Тёмный Лорд Малфой

      — Благодарю за оказанную помощь, — официальным тоном произнёс Геллерт, дослушав историю своего спасения.       — Не стоит, — смутилась Грейнджер, — я должна была сразу понять, что ты не в порядке.       — Ты всё сделала правильно, — заверил её Геллерт, стремясь поскорее закрыть эту тему. — Только мне одно непонятно, зачем вы туда вообще пошли? Мы же договорились согласовывать действия относительно змеи!       — Да мы не знали, что там будет змея! — воскликнул Поттер. — Мы думали, что Дамблдор оставил там подсказку.       Выслушав их умозаключения о мече Гриффиндора, который мог храниться в будуаре у Батильды, Геллерт почувствовал желание рассмеяться или по-плебейски стукнуть себя рукой по лбу. Кричать на этих детей и объяснять, что они — самонадеянные идиоты, отчего-то не хотелось: их лица выражали такую вину и сожаление, что Геллерт решил оставить произошедшее на суд их совести (та, определённо, не даст им заскучать).       — Эм, в общем, спасибо, Малфой, что помог нам выбраться, — неловко закончил Гарри, и его щёки покрылись румянцем. — Как вспомню, что он с теми Пожирателями сделал… А ведь это могли быть мы…       — С какими Пожирателями? — насторожился Геллерт.       — Там, в Годриковой Впадине, дежурили его слуги, они нас ждали, — издалека начал Поттер.       — Это мне известно, — нетерпеливо перебил его Геллерт. — Во всех местах, хоть отдалённо связанных с тобой, выставлены посты. Откуда ты знаешь, что с ними стало?       — Эм-м-м, ну я, как бы, видел, — виновато промямлил Гарри, нервно теребя в руках пузырёк из-под Рябинового отвара. — Я вижу его глазами, если он испытывает сильные эмоции.       — И когда ты собирался мне об этом сказать?! — только слабость не позволила Геллерту тут же вскочить с кровати и врезать Поттеру по его недоумённой физиономии. — Когда он увидит меня твоими глазами?! Это двухсторонняя связь, Поттер, понимаешь?!       — Я знаю это! — огрызнулся Гарри, но в его тоне проскользнули отголоски боли. — Знаю, но ничего не могу сделать.       Необычайно молчаливая Грейнджер положила свою тонкую ладошку на плечо Гарри в жесте дружеской поддержки; Геллерту захотелось отвернуться.       — Окклюменция поможет закрыться. Странно, что Дамблдор тебе об этом не сказал, — удивился он вслух, а про себя договорил: «Если, правда, он сам не желал сохранить эту связь».       — Видишь ли, Малфой, Снейп оказался отвратительным учителем не только зельеварения, но и окклюменции, — недовольно прошипел Поттер.       — Гарри! — одернула его Гермиона; судя по всему, она не была согласна с такой оценкой профессора.       — Снейп — превосходный учитель, — жёстко отрезал Геллерт, ему имелось с чем сравнивать. — Но у вас присутствует личная неприязнь, и, видимо, поэтому уроки оказались бесполезны. А самостоятельно изучать ты не пробовал? Минимум можно освоить и без учителя.       Поттер только покачал головой, но хотя бы не начал оправдываться, что, определённо, впору было засчитать ему в плюс.       — Ладно, разберёмся. Тилли, — позвал Геллерт. Верный домовик явился мгновенно и замер, во все глаза уставившись на своего хозяина, отличающегося повышенной бледностью. Геллерт поспешил его успокоить:       — Я в порядке. Расскажи, что в поместье происходит. Меня не искали?       — Всё спокойно, хозяин Драко, вас никто не искал, — эльф переступил босыми ногами и огляделся вокруг.       — А вчера? — поторопил его Геллерт, поскольку сам домовик, очевидно, не спешил делиться впечатлениями.       — Вчера Тёмный Лорд был очень зол, — Тилли передернул худыми плечами, — многие пострадали.       — Родители? — тихо спросил Грин-де-Вальд.       — Хозяева закрылись в своих покоях и избежали его гнева. Он пытал и убил всех пленников в подземельях, за исключением, — тут Геллерт догадался, потому предупреждающе качнул головой, чтобы эльф не назвал имени, к счастью тот его понял правильно, — подопечного госпожи Беллатрикс.       Грейнджер всхлипнула, а Поттер побледнел и отошёл к камину. Что ж, чувство вины за смерти непричастных должно научить их осторожности. Но это всё ещё были абстрактные жертвы, а потому Геллерт решил добавить немного масла в огонь их вины.       — Я планировал их побег, как только подвернётся возможность… Не успел… — он сокрушенно покачал головой. — Сколько их было?       — Одиннадцать человек, — ответил эльф, — четверо — дети.       — Ты… Ты знаешь имена? — дрожащим голосом спросила Гермиона.       — Не все, — покачал головой домовик, — только четверых — Виктория Вильямс, Альфред Брандт, Дин Томас и мастер Олливандер.       Последние имена были известны всем присутствующим. В комнате повисла напряжённая тишина, в которой оглушительно громко прозвучал судорожный вздох Гарри. Он съехал по стене на пол и уткнулся лицом в ладони, Грейнджер смотрела на него со смесью боли, отчаяния и жалости, но не спешила к нему подходить.       — Кто-то ещё? — уточнил Геллерт, глядя в застывшие глаза эльфа.       — Двое домовят, — всхлипнул всегда очень сдержанный Тилли. Этот эльф нравился Геллерту не только своей исполнительностью, он, в отличие от прочих, не лебезил перед хозяином, не страдал приступами самоистязания и разговаривал почти по-человечески. Это не считая его безоговорочной преданности.       — Кто? — Геллерт вложил в этот вопрос максимум сочувствия и поддержки. Как раз то, в чём нуждался эльф.       — Чаки и Ренни, — с трудом выговорил Тилли, а по его щекам потекли крупные слёзы. — Ренни доставляла еду и воду пленникам, она знала всех по именам. Они с Чаки просто попались Ему под руку…       — Мне очень жаль, Тилли, — прочувствованно прошептал Геллерт и протянул домовику руку. Тот бухнулся на колени возле его ложа и ткнулся лысой макушкой в его ладонь, не сдерживая более рыданий. Ему вторили громкие всхлипы Микки, доносящиеся из дальнего угла. Геллерт положил другую руку на подрагивающую спину домовика и сказал:       — Они были замечательными эльфами! — не то чтобы он вообще их помнил — Драко никогда не интересовали имена прислуги, для его детских поручений хватало Добби и Тилли. Именами и количеством домовиков озаботился уже сам Геллерт, но контактировал он не со всеми, доверяя в этом матери. Он доподлинно знал, что слуги стерпят всё, кроме пренебрежения, именно потому он утешал несчастное создание, не испытывая при этом ни капли сочувствия.       — Они заслужили быть похороненными в вишнёвом саду, — торжественно изрёк Геллерт. На него уставились четыре пары удивлённых глаз.       — Это большая честь, хозяин Драко, — выпрямился Тилли, утирая слёзы. — Вы позволите мне этим заняться?       — Конечно, Тилли, — кивнул Геллерт, — сам я, к сожалению, не смогу присутствовать. Микки, ты тоже можешь отправляться. Устройте достойные проводы для Чаки и Ренни.       — Благодарю, хозяин Драко, — степенно отвесил поклон Тилли.       — Спасибо, хозяин Драко, — пропищал Микки, и оба домовика, низко поклонившись, исчезли с тихим хлопком.       — Вы хороните эльфов? — удивилась Грейнджер.       — А что мы должны с ними делать? — вздернул бровь Геллерт. — Готовить на ужин?!       — Нет, конечно, — стушевалась Гермиона, — просто Блэки отрубали им головы…       — А, ты об этой милой традиции темнейшего семейства? — перебил её Геллерт. — Нет, мы их всего лишь хороним. За поместьем находится луг, а на могиле сажают цветы или кустарники. Но наибольшей честью они считают быть похороненными в саду, когда вместо надгробья над их останками вырастает плодовое дерево. Так они и после смерти продолжают служить своим хозяевам. И кстати, домовики Блэков мечтали после смерти оказаться на «полке». У них, видишь ли, свои понятия о посмертных почестях.       Грейнджер выглядела возмущённой до глубины души, но Геллерта не интересовали её мысли по поводу очередного ГАВНЭ, или что она ещё собиралась придумать, а потому её срочно требовалось отвлечь.       — Ты не могла бы подать мне аптечку? — попросил он, хотя его палочка лежала на стоящей рядом табуретке.       — Конечно, — Гермиона взяла чемоданчик и вернулась на место, — какое зелье ты собираешься принять? Обезболивающее?       Геллерт покачал головой и требовательно протянул руку, после секундного колебания она таки передала ему требуемое. Заглянув вовнутрь, он удовлетворённо отметил, что здесь есть все необходимые зелья. Он протянул Грейнджер флакон с успокоительным и приказал:       — Дай Поттеру, с такой эмоциональностью его сознание — открытая книга. И сама можешь глотнуть.       Гермиона перевела взгляд на так и сидящего на полу Гарри, однако сейчас с его стороны можно было услышать надрывные вздохи. Она молча поднялась и пошла к нему. Геллерт тем временем выпил бодрящее и восстанавливающее зелья, их действия должно хватить на пару часов. При попытке подняться он ощутил сильнейшее головокружение, потому сделал ещё три глотка кроветворного. Лишь когда комната перестала вращаться, а потолок занял положенное ему место, Геллерт сел на кривоватом диванчике и взял в руки палочку Драко.       — Грейнджер, где мои вещи? — спросил он, не обнаружив своей одежды — на нём была какая-то растянутая футболка. Однако не внешний вид его беспокоил — в потайном кармане сюртука лежала Бузинная палочка.       — Они испорчены, — откликнулась девушка, даже не повернув голову, — их Микки куда-то забрал.       — Можно было и не спрашивать, — проворчал он и взмахнул палочкой, невербально призывая свою одежду. Рубашка и сюртук, очищенные от крови, но по-прежнему с оборванными рукавами, подлетели к нему со стороны ванной. По счастью палочка оказалась на месте; он починил сюртук и надел его прямо поверх футболки. Конечно, долго эти чары не продержатся, но ему хватит.       — Куда ты собрался, Малфой? — голос Гермионы настиг его у входа в подвал; немного успокоившийся Поттер переминался с ноги на ногу за её спиной.       — Надо проведать нашу почётную гостью, — ответил он и открыл дверь. Ребята, переглянувшись, последовали за ним.       Змея, свернутая кривой петлёй, лежала в приготовленной для неё камере. Не удержавшись, Геллерт ткнул её одеревеневшее тело носком ботинка, удостоверяясь в её неподвижности. Гадину хотелось отпинать, разрезать на части и сжечь адским пламенем. Он не мог поверить, что так глупо подставился. Перед глазами стояло разрушенное метро Нью-Йорка, когда чёртов Скамандер сумел его пленить с помощью одной из тварей. Ему ещё тогда следовало задуматься, что их нельзя недооценивать, и вот опять. Проклятое существо едва не лишило его жизни, а ведь он всегда считал, что самые опасные твари — это люди. Впредь он будет осторожнее.       — Это, похоже, какая-то разновидность сонных чар, верно? — спросила Гермиона, окинув змею изучающим взглядом.       — Да, это так называемый летаргический сон, — объяснил Геллерт, склоняясь к гадине, чтобы снять с её шеи артефакт.       — А почему ты сразу не использовал это заклинание? — проявил любопытство Поттер. — Зачем нужно это… украшение?       — Это, как ты изволил выразиться, украшение — не что иное, как артефакт, блокирующий ментальную связь между крестражем и его владельцем, — пустился в объяснения Геллерт. — И судя по тому, сколь быстро он примчался в Годрикову впадину, Нагайна транслировала ему всё, что видела сама. А я, как ты можешь понять, пока не собираюсь становиться «нежелательным лицом номер два».       — Но ты же превосходно владеешь невербальными чарами, — удивился Поттер. Грейнджер возвела очи горе, явно задетая тем, что её друг не понимает очевидных вещей.       — Есть заклинания, которые невозможно использовать невербально, — решил пояснить Геллерт, подходя вплотную к Гарри и держа на вытянутых руках слабо мерцающее ожерелье.       — Подожди, ты сказал, этот артефакт может заблокировать связь с Томом? — сообразил Гарри, с куда большим интересом рассматривая золотую петлю с вкраплениями изумрудов и рубинов. — Значит, есть варианты помимо окклюменции?!       — Варианты есть всегда, — пожал плечами Геллерт. — Ты согласен надеть его? Ради нашей безопасности! А для Нагайны я ещё один сделаю. Я был уверен, что ты закрыт от него, иначе озаботился бы этим раньше.       — Да, конечно, — на удивление быстро согласился Гарри, петля легко скользнула ему через голову и немного сжалась, не сдавливая, но лишая возможности снять её. Он повращал головой, но никакого дискомфорта не почувствовал. — Ты сам его сделал? — с уважением спросил он. И добавил едва ли не с восторгом:       — Я его больше не чувствую. Я и не понимал, но он всегда ощущался где-то на периферии сознания. А теперь я чувствую себя только… собой?       — Спасибо, Малфой, — неожиданно поблагодарила Грейнджер.       — Да, Малфой, спасибо, — повторил Гарри, и девушка посмотрела на него с нескрываемой теплотой.       Геллерт же только отмахнулся от их благодарностей и пошел в гостиную. Ему было необходимо вернуться в Хогвартс, пока действие зелий не закончилось. А там наверняка его ждёт разговор со Снейпом. Впрочем, это даже к лучшему. Теперь, когда директор открыто показал свою лояльность Поттеру, им будет что обсудить. Осматривая комнату, Геллерт не обнаружил мантию-невидимку, как и не было её среди призванных им вещей. Разумеется, не следовало ожидать, что Дар Смерти можно приманить простым Акцио. Однако, стоило ему об этом подумать, как мантия материализовалась прямо в его руке. Это было неожиданно, кое-какие предположения у Геллерта имелись, но они требовали проверки.       Поттер и Грейнджер неловко топтались у подвальных дверей, явно не зная, о чем говорить, но при этом тяготясь молчанием. Геллерт таких проблем не испытывал, он подошёл к Гарри и посмотрел ему в глаза, полные боли и тоски.       — Поттер, ты не виноват в смерти этих людей, — проникновенно сказал он. — Это вина Тома Реддла.       — Но ведь если бы я туда не пошёл, — опустил голову Гарри, — они были бы живы.       — Гарри, Сам-знаешь-кому не нужен повод для пыток и убийств, — поддержала его Грейнджер.       — Она права, — согласился Геллерт, но не желая избавлять их от чувства вины полностью, строго сказал:       — Но вы же видите, как опасно куда-то соваться не посоветовавшись?! Будет лучше, если вы некоторое время не станете выходить из дома, как минимум до Рождества!       — Но ведь мы добыли ещё один крестраж, — заметил Поттер, усаживаясь в кресло у камина. — Хотя и не можем их уничтожить.       Геллерт только хмыкнул, не желая в очередной раз напоминать им об Адском пламени, тем более ему и самому очень хотелось побывать в Тайной комнате и взглянуть на мёртвого василиска. А уж как обрадуется этому Снейп, и представить невозможно.       — Честно говоря, я уже думаю, что её и правда было проще убить, — тихо сказал Геллерт, набрасывая на плечи мантию-невидимку. — Стоит ли её жизнь стольких жертв?!       Грейнджер посмотрела на него с пониманием и сочувствием. Похоже, они поверили в его сорвавшиеся планы по спасению несчастных пленников.       — Остался ведь всего один крестраж, — Поттер подскочил с кресла, — мы должны найти его как можно скорее, чтобы остановить Реддла! И ритуал! Когда мы его проведём?       — После того, как побываем на каникулах в Хогвартсе, — остудил Геллерт его пыл. — В любом случае, я сейчас несколько не в форме для подобного колдовства.       — Да, конечно, — повинился Поттер и вдруг посмотрел на него с нескрываемым любопытством:       — А что ты скажешь всем про свои глаза?       — Ничего. И вы обещайте, что ничего никому не скажете, — попросил Геллерт и, получив в ответ согласные кивки, взял зеркальце, стоящее на камине — его равнодушие к изменившейся внешности могло навести Грейнджер на какие-нибудь подозрения. — По крайней мере, пока я сам точно не разберусь, почему это случилось. А до тех пор буду ходить под иллюзией. Хотя так я ещё красивее, верно, Грейнджер? — он подмигнул опешившей девчонке своим ярко-голубым глазом и вновь взглянул в зеркало — серая радужка Драко значительно посветлела.       — Не могу судить, ты не в моём вкусе, — ловко отбрила Грейнджер.       — Я рад, — серьёзно ответил Геллерт, но тут же ухмыльнулся Поттеру, — а то кто-то попытался бы испортить мою замечательную причёску.       Поттер смущённо покраснел и решил вернуться к теме крестражей:       — Я думаю, что последний — это что-то, принадлежавшее Когтевран.       — Одной из реликвий основателей является её диадема, но она утеряна много веков назад, — пожал плечами Геллерт. — В любом случае, сейчас нет смысла куда-то бежать и что-то делать. Да и наверняка Том усилил посты.       — А строить теории и изучать книги мы можем и здесь, — послышался голос разума в исполнении Грейнджер. — Заодно и к ЖАБА подготовимся.       — Гермиона! — страдальчески закатил глаза Поттер.       — А что не так? — она уперла руки в бока и стала выглядеть очень грозно. — Мы же не будем всю жизнь гоняться за тёмными магами, а без хороших оценок нельзя рассчитывать на достойную работу!       Геллерт не стал переубеждать наивную девочку в её заблуждениях и, распрощавшись, покинул дом. Не было похоже, что мысли об учёбе способны отвлечь Поттера от самобичевания. Успокоительное зелье и присутствие Малфоя помогли ему взять себя в руки, но Геллерт предполагал, что скоро тот скатится в настоящую истерику, и он совершенно не был против.       

***

      В подземелья Геллерт пробрался незамеченным, только перед входом в гостиную сняв мантию-невидимку. В последний момент он вспомнил о сменивших цвет глазах и спешно наложил иллюзию. Произнеся пароль «магия в крови», он вошёл в открывшийся проход; у камина сидели несколько младшекурсников, которые с ним вежливо поздоровались и вернулись к своему разговору. Остальные, вероятно, были в Большом Зале, время ужина ещё не закончилось. Хотя голод и давал о себе знать, но горячий душ был предпочтительнее, потому Геллерт прошёл в свою комнату.       Как бы ему ни хотелось подольше постоять под обжигающими струями, но дела префекта не стоило запускать, за сутки могло произойти всё что угодно, да и разговор со Снейпом откладывать дальше некуда. Поэтому уже через четверть часа посвежевший Геллерт вышел в факультетскую гостиную, которая за это время наполнилась разговорами пришедших с ужина слизеринцев.       — Драко, привет! — заметившая его Астория махнула изящной ручкой и смущённо улыбнулась.       — Добрый вечер, Астория. Дамы. — Он вежливо склонил голову. — Как ваши дела?       — У нас-то всё хорошо, — защебетала Трейси, — а вот ты где пропадал?       Не зная, какую легенду выдал Снейп, но логично предположив, что тот скорее всего просто напустил мрака, Геллерт состроил загадочное лицо и ответил:       — Некоторые неотложные дела потребовали моего личного вмешательства.       — И что, никаких ужасно секретных подробностей? — удивилась Дафна; она одна из немногих не слишком доверяла Геллерту, всё ещё видя в нём хвастливого зазнайку Драко.       — Увы, — развёл он руками и осмотрелся: Крэбб и Гойл, неожиданно легко воспринявшие отделение от своего постоянного командира, доедали принесенные с ужина пирожки; Забини что-то писал за дальним столом, можно было предположить, что это любовная переписка, по тому, каким мечтательным становилось его лицо; недалеко от него первачки упражнялись в трансфигурации жука в пуговицу, но Весты с ними не было; Нотт и Мальсибер что-то обсуждали, склонившись над газетой, их подружки хихикали на соседнем диванчике.       — Ковальски высматриваешь? — поинтересовалась Трейси, её глаза зажглись предвкушающим огоньком — ей было что рассказать. — Она в больничном крыле.       — Что случилось? — ровно спросил Геллерт, заподозрив какую-нибудь гадость со стороны Паркинсон.       — Никто не знает. Мадам Помфри говорит, что у неё истощение, — охотно поделилась информацией Дэвис. — Но ходят слухи, что это что-то заразное. Она разговаривала со Снейпом и прямо посреди коридора свалилась в обморок, а Снейп побледнел, и у него кровь пошла из носа и глаз. Но директору ничего, небось зельями своими залился, а Веста всё ещё без сознания.       — Благодарю за информацию, Трейси. Я должен идти, — Геллерт быстрыми шагами пересёк гостиную и лишь отмахнулся от долетевшего вслед окрика Дафны:       — К ней не пускают!       Больничное крыло встретило его запахом зелий и тишиной. Кровати пустовали, только ближайшая к кабинету медсестры была огорожена ширмой. Подойдя вплотную, он сумел разобрать тихое бормотание — мадам Помфри проводила диагностику. Геллерт заглянул за ширму — малышка Веста неподвижно лежала на кровати, цвет её лица сливался с простынями, она казалась особенно хрупкой и маленькой.       — Что с ней? — спросил Геллерт, едва дождавшись, пока медсестра закончит заклинание, и совершенно пренебрегая правилами хорошего тона. Его пугало собственное беспокойство за эту девочку. Ведь обещал себе ни к кому больше не привязываться. Малфои не в счёт, они не были его выбором, просто некоторый недочёт в ритуале, и он их принял как данность. Но что заставило его переживать за этого ребёнка?! Влияние души Драко? Но тот не отличался особым человеколюбием. Тогда получается, что это он сам…       Мадам Помфри прервала его мысли, обернувшись к нему со строгим выражением на лице, готовая отчитать нарушителя покоя её пациентки. Она набрала в грудь побольше воздуха и… медленно выдохнула, заметив, кто перед ней.       — А с вами-то что, мистер Малфой? — недоуменно спросила медсестра. — Должна отметить, что выглядите вы довольно отвратительно!       — Благодарю, мадам, ваш комментарий о моей внешности весьма уместен, — едко парировал Геллерт, уже привыкший к пристрастному отношению педколлектива. Но стоит признать, раньше мадам Помфри не позволяла себе нелицеприятных высказываний или какой-то предвзятости.       — Что вы себе придумали? — натурально изумилась медсестра. — Я имела в виду ваше здоровье: бледность, синяки под глазами. Я бы сказала, что вы потеряли много крови, но приняли кроветворное, чего, определённо, недостаточно. — Геллерт не сумел удержать лицо, и она убедилась в своей правоте. Она взмахнула палочкой, раздвигая ширму, теперь за ней помещались две кровати. — Лягте, я вас продиагностирую!       — Это совершенно излишне, — попытался отвертеться Геллерт. — Я принял все необходимые зелья.       — Позвольте это мне решать, молодой человек! — грозно заявила мадам. — Или сейчас же покиньте Больничное крыло.       — Сначала ответьте, что с Вестой! — потребовал Геллерт.       — Её жизни ничего не угрожает, — смягчилась медсестра, но тут же в её голосе прозвучал металл: — Все подробности только после осмотра! Устраивайтесь поудобнее.       Геллерт повиновался — спор с разъярённой женщиной, уверенной в своей правоте — дело заведомо проигрышное. Проще позволить ей выполнить обследование, а потом вернуться к разговору о Весте. Медсестра начала деловито махать над ним волшебной палочкой, её лицо принимало всё более хмурое выражение. Очередной заковыристый пасс лишил его одежды по пояс — она ровной стопочкой сложилась на табуретке. Не успел Геллерт возмутиться, как целительница уже пристально рассматривала едва зарубцевавшиеся шрамы, выплетая над ними тончайшие диагностические чары.       — Я не стану спрашивать, где вы нарвались на тёмную тварь, мистер Малфой. К тому же, насколько я могу судить, яд вы уже вывели и зелья первой необходимости приняли. Но шрамы будут заживать долго и болезненно, и всё равно останутся следы, — мадам Помфри призвала баночку с ярко-оранжевой мазью и, зачерпнув её ладонью, приготовилась нанести ему на плечо, но Геллерт перехватил её запястье.       — Что это? — спросил он и, взяв в другую руку баночку, поднёс её к носу — состав был незнакомым, только запах горной арники выделялся среди прочих.       — Это личная разработка профессора Снейпа, которая облегчает заживление шрамов, оставленных тёмной магией, — раздраженно пояснила медсестра, явно уязвлённая его недоверием. Геллерт задумался, отчего же тот вместе с зельем не передал мазь. Возможно, он варил зелье в Малфой-мэноре и не показывался в Хогвартсе, но это противоречило словам Трейси. Или он таким образом решил проучить Драко, мол, влез куда не следует, разбирайся с последствиями — это было бы в духе Снейпа.       — Надеюсь, его профессионализм не вызывает у вас сомнений? — едко уточнила мадам Помфри и, получив согласие, приступила к обработке шрамов. Мазь оказалась прохладной, но, соприкасаясь с кожей, она нагревалась, распространяя приятное тепло по всему телу. Скоро плечо начало буквально гореть, и Геллерт стиснул зубы, чтобы не выругаться вслух.       — Да, ощущения не самые приятные, я знаю, но придётся потерпеть, — сказала медсестра, продолжая лечение. — Честно говоря, я понимаю ваше недоверие, но вам должно быть известно, что я давала клятву целителя и не могу вредить пациентам. К тому же вредить именно вам, мистер Малфой, и вовсе нет причин.       — Вы не верите словам Гарри Поттера? — криво усмехнулся Геллерт. Если подумать, то мадам Помфри никогда не позволяла себе грубых высказываний в чей-либо адрес и не поддерживала коллег в их «тайных» беседах о продолжении учёбы для Пожирателя смерти и убийцы Драко Малфоя.       — Отчего же?! Я верю его словам, которые вы, кстати говоря, ни разу не пытались опровергнуть, — мягко упрекнула его мадам Помфри.       — Сейчас это не имеет смысла, — заметил он.       — Да, возможно, — согласилась она. — Но я верю своим глазам. Конечно, я не специалист по тёмной магии, но моих знаний хватило, чтобы понять, что дрянь на руке Альбуса не способствует долгой и счастливой жизни. Добавить к этому то, как он всеми силами избегал обращаться к целителям, полагаясь исключительно на Северуса, и мы придём к выводу, что Альбус умирал и его смерть не была бы лёгкой…       Впервые за долгое время Геллерт не знал, что сказать. Он был озадачен умозаключениями этой женщины. У него возник вопрос, кто ещё мог знать о проклятии Альбуса? Наверняка, Флитвик что-то подозревал — тот не изменил своего отношения к Малфою по сравнению с прошлыми годами, в отличие от других профессоров. МакГонагалл его пыталась завалить на каждом занятии, но стоит отдать ей должное, использовала она исключительно законные методы. Очевидно, гриффиндорская честь не позволяла ей открыто гнобить студента, ограничиваясь километровыми эссе, отработками и снятием баллов. Вектор и Синистра просто-напросто игнорировали его, никогда не вызывая и не опрашивая. Слагхорн же всегда старался угодить и нашим, и вашим, потому он не выражал протест действующей власти (и Драко, как её возможному представителю), но и не спешил поддерживать.       — Да и других студентов вы защищаете, — вновь заговорила мадам Помфри, отвлекая его от размышлений. — Надолго бы хватило этой мази, если бы не вы?! Я против ментальных корректировок личности, но в случае с Кэрроу это действительно неплохой вариант.       — Не понимаю, о чём вы, — прошипел Геллерт, сузив глаза. Эта женщина уже наговорила на полноценный обливиэйт. Было непривычно получать поддержку от человека, к вербовке которого не приложил никаких усилий. Она окинула его внимательным взглядом и кивнула:       — Конечно, что-то я заговариваться начала, возраст уже не тот…       — О, мадам Помфри, вы чудесно выглядите, — лесть не бывает лишней, особенно в отношении женщин.       — Да вы дамский угодник, мистер Малфой, — улыбнулась медсестра; она закрыла баночку и вытерла платком руки:       — Вы можете одеваться.       — Благодарю, мадам, — вежливо склонил голову Геллерт. Плечо практически не беспокоило. — Теперь вы мне объясните, что случилось с Ковальски?       — Боюсь, этого я не знаю, — нахмурилась медсестра. — Налицо магическое истощение, но чем оно вызвано? Девочку доставил директор, она упала посреди коридора. Что могла наколдовать первокурсница, чтобы лишиться всех сил? Сейчас ей нужен отдых, побольше сладкого и никаких волнений.       — Когда она очнется? — спросил Геллерт, застегивая последние пуговицы и подходя к её постели.       — Она не в обмороке, — покачала головой медсестра, — просто спит.       — Драко, — слабым голосом позвала Веста, а её ресницы затрепетали.       — Я здесь, малышка, — Геллерт сел на табурет и взял её за руку.       — Драко, ты жив, — пролепетала она, во все глаза глядя на него. Он просто сильнее сжал её ладонь, давая ощутить, что он рядом.       — Мисс Ковальски, как вы себя чувствуете? — поинтересовалась мадам Помфри.       — Не очень, — честно ответила Веста.       — Чего и следовало ожидать. Не расскажете, что с вами случилось? — спросила мадам Помфри, проводя диагностику. Веста только пожала плечами. Разумеется, в это никто не поверил, но, похоже, допрос откладывался. — Выпейте, — медсестра поднесла к её рту флакон с укрепляющим зельем. — Сейчас эльфы принесут горячего шоколада. Вам необходимо восполнить силы. Вам обоим. — Мадам Помфри окинула их строгим взглядом и, выйдя за ширму, позвала эльфа.       Меньше чем через минуту на тумбочке появились две больших чашки горячего шоколада и просто невообразимая куча всяких вкусностей. Геллерт помог Весте устроиться на подушках, и некоторое время они молча наслаждались согревающим напитком.       — Я не слышала мадам Помфри, — с долей испуга воскликнула Веста, — я только что поняла…       — Прости?       — В последнее время я слышала мысли почти всех окружающих, даже не желая этого, — пояснила девочка. — Я не говорила тебе, хотела сама разобраться, как это контролировать. А теперь — тишина…       — У тебя магическое истощение, — сообщил ей Геллерт. — Я думаю, через некоторое время всё придёт в норму. Что ты колдовала?       — Я… Они… — невразумительно пробормотала Веста, а потом выпалила на одном дыхании:       — Я волновалась за тебя!       — Не стоило, я уже взрослый мальчик, — Геллерт погладил её по растрепанным волосам и придвинулся поближе. — Расскажи всё по порядку.       — Тебя долго не было, — вздохнула девочка, — а Кэрроу думала, что ты у Него, а ещё, что ты предатель и Он обязательно это поймёт. А другим профессорам Снейп сказал, что ты задержался по семейным обстоятельствам. А МакГонагалл… — Веста вздрогнула. — В общем, я решила всё узнать у Снейпа. Я подошла к нему после завтрака и спросила про тебя, а он… — девочка всхлипнула и вцепилась в руку Геллерта как в спасательный круг. Он приобнял её за плечи и прошептал в макушку что-то успокаивающее. — Он сказал, что это не моё дело! И чтобы я не совала свой нос куда не следует! — она заглянула Геллерту в лицо, и он заметил в её глазах отголоски той обиды и ярости. — И я… Я посмотрела сама! Я взломала все его щиты, — в её голосе причудливым образом смешались удивление и праведный гнев. — Тебя правда укусила змея? Я видела это письмо.       — Да, укусила, но уже всё в порядке, — отмахнулся Геллерт от неинтересной темы. — Ты увидела только письмо?       — Нет, Драко, я видела всё, — прошептала девочка, — всю жизнь профессора Снейпа.       — Веста, ты понимаешь, что никто не должен об этом узнать? — спросил Геллерт, тщательно скрывая свой восторг, вызванный способностями этой малышки. А ведь ей всего одиннадцать.       — Конечно, — серьёзно кивнула Веста. — Я никому не открою его тайны.       — Я в тебе не сомневаюсь, — улыбнулся ей Геллерт и взмахом руки раздвинул ширму. — Проходите, профессор Снейп.       Веста изумленно расширила глаза, уставившись на скользящего к ней чёрной тенью директора Снейпа.       — Мисс Ковальски, как вы себя чувствуете? — сухо спросил он.       — Нормально, — пролепетала вмиг покрасневшая Веста. Геллерт про себя усмехнулся — интересно, каково смотреть в глаза человеку, который знает все твои секреты.       — Я не могу стереть вам память или взять с вас Нерушимый Обет, — спокойно констатировал Снейп, но его ноздри трепетали, выдавая скрытую злость. — Мне придётся положиться на вашу порядочность. Мистер Малфой, вы можете поручиться за мисс Ковальски?       — Несомненно, — Геллерт вежливо склонил голову, — вы можете быть спокойны на её счёт.       — Замечательно, — скривил губы Снейп, — поправляйтесь, мисс Ковальски. Мистер Малфой, следуйте за мной. — Он развернулся и, эффектно взмахнув мантией, направился к выходу.       — Я завтра зайду и принесу тебе шоколадных котелков, — Геллерт подмигнул мигом погрустневшей девочке.       — И чёртиков? — спросила она со слабой улыбкой.       — Целую упаковку, — пообещал Геллерт и, махнул на прощанье рукой, поспешил за Снейпом. Тот, однако, далеко не ушёл — он вместе с мадам Помфри стоял у шкафа с зельями.       — У вас осталась та мазь на основе арники? — тихо спросил Снейп.       — Да, ещё немного есть, — кивнула медсестра и призвала уже знакомую Геллерту баночку.       — Следующая будет готова через три недели, — задумчиво протянул Снейп, покрутив в руке ярко-оранжевую мазь. — Я могу забрать?       — Конечно, Северус, — кивнула Помфри и с некоторым беспокойством спросила:       — Я могу чем-то помочь?       — Нет, Поппи, спасибо, — Снейп спрятал баночку в карман мантии и, велев Геллерту следовать за ним, наконец покинул Больничное крыло.       Устроившись на неудобном стуле в директорском кабинете, Геллерт обвёл помещение изучающим взглядом, столкнулся с пронзительными голубыми глазами и улыбнулся одним уголком губ.       — Я должен поблагодарить вас, профессор Снейп, за вашу помощь.       — Пустое, — небрежно отмахнулся Снейп и, достав из кармана мазь, подошёл к Геллерту. — Покажите рану.       — Мадам Помфри уже обработала, — сообщил он, но под настойчивым взглядом всё же разделся. Снейп придирчиво осмотрел рану и даже ткнул в неё пальцем, чем вызвал злобное шипение.       — Что ж, радует, что вы живы, — заметил Снейп, убирая мазь, которая не понадобилась, — после такого криворукого лечения. Одевайтесь.       Геллерт застегнул рубашку и ленивым взмахом палочки усыпил все портреты, кроме одного. Снейп выразил свой интерес лишь приподнятой бровью; он сел в директорское кресло и приготовился слушать.       — На что вы готовы пойти, чтобы мальчик остался жив? — Геллерт решил зайти с козырей. Альбус на портрете едва слышно охнул. Снейп вцепился руками в стол до побелевших костяшек, его левый глаз дёрнулся в нервном тике, а из его груди вырвался судорожный вдох.       — Что вам известно, мистер Малфой? — требовательно спросил Снейп, подавшись вперёд. Этот человек поразительно быстро умел взять себя в руки.       — Все планы Дамблдора, — весело заявил Геллерт и подмигнул растерянному Альбусу.