом со мной и чуть похлопывая по спине, заставляя продолжить путь. – С четвёртого круга, в действительности, начинаются все прелести Ада. – Кто так решил? – Domnus! – загадочно улыбается стражник. – А простыми словами – я, – вмешивается Сатана, хищно поглядывая на нас, будто кто-то должен был что-то понять. Мы идём дальше, от страха и настигающих ужасов я иногда тихо вскрикиваю, прикрывая глаза одной рукой, чтобы не видеть столько пролитой крови. Просто не хочется. Просто воротит. – Не волнуйся, совсем скоро будет пятый круг, вот там накричишься сполна.