Тёмный Лорд Малфой

      Левую руку пронзило острой, жгучей болью. Метка буквально горела. Чёрная змея налилась цветом и даже будто бы стала объёмнее, она извивалась и пробовала тонким языком бледную кожу. Змея нетерпеливо зашипела, призывая слугу поторопиться на встречу с господином. Геллерт никому не служил и никогда не собирался, но сейчас такое положение дел было удобно и полностью соответствовало его далекоидущим планам. Успокоив себя этими мыслями и подавив отвращение, он одёрнул рукав пожирательской мантии и поспешил к главным воротам Хогвартса.       Волдеморт по счастью несколько дней не собирал своих слуг, что позволило Геллерту практически полностью восстановиться после ранения. Не то чтобы кто-то был против, поскольку после потери Лордом любимой зверушки можно было ожидать показательных казней ни в чём не повинных обывателей. Конечно, он убил пленников, да и пожирателям досталось, но вряд ли такая малость могла усмирить его гнев. По словам Люциуса, Волдеморт скрыл ото всех пропажу змеи, сообщив лишь об в очередной раз упущенном недотепами Поттере.       И вот теперь он решил устроить собрание именно в тот вечер, когда Геллерт писал еще одно невероятно важное эссе по трансфигурации для завтрашнего занятия. Наверняка старая кошка не упустит возможности придраться к недоделанной работе. Он предчувствовал, что это собрание не будет похоже на дружеское чаепитие — вернуться бы к утру. Закончив предложение о преобразовании воздуха в воду напоминающей паука кляксой, Геллерт покинул подземелья.       Он уже подходил к каменным вепрям, украшающим ворота. Ранние осенние сумерки и затянутое тучами небо не позволяли видеть дальше своего носа, но он прекрасно ориентировался в темноте, как и Снейп, шедший на пару десятков шагов впереди. Ни один из них не зажигал люмоса, в отличие от ковыляющих позади Кэрроу, выражающих своё недовольство обсценной лексикой. Даже два волшебных огонька не спасали их от стремящихся угодить им прямо под ноги камней и скользких корней, откуда-то появившихся посреди тропы.       Ворота открылись, беспрепятственно пропустив ученика, но буквально гудящий от магического напряжения воздух давал понять, что никто посторонний не сможет с подобной лёгкостью преодолеть этот барьер. Снейп вышел за пределы купола и аппарировал с тихим хлопком, Геллерт перед тем, как последовать его примеру, ещё успел услышать звук падения и отборную ругань Алекто. Амикус суетился над ней, помогая подняться и удержать равновесие на скользкой земле. Геллерт только хмыкнул и крутанулся на месте, перемещаясь в пространстве.       Вопреки ожиданиям он оказался не у ворот собственного поместья, а на каком-то смутно знакомом холме, где уже собралось с десяток людей в чёрных мантиях и сам Волдеморт. Геллерт, скрывая омерзение, преклонил колени и поцеловал край его мантии, как это делали все пожиратели. Тёмный Лорд благосклонно ему кивнул и велел занять позицию в круге. Только встав на своё место по левую руку от Волдеморта, Грин-де-Вальд позволил себе взглянуть на присутствующих.       Снейп с абсолютно бесстрастным лицом и слишком прямой спиной стоял рядом с хмурым Руквудом, который даже сейчас, казалось, что-то высчитывал в уме. Крэбб и Гойл предвкушающе ухмылялись, что на их не отягощенных интеллектом лицах смотрелось жутковато. За ними, скаля жёлтые зубы и хищно раздувая ноздри, готовился к охоте Фенрир Сивый — единственный оборотень, удостоенный пожирательской мантии. Долохов бросал жаркие взгляды на несколько растрёпанную Беллатрикс, которая, в почтительном ожидании уставившись на своего повелителя, их вовсе не замечала. Чего нельзя было сказать о Лейстрендже — тяжело опираясь на трость, которой он обзавёлся после восточного турне с Лордом, Рабастан с ненавистью взирал на Антонина. Яксли выглядел несколько усталым и истощённым, но на его лице ясно читалось, что он готов приложить все усилия, дабы реабилитироваться перед Тёмным Лордом. Люциус щеголял трёхдневной щетиной и тёмными кругами под потускневшими глазами, некогда холёные руки чуть подрагивали, сжимая палочку Нарциссы, а весь его вид кричал — я бесполезен! Геллерт изобразил подобающее случаю удручённое выражение лица, мысленно похвалив отца за отличную актёрскую игру.       Громкий хлопок возвестил о прибытии припозднившихся Кэрроу. Алекто шла, тяжело опираясь на подставившего плечо Амикуса, её одутловатое лицо выражало страдание, усиливающееся при каждом шаге.       — Амикус. Алекто, — доброжелательно поприветствовал их Волдеморт, раскинув бледные руки, будто желая их обнять. — Что же вас так задержало, друзья мои?       — Простите, мой Лорд. — Амикус помог сестре опуститься на колени перед господином и согнулся сам. — Алекто повредила ногу.       — Хм, — Волдеморт склонил голову набок, рассматривая расположившуюся у его ног женщину. — И как же это произошло? На территорию Хогвартса проник Орден Феникса? Или, может, сам Дамблдор восстал из гроба? — прозвучал высокий холодный смешок.       — Я… Я… Я упала… — дрожащими губами пролепетала Алекто.       — Упала? — неприятно удивился Лорд. И тут же обманчиво мягко переспросил: — Ты упала?! И именно поэтому я вынужден ждать?! Круцио!       Алекто пронзительно закричала и, согнувшись пополам, рухнула на землю. Её скрюченные пальцы с обломанными ногтями скребли мёрзлую почву, оставляя на ней неровные бороздки. Пытка прекратилась так же внезапно, как и началась; женщина сжалась в комок и продолжила скулить на одной высокой ноте. Волдеморт подошёл ближе и толкнул её босой ногой, побуждая перевернуться на спину. Её лицо было влажным от слёз, а из носа текла тонкая струйка крови, окрашивая в ярко-красный цвет сухие потрескавшиеся губы.       — Ты ничтожество, Алекто! — прошипел Волдеморт, презрительно глядя сверху вниз. — Из-за таких некомпетентных слуг, как ты, Гарри Поттер всё ещё не в моих руках.       — Простите, мой Лорд, — завыла Алекто. — Я исправлюсь, клянусь!       — Я дам тебе шанс проявить себя. Всем вам. — Волдеморт обвел взглядом пожирателей, на пару секунд дольше необходимого задержавшись на Люциусе. Он кивком головы указал Кэрроу занять свои места. Алекто смогла подняться только с помощью брата. — Полагаю, многие из вас узнали это место? Именно здесь я потерпел неудачу шестнадцать лет назад… И здесь же потерял… — он оборвал сам себя, раздражённо дёрнув уголком рта. — Наша цель сегодня — Годрикова Впадина! Мы сравняем это место с землёй.       Среди пожирателей пронёсся гул — некоторые выказывали искреннюю радость от скорого кровопролития, другие же лишь изображали интерес: Руквуд приподнял уголки губ в намёке на улыбку и снова погрузился в раздумья; в глазах Снейпа всего на долю секунды мелькнула паника и обречённость, но он так привык держать лицо, что все увидели только желание угодить своему повелителю; Люциус показательно вжал голову в плечи, что, впрочем, никого не удивило — о нелюбви старшего Малфоя пачкать руки было известно всем присутствующим; Геллерт изобразил замешательство и лёгкий страх, приправленные жаждой выслужиться.       — Мой Лорд, а как быть с чистокровными? — спросил Рабастан, тяжело переступив с ноги на ногу.       — Они живут вместе с магглами, привечают их в своих домах. Они все здесь предатели крови! — резко ответил Волдеморт. — Вы знаете, что делать!       — Да, мой Лорд, — поклонился Лейстрендж.       — Антонин, что твоя группа? — Волдеморт вперил жёсткий взгляд красных глаз во вмиг подобравшегося Долохова.       — Мой Лорд, все готовы и ждут сигнала, — отрапортовал Антонин, преданно глядя на повелителя.       — Заходите с севера, — приказал Волдеморт, задумчиво уставившись вдаль и прокручивая в пальцах узловатую палочку. — Не подведи меня!       Долохов отвесил низкий поклон и аппарировал. Повинуясь взмаху руки Лорда, все, кроме Сивого и Беллатрикс, надели белые маски и накинули глубокие капюшоны.       — Вперёд, друзья мои! Уничтожим же это пристанище грязнокровок и осквернителей крови! — пафосно изрёк Волдеморт и, вскинув палочку к небесам, сотворил масштабные антиаппарационные чары, укрывшие распростёршуюся внизу деревеньку, демонстрируя своё могущество и отрезая местным жителям последний путь к бегству.       Мрачная процессия, возглавляемая Тёмным Лордом, медленно спустилась с холма и вошла в деревню. В окнах домов горел мягкий жёлтый свет, сопровождавший тихие вечерние посиделки уставших на работе людей, но с другой стороны поселка уже слышались крики и мелькали вспышки заклинаний — Долохов направлял молодняк.       Волдеморт широким жестом обвёл представшую перед ними улицу и с гадкой усмешкой, ещё более исказившей его змеиные черты, приказал:       — Действуйте, друзья мои! Чего же вы ждёте?!       Крэбб и Гойл с гиканьем кинулись к ближайшему домику из красного кирпича. Удивительно прытко для их комплекции они перемахнули через аккуратный белый заборчик, а мощная Бомбарда в клочья разнесла входную дверь. Охранные чары только жалобно тренькнули, беспрепятственно пропустив двух агрессивно настроенных волшебников. Через мгновение из дома донесся душераздирающий женский крик, полный боли и страдания, но никто из соседей не поспешил на помощь. Все затаились в своих домах, надеясь, что беда обойдёт их стороной. Наивные глупцы — сегодня Смерть соберёт большой урожай.       Пожиратели смерти по одному или по двое входили в каждый дом и устраивали зачистку, не встречая на своём пути никаких препятствий. Некоторых магов и магглов левитировали на улицу и уже там измывались над ними. Сивый навалился на юную магглу и, сжимая в кулаке её тёмные волосы, впился заострившимися зубами в её тонкую шею. Девушка вырывалась и кричала, но у неё не было ни единого шанса спастись из смертельных объятий оборотня. Яксли с особым удовольствием снимал лоскуты кожи с подвешенного за ноги плюгавого мужичка; здесь несложно было заметить личную неприязнь — каждую нанесенную рану Корбан сопровождал уничижительными фразами в отношении своей жертвы.       Волдеморт шёл по главной улице, с едва заметной усмешкой посматривая на бесчинства своих слуг, но не принимая в них участия. Он остановился на центральной площади, с отвращением глядя на расположенный посередине военный мемориал. Едва он подошёл ближе, сквозь маскирующие чары проступила композиция из трёх человек. Тёмный Лорд презрительно фыркнул и растоптал лежащие у подножия цветы. Пустые мраморные глаза семейной пары с ребёнком будто бы осуждающе смотрели в ответ.       — Скоро Мальчик-Который-Выжил умрёт, — сообщил он, яростно сверкнув глазами. — И я уничтожу каждое напоминание о Поттерах! Никто больше не осмелится выступить против Лорда Волдеморта! Бомбарда Максима! — воскликнул он, вкладывая в заклинание всю свою ненависть и злость. Громкий взрыв прогремел над поселением, на миг заглушив крики жертв. Памятник Джеймсу и Лили Поттер рассыпался на мелкие осколки, припорошив мраморной пылью чёрную мантию мага.       Беллатрикс пританцовывая вступила во двор дома, на чью принадлежность магглам недвусмысленно намекали оставленная на улице машина и полное отсутствие каких-либо чар. Она прицельным Редукто вдребезги разнесла голову одному из уродливых садовых гномов, якобы призванных украшать лужайку. Беллатрикс задорно рассмеялась, довольная произведённым эффектом: обезглавленное существо куда больше удовлетворяло её представлению о прекрасном. В следующий миг она скорее почувствовала, чем услышала громкий хлопок выстрела и молниеносным движением отклонилась в сторону; пуля пролетела мимо, вскользь задев щёку волшебницы и оставив на ней кровоточащую ранку. Беллатрикс коснулась лица подушечками пальцев и, обнаружив кровь, перевела горящий взгляд в сторону дома. На пороге стоял довольно крупный мужчина с аккуратной бородой, одетый в клетчатую рубашку и потёртые джинсы. Он направлял ружьё прямо на пожирательницу.       — Убирайся! — грозно воскликнул он. — А не то в следующий раз я не промажу!       — Ути какой забавный маггл, — просюсюкала Белла, с интересом естествоиспытателя рассматривая мужчину.       — Я уже вызвал полицию! — пригрозил тот, чем спровоцировал очередной взрыв смеха со стороны женщины. Барьер, установленный Тёмным Лордом, блокировал всю маггловскую связь.       — Круцио! — взвизгнула Белла, направив чуть изогнутую палочку на самоуверенного маггла.       Едва красный луч пыточного проклятья вошёл в его грудь, прогремел ещё один выстрел, но дрогнувшие от резкой боли руки отправили пулю в никуда. Стукнувшись прикладом о каменные ступени, ружьё упало на землю. Мужчина застонал сквозь крепко сжатые зубы и, ухватившись сведённой судорогой рукой за дверной косяк, рухнул на колени. Немногие волшебники с подобной стойкостью могли переносить боль от круциатуса.       Белла чуть шевельнула палочкой, усиливая заклинание, но тут слева мелькнула какая-то тень, и в тот же миг в запястье женщины впились острые зубы, сразу прокусив до кости. Большой чёрный пёс повалил её на землю, не разжимая мощных челюстей. Громко вскрикнув, Белла вцепилась левой рукой в металлический ошейник и попыталась оттолкнуть разъярённого питбуля, но тот только ожесточённо дёрнул головой, вырывая из руки кусок плоти. Её собственная кровь, смешанная с собачьей слюной, капала из оскаленной пасти на лицо Беллатрикс.       Злобно зарычав, пёс кинулся вперёд и цапнул зубами нижнюю часть лица, рот женщины наполнился кровью из прокушенной щеки. Она отпустила ошейник и схватила собаку за ухо, выкручивая и изо всех сил впиваясь ногтями. Пёс обиженно взвизгнул и попытался укусить руку, причинившую боль, но в этот раз Белла оказалась быстрее, подставив под острые зубы уже искалеченную правую.       Му́ка была почти невыносимой, но пожирательница смерти умела не только пытать, она знала, как можно справиться с болью. Любое наказание от повелителя она принимала как награду, почти наслаждаясь. Однако эти пронзающие ощущения от зубов грязного животного были неправильными, от них хотелось избавиться. Пока питбуль, словно любимую игрушку, грыз предплечье волшебницы, превращая его в кровавые ошмётки, Беллатрикс сумела дотянуться до спрятанного на поясе кинжала.       Холодный металл удобно лёг в левую руку, и в следующий миг острый клинок вспорол мощную шею разъярённого зверя. Она с мстительным удовольствием два раза провернула своё оружие, глядя в удивлённые жёлтые глаза. Пёс завыл и рванулся, раздирая острыми когтями грудь и шею женщины. Питбуль повалился на землю, жалобно скуля и дёргая лапами, из его раны толчками вытекала тёмная кровь. Беллатрикс смотрела в небо, сжимая в руке окровавленный клинок. Схватка с собакой, длившаяся пару минут, отняла непозволительно много сил. И даже залечиться самостоятельно она не могла: Белла не имела привычки носить с собой зелья, а исцеляющие чары ей никогда не давались, в отличие от боевых, которые сейчас оказались бесполезны.       — Блэк! Нет! — полный боли и отчаяния крик донёсся со стороны дома. Едва пришедший в себя после пыточного проклятия маггл со всей возможной скоростью устремился к поверженной собаке. — Нет, Блэки, нет, нет, нет, малыш, — завывал мужчина, зажимая рукой смертельную рану на шее пса.       Питбуль тихонько тявкнул и просительно взглянул на человека, будто бы вопрошая: «Я справился, Хозяин? Я защитил тебя?». Мужчина погладил пса между ушами и склонил голову. Извернувшись из последних сил, Блэк лизнул отчего-то мокрую и солёную щёку своего человека, прощаясь навсегда.       — Я убью тебя, тварь! — прорычал мужчина, вскакивая на ноги и оборачиваясь к ведьме, лишившей его последнего друга.       Он готов был задушить её голыми руками, раз уж ружьё оказалось бесполезно, но Беллатрикс не дала ему такой возможности. Пока мужчина сокрушался над телом пса, она, перекатившись на бок, подползла к оброненной палочке. Криво ухмыльнувшись залитыми красным губами, Белла послала в своего противника проклятие кипящей крови. Он сумел сделать два шага, отделявших его от свершения мести, и ударом ноги отправил в полёт её оружие, прежде чем температура его тела начала необратимо повышаться. Не обращая внимания на охватившую его слабость и жар, он кинулся на ведьму, сжимая ладони на её тонкой шее.       Лейстрендж извивалась ужом, пытаясь вырваться из стального захвата. Ни кинжала, ни палочки не было под рукой, оставалось уповать на собственную выносливость и скорое действие проклятия. Мужчина стал страшен лицом, его красные от лопнувших капилляров глаза светились незамутнённой ненавистью. Обжигающе горячие ладони всё так же сжимали беззащитное горло, не позволяя Беллатрикс сделать вдох, она могла лишь бессильно скрести здоровой рукой по каменной дорожке. Из глаз, носа и ушей мужчины потекли горячие струйки, его лицо и тело вздулись алыми пузырями; тонкая кожа губ не выдержала первой, забрызгивая его бороду и закатившую глаза женщину кровавой кашицей. Покрытые язвами руки судорожно сжались в предсмертной агонии, мужчина издал ужасающий хрип, и его тело лопнуло как мыльный пузырь, только вместо радужных брызг вокруг разлетелись кровавые ошмётки, ещё секунду назад бывшие живым человеком.       Беллатрикс шумно вдохнула морозный воздух и закашлялась, горло сдавило спазмом. Полежав пару минут, она с трудом поднялась на ноги и принялась искать своё оружие, что в окружающем полумраке было непростой задачей. Отыскав и палочку, и кинжал, Белла, экспрессивно ругая чёртового маггла и его мерзкую псину, поковыляла на поиски Долохова или Рабастана. Главное, в таком виде не попасться на глаза повелителю.       Геллерт, выйдя из тени деревьев, незаметно скользнул в соседний дом. Лейстрендж оказалась на удивление живучей тварью. Добить её не составило бы труда, однако она весьма сильная и интересная личность, хотя и совершенно чокнутая. Из этого может получиться что-то любопытное.       Просочившись в приоткрытую дверь, он едва не наступил на свежий труп, лежащий у самого входа. Распахнутые в ужасе глаза и отсутствие крови указывали на смерть от авады, очевидно, что тут уже побывал кто-то из пожирателей. Гоменум Ревелио указало, что наверху находятся три человека, и будто в подтверждение оттуда донёсся громкий всхлип и жалобный скрип половиц.       Накинув мантию-невидимку, Геллерт шагнул на лестницу. Конечно, маска и мантия скрывали его личность, но имелся более надёжный способ сохранить свою репутацию кристально чистой — не оставлять свидетелей. Можно было спасти десяток человек, и они сочтут его героем, но всегда найдутся те, кто спросит: «А как же мистер Малфой там оказался? А не принимал ли он участия в той резне?». Поэтому никто не должен знать, что он здесь был. Коллеги по цеху тоже забудут, тем или иным способом.       Все двери были распахнуты настежь, у дальней комнаты стоял пожиратель смерти с опущенной вниз палочкой. Заглянув через его плечо, Геллерт увидел детскую, оформленную в розовых тонах — на стенах резвились радужные единороги, а под потолком порхали светящиеся феи. Перед детской кроваткой с розовым балдахином стояла молодая женщина с гладкими рыжими волосами, собранными в небрежный хвост. Она раскинула руки в нелепой попытке укрыть свою маленькую дочь от пришедшего в их дом зла. Кудрявая малышка с ярко-голубыми глазами, держась ручками за бортики кроватки, выглядывала из-под руки матери и сосредоточенно хмурила бровки на чёрного человека.       — Пожалуйста, пожалуйста, — повторяла та уже осипшим от долгой мольбы и слёз голосом. — Умоляю, только не трогайте Софи. Делайте со мной всё что угодно, но только не Софи. Прошу вас!       Снейп, стоящий в дверях, как-то неестественно дёрнулся и крепче сжал палочку. Было очевидно, что он не хочет или не может их убить. Тут его было не за что винить, немногие волшебники решатся на убийство ребёнка. Он продолжал стоять на месте, очевидно, пытаясь придумать какой-то выход, но его не находилось. Нельзя было просто оставить их и уйти. Если Волдеморт сказал, что сравняет Годрикову Впадину с землёй, то именно это он и сделает, буквально, а значит, они в любом случае погибнут. Авада в данной ситуации выглядела проявлением милосердия.       Геллерт зашёл в соседнюю комнату и, найдя на туалетном столике простую серебряную цепочку, превратил её в портключ и спрятал в карман. Благодарность от Снейпа никогда не будет лишней. Он спустился на первый этаж и снял мантию-невидимку, после чего, уже не скрываясь, вернулся наверх. Едва он ступил в коридор второго этажа, Снейп тут же перенаправил на него свою палочку.       — Какие-то проблемы, профессор? — насмешливо поинтересовался Геллерт, совершенно игнорируя оружие в руках Снейпа. Из комнаты не доносилось ни звука.       — Вы что-то хотели? — ответил тот вопросом на вопрос, но палочку опустил.       — Вы хоть иногда говорите прямо? Или вы от бывшего директора заразились его манерой увиливать от действительно важных разговоров? — с долей раздражения спросил Геллерт, подходя ближе и бесцеремонно заглядывая в детскую, в которой ровным счётом ничего не изменилось. Только женщина теперь молчала, переводя испуганный взгляд с одного пожирателя на другого.       — Спастись отсюда можно лишь портключом, — намекнул Геллерт, так как Снейп не спешил завязывать разговор.       — Чтобы он мог пробить барьер, его должен создать кто-то равный по силе Тёмному Лорду или Дамблдору, — ехидно хмыкнул Снейп, заподозрив своего ученика в чрезмерной глупости.       — Тогда чудесно, что у меня как раз имеется такой, — самодовольно ухмыльнулся Геллерт, демонстрируя только что зачарованный предмет.       — Это работа Альбуса? — спросил Снейп, придирчиво рассматривая цепочку. — Вы уверены, что он сработает?       — Он сработает, — заверил Геллерт.       — Где точка выхода? — тёмные глаза в прорезях маски озарились надеждой.       — Один тупичок в маггловском Лондоне, — небрежно пожал плечами Грин-де-Вальд. Снейп кивнул, не требуя подробностей.       Молниеносным движением Геллерт переместился вплотную к женщине, указывая палочкой ей в лоб, и произнёс:       — Обливиэйт!       Напрягшийся было Снейп расслабился в один момент. Он призвал верхнюю одежду девочки и её матери. Софи радостно захихикала, когда сиреневый комбинезончик начал сам надеваться на её ручки и ножки, шапка с милым дракончиком спрятала её кудряшки, а серебристые шнурки на ботиночках сами собой завязались красивыми бантиками. Когда Геллерт опустил палочку, Снейп подал женщине тёплую мантию, похожую на пальто, что было весьма удачно, учитывая, куда они отправятся. Через минуту она стояла посреди комнаты, прижимая к себе дочку, ещё немного дезориентированная после заклятия забвения. Портключ намотали на руку ребёнка, чтобы её случайно не отнесло в сторону.       — Конфундо. Портус. — Цепочка засветилась голубым цветом, раздался тихий хлопок, и в комнате остались только мужчины. Геллерт почувствовал, как в последний момент Снейп кинул следящие чары. Не доверяет? Или считает себя ответственным за спасенные жизни?       — Что вы ей внушили, мистер Малфой? — полюбопытствовал Снейп.       — Она отправилась в Мунго, но немного промахнулась с аппарацией. Впрочем, там не слишком далеко, — ответил Геллерт, выходя из комнаты.       — Почему именно в Мунго? — слабо удивился Снейп.       — А разве молодой мамочке нужен особенный повод? Она сама всё придумает, — объяснил свой выбор Геллерт. Он не мог видеть, но точно почувствовал, как Снейп под маской закатил глаза и поджал губы от такой логики. Более не сказав друг другу ни слова, они разошлись на заднем дворе в разные стороны.       Следующий дом привлёк Геллерта раздавшимся изнутри голосом отца:       — Я не могу сотворить Аваду чужой палочкой, как ты не понимаешь, Рабастан?       — Ты просто, как всегда, хочешь остаться чистеньким, Люциус, — недовольно процедил Лейстрендж. — Но Тёмный Лорд чётко дал понять, что ты должен показать свою полезность!       — Палочка Нарциссы не служит мне в полную силу! — продолжал изворачиваться Малфой. — К тому же в её сердцевине шерсть единорога, а значит, она не расположена к тёмной магии.       — А я говорю, ты это сделаешь! — рассердился Рабастан. — Да хоть левиоссой их об пол роняй, мне всё равно!       — Да чтоб тебя, — выругался в сердцах Люциус, очевидно, не находя возможности избежать убийства в этот раз. — Инкарцеро Максима! — с видимым недовольством воскликнул он. Послышался короткий хрип, и что-то тяжелое упало на пол.       — Люци, да ты оригинал! — восхищенно присвистнул Лейстрендж.       — Заткнись, Басти! — огрызнулся Малфой, брезгливо протирая палочку шёлковым платком.       — Добрый вечер! — светски поздоровался Геллерт, заходя в открытые двери. Он оказался в просто обставленной гостиной, на полу которой уже лежали два мертвеца: женщина с пустым взглядом и мужчина с удавкой на шее. Ещё два человека дёргались в путах на цветастом диванчике, наложенное кем-то силенцио позволяло им только бессвязно мычать. Светловолосый мужчина с голубыми глазами показался ему смутно знакомым, но имя не желало всплывать в памяти.       — О, Драко, ты как раз вовремя! — непонятно чему обрадовался Рабастан. Пленники, услышав его имя, с ужасом переглянулись и задёргались ещё сильнее.       — Отец, мне нужна твоя помощь. Идём, — Геллерт подхватил с облегчением выдохнувшего Люциуса под локоть, уводя на улицу.       — Эй, а как же эти?! — возмутился Лейстрендж, взмахом палочки снимая силенцио.       — Сам справишься, — высокомерно вздернул бровь Люциус.       — Вы совершаете ошибку! — закричал мужчина. — Мы поддерживаем текущую власть!       — Боюсь, сегодня это вас не спасёт, — бросил Геллерт, не оборачиваясь.       — Моя дочь на Слизерине! Вы должны её знать! — не сдавался мужчина.       — Что ж, значит, она будет жить, — усмехнулся Рабастан. — Наверное. Авада Кедавра. Круцио. — Очередной женский крик огласил окрестности.       — Кто-то из чистокровных? — без особого интереса спросил Геллерт.       — Полукровки. В каждом поколении кто-то женится на магглах, — с явным неодобрением покачал головой Люциус. — Да ты наверняка слышал о них. Ковальски. Приехали из Америки лет шестьдесят назад.       — Слышал, да, — пробормотал Геллерт и махнул отцу рукой, не желая выслушивать подробности, коих старший Малфой наверняка знал немало. Он направился к никем ещё не тронутому дому, защитные чары на котором недвусмысленно намекали на то, что там проживают волшебники.       Геллерт обошёл дом по кругу и, остановившись у чёрного входа, накинул мантию-невидимку. Он аккуратно проделал брешь в защите, позволяющую незаметно проникнуть внутрь. Предчувствие подсказывало, что именно в этот дом не стоит врываться силой. В гостиной у зашторенного окна, иногда поглядывая через щель на улицу, спорили три человека.       — Это чистое самоубийство, — раздражённо рыкнула смуглая женщина с заплетёнными в мелкие косички волосами. Она едва заметно отодвинула штору и недовольно цыкнула. — Они взорвали дом Абботов! Их несколько десятков, а нас только трое! Нужно уходить, пока ещё возможно!       — Но это уже невозможно, Гвен, как ты не понимаешь? — рассудительным голосом, но с пробивающейся в нём тревогой заявил Ремус Люпин. Он ещё больше постарел и осунулся с их последней встречи. — Деревня оцеплена пожирателями, камины и аппарация недоступны, а на создание портала, способного пробить щит, ни у кого из нас не хватит сил.       — Мы можем попытаться спрятаться, как последние трусы, или можем вступить в бой, — заключил бывший аврор Кингсли Шеклболт. — Оба варианта не гарантируют выживания, но во втором случае хотя бы есть шанс убить несколько пожирателей!       — Самоуверенные идиоты! — фыркнула Гвен. — Они задавят нас количеством! И какого дьявола я не скрыла дом фиделиусом?! — взвыла она, дёрнув себя за волосы.       Геллерт не стал дожидаться, до чего договорятся члены приснопамятного Ордена Феникса. Он направил возникшую в руке Бузинную палочку в затылок темнокожего мужчины и неслышно прошептал: «Империо», не подавляя его волю, но усиливая его стремление сражаться. С женщиной оказалось чуть сложнее, она не рвалась в бой, желая скрыться и бежать, но и её воля прогнулась перед сильнейшим. Оставался Люпин. Насколько известно, ментальная магия почти не действует на оборотней. Но Ремус был особенным, он был оборотнем, отвергающим свою суть. Рассудив, что в случае неудачи всегда можно применить Аваду, Геллерт в третий раз произнёс одно из непростительных заклинаний. Каково же было его удивление, когда Люпин подчинился без малейшего сопротивления, будто бы даже с удовольствием отдавая себя в чью-то власть.       — Используйте дезиллюминационные чары! — произнёс он первый приказ, который был безукоризненно выполнен в тот же миг. Теперь абсолютно невидимый Геллерт обращался к трём почти незаметным силуэтам: — Забудьте обо всём, что вас беспокоило раньше! Вы совершенны! Вы — идеальные машины для убийства! У вас есть ЦЕЛЬ! Вы сейчас незаметно покинете этот дом и убьёте Фенрира Сивого и Рабастана Лейстренджа. Убейте их любой ценой!!! Не отвлекайтесь на остальных, ваша цель — эти двое. Это будет неоценимый вклад в победу над злом!       Геллерт проследил, как едва мерцающие на свету силуэты скрылись в темноте, и покинул опустевший дом. Ближе к центру слышались звуки борьбы и сверкали вспышки заклинаний. Возможно, кто-то из местных решил оказать сопротивление. Через секунду прозвучал оглушительный взрыв. Мысленно пожав плечами, он свернул на второстепенную улочку и снял мантию-невидимку. Руквуд вышел из ближайшего домика и кивнул Геллерту, махнув рукой на дальние дома, давая понять, что там ещё никого не было, и тут же скрылся в благообразном дворике очередного пряничного домика. Геллерт методично проверил все пять зданий в конце улочки, не найдя в них ни живых, ни мёртвых, и ему это порядком наскучило. Единственное оправдание, что это надо для дела, что нельзя сейчас потерять лояльность Волдеморта, уже казалось сущей ерундой, он мог бы прямо здесь бросить Тому вызов, а крестражи отправить вдогонку, но нет — рано, да и последний ещё не найден.       Только в предпоследнем домике заклинание показало людей, двенадцать человек, судя по всему магглы, забаррикадировались в подвале в тщетной попытке спастись. Геллерт не стал разрушать их хлипкие запоры, напротив, он добавил на дверь довольно мощный Коллопортус. По одному движению руки вокруг его головы возник прозрачный пузырь с чистым воздухом. Он направил кончик палочки в узкую щель под дверью и прошептал:       — Tödlicher Atem.       Лёгкий газ без цвета и запаха начал наполнять подвал. Оттуда послышались короткие смешки, быстро перешедшие в безудержный радостный смех, потом последовало несколько глухих ударов, знаменующих падение тел, и всё стихло. Геллерт вышел на улицу и развеял головной пузырь. Ему не было нужды заходить внутрь, он знал, что там лежит двенадцать трупов с блаженными улыбками на лицах, а если кто-то из пожирателей заглянет в эту комнату до истечения часа, то присоединится к ним. Почему бы кому-то не намекнуть, что стоит проверить и этот дом, подумал Геллерт и кивнул появившемся Руквуду, что тут всё кончено. Они вместе вернулись на главную улицу.       Здесь царила разруха, в воздухе витал запах крови и смерти. На центральной площади потихоньку собирались пожиратели, на пьедестале бывшего памятника Волдеморт сотворил вычурное кресло и теперь восседал на нём с видом победителя. Перед ним корчились под пытками уже подлеченной Беллатрикс несколько связанных волшебников, а чуть в стороне лежали в два ряда мертвецы, и минимум четверо из них были в пожирательских мантиях.       Троих Геллерт не узнал, явно кто-то из молодняка, а вот свежий труп Рабастана его порадовал; недалеко от него ожидаемо обнаружилась Гвен, вернее то, что от неё осталось — проклятие гниения плоти уничтожило почти все мягкие ткани. Потери среди пожирателей оказались до смешного малы, поэтому для достижения хоть какого-то равновесия Геллерт с помощью империуса внушил одному юнцу из команды Долохова необходимость взять с собой несколько человек и перепроверить все дома в проулках, уделив особое внимание подвалам. Парнишка подошёл к Антонину и что-то тихо ему сказал, тот покивал и жестом призвал ещё двоих. Трое пожирателей двинулись на боковую улочку и скрылись в темноте, откуда больше не вернулись, впрочем, до них никому не было дела.       Со стороны местной церквушки послышался волчий вой, и на площадь выкатился рычащий клубок из человеческих тел, хотя их уже нельзя было в полной мере назвать человеческими. Люпин острыми звериными когтями драл спину рычащего Сивого. Челюсти обоих вытянулись, демонстрируя желтоватые клыки; Фенрир укусил противника за плечо, за что получил сильнейшую оплеуху подозрительно мохнатой рукой и откатился в сторону.       Все на площади замерли, поражённые зрелищем. До полнолуния оставалось ещё две недели. Многие знали, что Сивый способен на полуоборот вне зависимости от фаз луны, но никто не мог ожидать того же от тихони Люпина. Очевидно, для Ремуса приказ «убить любой ценой» возымел особое значение, вплоть до принятия своей второй сущности. Волдеморт следил за сражением с нескрываемым интересом, а пожиратели начали втихаря делать ставки. В основном на Фенрира, хотя и в Люпине многие видели большой потенциал.       В какой-то момент Сивый оседлал Люпина и остервенело вгрызся в его шею, после чего удовлетворённо заурчал. Ремус как-то по-собачьи взвизгнул, но вдруг разозлился ещё больше и, полоснув Фенрира по груди, резким движением оказался сверху.       — Давай! — заорал он, изо всех вжимая своего злейшего врага в каменную мостовую.       — Бомбарда Максима! — прогремел зычный голос, и взрывное проклятие впечаталось в сплетение тел, разметав кишки и куски плоти по всей площади; чья-то когтистая лапа шлёпнулась прямо перед Волдемортом.       Вырванный из мостовой камень на огромной скорости влетел четко в лоб находящейся довольно далеко Алекто, она покачнулась и упала, неловко вывернув покалеченную ногу. Геллерт ни разу не видел, чтобы практически детский сглаз на неудачу имел такие грандиозные последствия. Не вызывало сомнений, что его применил кто-то из учеников. Какой-то очень обиженный студент, или сразу несколько невероятно злых студентов, подумал он, глядя, как Алекто неловко повернулась, пытаясь подняться, и сломала собственную палочку.       — Авада Кедавра! — рявкнул Лорд, безошибочно попав в невидимку. Дезиллюминационные чары спали в один момент, и совершенно мёртвый Кингсли Шеклболт, безвольно раскинув руки, но сохранив на лице яростное выражение, рухнул посреди дороги.       Волдеморт, казалось, потерял всякий интерес к происходящему. Он небрежно указал на пленников и коротко обронил:       — Добейте и уходим.       Несколько непростительных оборвали муки несчастных, и пожиратели потянулись за удаляющимся Волдемортом. Почти все здания в конце улицы пострадали, но дома Батильды и Поттера выглядели так, будто тут поработал маггловский бульдозер. Молча пройдя сквозь кладбище, пожиратели оказались на пустующем нынче поле. Тёмный Лорд принял величественную позу перед своими слугами и пафосно изрёк:       — Друзья мои, мы замечательно потрудились сегодня! Вы все заслужили праздник! — Раздались одобрительные крики, но они стихли, повинуясь взмаху руки. Волдеморт крайне самодовольно усмехнулся и произнес: — Только следует добавить немного огня. Adesco Firе! — проревел он, и с его палочки сорвался первый оранжевый лепесток, который в мгновение ока разросся в огромного огненного монстра, пожирающего всё на своём пути. Через пятнадцать минут на месте Годриковой Впадины осталось только пепелище, над которым реяла огромная Тёмная Метка.