Тёмный Лорд Малфой

      — Вы же понимаете, что это звучит как бред? — скептически приподнял бровь Снейп. — Или это какая-то провокация? Почему же вы не пошли к Тёмному Лорду, он бы щедро вас наградил за такую информацию?       — Ну что вы, профессор, к лицу ли вам говорить не подумав? — протянул Геллерт, вальяжно устраиваясь на жёстком стуле. — Вам ведь известно о той части, где мальчик должен умереть. И непременно от руки Тёмного Лорда, иначе всё напрасно.       — Это известно всем Пожирателям смерти, мистер Малфой, — равнодушно ответил Снейп, сложив руки перед собой; ни один мускул не дрогнул на его лице.       — Но ведь других Пожирателей не слишком беспокоит, что мальчика растили, как свинью на убой, — ухмыльнулся Геллерт. Было весьма забавно разговаривать со Снейпом, когда он знает, что Геллерт знает, но пытается сохранить свои секреты.       — Что? — прошипел Снейп, его тёмные глаза метали молнии. — Что ещё ваша… протеже успела разболтать?!       — Абсолютно ничего, — честно ответил Геллерт, — она очнулась минут за десять до вашего прихода. Ваше письмо, адресованное мисс Грейнджер, не оставляет сомнений в том, кому вы действительно преданы. Я только не понимаю, как вы могли пойти на подобный риск, учитывая связь Поттера с Тёмным Лордом и его никудышный уровень в окклюменции?       — Тёмный Лорд не пользуется этой связью, — наконец перестал упорствовать Снейп и снизошел до нормального разговора, — она причиняет ему некоторый… дискомфорт. Вы же и вовсе разгуливаете в столь сомнительной компании и участвуете в не менее сомнительных, я бы даже сказал самоубийственных, авантюрах. Знает ли об этом ваш отец?       — Мой отец знает всё, что ему безопасно знать, — отрезал Геллерт и постарался вернуть разговор в нужное русло:       — Но вы не ответили, вы уже смирились со смертью Поттера?       — А вы не ответили, откуда вам известно то, что вас никоим образом не касается? — не поддавался Снейп.       — Всё, что я знаю о вашей роли в этой войне, мне известно от Альбуса Дамблдора, — Геллерт смотрел исключительно на портрет бывшего директора: на его нарисованном лице эмоции сменяли друг друга буквально со скоростью света.       — Поясните, — потребовал Снейп, тоже искоса взглянув на Альбуса.       — Вы же не считаете, что были единственным шпионом Ордена Феникса? — по чуть расширившимся в удивлении глазам стало понятно, что именно так Снейп и думал. Геллерт изумился: неужели и правда не было иных, не считая всяких мелких сошек, или Альбус их умело скрывал друг от друга?!       — Вы хотите сказать, что именно вы являетесь таким шпионом? — презрительно скривился Снейп. — Дамблдор не стал бы использовать в войне ребёнка.       Геллерт натурально рассмеялся:       — Скажите это Гарри Поттеру или родителям Рональда Уизли.       Снейп поджал губы и промолчал, Альбус скорбно склонил голову. Геллерт же забавлялся, глядя на директора: при всём своём уме и цинизме он упорно продолжал цепляться за старые идеалы — эта его нездоровая преданность мёртвой возлюбленной и незыблемая вера в Альбуса (при том, что он знает о его несовершенстве) придавали ему некий ореол страдания. Если однажды всплывёт эта история со шпионажем, у Снейпа отбоя не будет от всяких экзальтированных девиц. Было бы любопытно на это посмотреть.       — Значит, вы утверждаете, что являетесь шпионом? — с гадкой ухмылкой переспросил Снейп. — И как долго?       — С сентября прошлого года, — ответил Геллерт, глядя в глаза Снейпа, — с тех пор, как мне пришлось принять метку и я получил задание убить Дамблдора. Я пришёл просить директора защитить мою семью, однако он уже где-то подцепил проклятие Валака. А как кому-то может помочь живой мертвец? Но даже ослабленный проклятьем, Дамблдор был намного сильнее меня, а значит, я не имел ни единого шанса победить его.       — И что же было дальше? — по-прежнему скрывая все эмоции, спросил Снейп.       — Конечно, я мог сообщить Тёмному Лорду, что сам наслал это проклятие, но это выглядело бы совершенно неправдоподобно, — продолжил вдохновенно лгать Геллерт. Возможно, Драко бы так и поступил, если бы хоть что-то знал об этом проклятье. — Да и отсрочка, которую вы ему дали, играла бы против моих слов. Тогда директор предложил мне изображать не слишком удачные попытки, а в конце года уступить вам эту «честь». И весь год я должен был по возможности вращаться в кругу Пожирателей, добывая для него необходимую информацию.       Снейп недоверчиво хмыкнул и, чуть подавшись вперёд, заговорил тихим опасным голосом:       — Я знаю вас с одиннадцати лет, мистер… Малфой. А последние два года наблюдал за вами особенно внимательно. И до той ночи я был абсолютно уверен, что Драко Малфой не способен на убийство.       — Директор тоже так считал, — пожал плечами Геллерт, — потому он и поручил это вам, профессор. Но кому, как не вам, знать, что не соверши я этого, наказание моих родителей не ограничилось бы парой круциатусов.       — А вот у меня есть другая теория на этот счёт, — интригующе протянул Снейп и едва заметно шевельнул пальцами, призывая палочку Драко и пряча её под мантию. Геллерт ему это позволил, с интересом наблюдая за дальнейшим развитием событий. — Инкарцеро, — тугие верёвки опутали его тело. — Я думаю, вы не тот, за кого себя выдаёте!       Альбус задумчиво хмыкнул, а Геллерт вопросительно приподнял бровь.       — Начиная с той ночи, многое в вашем поведении казалось мне неправильным, нехарактерным для Драко, но Люциус и Нарцисса будто бы ничего не замечали, ссылаясь на взросление и тяжёлые времена, — Снейп криво усмехнулся, поигрывая своей палочкой из чёрного дерева. — Но тот Драко, которого я знаю, никогда не стал бы рисковать своей жизнью, спасая Поттера! К тому же ещё это письмо от Грейнджер, они должны ненавидеть вас за убийство директора. Так кто же вы, мистер… Малфой?       — Я Драко Люциус Малфой, — пафосно провозгласил Геллерт под тихий смешок Альбуса. — А вот вы, профессор Снейп, всегда казались мне более наблюдательным… Люди и правда меняются.       — Что ж, значит, по-хорошему вы не хотите, — Снейп обошёл стол и встал прямо перед Геллертом, его оружие было направлено в лицо связанному юноше. — Ревелио, — он очертил небольшой круг палочкой и замер, ожидая, что сейчас проявится истинная личность его собеседника. Возможно, Драко в таком положении должен был запаниковать или разозлиться из-за недоверия декана, но Геллерт сохранял спокойствие и внутренне забавлялся ситуацией, в очередной раз не оправдав ожидания Снейпа.       — Гетерохромия — весьма редкое явление, — пробормотал Альбус, будто бы ни к кому конкретно не обращаясь.       — Ревелио, — повторил Снейп, озадаченный результатом, — Фините Инкантатем, Остендо Сурсум, Верам. — Ни одно из проявляющих заклинаний не дало ожидаемого эффекта — исчезли верёвки, опутывающие тело Драко, да разноцветные глаза насмешливо щурились, однако его внешность осталась прежней.       — Убедились? — спросил Геллерт, даже не делая попыток подняться, несмотря на отсутствие верёвок.       — Всё равно не сходится, — недовольно скривился Снейп и вновь поднял палочку, — Легилименс.       «Ну что за страна, — обречённо подумал Геллерт, впуская Снейпа в своё сознание, — каждый встречный менталист так и норовит забраться в мою голову! Что им там, мёдом намазано?!»       Было не слишком понятно, что именно хотел обнаружить Снейп, но детское воспоминание Драко о знакомстве с Поттером, очевидно, его вполне удовлетворило, потому что выходил он не в пример мягче.       — Приношу свои извинения, мистер Малфой, я должен был убедиться, что это вы и что вы действуете без принуждения, — официально склонил голову Снейп, впрочем, в его голосе не чувствовалось вины, он оставался по-прежнему сухим.       — Вообще-то, можно было спросить у директора Дамблдора, — ехидно заметил Геллерт, — я его именно поэтому не усыпил, как прочих.       — Признаться, я решил, что вам просто сил не хватило на последний портрет, — усмехнулся Снейп и обернулся к бывшему директору:       — Так что вы на это скажете, Альбус?       — Да, директор Дамблдор, будьте добры подтвердить мои слова, — невинно улыбнулся Геллерт; в нарисованных глазах промелькнула озабоченность.       — Гм… — Альбус поправил сползшие на кончик носа очки и соединил пальцы домиком, — да, Северус, мальчик говорит правду.       — И вы, не долго думая, посвятили «мальчика» во все секреты Ордена Феникса?! — ядовито выплюнул Снейп,       — Ну что ты, Северус, — безмятежно улыбнулся Дамблдор и бросил острый взгляд на Геллерта, — мальчик знает только то, что должен знать.       — И всё же ему известно содержание нашей «чрезвычайно секретной» беседы, — тонкие губы Снейпа искривила горькая усмешка.       — Не беспокойтесь, профессор, я вам гарантирую полную конфиденциальность, — уверенно произнёс Геллерт, подходя к Снейпу, — но именно этой информации коснётся содержание нашего разговора. Если вы, разумеется, готовы к конструктивному диалогу.       — Я вас слушаю, мистер Малфой, — резко бросил Снейп и скрестил на груди руки, всем своим видом выражая оскорбленную невинность.       — Разговор предстоит долгий, — Геллерт с комфортом устроился в кресле у окна, — я бы не отказался от чашечки кофе.       — Как бы вы ни изменились, мистер Малфой, ваша фамильная наглость осталась при вас, — неожиданно по-доброму проворчал Снейп, усаживаясь на соседнее кресло и взмахом палочки призывая кофейник и крошечные чашечки на круглом подносе. Он разлил ароматный кофе по чашкам и, прикрыв глаза, сделал из своей маленький глоток. Геллерт же переводил недоуменный взгляд с подноса на Снейпа и обратно.       — Сладкого не держу, уж простите, — насмешливо ответил тот, заметив выражение лица Геллерта.       «Гостеприимство от Снейпа во всей его красе», — мысленно констатировал он, раздумывая, не позвать ли домовика, наплевав на их возню с похоронами. От опрометчивого поступка его спас портрет старого друга.       — Мальчик мой, в нижнем ящике стола есть потайное дно, — сообщил Альбус, непонятно к кому обращаясь, — надо стукнуть палочкой и сказать «прыгучий горшок, дай мне сладкий пирожок».       — Серьёзно, Альбус? — скривился Снейп, а Геллерт едва не рассмеялся, представив, как профессор с самым суровым выражением лица произносит волшебные слова из детской сказки. — И что же там такое важное?       — То, что необходимо вам прямо сейчас, — загадочно улыбнулся Альбус.       — Мистер Малфой, будьте любезны, — Снейп наконец вернул его палочку и сделал приглашающий жест в сторону своего стола. Вероятно, боязнь выставить себя в глупом свете оказалась сильнее любопытства. Геллерт не страдал подобными предрассудками, а потому, открыв нижний ящик, в котором лежали несколько свитков и новые перья, он внимательно осмотрел его и направил палочку на потайное отделение. Это нельзя было назвать тайником в полном смысле слова — слишком слабая защита. На ящике лежали лёгкие запирающие чары с кодовым словом, так девчонки часто зачаровывали личные дневники.       — Прыгучий горшок, дай мне сладкий пирожок, — практически пропел Геллерт. Крышка с тихим щелчком отъехала вбок, открывая содержимое тайника.       — О, — только и успел он произнести, удивлённо моргнув, как оказался отодвинут в сторону подскочившим профессором с палочкой наизготовку.       — Даже для вас, Альбус, это слишком, — выплюнул Снейп, с отвращением рассматривая гору сладостей. Здесь были и «всевкусные драже Берти Боттс», и шоколадные лягушки, и лакричные палочки, и лимонные дольки, перемешанные с перечными чёртиками, отдельно лежала коробка шоколадных котелков с миндальным ликером. Её-то Геллерт и присвоил под сердитым взглядом профессора.       — Это мои любимые, — сказал он в своё оправдание и, быстро засунув в рот перечного чёртика, вернулся на своё место с трофеем в руках. — Благодарю, директор Дамблдор, это действительно то, что надо, — вежливо сказал он и открыл коробку. Снейп смерил его очередным недовольным взглядом и с силой захлопнул ящик стола; к собственному кофе он больше не притронулся, лишь нетерпеливо наблюдая за неспешной трапезой своего студента.       — Так что с вашими глазами? — спросил Снейп, едва пустая чашка соприкоснулась с блюдцем.       — Не имею представления, — ответил Геллерт, — они стали такими, когда я очнулся.       — Хм, взаимодействие яда с Напитком Живой Смерти могло дать неожиданный эффект, — Снейп провёл пальцем по тонким губам, погружаясь в раздумья. — Змея, конечно же, мертва, и невозможно это проверить.       — Не совсем, — Геллерт усмехнулся ошарашенному лицу Снейпа, — она в летаргическом сне. Но речь сейчас не о ней, верно?       — Да. Так вы хотите спасти Гарри Поттера от смерти? — равнодушно спросил Снейп, но Геллерт заметил в глубине его глаз проблеск надежды.       — Не так. Вопрос в том, чего хотите вы? Вам ведь небезразлична его судьба? — вкрадчиво произнёс Геллерт.       — А как же пророчество? — Снейп посмотрел на портрет Альбуса, но тот уже притворился спящим.       — Ах да, было же какое-то пророчество, — пробормотал Геллерт, вспоминая всё, что ему об этом известно. Оказалось, только факт его наличия, и то, что Поттер успешно разбил его запись в Отделе Тайн. — Вы знаете его содержание?       — Только первую часть, — покачал головой Снейп.       — Директор Дамблдор, кому известен полный текст пророчества? — строго спросил Геллерт, подойдя к портрету.       — Гарри Поттеру и мне, — сверкнул Альбус совершенно не сонными глазами. — И я бы хотел, чтобы так оставалось и впредь.       — Я и не претендую, — Геллерт поднял руки и лучезарно улыбнулся. — Так даже лучше. Мы просто не будем принимать его во внимание, вот и всё. Сделаем вид, что его и не было никогда.       — Это невозможно, — возразил Альбус. — Пророчество нельзя обойти. Гарри придётся сразиться с Томом и умереть, потому что в нём…       — Крестраж, да, — непочтительно перебил он Альбуса и обернулся к Снейпу. — Что вы знаете о крестражах, профессор?       Тот задумался на некоторое время и покачал головой:       — Очень мало. Только то, что это — крайне тёмная и запретная магия.       — В нашей библиотеке имеются книги на эту тему, но если в двух словах, то это — якоря для души, не позволяющие уйти за грань. Тёмный Лорд расколол свою душу на семь частей, а восьмой, неучтенный осколок попал в Поттера.       — А остальные крестражи? Они уничтожены? — тихо спросил Снейп, закаменев лицом.       — Это не то, во что следует посвящать много людей, — возразил Альбус. — Я поручил это Гарри и его друзьям и полагаю, что они справятся.       — Уизли теперь даже с приёмом пищи не справляется самостоятельно, — резко ответил Снейп. — Я слишком долго шёл у вас на поводу, подчиняясь вашим приказам, которые вы умудряетесь отдавать, даже будучи портретом! Вы мертвы, Альбус, так позвольте теперь живым принимать решения!       По нарисованной щеке скатилась одинокая слеза, и Альбус, потерянно кивнув, прикрыл глаза. Геллерт мысленно восхитился мужеством Снейпа, но говорить об этом вслух, разумеется, не собирался. Кроме того, у них имелись более насущные вопросы для обсуждения. Геллерт не намеревался озадачивать профессора проблемой крестражей, коротко сообщив, что остался последний и он уже занимается его поисками.       — Готовы ли вы принести жертву для спасения Поттера? — прямо спросил Геллерт, когда всё менее важное уже обсудили и у Снейпа не нашлось предлога вновь отложить этот вопрос.       — Готов, — просто ответил Снейп. Только Поттер мог не замечать подобной преданности. — А вы, стало быть, знаете способ?       — В нашей библиотеке много очень редких книг. И я готов поделиться с вами информацией о ритуале, даже более того, я предоставлю безопасное место для его проведения, — Геллерт заложил руки за спину и подошёл к окну, за которым царила тьма.       — И что вы за это хотите? — прямо спросил Снейп. Со слизеринцами оказалось проще договариваться — они точно знают, что любая услуга имеет цену.       — Самую малость… То, что вы и так собирались сделать, — Геллерт обернулся. — Когда придёт время, вы возьмёте на себя вину за убийство Дамблдора.       — А как же слова Поттера?       — Его я сумею убедить, — отмахнулся Геллерт.       — Для покойника нет разницы, — едва слышно прошептал Снейп и громко добавил:       — Я обещаю. Теперь мне нужна информация.       — Разумеется, — Геллерт приставил палочку к виску, вытащил необходимые воспоминания и опустил их в подставленный хрустальный флакон. — Лично с книгой вы сможете ознакомиться, когда мы будем в мэноре.       За резными дверцами, отбрасывая неверные блики, хранилась каменная чаша с вырезанными по ободку рунами. Снейп бросил на портрет Альбуса странный взгляд, переместил Омут Памяти на стол и вылил в него серебристую дымку. Крючковатый нос профессора коснулся эфемерной субстанции, и Геллерт остался в оглушительной тишине наедине со своим старым другом.       — Тебя прошлое ничему не научило? — первым разбил напряженное молчание Альбус, разворачивая яркий леденец. — Снова заигрался в некроманта?       — В некроманта? — переспросил Геллерт, осматривая стройные ряды книг в высоком шкафу со стеклянными дверцами. — Я же души с того света не призываю, инферналов не поднимаю и вообще не шалю.       — Ты знаешь, о чём я, — Альбус с огромным интересом рассматривал разноцветный кругляш на палочке. — Мой портрет. Я вынужден правдиво отвечать на все твои вопросы и не могу сказать о тебе ни слова в твоё отсутствие.       — Ах, это, — коротко усмехнулся Геллерт, снимая с полки богато украшенное первое издание «Истории Хогвартса». — Это нельзя назвать некромантией.       — И как же это называется? — поинтересовался Альбус, впрочем, куда больше внимания он уделял волоскам, прилипшим к конфете.       — Блестящее исполнение одной из твоих гениальных идей, — он аккуратно сгрузил огромный том с металлическими уголками на низенький столик и принялся бережно перелистывать пожелтевшие от времени страницы из тонко выделанной кожи. — А магия Вуду помогла довести её до совершенства.       — Это было не слишком вежливо с твоей стороны, — покачал головой Альбус и сунул в рот очищенный леденец.       — Можно подумать, ты не использовал мои наработки, — фыркнул Геллерт, дойдя наконец до жизнеописания основателей.       — Я не об этом, а о самом факте воздействия на мой портрет. К тому же моя идея заключалась в оживлении неволшебных портретов, а не в издевательстве над живыми, — Альбус притворно сердито нахмурился.       — Я ещё на башне знал, что ты попытаешься рассказать кому-нибудь обо мне, — пожал плечами Геллерт, не отвлекаясь от чтения. — А это совершенно ни к чему. Я, видишь ли, решил начать с чистого листа.       — Мне очень жаль, что всё так сложилось, Хелли, — внезапно с горечью произнёс Альбус, опустив голову, серебряные колокольчики в его бороде тоненько зазвенели.       — Мне тоже, Альбус. Мне тоже, — Геллерт впервые с того момента, как они остались одни, заглянул в голубые глаза. Спустя бесконечно долгих три удара сердца он вернулся к изучению книги — говорить больше не о чем, они сожалеют о разном.       Поразительно вовремя появившийся из Омута Памяти Снейп выглядел несколько озадаченным, но готовым действовать; из его глаз исчезла казалось навсегда поселившаяся в них обречённость.       — У вас есть возможность попасть в мэнор без ведома Тёмного Лорда? Мне нужны некоторые уточнения по ритуалу, — Снейп испытующе глядел на Геллерта, скрестив на груди руки.       — Теоретически это возможно, — задумчиво кивнул тот, — но лучше не рисковать. Дождёмся вызова.       — Согласен. Где сейчас Поттер? — Снейп подошёл к столу и переложил несколько пергаментов.       — В безопасном месте, — ответил Геллерт, рассматривая напряжённую спину профессора. — Я усилю защиту через пару дней, чтобы он снова не отправился на героические подвиги.       — Да, это в его духе, — со скрытой теплотой отозвался Снейп, бездумно глядя на какой-то документ. — Нам необходимо всё обсудить и составить план.       — Конечно, профессор, но не сегодня, — Геллерт подавил зевок — действие принятых зелий давно закончилось, и организм требовал настоящего отдыха, который позволит ему восстановить силы. Он заложил страницу куском пергамента, намереваясь взять книгу с собой.       Снейп осмотрел его критическим взглядом и призвал два флакончика:       — Примите перед сном. Сон-без-сновидений и восстанавливающее зелье.       — Благодарю, профессор, — Геллерт сунул пузырьки в карман и поднял тяжёлый фолиант:       — Не возражаете, если я возьму книгу?       — Это редчайший экземпляр, — строго ответил Снейп, но, увидев слегка приподнятую бровь, устало махнул рукой, — а впрочем, берите.       Геллерт попрощался и покинул кабинет. Спускаясь по винтовой лестнице, он услышал громкий голос Снейпа, отчитывающий Альбуса. Коротко усмехнувшись и перехватив поудобнее свою ношу, он поспешил в подземелья. До отбоя оставалось всего ничего, и гостиная практически опустела. Отправив по комнатам засидевшихся первокурсников и демонстративно не заметив целующуюся парочку, Геллерт направился к себе. Он уснул, едва коснувшись подушки, так и не вынув звякнувшие фиалы из кармана.       Во сне он оказался в уютном домике Дамблдоров. Яркое солнце, заглядывая через открытое окно, освещало лежащие на столе книги, свитки и головы склонившихся над ними юношей. Альбус и Геллерт спорили о будущем, которое они сами построят. Они были юны и полны надежд, перед ними расстилался целый мир.       Идиллия рассыпалась с приходом Аберфорта — младший брат Альбуса высказывал недовольство их глупыми увлечениями и безответственностью старшего по отношению к семье, оскорблял Геллерта и опошлял их дружбу. Завязалась драка, заклятья летели со всех сторон. Когда появилась кричащая девчонка, стало ясно, что это — тот самый день. День, когда их пути навсегда разошлись. День, когда Альбус отвернулся от него. День, когда он, как ему казалось навсегда, покинул Великобританию. День, когда погибла Ариана.       Три луча столкнулись и, рассыпаясь разноцветными искрами, разбились о выставленные щиты, образуя ярчайший фейерверк. И вот эта невообразимая смесь заклинаний понеслась в сторону замершей с открытым ртом Арианы. Чары вошли точно в грудь с такой силой, что её щуплое тельце с грохотом впечаталось в стену. Время остановилось. Юноши замерли с так и поднятыми палочками, а девочка мучительно медленно сползала вниз по стене. Её светлые волосы рассыпались по усеянному щепками полу, голубые глаза невидяще уставились в потолок. Солнечный лучик издевательски осветил навеки застывшее лицо и нелепо раскинутые руки.       На совести Геллерта было множество смертей, но он не испытывал от этого никакого дискомфорта, считая их сопутствующим ущербом на пути к успеху. Тем удивительнее было вновь окунуться в воспоминания о том дне, учитывая, что не далее как вчера он получил полное прощение от покойной сестрицы Альбуса.       Внезапно девочка повернула голову и посмотрела на Геллерта бездонными глазами цвета неба, её черты лица поплыли, словно воск, неопрятные волосы завились светлыми кудряшками. У ног Грин-де-Вальда поломанной куклой лежала Веста Ковальски.       — Это твоя вина, — произнесла она мёртвыми губами. — Я всё знаю о тебе, Геллерт Грин-де-Вальд! Это твоя вина…       Геллерт упал на колени возле её тела, но оно вновь преобразилось: теперь перед ним лежал иссохший труп Батильды.       — Не защитил! Ты во всём виноват! — прошипела она, и её рот превратился в уродливую воронку, а пергаментная кожа слезала лоскутами, обнажая почерневшие кости. Из её разверстого нутра показалась треугольная голова Нагайны; змея пробовала языком воздух и с предвкушением в жёлтых глазах приближалась к Геллерту.       — Ты не наш сын, — презрительно выплюнул появившийся Люциус, шея и грудь которого были покрыты кровью.       — Убийца! — вторила ему Нарцисса с остекленевшим взглядом, её изорванное в клочья платье едва прикрывало избитое тело.       — Что ты наделал, Хелли? — с болью на старческом лице произнёс Альбус, колокольчики в его бороде играли траурный марш.       — Нет! — воскликнул Геллерт, отползая в угол комнаты.       Покойники замерли на месте, только змея, оскалив желтоватые зубы, свивала кольца, готовая напасть.       — Лжец! Трус! Убийца! Предатель! — голоса раздавались со всех сторон, проникали прямо в голову.       — Виновен! Виновен! — барабанной дробью стучало в висках.       Геллерт мысленно призвал Дары смерти и проснулся. За наколдованным окном занимался рассвет. Раненое плечо немного саднило, но в целом чувствовал он себя неплохо, несмотря на привидевшийся кошмар. Он подумал, что не стоило пренебрегать зельями Снейпа, и всё-таки выпил восстанавливающее. Не желая рефлексировать над причинами подобного сновидения, он решил заняться делами.       Разложив на столе перед собой мантию-невидимку, Воскрешающий Камень и Бузинную Палочку, Геллерт приступил к их изучению, что следовало сделать сразу. С Палочкой он экспериментировал ещё в прошлой жизни, хотя никогда не пытался окропить её собственной кровью. Мантия же и Камень попали к нему не настолько давно, чтобы он успел полностью с ними разобраться, но благодаря змее они буквально пропитались его кровью.       Через час исследований, которые, в общем-то, и не дали ничего нового, он попробовал повторить трюк с мантией-невидимкой — отойдя подальше, он пожелал, чтобы мантия оказалась на нём, укутала его струящимся шёлком, скрыла от глаз. Сначала ничего не происходило, но как только он действительно этого захотел, на его плечах материализовалась невесомая ткань мантии. Проделать то же самое с Камнем оказалось ещё проще — он по первому зову появлялся в руке, готовый служить своему повелителю. Палочка, повинуясь малейшему движению пальцев, летела к нему через всю комнату, но это было не то — обычное Акцио. Геллерт попытался позвать Палочку, не используя магию. Он пожелал почувствовать её тепло в своей руке, чтобы она стала продолжением его пальцев, проводником его магии, слилась с ним воедино. Палочка не шевельнулась. Сколько бы он ни предпринимал попыток, первый Дар Смерти был всё так же неподвижен.       Он решительно взял Бузинную Палочку и заклинанием рассек левую ладонь. Окровавленная рука сжала тёплое дерево, на долю секунды ему показалось, что её окутало жаром, но более ничего не произошло. Он отложил испачканное оружие и взмахом руки залечил кровоточащую рану. Соединенные розовые края следовало обработать бадьяном. Когда он, закончив с лечением, вновь взглянул на стол, палочка оказалась абсолютно чиста. Геллерт пожелал взять её в руку, и она незамедлительно сама в ней очутилась, просто исчезнув со стола. Он счастливо рассмеялся.