Тёмный Лорд Малфой

      Поля и леса проносились за окнами Хогвартс-экспресса, по проходу, дребезжа, прокатилась тележка со сладостями, Геллерт купил себе шоколадные котелки. И теперь, отложив в сторону книгу, наслаждался вкусом десерта и смотрел в окно.       Он обдумывал, что он уже успел сделать и что ещё предстоит. Он дважды навещал тётушку Батильду в образе мистера Смита. Вручил второй мешочек с галеонами целителю Беннету, потому что «ну вы понимаете, случай более запущен, чем показалось на первый взгляд». Для Малфоев это являлось сущей мелочью, а Батильда уверенно шла на поправку. Она уже не была так похожа на мумию, хотя по-прежнему оставалась ужасающе худой. По крайней мере она начала сама принимать пищу, но только если ей в руку вставить ложку и направить её в тарелку. Но это уже был большой прогресс.       Приглашённый целителем Беннетом легилимент давал весьма оптимистичные прогнозы на восстановление социальных навыков. Но разводил руками при вопросе о возвращении личности Батильды, мол, поможет только время, а откуда ему взяться у такой старушки. Геллерт мог бы попытаться сам, но опасался навредить — столь тонкая работа с разумом не была его профилем. Он мог создать ложные воспоминания, внушить что-то, полностью переворошить всю память, но восстановить запутанный узор сознания было ему не по силам.       Альбус, вероятно, смог бы. Или Куинни. Но они оба мертвы. А Батильда ещё жива, и он не опустит руки, пока не поможет последнему близкому человеку из прошлой жизни. Он подумал, что стоит её потом отправить в Альпы к семье Грегоровича. Места в доме предостаточно, а общение с доброжелательно настроенными людьми и свежий воздух наверняка пойдут ей на пользу, тем более Мэри вполне сносно говорит по-английски. Геллерт обкатал эту мысль и пришёл к выводу, что так и поступит.       Грегорович чувствовал себя прекрасно на новом месте, он организовал в подвале дома мастерскую и принялся творить палочки, попутно обучая этому искусству своего правнука. Мэри продолжала печь свои чудесные пироги и булочки, правда, не в таких больших количествах, но иногда домовушка Лаки доставляла свежую выпечку к завтраку в Малфой-мэнор. Детям на природе нравилось гораздо больше, чем в пыльном городе, они купались в чистом озере и носились по альпийским лугам. Только муж Мэри был недоволен произошедшим переездом, хотя Геллерта вовсе не волновало его душевное состояние.       В приступе паранойи Геллерт попросил Грегоровича сотворить точную копию Бузинной палочки. И теперь на дне его сундука под чарами отвлечения внимания лежала палочка, внешне идентичная его. Она была так же сделана из бузины, а внутри находился волос русалки из Тунского озера. Но самым забавным стало то, что её сотворил правнук Грегоровича Михай в качестве своей первой самостоятельной работы. Он каким-то образом сумел подружиться с местными русалками, и те дарили ему всякие мелочи со дна, а ещё волосы и чешую. Геллерт, когда услышал эту историю, предсказал Михаю большое будущее. Палочка повиновалась прекрасно, хотя и не выбирала Геллерта. Возможно, она однажды найдёт своего волшебника, но сейчас её ждала иная судьба — он положит её в гробницу Альбуса.       Ещё Грин-де-Вальда беспокоил крестраж, находящийся в сейфе Беллы. Он раздобыл её волосы, отправив домовика обшарить её спальню. Выспросил у Олливандера характеристики её палочки, заодно улучшив его условия проживания в плену. Конечно, он не рискнул переселить старика из подвала, но обеспечил регулярное питание и зелья, трансфигурировал ему удобную кровать. При этом дал понять, что весь комфорт — только до возвращения Волдеморта, и что Малфои сами пленники в собственном доме. Олливандер преисполнился сочувствием к бедному доброму мальчику.       Изготовлением копии палочки Беллы занимался лично Грегорович, но здесь было мало внешнего сходства: она должна была обладать теми же параметрами и характером. Даже сам Олливандер сомневался, что смог бы повторить собственное творение, но Грегорович принял это как вызов и не оставлял попыток доказать своё невероятное мастерство.       Змея ползала по поместью, распугивая павлинов и заглядывающих пожирателей. Она иногда задумчиво посматривала на Геллерта, пробовала языком воздух возле него и, как будто разочарованно прикрывая глаза, уползала. Он предполагал, что она удивлена отсутствием страха, ведь Драко её ужасно боялся. Но он, конечно, не был в этом уверен.       Грейнджер с дружками скрывалась на площади Гриммо, где, как знал Драко, находилось родовое гнездо Блэков. И если Поттер стал наследником своего крёстного, то это было разумным решением. По крайней мере Геллерт не смог обнаружить дом, хотя и знал, что он там есть. На площади так же безрезультатно дежурили Пожиратели. Следилка, которую он навесил на Грейнджер ещё в том кафе, исправно показывала её перемещения. Иногда девчонка появлялась возле Министерства магии, потом возвращалась в скрытый дом. Вряд ли детишки готовили штурм Министерства, а их мелкие пакости его не волновали. Ему нужен был Поттер, чтобы провести исследования, поскольку собственные предположения казались глупыми и невозможными. Ну кто в здравом уме сотворит крестраж из живого существа?! Хотя Геллерт и считал, что крестражи в принципе — забава для безумцев, но подобное было за гранью.       Он подготовил один домик в магловском районе и оградил его всевозможными чарами — не тащить же Поттера в мэнор. Осталось только дождаться, когда детишки надолго покинут защищённый дом и снимут мантию. Конечно, можно попробовать поймать их в переулке за министерством, но Геллерт решил, что торопиться ему некуда и стоит насладиться давно забытыми школьными буднями.       Поезд прибыл на станцию. Полувеликан Хагрид, размахивая огромным фонарём, созывал перепуганных первокурсников. Геллерт прошёл к каретам, запряженным фестралами и, ностальгически улыбнувшись, погладил костистую морду.       — Драко, где ты пропадал? — раздался прямо над ухом визгливый голос. — Я не нашла тебя в поезде!       Геллерт презрительно скривил губы от столь резкого звука и холодно ответил:       — Возможно, Паркинсон, это потому что я не хотел, чтобы меня беспокоили?       — Но, Драко, я ведь так соскучилась, — заныла она, надувая губы, — я думала, что мы вместе пойдём в Косой переулок! Я присмотрела для тебя такую классную рубашку, она просто чудесно будет сочетаться с тем зелёным платьем от «Твилфитт и Таттинг». Оно мне ужасно понравилось! Мы так замечательно будем смотреться вместе!       У Геллерта едва не закружилась голова от этого потока красноречия. Проходящие мимо гриффиндорцы презрительно фыркали, он был с ними полностью согласен.       — Ты слишком рано возомнила себя леди Малфой, — осадил её Геллерт, — советую поумерить аппетиты. Говорят, скромность украшает девушек.       Паркинсон таращила глаза и открывала рот, как выброшенная на берег рыба, Геллерт воспользовался её замешательством и быстро вскочил в уже отъезжающую карету. Там оказались сёстры Гринграсс и Трейси Девис.       — Добрый вечер, дамы, — поприветствовал их Геллерт и занял свободное место.       — Здравствуй, Малфой! — с интересом протянула Трейси.       — Привет, Драко, — промямлила Астория, смущённо покраснев.       — Сбегаешь от невесты? — язвительно поинтересовалась Дафна, невероятно напомнив своим тоном разъярённую Винду.       Геллерт тепло улыбнулся, вновь поглощенный воспоминаниями.       — У тебя устаревшая информация, — вкрадчиво проговорил он, — я разорвал помолвку. Но, похоже, родители Паркинсон забыли ей об этом сообщить.       Астория подняла на него полный надежды взгляд. Трейси смотрела предвкушающе, уже представляя, как рассказывает в гостиной такую потрясающую новость. Дафна смерила его прищуром недоверчивых глаз. Геллерт посчитал эту тему исчерпанной и завёл разговор об ожидающих всех новых порядках, чтобы понять их настроения. Как он и думал, слизеринки были согласны с любыми нововведениями, пока это не мешало лично им.       Добравшись до Большого зала, Геллерт занял место между сёстрами Гринграсс. Младшие Крэбб и Гойл, наконец-то нашедшие своего предводителя, с глупыми лицами топтались позади. Он раздражённо кивнул им на свободные места немного в стороне. Те с облегчением уселись и принялись осматривать стол на предмет чего-нибудь съедобного, но ужин ещё не подавали. Зареванная Паркинсон сидела на дальнем конце стола и бросала на Геллерта обиженные взгляды, которые, впрочем, меркли перед ненавидящими взглядами трёх факультетов и большинства учителей. Очевидно, Поттер успел растрепать, кто именно отправил Альбуса в новое приключение.       В центре преподавательского стола тёмным пятном выделялся Северус Снейп, который тоже получал свою порцию неприязни от студентов и коллег. Сам же он взирал на окружающих взглядом, полным безразличия. Однако когда он обратил своё внимание на стол Слизерина и встретился глазами с Драко, Геллерт уловил в них скрытое беспокойство. Он вновь задался вопросом, что же творится в голове у этого человека.       Минерва МакГонагалл, ещё более суровая, чем обычно, ввела в Большой зал перепуганных первокурсников. Геллерт окинул их равнодушным взглядом, чуть дольше задержавшись на светловолосой девочке. Она выделялась среди прочих своим спокойствием и солнечной улыбкой, к тому же её лицо показалось ему смутно знакомым. В памяти Драко её не было. Геллерт подумал, что видел её мельком в Косом переулке, или она похожа на кого-то из прошлой жизни. Он заметил, что вокруг него всё больше потомков его старых знакомых.       Первокурсников было мало, почти в два раза меньше, чем в прошлые годы. Следя за распределением, Геллерт заметил, что практически все фамилии ему так или иначе знакомы. Либо все маглорожденные идут в конце списка, либо здесь их нет вовсе. Он с любопытством взглянул на Снейпа: никто, кроме директора, не смог бы саботировать поступление маглорожденных. Тот вопросительно приподнял бровь, а Геллерт в ответ ухмыльнулся и едва заметно подмигнул. Глаза Снейпа немного расширились в удивлении, но Геллерт вернул своё внимание первокурсникам.       МакГонагалл назвала очередное имя:       — Ковальски, Веста.       Девочка со светлыми кудряшками села на табурет, и широкие поля распределяющей шляпы закрыли её ясные голубые глаза. Геллерт пытался вспомнить, где он слышал эту фамилию.       — Слизерин, — воскликнула шляпа спустя минуту раздумий. Девочка, радостно улыбаясь, направилась к столу своего факультета. Их взгляды пересеклись, и Геллерт почувствовал едва заметное касание к своему разуму. Его буквально прошило осознание — Якоб Ковальски, маггл, за которого вышла замуж Куинни Голдштейн — в Пророке было небольшое объявление об этом.       — Ковальски на Слизерине, — презрительно протянул Теодор Нотт, — они же через одного магглы!       Геллерт смерил его уничижительным взглядом, и Нотт сразу замолчал. А гориллоподобные дружки Драко, повинуясь лишь лёгкому жесту его руки, подвинули свои тучные тела, освобождая место для милой девочки, обладающей даром легилименции.       Снейп произнёс приветственную речь, которая сводилась к одному: сидите тихо и вас не тронут. Но поняли и приняли это далеко не все. Гриффиндор начал было роптать, но Снейп усмирил их одним лишь взглядом.       Геллерт проконтролировал, чтобы все слизеринцы добрались до гостиной и там, усадив первокурсников у камина, произнёс приветственную речь — это всегда было обязанностью префекта. Малыши внимали, открыв рты, да и старшекурсники с интересом прислушивались — Геллерт был непревзойденным оратором. Он говорил о поддержке, взаимовыручке, выборе и о том, как он влияет на жизнь. Для политических речей время ещё не наступило, сперва они должны привыкнуть к силе его слов, начать прислушиваться, чтобы потом все его идеи принимались, как данность, не вызывая сомнений.       Когда Геллерт закончил своё импровизированное выступление, в гостиной царила полная тишина. Он улыбнулся:       — Надеюсь, всем всё понятно?       Он подошёл к Весте Ковальски и, положив руку ей на плечо, сказал так, чтобы слышали все:       — Ковальски, если будут какие-то проблемы на факультете или вне его, сразу обращайся ко мне.       — Благодарю, мистер Малфой, — улыбнулась девочка, — думаю, на факультете проблем не возникнет.       — Я в этом не сомневаюсь, — Геллерт обвёл взглядом всех слизеринцев, демонстративно показывая покровительство этой девочке. Он улыбнулся ей в ответ:       — Ты можешь звать меня Драко.       — Веста, — она протянула ему свою тонкую ладошку, и он её осторожно пожал.       Снейп всегда заходил в гостиную Слизерина в первый день, но их новый декан Слизнорт так и не появился. Геллерт конфисковал огневиски у третьекурсников и отправил всех младших спать. Старшие курсы устроили традиционную гулянку. Геллерт весь вечер был в центре внимания, улыбался и шутил, а за спиной не смолкали разговоры. Все обсуждали его разрыв помолвки с Паркинсон и оказанное покровительство Ковальски, строили предположения, связано ли это между собой.       — Вот увидишь, — шептала одна пятикурсница, — он женится на этой девочке, она блондинка и довольно милая, в отличие от Паркинсон.       — Нет-нет, — качала головой её подруга, — у них магглы в роду. Его отец никогда не допустит подобного мезальянса.       Геллерт только улыбался на эти догадки. Он удивился, что никого не беспокоило то, что он убил Альбуса. Политику и войну не обсуждали вовсе. Слизеринцы вели себя, как обычные подростки, у которых на уме только развлечения и свидания. Вероятно, на таких вечеринках было не принято обсуждать что-то серьёзное. Геллерт тоже решил расслабиться и немного побыть подростком, несмотря на свой истинный возраст.