***
На утро Сережа осознал, что неожиданно уснул, почёсывая пса. Правда проснулся он, обнимая уже довольную собаку. Тот даже не вырывался до пробуждения Разумовского, покорно лежал и грел прохладные от беспокойства Сережины конечности. Закрадывалась мысль, что собаки не такие уж плохие и вонючие. Он будто услышал в сознании голос Олежи: «А я говорил, хорошие они. Ты все вонючие, да грязные». Сквозь заспанные глаза сложновато было разглядеть окружение, но Сережа все равно искал взглядом Олега. Очень уж интересно, как тот оценит его сближение с собакой. Никого и в помине похожего не было. Только одиноко стоящая мебель и пес рядышком. Спросонья он не сразу вспомнил о пропаже, но прошла пара секунд, и осознание накрыло Разумовского. В кровати пусто. Только пес да он. Олег все еще не пришел, и уже утро. Понимание, что изначально его мысли были верны, не давало никакого удовлетворения. Только еще сильнее повышало градус напряжения. Мысленно ругая себя, что еще вечером не бросился на поиски, Разумовский отодвинул подальше надоедливого пса. Глубоко в душе Сережа надеялся на лучшее. Уже радовало некое понимание — с Олегом что-то произошло, и теперь остается разузнать что именно. В какую жопу тот влез, и что-то подсказывало, что ответ ему не понравится. Мыслей были кучи, и ни одна их них не заканчивалась связано, только обрывки, никак не собирающиеся воедино. Их становилось все больше и больше, они начинали душить своим обилием. Разумовский почувствовал пронизывающий до костей холод чужих рук, постепенно подбирающихся к горлу. По привычке резко обернувшись на призрачные касания, он ожидал увидеть Птицу. Однако позади него была лишь пустота, она напрягала в разы сильней. Если с вечным шумом в голове он привык сосуществовать, то сейчас в полнейшей тишине было не по себе. С ним что-то не так, Сережа не хотел признавать, что не так все. Как только он очнулся, все изменилось, мир вокруг стал другим, чего-то не хватает. Только сейчас до него начало доходить — Птицы нет. Полнейшая тишина и никаких галлюцинаций, однако по ощущениям он все еще есть где-то внутри. Наплыв мыслей и осознания ужасал. Всеми силами стараясь откинуть нагнетающие мысли куда подальше, Разумовский наспех оделся в первое, попавшееся под руку. Вообще не важно чьи это вещи, и как отреагирует хозяин. Главное сейчас покинуть как можно быстрее этот дом. Только так он сумеет раздобыть информацию. На выходе его словно караулил Гром. Завидев одетого Разумовского, тот перекрыл дверной проход собой. — Куда собрался? — Игорь окинул его суровым взглядом с ног до головы. — Неужели все зажило, а какую трагедию ломал-то. Если уже собрался бежать, так, может, пора выполнить свою часть уговора? Напомню на всякий. Твоя жизнь в обмен на признание. — Отвянь, — пытаясь пропихнуться в дверной проем, он был резко остановлен сильной рукой Грома. Тот перехватил его через грудь и потащил обратно к дивану. Как бы Сережа не брыкался, он смог лишь вызвать в Игоре несколько сдержанных ругательств, — Отпусти меня, поставь на место! Как же ты не понимаешь, Олег пропал. Мне нужно в квартиру, там хоть комп и телефон есть. У тебя я вообще ничерта не нашёл. Только вырезки из газет. Напомнить, в каком веке живешь? Как ты вообще живешь без электроники? Небось и микроволновки нет. Боишься электромагнитного излучения? Ай, больно! Пусти, скотина! — Слушай, предлагаю тебе по-хорошему заткнуться или я возьму тот стул, привяжу тебя и запихну в рот что-нибудь на подобии носка. А то больно разговорчивый, как тебя только терпят? — Так давай привяжи и засунь кляп, что мешает? — все сильнее выкручиваясь из рук, Сережа бесил Игоря все сильнее и сильнее. Наблюдать за бешенством Грома было крышесносно. Слова сами лились из его рта, но он и не пытался их сдержать, — или натуралы так не делают? Неужто брезгуешь? А вот Олег бы смог, сам видел. — Ох… Как же ты заколебал. Почему с Олегом ты такой спокойный и примерный, что за смена парадигм? Завязывай со спектаклем, — Кинув на диван пихающегося Сережу, Игорь взял с кухни стул и присел напротив. Подобное отношение его выводило из себя, хотелось заткнуть эту чертову королеву драмы. — Успокойся ты. Один ты ему не поможешь, лишь шороху наведешь. Я еще вчера понял, что что-то не так. Ты прав, Олег пропал, и думаю твое существование одна из причин. Сегодня вот договорился встретиться с одним, уже знакомым тебе, другом, он должен помочь и потом забрать тебя. Все, как обговаривали. Пораскинув головой, Сережа не мог согласиться на такие условия, привлекать еще одного мента ой как некстати. Обдурить одного у него еще вышло бы, придумать план, да и все. На крайний случай всегда оставались подручные тяжелые предметы. Однако стоит только появиться второму, и проблем не счесть. Звонок в дверь сбил его с мысли. Неожиданный звук ввел Грома в недоумение, что было в ту же секунду скрыто под маской безразличия. Не дожидаясь ответа от Разумовского, он подошел к двери. За ней его ожидал обеспокоенный Дубин. Сережа не знал кто зашел, но это точно не Олег. Звуки шагов разительно отличались, но стоило услышать голос гостя, как все встало на свои места. Первоначально он не придал словам Игоря особое знание, но теперь то Сережа понял кто к ним зашел. Стоило Грому приоткрыть дверь, как Дима в тот же момент прошел в квартиру, параллельно начиная разговор. — К чему такая спешка? Ты нормально так и не объяснил, что произошло, — Раздеваясь в холле, он обеспокоенно смотрел на Игоря, ожидая от того ответов. Гром просто замер не в силах сказать крутящееся на языке. Ответа не последовало. — Дружище, что с тобой в последнее время происходит? Если раньше ты просто был подавлен и отгораживался ото всех, то сейчас все иначе. Игорь, я не смогу помочь, если ты не расскажешь. Пойми, я переживаю. Дима по привычке погладил обтирающегося об ноги Мухтара, и на входе его взгляд приковался к силуэту на диване. Тот явно не ожидал встретить в квартире еще кого-то. Пронзительно изучающий взгляд зеленых глаз был направлен в спину Сережи. Разумовский чувствовал взгляд на себе. Страха так такового не было, но отчего-то дыхание сперло. Оставаясь тут, он не задумывался о встрече еще и с Дубиным. Даже в голову такой расклад не приходил. Первым, после минутной паузы, голос подал Дима: — Я не вовремя? — со стороны раздался тяжелый вздох. — Нет, ты как раз. У меня тут проблемы, вляпался я по самое нехочу. Дим, без тебя из всей этой трясины не вылезу, — Сделав пару шагов вперед, он и Дубина позвал за собой. Присев напротив незнакомца, Игорь, не ожидая реакции от Димы произнес, — Вот. Разумовский. Прошу не любить и не жаловать. Сказанное не сразу дошло до Дубина. В его взгляде читалась масса вопросов, ответа, на которые Игорь не сильно хотел давать. Однако придется, все шло к этому моменту, и даже если бы не произошло ситуации с пропажей, то рано или поздно этот разговор состоялся бы. Тишина, возникшая в комнате, оглушала и давила. Игорю было сложно начать говорить, переступить через страх вновь раскрыть свою душу. События последнего года разнесли его вдребезги, в тартарары полетело все. Тогда закрыться ото всех было единственным вариантом обезопасить близких. Сейчас же, когда требовалось вновь раскрыться, все шло в разы сложнее. Даже если это и был Дима. Ощущая напряжение, витающее в воздухе, Сережа хотел посильнее вжаться в диван и желательно слиться с его текстурой. Любое движение и звук отдавались дрожью внутри, что была тщательно подавлена в ту же секунду. Подойдя чуть ли не вплотную к Грому, Дима присел на колени и положил руку на скрещенные в замок ладони. Он словно не замечал еще одного человека в комнате, или тщательно старался это делать. Простым касанием он пытался вновь обрести то единение, что было у них раньше, показать, что ему можно довериться. Вздрагивая от неожиданного прикосновения, Гром глянул на него, в ответ ему была направлена легкая улыбка Димы. Больше никто так безмятежно не улыбался в его жизни, только если Юля. Мысли о ней до сих пор делали ему до безумия больно. Тяжело выдохнув, он начал рассказ, с чего все началось. С момента, как он познакомился с Олегом, и до того, как Разумовский оказался на его диване. Многие моменты он намеренно упускал, такие, как рутина или какие именно отношения связывали этих двоих. — …теперь то понимаешь, как я вляпался? Теперь еще и он чисто на мне, все порывается сбежать. Возникает и припирается. — Впервые за долгий разговор Гром посмотрел на диван с Разумовским. Тот, словно, уменьшился в размерах, вжался в спинку и подрагивающими пальцами поглаживал лежащего на нем Мухтара. — Вот же предатель… — Мухтару он нравится — парадоксально. У меня даже слов нет после твоего рассказа. Только один вопрос. Давай немного отойдем, — присутствие Сережи давило. Заставляло держать язык за зубами. Дима помнил, чем обернулась их последняя встреча. И то через другого человека. Игорь кивнул и отошел на пару шагов ближе к кухне, оставляя открытым вид на диван, — Игорь, почему я узнаю последним? Понимаю, у тебя появился друг, я рад за тебя. — Он не ты. — вклинился Гром, но грустные глаза напротив заставили его замолчать. — Почему тогда ты не доверился мне? Ты в любой момент мог подойти ко мне и рассказать, даже просто поговорить по душам. Может стало бы легче, но ты выносишь все в одиночку. Прошло почти полгода, ты очень сильно отдалился. Честно, я не знаю, как к тебе подступиться, не закрывайся от меня. Прошу. — Я не мог вновь подвергнуть тебя опасности, — от слов Димы в груди все сжималось, и не давало нормально продохнуть. — Когда я все понял, кто такой Олег, его пар… партнер, просто не мог прийти и вывалить на тебя. Ты только недавно отошел, и вновь ввязывать тебя… Я просто не мог. — Но в итоге я все равно тут. Со мной все будет хорошо. — Дим, я не могу потерять и тебя, —утыкаясь в плечо напротив, Гром все же произнес самую главную мысль. В ответ должны были последовать еще слова, но они были прерваны цоканьем собачьих когтей по полу и скрипом рядом. Сзади на стуле сидел Разумовский и выжидающе смотрел на них. Видя их взаимоотношения, он даже немного завидовал. Его близкий человек сейчас был черт пойми где. — Подслушиваешь? — голос Игоря резко стар грубым и серьезным. — Разумеется, — стеснение пропадало со словами, но Сережа старался все же держать себя в руках. Переходить черту сейчас ой как не кстати, — Давайте уже решим, что делать. Как понимаю, меня одного вы не пустите. Значит пойдем все вместе, у нас только два варианта куда идти. Кафе и квартира. И уж лучше он будет в кафе… — Как быстро ты все решил, однако. Во! — Игорь наигранно показал ему большой палец, — Офигенно придумал, медаль дать? Дубин молчал, не зная, что сказать. От резкой перемены в друге, ему было даже как-то не по себе. Он все еще ощущал себя некомфортно рядом с Разумовским, хотя сейчас от него не исходило той ужасающей ауры как раньше. Однако Дима помнил на что этот способен. — Я все еще многого не понимаю и, видимо, знаю не все аспекты. Как бы это не звучало, он прав. Надо с чего-то начинать. Ради этого же я здесь, — разворачиваясь и обращаясь к Разумовскому, он старался держать лицо и не показывать слабости. — ты сказал про кафе и дом, где они? До этого игнорируемый Сережа теперь во всю рассказывал куда мог пойти Олег. Разговор шел через силу, слова приходилось выдавливать, обдумывать каждую сказанную фразу. Стараться не выдать лишнего. Напротив Дубин держал свою отточенную до автоматизма улыбку. Однако, как бы он не делали вид, что все в порядке, Серёжа видел, как иногда краешки губ передергивало. Им обоим был неприятен этот разговор. С Игорем у него ладилось лучше, того хоть можно было подкалывать в напряженные моменты. С этим дела обстояли сложнее. С горем пополам закончив разговор, они пришли к выводу, что следует идти сначала в кафе, а только потом в дом. Сережа был другого мнения, но его голос не шибко учитывали. Надев верхнюю одежду, они с Дубиным стояли в прихожей и ожидали Грома. Неловкое молчание напрягало его. Хотелось как-то разбавить напряжение. — Ты тогда позаботился о Марго, спасибо. Она для меня очень важна. — Характер у нее, конечно, скверный, но есть в ней и хорошее. Как она, кстати? — Дима поддержал столь же неловкий, как тишина, разговор. — Она умерла в Венеции. — Сожалею. Неловкое молчание словно увеличилось раза в два, не меньше. На радость обоим Гром вышел быстро.***
Вся дорога до кофейни прошла максимально неудобно. Натянутая улыбка Димы раздражала своей фальшивостью. Он и без нее ощущал себя не комфортно, а с ней все лишь усугублялось. Колкости пытались вылезти наружу, хотелось вывести вечно доброго и спокойного Дубина из себя. Однако каждый такой порыв он глушил на корню, вспоминая, что от этих людей зависит сейчас все. В первую очередь Олег. Нельзя терять ни минуты. Днем в кофейне оказалось гораздо больше народа, почти все столики были заняты, а у стойки стоял человек, ожидающий заказ. Оказаться тут, особо не скрываясь и не шныряя по углам, было приятно. Атмосфера располагала к задушевным беседам, а насыщенный аромат кофе манил засесть сюда на подольше. Незаметно пролетели мысли, что на одном из этих столов он пару недель назад истекал кровью. На полу тоже все было в кровоподтеках, а теперь от случившегося не осталось и следа. Даже у него воспоминаний об этом не было. Лишь четыре человека до сих пор вспоминают тот ужас, стоит им оказаться здесь. Увлеченная работой Уля поприветствовала гостей. Боковым зрением она не поняла, кто пришел, и пригласила их пройти и ознакомиться с меню. Ее тон был столь же радостен и лучезарен, на лице не было ни намека на нечто отрицательное. Она искренне улыбалась и Сереже не верилось, что на самом деле такие светлые люди еще существуют. Подойдя ближе к стойке, Игорь ее окликнул, напрямую говоря о своем присутствии. Даже завидев странную компанию, она не потеряла той лучезарности, лишь попросила немного времени. Ей оставалось сделать один заказ. Мужчина рядом стоял и улыбался владелице. Его поведение было на грани флирта, но даже сквозь милую улыбку Разумовский чувствовал, насколько она фальшива. Черт знает, что в этом человеке было знакомо, до отвращения неприятно, и пропитано обманом. Прям как он, Сережа словно видел собственное отражение, только с другой внешностью. Однако сути это не меняло. Наконец-то получив свой кофе, мужчина, звучно постукивая каблуками, ушел. На душе стало чуточку спокойней. Облокотившись на стойку, Уля пристально смотрела на Сережу, будто хотела прочитать его насквозь. По чересчур довольному выражению лица у нее выходило. — Уже нормально себя чувствуешь? Учитывая это, смею предположить, что с Олежей у вас все хорошо, — она указала себе на шею. До Разумовского не сразу дошло, что именно она подразумевала под этим жестом, но вспомнив вчерашнее, все же понял, — Не строй такое лицо, я не осуждаю, в отличии от Игорька. А где своего героя любовника оставил? – Поэтому мы и здесь, — Стоявший рядом Гром взял все на себя, заканчивая тираду Ули, — Он пропал, со вчерашнего дня нет его. Как понимаю, он не у тебя. Выходит, ты прям все знаешь о них? Неожиданно. Улыбка в секунду спала с ее лица. Все эмоции словно всплыли наружу, и она даже не пыталась их скрыть. Такая честность не могла не радовать после множества фальши поблизости. После слов Грома, она поникла и задумалась. Сережа понимал — ей, по какой-то причине, известно о произошедшем. — Все же случилось, думала твое спасение обезопасит всех вас, — Решительный взгляд направился на Сережу. — Хорошо, что ты выжил, иначе нас всех ждала бы беда в разы сильнее. — Ага. Сережа не понимал ее, но все же отвечал. О чем она говорит оставалось загадкой. Единственное, что сейчас важно — Олега тут нет и, видимо, не было. Слушать ее болтовню было интересно, но не в этот день. И без этого много забот. Первым делом надо разузнать хотя бы что-то, неведение доводило до безумия. Руки не прекращало потряхивать, как и голос то и дело пропускал дрожь. — Уль, что тебе известно? Ты что-то да знаешь, ведь так? Я не говорю про дар, даже простая интуиция подойдет. Больше в кафе Разумовский не говорил, за него с этим отлично справлялись Гром и Дубин. Сереже оставалось ожидать и надеяться, что они закончат как можно быстрее. Дальше по плану ждет квартира. Их укромное место, по крайней мере оно раньше было таковым. После недель в одиночестве, наполненных множеством снимков и бесконечной работой, там уже не ощущалось тепла и жизни. Только отчаяние человека, потерявшего все в один момент. Вернуться сюда самостоятельно и в таких обстоятельствах было сложнее, чем казалось. Стены лестничных пролетов будто давили и сильнее изматывали тело и душу. На улице стоял день, но из небольшого окошка в коридоре шли слабые солнечные лучи. Их было недостаточно, и все будто окутано зловещим и холодным полумраком. По спине Разумовского бегали мурашки. Однако для его спутников словно ничего не происходило, они шли как ни в чем не бывало. Изредка поглядывали друг на друга, хотели было что-то сказать, но даже не начав заканчивали. Все надежды развалились в прах, как только они поняли, что дверь не заперта. Олег бы не допустил такой ошибки. Каждый воспринял это по-своему, никто не комментировал. Лишь тишина, сотрясаемая шорохами заброшенного этажа. Со стороны раздался натруженный выдох Игоря. Первым через порог переступил Сережа. Сердце так и норовило выпрыгнуть из груди от переживаний. Наконец-то оказавшись дома, он задвинул куда подальше тревогу и перешел к делу. В данный момент у него появилась возможность найти Олега, тратить время на нервотрепку было неправильно. Осматривая прихожую, он старался приметить все, что не так лежало, стояло не на своих местах. На первый взгляд все так же, однако Серёжа чувствовал изменения нутром. Раньше тут было по-другому, что-то да его напрягало в квартире. Обходя все комнаты, он не увидел оставленного в порыве минутной слабости бардака. В памяти отчетливо всплывали кадры захламленных местами комнат. Сейчас же словно стало стерильно, даже и следа от обитания человека не осталось. Олег так никогда не убирался. В квартире стало до безумия холодно и одиноко. Возвращаясь в прихожую, где стояли Игорь и Дима, он застал неожиданную картину. Те то ли спорили, то ли ругались, различить, что именно происходит, Разумовский не смог. И не хотел лезть. Только краем уха услышал отрывок слов Дубина. — …ты втянул и мою сестру во все это? Господи, чем ты думал, а я тебе на что? Она же вообще далека от всего этого, ты представляешь, какого ей было? Почему ты вообще не задумываешься о последствиях? Ты о моих то чувствах задумывался, каково мне…? Не желая слушать этот балаган и дальше, Сережа прошел на кухню. Там все еще одиноко пылился компьютер, единственное спасение, учитывая всю эту ситуацию. С момента, как пропал Олег, прошло меньше суток, но по внутренним ощущениям это время казалось вечностью. Мысли постоянно сбивались, в голове всплывали все самые лучшие моменты. Разумовского пробивавшаяся сентиментальность бесила, она мешала думать, искать. Он совершал ошибки, не в силах сосредоточиться на клавиатуре и нужных данных. Спустя кучу опечаток и неточностей, он все же смог отследить телефон Волкова. От был тут. В квартире. Это показалось ему странным, учитывая конспирацию похитителей, как они привели квартиру в порядок. Оставить телефон по ошибке они не могли. Все это является частью плана. И Разумовскому не оставалось ничего, кроме как играть по их правилам, что безмерно раздражало. Мысли разбегались. Несчетное количество мест поражало своей нескончаемостью, а времени у Сережи в обрез. Забрать телефон он должен себе, он сам справится. Разумовский после всего обязан вытащить Олега, чего бы ему не стоило. Только если он будет действовать в одиночку, у него все получится. Может они смогут сбежать куда-нибудь, желательно подальше, и зажить припеваючи. Забывшись в секундных мечтах, Сережа и не заметил, как рядом с ним образовались Дима и Игорь. Атмосфера была накалена до предела, они больше не ругались, просто напросто молчали, буравя попеременно друг друга взглядом. Вновь натягивая дежурную улыбку, к нему обратился Дубин. — Что скажешь? Ты все порывался сюда, дало тебе это что-нибудь? — хоть и в его словах не было сарказма и презрения, Сережа все равно ощущал, словно его отчитывают за какой-то глупый поступок, — Что нам вообще искать? Все на своих местах стоит, по виду все не так. Да и в воздухе еле ощутимый запах моющих средств. В прихожей особенно сильно пахнет. Конечно, можно списать, что все остальное ближе к окнам, но что-то мне подсказывает, что все дело в прихожей. — Тут убрались, хорошо все прибрали, — говорить правду было сложней, чем казалось. — Если считаете важным, начните с прихожей, я пока тут гляну. Вы же не пустите меня одного туда, думаете сбегу? — Правильно думаешь. — Появившийся из-за угла Игорь резким тоном обратился к Разумовскому. Он явно был не в духе от всего происходящего, но выбора у него не оставалось, — Сиди тут и делай свои компьютерные дела, ты же из-за этого порывался сюда. Так что не мешай реальной полиции работать. Потирая переносицу под очками, Дима слушал Игоря и чуть ли не пыхтел. Даже немного интересно стало, о чем именно они поговорили там, и как вообще они друг друга выносят. Делая вид, что он услышал Грома, Сережа сел за комп и усиленно что-то печатал. Этого маленького фарса хватило, чтоб они ушли. Когда голоса достаточно отдалились, Сережа сбежал с места и начал осматривать их комнату. Раскрывая шкафы и прощупывая мебель в надежде ощутить рукой очертания телефона, он все думал, куда его положили. Скорее всего это был личный «подарок» Разумовскому. Так что только он должен понять. В голове не было ничего складного, оставалось бездумно залезать во всевозможные уголки. Залезая в низ шкафа, он увидел пакет с чем-то зеленым внутри. Раньше его точно там не было. Достав побольше содержимое, он понял — это костюм. Достаточно красивый и ткань приятная, стоил, скорее всего, много. Однако, как он оказался в шкафу, уже более интересная вещь. Запустив руку глубже, он нащупал небольшой радужный конверт, внутри как раз оказался телефон. Засунув его во внутренний карман, конверт он поспешил вернуть в пакет с костюмом, изучив на наличие надписей снаружи и изнутри. Нигде ничего не было, чистый лист. Правда радовало уже наличие хоть какой-то подсказки. Все это слишком напоминало ему о прошлом, над ним словно надсмехались. Во всем этом виновен лишь он, ему мстят. Разумовский прекрасно это понимал и, если бы не Игорь рядом, то в первую очередь подозрения пали б на того. А сейчас он даже не знал, что и думать, все слишком запутанно. Единственное, что есть — это телефон, что-то с ним должно случиться. Рядом послышались тяжёлые и быстрые шаги, Сережа даже не успел сдвинуться с места, как за его спиной возник Гром. — Попробуй объяснить, что это такое? — он протянул чуть ли не в лицо Разумовскому стопку фотографий. Тех самых с обезображенными телами и стянутой местами кожей. — тебя жизнь вообще ничему не учит? Опять взялся за старое, а нас водишь за нос? И сколько их было, кто они? И почему последний в стопке — Волков? От натиска Грома внутри все сжалось, и так измотанное тело не выдерживало эмоционального давления со стороны. Все вопросы смешивались и путались между собой. Сережа понимал, надо дать отпор, ответить. Следовало сделать все возможное, чтоб до Игоря дошла его непричастность. Правда, как ему это донести, когда Разумовского внутренне разрывало? Гнев, страх и бессилие охватили все его тело. Голос вновь начал подрагивать, а руки вцепились в первую попавшуюся вещь на пути. Костюм. — Я же их уничтожил, порвал, сжег. Почему они вновь все тут? Подожди. Помнишь, я же рассказывал, это все мне прислали, — Игорь не умерил свой пыл, он не верил ни единому слову. До Сережи доходило, он говорил о существовании фото лишь с Олегом. Гром был не в курсе. Отчаяние захватывало все сильней. Он ощутил себя зверем, загнанным в угол, — Ты думаешь я сделал это с Олегом? Невозможно. Стоявший позади и молчавший все это время Дима заметил, как Разумовский сжался, как того трясло, а голос ломался и дрожал. Дубину это не нравилось. — Игорь, успокойся немного, — взяв друга за плечо, он подвинул того назад и сам оказался рядом с Разумовским. Глянув на возмущённого Грома, он взглядом попросил его или уйти, или помолчать и желательно не мешать, — Я расследую смерти всех этих людей, если ты не знал. Все эти люди часть большого и серьезного дела, каждый из этой стопки убит. И как ты видел, очень неприятно разворочены. Признаю, раньше думали на тебя. До этого вся связь была сшита белыми нитками, а теперь я понял. Это все тебе направлено было, но учитывая твои проблемы с головой… Не тобой ли это все запланировано, точнее сказать твоей болезнью? Второй, напыщенный и мстительный. Думаю, ты уловил суть, о ком я. — Быть не может, — как бы он не отрицал, в памяти так и всплывала последняя встреча с Птицей, еще тогда его напряг их разговор. Скрытые переписки, неизвестные контакты и очень странные слова о мести. В голове не укладывается такой расклад. Сережа уже не мог быть уверен в своих словах, те моменты сеяли сомнения в своих же словах и мыслях, — Нет. Я не знаю. Я не крал Олега, все это время я был у Грома. Он же был дома и видел меня. Нет, это невозможно, я не причем. Почему вы так считаете? — Сейчас не ты, но подумай над моими словами, — понял, что в ответ он не услышит ничего дельного, Дима глянул на разбитого Разумовского. На секунду ему даже стало его жать. Встав с корточек, он подошел вплотную к Грому, чтоб слышно было только ему, и прошептал, — Не наседай ты так, хочешь, чтоб вновь явился тот? Думаешь, мы переживем еще одни его интриги и игры? Мне прошлого раза хватило с головой, давай без этого. — Да, понимаю, — голос Игоря больше не источал злобы, в нем скорее прослеживались нотки сожаления. Сережа хоть и не слышал разговора, но видел, как Гром быстро сдался и смягчился от слов друга. Прям поразительно. Заметив пристальный взгляд Сережи на себе, он оглядел того. Взгляд невольно остановился на знакомой вещи, – Нервы нервами, но не мни ты так костюм, это же, вроде, подарок? Олег старался. Пошли, мы там еще кое-что нашли. Подарок и Волков никак не сходились в единое в голове Разумовского. Такого никогда не было, такой сюрприз он бы запомнил. Взглянув еще раз на костюм, зажатый в руках, Сережа удивленно смотрит вновь на Грома. На его лице на секунду мелькнула слабая улыбка. Через мгновение она исчезла, а Игорь как нивчем не бывало лишь кивает и зовет его в прихожую. — Дима нашел кусочки стекла, думаю ваза или что-то подобное, — резкая смена тона Грома вводила в ступор. Отойти от всех новых новостей было сложно, потребовалось немного времени. Игорь еще раз повторил свой вопрос, уже с большим напором. Невольно вспомнились вазы. Одну он сам разбил, но была и вторая. Сейчас ни одной он не видел. Заметив оживление со стороны Разумовского, он продолжил, — но это не все, еще, скорее всего, кровь. На этом все. При упоминании крови Сережу начинает немного мутить. Вспоминается сколько раз из-за него страдал Олег, и вот опять он попал под удар. Даже сейчас неизвестно как он, живой ли вообще. Все вроде налаживалось, теперь была возможность найти Олега, но на душе с каждой минутой становилось все хуже и хуже. — Сигаретки не найдется? — связки не слушались, голос предательский дрожал. Даже для себя он казался жалким в эту минуту. Представлять, каким его сейчас видели другие, было последним желанным делом. Гром не задумываясь, протягивает ему пачку с зажигалкой, на что получает недовольный взгляд Димы, — Спасибо, вы посмотрите пока кухню и комнату. В шкафы не лазайте, и лично тебе, Игорешь, не советую садиться на горизонтальные поверхности. Улавливаешь? Мне нужно время прийти в себя. Ворчавший Гром немного поднимал настроение. Смотреть на гримасу отвращения на его лице было неописуемо приятно, но сейчас это ни на йоту не поднимало настроение. Сережа не курил и не одобрял эту пагубную привычку Олега. Впрочем, в тяжелые моменты он каждый раз закуривал. Никотин прожигал изнутри, зачастую с неприятными ощущениями уходили тяжесть и боль. Вот только, видимо, это не тот случай. На душе было настолько паршиво, что даже едкий никотин не помогал, лишь еще сильнее вызывал тошнотворные ощущения. Тем не менее, так Разумовский хоть мог отвлечься на пару минут, ему предстояла тяжелая и длинная ночь. Серёжа задумал разобраться с телефоном, пока не будет посторонних ушей и глаз. Там должно быть хоть что-то. Сейчас любая информация на вес золота. Однако его планы прервала вибрация у нагрудного кармана. Пришло сообщение. Неизвестный номер и набор цифр. По всей видимости, координаты. Отправитель любезно приглашал его на встречу.***
Краем помутненного сознания он чувствовал лишь сильную боль в районе затылка и носа, другие части тела, на удивления, не так сильно болели. Только потягивают затекшие конечности, привязанные к стулу. Боль отрезвляла, постепенно размытый мир начал приобретать определенные формы. Осматриваясь по сторонам, Олег видит лишь старенькие обветшалые деревянные стены, такой же стол, стул и чьи-то ноги. Больше ничего. Воздух влажный, затхлый и попахивает гнилью. В таком сложно находиться долго, не хватало нормального кислорода. Комната всем своим видом так и кричала о своей старости и заброшенности. Впрочем, ко всему этому разрушенному дому никак не вязался человек напротив. Он не вписывался в эту старину и гниль. Даже не поднимая голову, Олег видел чистые низы брюк и ухоженные ботинки. Все это отдавало напыщенностью и богатством. Дышать с опущенной головой было сложно, кровь так и продолжала стекать из разбитого носа. Она капала на пол и иногда попадала на губы. Понимая, что он слабо отделался, Олег не мог понять замыслы человека напротив. Тот просто сидел и смотрел, не бил, не калечил. Просто сидел и медленно потягивал напиток из трубочки. У него была лишь секунда, и Волков не успел разглядеть лицо человека. Вот только похитителю хватило этого времени, чтоб заметить интерес к своей персоне. — О, как я вижу, ты очнулся, уж прости за лицо. Ты сильно сопротивлялся, — Олег узнал этот голос, тембр и стиль. Не веря в догадку, он ошарашенно поднимает голову. Напротив вальяжно, словно ничего и не произошло, сидит он, — Ты извини, не взял на тебя. Думаю, ты не захотел бы угоститься, скорее ударить меня по лицу и всякое подобное. Правда, такие мысли тоже хорошенько заводят мой пыл.