***
Выпив бодрящего зелья, Геллерт решил прогуляться в Косой переулок. После контакта с сознанием Хвоста он чувствовал себя липким, хотелось развеяться и вдохнуть свежего воздуха, не пропитанного кровью и болью. Оставив родителям записку, он аппарировал к Дырявому котлу. Он первым делом отправился во Флориш и Блоттс, чтобы купить новую книгу Риты Скитер «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Ее выход анонсировали практически в каждом выпуске Пророка. Геллерт подумал, что даже тут Альбус сумел его переплюнуть — о смерти великого и ужасного Тёмного Лорда Грин-де-Вальда была написана одна небольшая заметка: жил, творил злодеяния, скончался в тюрьме. Жизнь же Альбуса рассматривали едва ли не под микроскопом, смакуя все подробности. Купив книгу в яркой обложке с улыбающимся стариком на ней, Геллерт разместился в летнем кафе и заказал кофе с пирожными. Хотя хозяин заведения и косился на него с определенной опаской, но ничего не предпринимал, а потому Геллерт приступил к чтению. Книга выглядела довольно правдивой, только некоторые акценты автор сместил: юного Альбуса представил неким фанатиком, жаждущим запретных знаний и общего блага, но ведь всё было не так однозначно — он любил свою семью, в этом Геллерт был уверен. Стоит признать, что и Грин-де-Вальду уделили внимание, как другу и возможному любовнику Альбуса. Он презрительно фыркнул — его никогда не интересовали мужчины, хотя Дамблдор и делал недвусмысленные намёки на переход их отношений в иную плоскость, но, получив твёрдый отказ, согласился сохранить дружбу. Они даже клятву на крови заключили. Геллерт отмахнулся от воспоминаний и продолжил чтение. Конечно, вездесущая Рита Скитер не могла пройти мимо того факта, что они умерли практически в один день. Правда, труп Грин-де-Вальда обнаружили только утром. Если верить фантазиям этой журналистки, то выходило, будто Геллерт через всю жизнь пронес любовь к Альбусу и просто не смог жить в мире без него. Какая романтическая чушь! Почти вся информация и фотографии были получены от Батильды Бэгшот, в этом не осталось никаких сомнений. Значит, она ещё жива. Геллерта захватила жажда действий. Он допил кофе, спрятал книгу в карман и, расплатившись с хозяином кафе, аппарировал на окраину Годриковой впадины, тут же накладывая дезиллюминационные чары. Проходя мимо разрушенного дома Поттеров, превращенного в мемориал, Геллерт не удержался и зашёл. Он поднялся на второй этаж по наполовину обвалившейся лестнице и оказался в бывшей детской. Здесь ощущались остаточные эманации тёмной магии. Геллерт поводил Бузинной палочкой, считывая следы колдовства. Он не ошибся — то, что есть в Поттере, было сотворено именно здесь пятнадцать лет назад. Кивнув собственным мыслям, он направился к до боли знакомому домику, где он провел лучшее лето в своей жизни. Он не встретил абсолютно никаких охранных чар, двери открылись от лёгкого касания руки. В доме было темно из-за наглухо задернутых штор и ощущался затхлый запах давно непроветриваемого помещения. Дом выглядел совсем заброшенным, но Гоменум Ревелио показало, что здесь есть ещё один человек. Геллерт осторожно прошёл в гостиную, там слабым огоньком горела волшебная бесконечная свеча, которая бросала неровные тени на сгорбленную в кресле фигуру. Он взмахом руки добавил свет и едва сдержал поражённый вздох. Это была Батильда, но она больше напоминала обтянутый кожей скелет, с иссохшимся желтоватым лицом и ввалившимися щеками. Её седые волосы сбились в грязный неопрятный колтун. Рот был приоткрыт, и из него вырывалось слабое дыхание с тихими хрипами. Её стеклянные глаза смотрели на фотографию, слегка зажатую в ослабевшей руке. Геллерт опустил взгляд — с бумажной карточки на него глядел счастливо улыбающийся юноша с золотыми кудрявыми волосами. — Ох, Батильда, — сокрушенно прошептал он и невесомо коснулся костяшками пальцев её щеки, обтянутой пергаментной кожей. Она никак не отреагировала. Применив диагностические чары, Геллерт обнаружил крайнюю степень истощения и обезвоживания. В его карманах всегда был минимальный набор зелий, он влил в её безвольный рот флакончик укрепляющего, оно должно позволить ей продержаться до оказания квалифицированной помощи. Геллерт приподнял за подбородок отрешенное лицо Батильды и, глядя в пустые выцветшие глаза, бережно коснулся её сознания. Там его встретила куча разрозненных, никак не связанных образов, среди которых чётко выделялись лица юных Альбуса и Геллерта, а также блондинка с ярко-красными губами и взглядом хищной акулы. Он со всевозможной деликатностью покинул её сознание, чтобы не навредить ещё больше. Он сменил дезиллюминационные чары на личину неприметного мужчины. Призвал палочку Батильды и сунул ей в карман, укутал её в немного поеденный молью шерстяной плед и, подхватив на руки почти ничего не весящее тело, аппарировал в госпиталь Святого Мунго. В больнице было шумно и людно, но Геллерт ни на кого не обращал внимания; он взглянул на указатель и сразу направился на пятый этаж — «Лечение недугов от заклятий». Там он быстро нашёл кабинет заведующего отделением. На табличке значилось: целитель Маркус Элиот Беннет. Геллерт одним лишь взглядом распахнул двери. В кабинете за столом сидел низкий полноватый мужчина с намечающейся лысиной. — Какого… — начал он, но, заметив состояние Батильды и взгляд Геллерта, оборвал сам себя на полуслове и указал на кушетку, — кладите её сюда. Беннет тут же начал творить диагностические чары, покачал головой, извлёк из шкафчика три разных флакона и поочерёдно влил их содержимое Батильде в рот, отчего её дыхание сразу выровнялось, а она погрузилась в сон. Целитель кивнул на кресла, стоящие у стола: — Поговорим, мистер…? — Смит, — подсказал Геллерт, — а это всемирно известный историк Батильда Бэгшот. Я её… сосед. Целитель Беннет выпучив глаза рассматривал Батильду, будто и не её только что исследовал вдоль и поперёк. Наконец он взглянул на Геллерта и сказал: — У неё сильнейшее истощение и обезвоживание, а также помутнение рассудка вследствие насильственного ментального воздействия. Но кому она могла понадобиться? Говорили, она уже лет пятьдесят жила затворницей. — Вы читали новую книгу про Альбуса Дамблдора? Его семья раньше жила в Годриковой впадине. Глаза доктора зажглись пониманием, он воскликнул: — Но это же скандал! — Несомненно, — кивнул Геллерт, — но не сейчас. Какие прогнозы, целитель? — Физически мы вернём её в норму за неделю, до того момента её организм может не выдержать ещё одного ментального воздействия. Геллерт согласно кивнул и положил на стол мешочек с галеонами: — Я могу рассчитывать на полную анонимность и должный уход? — Конечно, — закивал целитель, смахнув кошель в ящик стола, — можете не сомневаться, мы соблюдаем врачебную тайну! Он позвонил в маленький колокольчик, стоящий на столе, через минуту в кабинет вошла довольно молодая девушка в лимонной мантии и чепце, из-под которого выглядывали каштановые кудряшки. — Мэгги, это миссис Смит, — целитель указал на спящую Батильду, — оформи её в палату 7Б. Выражение лица Мэгги сразу стало ещё более почтительным, она взмахом палочки превратила ножки кушетки в колёса и отправилась вместе с ней на выход. Геллерт попрощался и покинул больницу, убежденный, что оставляет Батильду в надёжных руках. Сейчас он больше ничего не мог сделать.Часть 10. Батильда
19 июня 2021 г. в 19:54
В особой секции родовой библиотеки Малфоев стояла тишина и полумрак, на стенах горела лишь пара газовых рожков, освещая несколько стеллажей с самыми древними и опасными книгами. Некоторые из них были закованы в зачарованные цепи, другие — окутаны сетью заклинаний, имелись и те, что просто стояли на полках, ничем не привлекая внимания — но они были не менее опасны. К счастью, в эту секцию библиотеки не мог проникнуть кто угодно, она открывалась только главе рода, действующему осознанно и без принуждения. Многие поколения предков приложили немало сил, чтобы обеспечить надлежащую защиту самому ценному наследию — знаниям.
Несмотря на возвращение отца из Азкабана, главой оставался Геллерт. Люциус решил, что его сын справляется лучше, чем он, и не стал ничего менять, хотя это не афишировалось. И, к примеру, тот же Волдеморт по-прежнему полагал, что именно Люциус — глава рода, пускай и не считался с ним.
Драко был в этой части библиотеки лишь однажды, на прошлое Рождество — он пытался найти способ выполнить задание Волдеморта, при этом не искалечив свою душу. Но книги чувствовали его страх и неуверенность, потому он не смог бы найти здесь то, что ему нужно. Эти гримуары требуют особого отношения. Драко увидел тут поистине жуткие вещи и решил больше никогда сюда не заходить. Он надеялся, что отец вернётся и снова станет главой, избавив Драко от необходимости ещё хоть раз контактировать с этой мерзостью.
Геллерт любовно провёл тонкими пальцами по потёртым корешкам фолиантов, таящих в себе бесценную информацию, и одним взмахом руки добавил освещения. Он отпустил свою магию, давая книгам почувствовать его силу и уверенность, его жажду знаний и веру в собственный успех. И они отозвались на его мысленный призыв, приветливо зашуршали страницами, готовые ответить на любой его вопрос.
Геллерт знал, что надо искать: существует не так уж и много способов продлить собственную жизнь, а ещё меньше — возродиться из небытия. Он в своё время изучил их все, а так как его не устраивал ни один, он изобрёл собственный. Оставалось выяснить, что же использовал Волдеморт.
Из всего многообразия книг Геллерт выбрал трактат Ровены Маклауд «О ритуалах, жизнь продляющих, но красоту отнимающих». Ровена в своём труде описала все известные способы продления жизни и их последствия — ведьма хотела жить как можно дольше, но при этом оставаться молодой и красивой. Удалось ли ей достичь желаемого — было неизвестно, но книга весьма ценилась среди тёмных магов.
Вероятность использования Философского камня он исключил сразу — слишком уж уродливым выглядел Волдеморт, да и артефакт требовал постоянного служения ему, что не пристало Тёмным Лордам.
То же касалось и «портрета Грея»: он забирал болезни и старость, а глядя на Волдеморта, можно было предположить, что где-то есть его прекрасный и юный портрет.
После беглого изучения трактата наиболее вероятными казались крестраж или филактерия, но как с этим связаны Нагайна и Поттер — оставалось загадкой. Впрочем, загадки Геллерт любил. Он полвека ломал голову над проклятием маледиктуса, и теперь у него были собственные теоретические наработки, которые, конечно, требовали тщательной проверки. А возможность непременно представится, раз уж подопытная змейка ползает по мэнору.
Значит, и с неизвестной тьмой он разберётся, надо только провести некоторые исследования. Но лучше бы на Поттере, а не на змее — ему, по крайней мере, можно стереть воспоминания, а как это пройдёт со змеиным сознанием, выяснять было рано. Она могла иметь ментальную связь со своим хозяином, если судить по некоторым обмолвкам пожирателей.
Геллерт поставил трактат Ровены на место, а на стол отправились бережно извлеченные «Волхование всех презлейшее» Герпия Омерзительного и «Сказ о жизни вечной» Кощея Бессмертного. Он просмотрел уже знакомые ритуалы, но они были крайне схожи, поэтому требовалась дополнительная информация.
Как только он вышел из библиотеки ранним утром, сработали оповещающие чары — Волдеморт покинул поместье. И как предполагал Геллерт, а ошибался он крайне редко, Лорд направился в солнечную Болгарию, на поиски Грегоровича.
— Тилли, — позвал Геллерт домовика, — где сейчас Питер Питтегрю?
Эльф на секунду прикрыл глаза и повёл ушами, будто прислушиваясь.
— Питер Питтегрю сейчас на кухне, доедает остатки вчерашнего ужина, — несколько виновато ответил эльф, не уверенный, как к этому относиться.
Геллерт ухмыльнулся — чего ещё ждать от крысы.
— А прочие… гости? — уточнил он. Конечно, можно было и самому пойти и всё разузнать, но почему бы не воспользоваться преимуществами древнего чистокровного рода, которые в данном случае выражались в наличии весьма услужливых эльфов.
Домовик снова прислушался и моргнул.
— Оборотень спит в саду, под розовым кустом хозяйки, — неодобрительно сморщился он. — Госпожа Беллатрикс кормит змею в подземелье, — эльф не уточнил, чем именно, но по его скривившейся мордочке стало понятно, что вчерашние магглы не пропали даром. — Все прочие спят в своих спальнях.
— Чудесно, — ухмыльнулся Геллерт и отправился на кухню, набросив по дороге оповещающие чары на дверь, ведущую в подземелья.
Хвост сидел за столом и, не обращая внимания на снующих вокруг эльфов, уплетал холодное мясо, оставшееся с вечера.
— Приятного аппетита, Питер, — доброжелательно оскалился Геллерт, но Хвост отчего-то нервно сглотнул и вздрогнул.
— Драко? — с некоторой опаской спросил он и принялся оправдываться. — Я тут только один кусочек съел, всё равно пропадёт ведь.
— К этому мясу отлично подойдёт коньяк двадцатилетней выдержки, — тонко улыбнулся Геллерт, — у меня как раз припасена бутылочка. Не составишь компанию?
Водянистые глазки Питтегрю сразу забегали, очевидно, у крысеныша было отличное чутье на опасности. Он начал юлить:
— Ну что ты, Драко, не стоит. Ещё ведь только утро. Повелитель будет недоволен.
— Ты отказываешься выпить с гостеприимным хозяином? — добавил в голос металла Геллерт.
Хвост не нашёл повода отказать и с некоторой неохотой поднялся, поглядывая на блюдо с мясом. Геллерт криво улыбнулся и мягко подтолкнул его на выход:
— Эльфы всё принесут, не стоит переживать! Прошу в мои покои.
На пороге Геллерт обернулся, привлекая внимание домовиков: он приложил палец к губам и сверкнул глазами, они в ответ активно закивали головами на тонких шейках.
Приведя Хвоста в свою гостиную, он наложил запирающие чары и налил коньяк в два бокала. Питеру было необходимо расслабиться, он почти залпом осушил бокал и ткнулся носом в свой засаленный рукав — никак у Долохова подсмотрел. Он немного разомлел от тепла и алкоголя, хотя крысиные глазки и продолжали бегать по комнате, выискивая пути отхода. Геллерт устроился напротив, лениво покачивая бокалом и незаметно сжимая палочку другой рукой.
— Питер, — позвал он тихонько, и как только их глаза встретились, резко произнёс:
— Легилименс!
Хвост даже попытался защитить своё сознание, но против бывшего Тёмного Лорда у него не было ни единого шанса, и Геллерт погрузился в водоворот воспоминаний, просматривая самые яркие эпизоды и выискивая среди них важную информацию.
Вот Питер в надежде на лучшую жизнь под крылом победителя предаёт своих друзей — он приводит Тёмного Лорда в дом Поттеров и трусливо сбегает, не желая смотреть на их смерть. Вот он спасается от преследующего его Блэка и, отрезав себе палец и бросив бомбарду, бежит по канализации. Он прибивается к семье Уизли и строит из себя домашнего питомца, слушая сплетни и собирая информацию. Он узнал, что Тёмный Лорд не умер окончательно, его дух был в замке, а потом, несомненно, вернулся в Албанию, откуда его привез Квиррелл. Он слышит разговор Рона Уизли и Гарри Поттера о василиске и воспоминании Тома Реддла, обитавшем в дневнике.
Узнав про побег Сириуса Блэка, Хвост запаниковал и начал строить план отступления. Не сумев избежать встречи со старыми друзьями, он всё же отправился на поиски Тёмного Лорда. С помощью крыс смог отыскать его дух, прихватив по дороге министерскую дамочку. Сотворил для Господина временного гомункула и выкармливал его ядом Нагайны. Следуя его инструкциям, провел ритуал возрождения, при этом пожертвовал свою руку. Тёмный Лорд отправил Хвоста шпионить за Снейпом, исполняя роль его слуги.
Геллерт уже хотел покинуть его сознание, как интуиция подсказала смотреть дальше. Вот Тёмный Лорд на собрании пожирателей наказывает Люциуса за отсутствие результата с пророчеством и потерю дневника, а после Белла его укоряет:
«Ты ничтожество, Люциус! Вот я никогда не упущу реликвию, доверенную мне Повелителем! Я укрыла её в самом надёжном и безопасном месте!»
Геллерт покинул сознание Питера, тот обмяк в кресле и обессиленно прикрыл глаза — Грин-де-Вальд действовал не слишком осторожно. Теперь он уверился, что это крестражи, и как минимум два. Дневник не мог быть ничем иным — филактерия, в отличие от крестража, не имела возможности мыслить, являясь просто якорем. А раз он смог возродиться после его уничтожения, то должен быть ещё один. Наверняка у Беллатрикс, она так гордо сообщала о ценности доверенной ей вещи.
А вдобавок было некое пророчество, с которым тоже стоит считаться. Геллерт погрузился в свои мысли, но как только Хвост пошевелился, он сунул ему в руку ещё один бокал коньяка. Тот выпил, не раздумывая; он поднял на Геллерта уже слегка мутноватый взгляд и испуганно пискнул:
— Зачем ты это сделал? Я бы сам рассказал всё, что ты хочешь! Ты же теперь его любимчик!
Геллерт не отвечал, задумчиво рассматривая человека перед собой и решая его судьбу. Он мог стереть ему воспоминания и отправить спать, но он чувствовал, что так делать не стоит, что крысиная натура возьмёт верх, и это в итоге принесёт неприятности. Геллерт направил на него палочку и спокойно произнёс:
— Империо, — глаза Хвоста остекленели, — сейчас ты обернёшься крысой и отправишься прямо к Нагайне.
На долю секунды в глазах Питера мелькнул ужас, но он послушно превратился и посеменил к двери.
— Тилли, — позвал Геллерт преданного домовика, и указал ему на крысу, — проследи незаметно, чтобы Нагайна получила свой завтрак.
Эльф кивнул, растворяясь в воздухе. Дверь открылась, крыса отправилась в подвал, который, как сообщили чары, Белла уже покинула. Геллерт знал, что сколько бы ни съела эта змея, она никогда не отказывалась от крыс — те были её маленькой слабостью.