Тёмный Лорд Малфой

      Геллерт аппарировал на неприметную улочку Лутона и спокойно дошёл до сокрытого ото всех дома. Гриффиндорцы не услышали его тихих шагов, как и почти бесшумно закрывшейся двери. Они сидели на диване в гостиной, на столе по-прежнему стоял омут памяти, заполненный серебристой дымкой. Грейнджер читала сказки барда Биддля, а Поттер игрался с золотокрылым мячиком. Геллерт присмотрелся — от снитча веяло древней магией. Он подумал, что и тут Альбус не ошибся — это наверняка воскрешающий камень, как он и говорил в письме Поттеру.       — Как вы до сих пор живы с такой реакцией? — растягивая гласные, произнёс Грин-де-Вальд.       На него тут же направили две палочки, чем вызвали лишь снисходительную улыбку. Он прошёл за стол и попросил эльфа сварить кофе; Грейнджер поджала губы, но промолчала. Домовик со счастливейшей физиономией накрыл на стол, а услышав тройное спасибо, едва не засветился от восторга.       — Итак, задавайте свои вопросы, — кивнул Геллерт, отпив из тонкостенной чашки, — я же вижу, что вам не терпится о чём-то меня спросить.       — Хорошо, — Грейнджер отставила свой нетронутый кофе. — Нас интересует, о чём вы говорили с Дамблдором на башне.       — Вы же всё видели, — недоуменно приподнял бровь Геллерт. — Или воспоминания Поттера недостаточно чёткие?       Мальчишка скрипнул зубами на этот едва прикрытый сарказм. Было видно, что он и так с трудом сдерживается, чтобы не убить Малфоя на месте, без всяких разговоров. Очевидно, Грейнджер имеет на него большое влияние.       — О каком мальчике шла речь? — всё-таки решила конкретизировать Гермиона. — Ты сказал, что он здесь и его безопасность в твоих интересах.       — Ах, это, — отмахнулся Геллерт, — вы и сами могли бы догадаться.       — Но на башне, кроме нас троих, никого не было, — вскинулся Поттер. — Ты не мог меня видеть, я был под…       — Под мантией-невидимкой, — насмешливо продолжил Геллерт, — верно.       — Ты не мог знать, что я там! — упрямился Гарри.       — Ты правда так считаешь? А на второй метле он свою бороду катал? — закатил глаза Грин-де-Вальд. — Только идиот, вроде Кэрроу, не догадался бы, что где-то рядом Гарри Поттер.       — Но если Дамблдор знал, что ты на нашей стороне, почему он никому не сказал об этом? — пробормотал Поттер.       — Очевидно, чтобы слухи не дошли до Сам-Знаешь-Кого, — ответила ему Грейнджер. — Но почему ты открылся нам и Биллу Уизли, когда перевозили Гарри?       — О, так это ты была с Шеклболтом? — улыбнулся Геллерт, осмотрев её с ног до головы и остановив взгляд в районе груди:       — Эта кофточка идёт тебе гораздо больше, чем старая рубашка Поттера.       Грейнджер покраснела, а Геллерт ухмыльнулся, зная теперь, как отвлечь её от ненужных размышлений. Однако он недооценил маленькую мисс всезнайку, она быстро взяла себя в руки и выпалила:       — Это ведь не ты был на башне, верно?       Поттер смотрел скептически, очевидно несогласный с мнением подруги. Геллерт по-настоящему удивился, однако внешне это никак не проявилось:       — Откуда такие мысли, Грейнджер?       — Дамблдор сказал, что ты не Драко, — Гермиона внимательно рассматривала его лицо, пытаясь в нём что-то разглядеть. Нервозность? Бегающие глазки? Страх разоблачения? У неё не было шансов — Геллерт мастерски держал лицо.       — О чём ты говоришь? — он добавил в голос побольше искреннего непонимания. Конечно, Дамблдор понял, но Геллерт не мог припомнить, чтобы тот произносил это вслух. — Как он мог вам об этом сказать?       — Дамблдор сказал это на башне, он прошептал «не-Драко», — Грейнджер раскраснелась, пылко доказывая свою правоту.       — А кто тогда? — спросил Геллерт, мысленно усмехаясь. Даже жаль, что они не могут пообщаться с портретом Альбуса. Посмертный сюрприз Грин-де-Вальда развеял бы все их сомнения. — Подозреваешь оборотное? Показать мои воспоминания о той ночи?       — Не надо. Это был Малфой, Гермиона, я же говорю. А Дамблдор просто поперхнулся. Он уже чувствовал себя очень плохо, — Гарри вздрогнул, вновь захваченный воспоминаниями той ночи. Грейнджер не казалась убеждённой, но спорить не стала.       — Почему ты сказал, что моя безопасность в твоих интересах? — спросил Поттер, чуть подавшись вперёд.       — Потому что победа Неназываемого точно не входит в мои планы. Методом исключения остаётся поддержать Поттера, — ухмыльнулся Геллерт, стараясь наиболее правдоподобно передать интонации и выражение лица Драко.       — А как же чистота крови? — не удержалась Грейнджер.       — Необходимо ценить каждую каплю волшебной крови! Все, в ком есть магия, достойны лучшей жизни, независимо от происхождения! Раньше я заблуждался, считая магглорождённых угрозой существующему строю, — Геллерту вовсе не хотелось оправдываться за чужие взгляды, но ситуация не предполагала иного развития. К тому же Грейнджер внимала едва ли не с открытым ртом. — Теперь я понимаю, что мы боялись совершенно не того. Пришло время перемен. И начать нужно с Тома Реддла. Этому существу не место у власти, он приведёт весь волшебный мир к краху. Только объединив наши усилия мы сумеем победить это зло! Вместе мы сможем построить светлое будущее, где не будет жестоких гонений из-за чистоты крови; где каждый сумеет достичь любых высот, полагаясь на свои способности, а не родословную; где все волшебники будут равны! Вы со мной?       — Да, — выдохнула Грейнджер, явно впечатленная столь пламенной речью.       — Да, вместе мы сможем его победить, — впервые улыбнулся Поттер. Очевидно, мальчика весьма тяготило отсутствие помощи и поддержки. Слишком тяжёлую для подростка ношу взвалил на него Альбус.       На некоторое время установилась тишина. Грейнджер смотрела на Геллерта со смесью восхищения и неверия. Поттер, глубоко задумавшись, крошил печенье. Грин-де-Вальд дал им несколько минут на осмысление новой информации, наслаждаясь крепким ароматным кофе. Такие маленькие радости дарили ему покой и умиротворение — он на свободе, у него новая жизнь.       — Как мы определили в нашу прошлую встречу, вам известна природа медальона, который вы столь опрометчиво носили на груди? — наконец спросил он и получил в ответ осторожные кивки. — И вы знаете, сколько их всего?       — А что тебе известно об этих… предметах? — попыталась перехватить инициативу Гермиона.       — Страшитесь использовать слово «крестраж»? Опасаетесь, что Том Реддл услышит? — Грин-де-Вальд внимательно вгляделся в изумленные лица подростков и всё понял. — Вы считаете, что это тайное и опасное знание, о котором следует молчать, дабы оно не попало не в те руки.       — Откуда ты… — начал Поттер, но Геллерт его перебил:       — Не волнуйтесь, в мои руки и не такое попадало. Я бы никогда не сотворил подобную мерзость. И поверьте, никто из владеющих такого рода знаниями не станет их открывать первому встречному.       — Ага, кроме Слагхорна, — скептически хмыкнул Гарри.       — Слагхорна? — было трудно представить, что этот морж сведущ в столь тёмной магии.       — Это он поведал Реддлу о крестражах, когда тот искал способ бессмертия. И Реддл сказал, что, по его мнению, идеальное число — семь.       — Семь, — задумчиво повторил Геллерт. — И вы знаете обо всех?       Поттер отчего-то опустил глаза и покачал головой. Он некоторое время помолчал, а потом поднял взгляд и, всё-таки решив довериться, начал говорить.       — Дневник Тома Реддла, кольцо Марволо Мракса, медальон Слизерина, змея, чаша Пуффендуй, что-то, принадлежавшее Когтевран, а седьмой — он сам. Дневник и кольцо уничтожены, медальон у нас, а где искать остальные — мы не знаем, — в конце голос Поттера стал едва громче шёпота, но он тут же вызывающе вздернул подбородок.       — А храните вы медальон с частицей души прямо у сердца, как великую ценность, потому что?.. — Геллерт и правда не понимал, зачем таскать с собой эту вещь.       — Потому что мы не знаем, как его уничтожить, — призналась Грейнджер, — хотя и есть одна идея, но пока это невозможно.       — Но вы же как-то уничтожили первые два? — продолжил выведывать Геллерт.       — Дневник я проткнул клыком василиска ещё на втором курсе, когда Том попытался убить Джинни, — при воспоминании о девчонке Уизли взгляд Поттера стал суровым, а после подернулся мечтательной дымкой. Грин-де-Вальд поморщился — она со своими дружками создавала лишние проблемы, играя в сопротивление. Особенно если вспомнить, что он практически устранил обоих Кэрроу.       — С ней всё в порядке, как и с другими учениками, — сказал Геллерт, видя, что Гарри боится спросить.       — Спасибо, — прошептал Поттер, улыбнувшись, но тут же снова стал серьёзным. — Кольцо уничтожил Дамблдор.       — Хорошо, где ты взял клык василиска на втором курсе? А главное, куда ты потом его дел? — по школе ходили разнообразные слухи, но никто доподлинно не знал, кто обитал в Тайной комнате. Но василиск? Это было удивительно. Вот бы Скамандер огорчился, узнав, что упустил такую редкую зверушку.       — Я убил его мечом Гриффиндора в Тайной комнате, его труп там и остался вместе с клыками, — Поттер не хвастался своей победой над древним монстром, напротив, он, казалось, и вовсе не хотел об этом вспоминать. Стоило признать, что мнение Драко о Поттере было более чем ошибочным, построенным на детской обиде и зависти. Возможно, мальчик будет только рад избавиться от ноши избранного?       — Так вот зачем меч. Он впитал яд, — Геллерт усмехнулся. — Но есть ещё один способ, для которого не надо вламываться в кабинет директора. Адское пламя.       — Это невероятно сложное и тёмное заклинание, — покачала головой Грейнджер; Грин-де-Вальд только хмыкнул.       — Что ж, мне есть чем вас порадовать, — улыбнулся Геллерт, вынимая шкатулку из кармана мантии, — я позаимствовал кое-что в сейфе у тётушки Беллы, пока она в отъезде.       На дне расписанной рунами шкатулки покоилась маленькая золотая чаша с изображением барсука. У Поттера в глазах промелькнуло узнавание, он потёр свой шрам, будто бы тот вдруг заболел, и задал всего один вопрос:       — Как?       — Как я его добыл? Или как узнал, где искать?       — Всё вместе, — нетерпеливо заёрзала Грейнджер.       Однако Геллерт не спешил, он переместил чашу к медальону, усилил на сейфе охранные чары и только потом снизошел до объяснений.       — Тётушка Белла имела неосторожность похваляться доверием своего господина в присутствии крысы. А та не смогла промолчать.       — Крысы? — переспросил Поттер, в его взгляде появилось что-то недоброе.       — Питер Питтегрю, — безмятежно кивнул Геллерт, пристально следя за выражением лица мальчишки, — он, кажется, был другом твоих родителей? Тем, кто их предал.       Гарри сжал кулаки и что-то неразборчиво прошипел.       — Его Нагайна съела, — продолжил Грин-де-Вальд. Грейнджер побледнела, а лицо Поттера выражало злое торжество.       — За что? — спросила Гермиона, но в её голосе не было жалости.       — Полагаю, она приняла его за обычную крысу, когда он шнырял по дому, что-то вынюхивая, — небрежно бросил Геллерт.       — Но как ты проник в её сейф? И как узнал, что именно за вещь тебе нужна? — Грейнджер не была бы собой, если бы не стремилась разобраться во всём до конца.       — Оборотное зелье, — Геллерт непроизвольно поморщился, вспомнив гадский привкус Лейстрендж и преследования Долохова. — Всего час на каблуках, и крестраж у меня.       Поттер окинул его сочувствующим взглядом с ноткой брезгливости, очевидно, он не понимал, как можно перевоплотиться в женщину, да ещё и такую эксцентричную. Грейнджер же смотрела с научным интересом, но вопросы пока не задавала, сосредоточившись на главном.       — Ты так и не ответил на второй вопрос. Откуда ты знал, что искать? — Гермиона сверлила его подозрительным взглядом карих глаз.       — Магия всегда оставляет следы, — тихо сказал он, глядя на шрам Поттера. Тот внимательно всмотрелся в серые глаза Драко Малфоя, надеясь что-то в них увидеть, мотнул головой, будто прогоняя наваждение, и согласился:       — Дамблдор тоже так говорил.       Поттер рассеянно водил взглядом по комнате, но остановившись на Омуте памяти, встрепенулся:       — Малфой, ты упоминал, что тебе есть что нам показать. Думаю, сейчас самое время.       — Хм, пожалуй, — Геллерт нашёл в кармане пузырёк с воспоминаниями Альбуса, — но вы должны пообещать, что выслушаете меня после просмотра воспоминаний, а не побежите творить глупости.       Подростки согласно кивнули и с некоторой опаской погрузились в завихрения чужой памяти. Геллерт знал, что они там увидят, потому попросил у домовика ещё кофе для себя и успокаивающий чай для ребят. Они вынырнули из Омута бледные и изумлённые. По щекам Грейнджер катились слёзы, она принялась ходить по комнате и бормотать:       — Нет, нет. Неправда! Должен быть другой способ! Надо поискать в книгах.       Поттер же плюхнулся на диван, его руки безвольно упали вдоль тела, взгляд стал каким-то бессмысленным, а непослушные губы почти бесшумно повторяли услышанные в Омуте памяти страшные слова.       — Мальчик должен умереть. Свинья на убой. Последний крестраж. Мальчик должен умереть, — внезапно он расхохотался, из его глаз ручьём потекли слёзы. Грейнджер замерла как вкопанная, не зная, что предпринять.       Геллерт вздохнул и наотмашь ударил Поттера по щеке. Ладонь тут же охватила жгучая боль — клятва гостеприимства давала о себе знать. Зато Поттер умолк; он прижал руку к покрасневшей щеке и кивнул:       — Спасибо. Шоковая терапия и правда работает.       Грейнджер смотрела на него с немым удивлением.       — Что? — смутился Гарри. — Я видел в одном сериале тёти Петуньи, но не думал, что это на самом деле может помочь.       — Ох, Гарри, — всхлипнула Грейнджер и кинулась обнимать Поттера. — Мы что-нибудь придумаем, вот увидишь. Надо посмотреть…       — В библиотеке? — слабо улыбнулся Поттер. — Нет, Герми, если бы был способ, Дамблдор бы его нашёл.       Геллерт мысленно закатил глаза и чуть слышно фыркнул. Авторитет Альбуса оставался непоколебимым. Ни тени сомнения в глазах, лишь обречённость и детская обида «Почему это происходит именно со мной?». Он отлевитировал чашки с успокоительным им прямо в руки и, невольно копируя интонации Альбуса, размеренно произнёс:       — Выпейте чаю, потом мы всё обсудим.       Поттер, казалось, хотел возразить, накричать на Малфоя, разбить Омут памяти, но чашка из тонкого фарфора настойчиво толкалась в его руку, а в нос проникал мягкий запах мелиссы и чабреца. Гарри взял её и сделал один глоток, умиротворяющее тепло разлилось по его телу, а в сердце проклюнулся пока что робкий росток надежды. Ведь не просто так пришёл Малфой раньше срока, указанного директором. Ещё не все крестражи уничтожены, Волдеморт ещё не так тщательно оберегает змею.       Геллерт с интересом наблюдал, как их лица расслабляются, становясь более спокойными, хотя в глубине глаз всё ещё таится страх и неуверенность.       — Ты что-то добавил в чай? — бесстрастно спросила Грейнджер.       — Всего лишь успокоительный сбор. Рецепт можешь взять у Микки, — отмахнулся Геллерт. — Зато теперь мы способны поговорить без ненужных эмоций.       — Где ты взял эти воспоминания? — спросил Поттер и тут же добавил с надеждой, обращаясь к подруге:       — Может, это подделка?       — Не думаю, Гарри.       — Не льсти мне, Поттер, я не настолько силён в ментальных науках, — рассмеялся Геллерт. — Я их позаимствовал из тайника в кабинете директора вместе с этим письмом. Полагаю, он рассчитывал, что ты их получишь в какое-то определённое время.       — А что ты делал в кабинете директора? — спросил Поттер, разворачивая письмо Альбуса, немного изменённое Геллертом. Конечно, серьёзная магическая экспертиза с использованием проявляющих артефактов выявит подделку, но двое недоучек не заметят подвоха. Незачем Поттеру знать, что Альбус оставил ему хоть и мизерный, но шанс на выживание. Пусть думает, что любимый директор списал его со счетов, использовав как одноразовое оружие, потому Дары смерти предстали в письме просто мифом, за которым Альбус погнался в юности.       — Искал одно, нашёл другое, — ответил Геллерт, но его уже не слышали. Гриффиндорцы склонились над письмом и сосредоточенно вчитывались в косые строчки с витиеватыми буковками. Он равнодушно отметил, что завитушка на букве А такая же, как делал он сам, выписывая по ночам имя друга на очередном конверте.       Грейнджер несколько раз взмахнула над письмом палочкой, шепча проявляющие заклинания.       — Это действительно писал Дамблдор, — сообщила она очевидную вещь.       — Значит, я и правда должен умереть, — прошептал Поттер.       — Ты, конечно, можешь, если тебе очень хочется, — серьёзно произнёс Геллерт.       — Что ты имеешь в виду? Дамблдор сказал… — голос Поттера был неуверенным и полным скрытой надежды.       — Альбус Дамблдор всегда презирал тёмную магию, — жёстко оборвал его Грин-де-Вальд, — считая её губительной для души. Впрочем, он не брезговал пользоваться её плодами из других рук. Светлая магия была бы бессильна против того проклятия, что убивало его.       — Но он же оказался прав, — горячо возразил Поттер, — она и в самом деле разрушает душу!       — Вижу, Грейнджер тебя до сих пор не просветила о свете и тьме, — Геллерт взглянул на притихшую Гермиону. — Да, тёмная магия может погубить неподготовленную душу, но никто ведь не просит сразу проводить самые опасные ритуалы и поднимать кладбище инферналов! Впрочем, речь не об этом, а о том, что есть способ извлечь крестраж из живого носителя, не повредив сосуд.       — Но почему… — не в силах сформулировать вопрос выдавил Гарри.       — Я уверен, что Дамблдор не знал о такой возможности, может быть, он даже изучил все книги в запретной секции, но эту информацию не так просто разыскать, — Геллерт задумался о мотивах Альбуса, — но почему он не дал тебе даже шанса найти другой выход, я не понимаю.       — А Снейп? — спросила Грейнджер. — Он мог знать?       — Нет, он не в курсе, вы же видели воспоминание, — покачал головой Геллерт.       — Он мог промолчать, желая мне смерти, — пробормотал Поттер, — он всегда меня ненавидел.       — Ох, Поттер, — рассмеялся Грин-де-Вальд, глядя на подростка, изо всех сил цепляющегося за свои представления о добре и зле, — как можно быть таким… Поттером?       Мальчишка обиженно надул губы, отчего показался особенно юным и беззащитным. Грейнджер несмело улыбнулась, но по её лицу было видно, что она о чём-то усиленно размышляет. Возможно, о роли профессора зельеварения в этой войне и в жизни Поттера. Впрочем, он не собирался объяснять им поступки Снейпа, тот вёл свою игру. И пока, насколько мог судить Геллерт, их цели совпадали.       — Снейп — полукровка, не признанный родом, а потому у него нет доступа к столь тайным знаниям. Помимо этого, единственная книга, где описан нужный ритуал, существует всего в пяти экземплярах. След одной потерян в семнадцатом веке, две осели где-то в Германии и Франции, ещё две — в Великобритании. У Малфоев и… Блэков, — он выдержал паузу перед фамилией крестного Гарри Поттера, чтобы тот прочувствовал, как близко было его спасение, как давно он мог избавиться от этой связи с Волдемортом, если бы только Альбус не трясся так над своими секретами. — Насколько мне известно, у Сириуса Блэка был доступ в дом на Гриммо, а значит, и в библиотеку.       — Он мог довериться Сириусу, он ведь наверняка уже знал тогда, — Поттер так сжал в руках чашку, что та треснула, но он не обратил на это внимания. — Я бы не помчался в министерство, а Сириус бы остался жив! Почему? Ну почему он никому не сказал?       — Полагаю, по той же причине, что и вы, — пожал плечами Геллерт. — Ведь я не ошибусь, предположив, что вы не доверились ни одному взрослому, отправившись в этот самоубийственный поход?       Подростки опустили головы, они уже давно не чувствовали себя уверенными в успехе, а теперь окончательно поняли, что их знаний катастрофически мало.       — Что нужно для этого ритуала? Мы сможем его провести? — наконец перешёл к делу Поттер, прекратив страдать о несбывшемся. Ну или сделав вид, что прекратил.       — Я смогу, — поправил Геллерт. — А требуется твой добровольный отказ от чужой души и небольшая плата.       — Плата? — уточнил Гарри, уже предчувствуя некий подвох.       — Конечно, такое колдовство всегда требует платы, — кивнул Геллерт, но глядя на враз побледневшие лица, поспешил их успокоить:       — О, никаких жертвоприношений, не бойтесь. Всего лишь пара месяцев жизни и магическое истощение для проводящего ритуал.       — Ты готов пожертвовать частью своей жизни для меня? — недоверчиво воскликнул Поттер.       — Всего пару месяцев, — отмахнулся Геллерт, — но разумеется, не просто так.       — Вот теперь я узнаю Малфоя, — нервно хихикнула Гермиона, — а то будто подменили.       — Люди меняются, Грейнджер, — заметил Геллерт, — особенно на войне. Вы тоже уже не те, что раньше. Разве стали бы вы раньше меня слушать? Конечно, нет.       — И чего ты хочешь взамен? — сощурил глаза Поттер.       — А во сколько ты оценишь собственную жизнь?       — Я не знаю, — растерялся Гарри, — не думаю, что ты нуждаешься в деньгах.       — Деньги, — презрительно фыркнул Грин-де-Вальд, — предложи мне что-то действительно ценное. То, чего нету у других. То, с чем бы ты ни за что не хотел расстаться. То, что тебе дороже всего.       Поттер сжал руку у себя на груди. Присмотревшись, Геллерт увидел небольшой мешочек из ишачьей кожи. Весьма полезная вещица, которая скрывает содержимое от посторонних глаз и рук. Вероятно, там и хранит Поттер всё самое ценное. Мальчик задумчиво прикусил нижнюю губу, через несколько секунд снял с шеи мешочек и достал из него серебристую струящуюся ткань. Он пропустил её сквозь пальцы, нежно погладил и решительно протянул Геллерту.       Грин-де-Вальд с тщательно скрываемым торжеством принял мантию и окинул её небрежным взглядом.       — Мантия-невидимка? — презрительно протянул он. — У отца таких три.       — Это не обычная мантия, — выпятил подбородок Поттер, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вырвать свою ценность из загребущих лап Малфоя, — она принадлежала ещё моему отцу.       — Хм, семейная реликвия, — взгляд Геллерта стал более заинтересованным, — пожалуй, сгодится. Но я хочу вдобавок твой снитч.       Поттер протянул руку, и золотой мячик, который до этого кружился под потолком, сам влетел ему в ладонь.       — Этот? Зачем он тебе?       — Не могу простить, что ты выиграл тот матч, — ухмыльнулся Геллерт и озорно подмигнул, однако шутку не оценили.       — Его завещал Гарри Дамблдор, — заявила Грейнджер.       — А ещё он завещал Поттеру пойти и убиться, — с улыбкой парировал Геллерт и встал с кресла. — Ну нет так нет.       — Да, — быстро ответил Поттер, не давая себе времени передумать, — забирай и его. Всё равно я не знаю, зачем он мне.       — Гарри, подумай, мы сразу и про меч Гриффиндора не поняли, — попыталась воззвать к голосу разума Грейнджер.       — Что бы там ни было в этом мячике, оно не ценнее жизни, правда, Герм?       — Конечно, Гарри, ты прав. Прости, — согласилась Грейнджер. — Но сначала я всё равно хочу взглянуть на описание ритуала!       — Само собой. Я покажу воспоминания, книгу нельзя вынести из библиотеки, — легко кивнул Геллерт. — Но только после того, как мы заключим Непреложный обет. Я обязуюсь избавить тебя от крестража, а ты вручаешь мне в дар мантию-невидимку и снитч с его содержимым.       После того как клятвы были принесены, а серебристая дымка памяти отправлена в хрустальный флакон, встал вопрос о времени проведения ритуала. Поттер хотел прямо сейчас, Грейнджер предпочитала не спешить, Геллерт был с ней согласен.       — Мне бы не хотелось уничтожать его сейчас, — осторожно начал Грин-де-Вальд, — нам пригодится твоё владение парселтангом.       — Клыки василиска, да, — кивнул мальчишка, — но как нам попасть в Хогвартс?       — Это можно организовать, но не сейчас, а на каникулах, я думаю. Хотя было бы достаточно и Адского пламени. А парселтанг нужен, чтобы договориться с Нагайной, — лица подростков вытянулись от удивления, такого они точно не ожидали.       — Зачем с ней договариваться? Не проще ли убить её? — воскликнула Грейнджер.       — О, ну, конечно, проще, — согласился Геллерт, — как вы это сделаете? Кто из вас способен применить аваду к несчастной женщине, запертой в теле змеи?       — Женщине? — недоуменно повторил Поттер.       — Она — застрявший анимаг? — предположила Гермиона.       — Маледиктус, — сказал Геллерт. Глаза Грейнджер округлились в понимании и сочувствии. Она посмотрела на ничего не уловившего Поттера и пустилась в объяснения:       — Маледиктус — женщина с проклятой кровью, она обречена каждую ночь обращаться в животное. И однажды она не может превратиться обратно, навсегда оставаясь запертой в теле зверя.       — Один из моих предков разрабатывал ритуал, чтобы снять проклятие крови, — Геллерту было немного странно приписывать собственные заслуги чужим предкам, но теперь вся его жизнь строилась на лжи. — Нет стопроцентной гарантии, что это сработает, но попробовать стоит.       Как ни странно, но Поттер согласился, не раздумывая, а Грейнджер пыталась найти подвох.       — Зачем тебе спасать змею? — спросила она.       — Что бы ты обо мне ни думала, Грейнджер, ничто человеческое мне не чуждо. Вы просто не видели, как Нагайна одинока. Вы не представляете, каково жить, подчиняясь чужой воле, не имея права выбора! Убивать по приказу, не смея возразить! — Геллерт говорил пылко, стараясь отметить схожесть судеб Драко и змеи, вызвать сочувствие. Гриффиндорцам нельзя было сказать, что он просто хочет провести эксперимент, они бы не поняли.       Снабдив галеоны протеевыми чарами (Грейнджер едва не светилась от гордости), чтобы в случае появления змеи на горизонте иметь возможность связаться, они распрощались. Подростки остались разбираться с ритуалом, а Геллерт, прихватив Дары смерти, покинул уютный домик.       Зайдя в неприметный тупичок, чтобы аппарировать, Геллерт почувствовал лёгкое жжение в кармане брюк. От отца пришло сообщение, что Волдеморт и Беллатрикс вернулись чем-то невероятно довольные. И сразу ещё одно: егеря притащили в подвалы мэнора кучку магглорождённых, и среди них — Рон Уизли.