***
Игорь был крайне возмущен появлением Димы. Опять все его старания шли коту под хвост, и его мнение никто не брал в расчет. Возникало желание взять и выставить Дубина за дверь, лишь бы подальше от маньяков в комнате. Однако в душе он осознавал неправильность своих мыслей и действий по отношению к Дубину. Тот уже далеко не маленький мальчик, он уже взрослый мужчина, и его жизнь так или иначе связана с опасностями. Оберегая от всего, Гром добьется лишь негатива в ответ. Если не сейчас, то в скором времени это произойдет. Однако осознавать это было больнее всего. С момента, как Дима пришел сюда, он вел себя, словно между ними ничего и не произошло. Не было обидных слов, задевших за живое. Все произошедшее, словно было выдумкой Грома, очередной больной фантазией. Случившееся терзало душу и не давало собраться с мыслями. Дождавшись момента, когда можно будет бросить нож в сторону Разумовского, он пустил его по полу. Небольшой прямоугольник железа остановился не там, где ожидалось изначально, но не особенно далеко от связанных стоп. Придется потрудиться, но он достанет. А пока у него появилась пара минут, чтоб отвести душу, может это уймет непрекращающиеся внутренние переживания и страх. Отползая в подальше от основной комнаты, Игорь поманил и Диму за собой. Доверившись, тот последовал за ним. Остановились они около входной двери. Слышимость происходящего была минимальная, так что и шёпот Грома никто не должен услышать. По крайней мере он в это верил. — Дим, прости меня за те слова, — от долгого молчания голос неестественно хрипел. Слабый шёпот, адресованный только Диме, был едва слышен сквозь хрипы. Однако Игорь и не думал останавливаться, — пойми, я не хотел тебя задеть. Хотя чего я вру. Именно этого я и ждал. Думал, ты не последуешь за мной. А ты вот, все равно пришел. Я не хочу тебя потерять, как и ее. Ты все, что у меня осталось… Ответа не последовало, лишь молчание, разбавляемое отзвуками происходящего в большом зале. Закралась мысль, что Дима не услышал или не разобрал сказанных слов. Игорь собрался уже еще раз повторить свою тираду, как был остановлен рукой Дубина, которая легла поверх его губ, заглушая начавшуюся было речь. — Я все услышал. Ты реально считаешь, что я не понял сразу? Обидно, знаешь ли. Слышать подобное, в особенности от тебя, — тяжело выдохнув, он приблизился и обнял Грома за плечи, — Только вот, Игорь, почему ты снова все пытаешься взвалить на свои плечи? Ты не железный, доверься другим людям. Мне. Родные руки на спине приносили спокойствие и умиротворение. На душе стало тепло, впервые за долгое время. Только думалось, что на самом деле довериться кому-то целиком у него еще не скоро выйдет. Однако вместе с Дубиным, он сможет сделать первый шаг на этом тернистом пути. — Давай потом поговорим. Ты расскажешь мне все без утайки… — на середине фразы из большого зала раздался звук падения. Оба рефлекторно повернулись, и Игорь лишь кивнул головой в ответ. — Пора возвращаться, иначе трупов не миновать. Вернувшись на прошлую позицию, им в нос ударил сильный металлический запах крови, стоявший во всей комнатке. Окинув взглядом людей, Гром заметил окровавленную шею и правую половину лица Саши, и такой же покрытый кровавыми разводами рот Волкова. Прикидывая, что могло произойти, Игорь понял, как так вышло, и не желал ни вдаваться в подробности, ни видеть этого. Переводя взгляд на Разумовского, который все так же лежал на полу, уже не скованный веревками, а вполне свободный, Игорь увидел, как тот вертит в руках полученный нож. Не только он это увидел, но и Дима, действия Сережи напрягли обоих. Рука Дубина легла на пистолет, лежащий в кобуре. Саша, стоявший напротив Олега, издал прерывистый смешок и растер большим пальцем правой руки свою же кровь по губам Волкова. Он играл на чувствах Разумовского, наслаждаясь его взглядом. Тогда вновь взявшись за нож, он неожиданно притянул Олега на себя, смыкая их губы. Со стороны Волкова не послышалось ни звука, он словно перестал дышать и лишь ждал, пока тот закончит со своим концертом. Как бы то ни было, увидев, как рука Саши заносит нож перед ударом, Сережа не сдержался и подорвался с места. Не было времени разбираться, что именно им движет, собственная ярость или ярость Птицы, все время шепчущего на ухо о желании увидеть растерзанные внутренности Саши в качестве новогодней гирлянды. Однако сейчас Сережа был не прочь от столь заманчивой идеи. Он налетел на Сашу, совершенно позабыв о ноже, что до этого покоился в его руках. Схватив его, он собирался было перерезать ему горло, тем не менее в руке ничего не оказалось. Оставалось схватить упирающегося и повалить на пол. В голове в такт собственным мыслям вторил голос Птицы, состоявший лишь из одного крутящегося по кругу слова. «Убей». Руки сомкнулись на шее, влажной и липкой от крови, он со всех сил вжимал Сашу в пол. Его жертва трепыхалась, барахталась и хваталась руками за запястья Сережи. Ногти отчаянно царапали его кожу, но Разумовскому было наплевать. Он лишь ждал, пока мразь под ним наконец отбросит коньки. В момент он перестал пинаться и вырываться. Подоспевший к этому моменту Гром с силой оттолкнул Разумовского от тела. Ему что-то говорили, слышны были крики, мельтешение людей, однако он не осознавал, что именно произошло. Сидя на полу, отброшенный в сторону, он неотрывно смотрел на руки, покрытые кровью. В голове раздавались ехидные смешки. «Вот видишь. Можешь не быть тряпкой, если захочешь» — голос все не унимался. Он наслаждался пущенной кровью. В попытке заглушить, хоть как-то отгородиться от демона в голове, Сережа зажал уши. Ничего не помогало. Голос все равно отчетливо звучал. «Возьми нож и давай заглянем внутрь. Давай, ну же. Поддайся мне и своим желаниям, как и пару минут назад. Тебе же так понравилось это чувство.» — прежний голос Птицы переменился. Он жаждал крови, жаждал продолжения. Не желая слушать, но и не в силах вытащить его из своей головы, Разумовский лишь замотал головой и неосознанно начал перебирать окровавленными руками волосы. Про себя он все вторил: «Уходи». Этот круг повторялся раз за разом. По всей видимости слова произнесены были не только у него в голове. Через пару секунд перед ним появился Олег. Он насильно оторвал руки от ушей и взял лицо Серёжи в обе руки, заставляя того неотрывно смотреть на него. Темные, вечно спокойные глаза были наполнены заботой и переживанием. Вместе с ним начали приходить посторонние звуки, а голос Птицы постепенно становился все тише и тише. — …Ты меня слышишь? Сереж, вдох выдох. Он сейчас уйдет, не слушай его. Смотри на меня, — наконец увидев ответную реакцию со стороны Разумовского, Олег прижал того к себе, ни капли не задумываясь о порезах, доставляющих неудобства, — Господи, и что мне с тобой делать…? — Сдай в дурку и не парься. — флегматично высказался Игорь, на что получил неодобрительный взгляд Димы. Подойдя к Дубину, он полушепотом произнес, — Я что-то не то говорю? Ладно, осмотри этого несчастного. Отмахнувшись от слов друга, Дубин присел над телом. Прикладывая к его горлу два пальца, он не ожидал, что нащупает пульс. Сначала порадовавшись находке, он, также не отрывая руку от шеи, повернулся к Игорю, намереваясь поделиться с ним найденным. Не успели слова слететь с его губ, как он ощутил нарастающую частоту пульсаций под пальцами. Почуяв опасность каждой клеточкой тела, Дима понял, что этот, мало того не умер, так и находится в сознании. Рефлекторно руки потянулись к пистолету. Одно движение и он в руках, тем не менее Дима не успел отойти от лежавшего в момент, когда тот в отчаянии схватил его. Движения Саши были близки к мечущемуся из угла в угол зверю, загнанному в клетку. Его движения были резкими и размашистыми. С пола он вскочил в считанные секунду, захватив с собой все, что находилось рядом. В его руках оказался Дубин и раскладной нож. Все, что успел сделать Дима, так это откинуть пистолет подальше, давая шанс другим, и хоть как-то обезопасивая себя. Отброшенный пистолет был пойман ногой Игоря, тот быстро его поднял и в момент взвел курок. Попытки вырваться из цепких рук не увенчались успехом. Одним ударом в висок Дима был сбит с толку, а вторым — отправлен в небытие. Его тело повисло, подобно тряпичной кукле в руках Саши. — Отойди, и ты, ты тоже, — шипяще-хрипящим голосом говорил он. Его безумный взгляд метался по комнате от одного лица к другому, — не приближайтесь, у меня этот ваш. Шаг вперед и все. Я его убью. Его всего нервно потряхивало, и тело Димы так и норовило выпасть у него их рук. Наблюдая за всей сложившейся ситуацией, Игорю казалось, словно он попал в один из своих кошмаров. Опять из-за него страдает родной человек. Пистолет, наведенный на Сашу, дрогнул в руке при мысли, что сейчас он потеряет и Диму. Разум метался из стороны в сторону. У него в руках оружие, секунда и Игорь его обездвижит, но была и вероятность задеть Диму. Впрочем, ожидание сокращало вероятность хорошего исхода. Нож, зажатый в ладони Саши, был приставлен к шее Дубина. Трясущаяся рука с лезвием оставляли вслед за собой небольшие борозды. Времени медлить не было, и одним отточенным движением Игорь прицелился, вслед за этим раздался оглушительный выстрел. Тело с глухим стуком ударилось об пол. Круг замкнулся.18. LUSTIGT
26 октября 2021 г. в 17:44
Примечания:
🎶Туманный взгляд - квашеная
Игорь не нашел идеи лучше, чем просто убежать, оставить Диму позади. Причинять боль дорогому человеку было сложно, но в ту секунду это казалось самым адекватным решением. Вот только сев в такси, он ощутил, как тяжелым камнем груз вины лег на сердце. В голове крутились мысли, а память подкидывала растерянное лицо друга. Гром перестарался, но от понимания своего промаха проще не становилось. Заглушить совесть выходило лишь мыслями о правильности содеянного.
Доехал до пункта назначения Игорь не так скоро, как ожидалось, пробки были всему виной. В момент закрадывалась мысль, что на метро и бегом было бы в разы быстрее. Однако пришлось постоять, и вот он тут.
В воспоминаниях это место было совершенно другим. Раньше, среди деревьев и сада стоял большой, нагнетающий своей роскошью, особняк, множество изгородей и подобных охранных мер окружало его со всех сторон. Теперь же на него смотрел огромный пустырь, всего лишь опушка леса и слабые отголоски былого сада будоражили память. Ничего не осталось, только мурашки все равно пробегали по спине и неприятным холодом осели в районе бедер.
Безжизненный пустырь, именно тут началось их с Разумовским противостояние, длиною в года. От осознания сколько людей пострадало из-за них, Грому становилось тошно. Одной руки не хватит, чтоб пересчитать погибших друзей и знакомых. Воспоминания были уж слишком свежи и резали по-больному. В мыслях всплывали множество лиц, призраков прошлого. Сегодня все должно закончиться, он освободит Олега, а Разумовского, наконец-то, упечет за решетку. После стольких страданий Игорь обязан закончить начатое. Круг обязан замкнуться.
Проходясь по забетонированным плитам, Гром искал хоть какие-то намеки на брошенный телефон, либо что-то наподобие. Вариант с подставой все еще был актуален, в особенности учитывая место, куда привела единственная зацепка. Его могли спокойно направить разгадывать очередные бессмысленные загадки, а сами давненько свалить в туман. Такой исход событий вполне в стиле Разумовского. Вот только было одно «но» — реакция Сергея на пропажу Олега. Сыграть такое отчаяние и страх еще надо уметь, и глубоко в душе Гром повелся.
В квартире он увидел другого Разумовского. Скорее обычного Сережу, который столкнулся с горем. Наблюдать, как тот сжимает в руках вещи Олега, как от нервов стискивает пальцы, не в силах унять нервную дрожь. Без маски надменности и сарказма он казался Грому более человечным что ли. На секунду появилось желание его поддержать и убавить нарастающую панику, но с такой же скоростью столь бездумный порыв был пресечён на корню.
Сделав пару тройку кругов по периметру площадки, он так ничего и не обнаружил. Только выход в когда-то ухоженный и благоустроенный сад. Теперь это место напоминало совершенно обычный заброшенный городской парк. Поехавшая брусчатка, бесформенные деревья и отголоски бывших протоптанных дорожек. Игорь решил следовать по ним и быстрым шагом направился в конец сада.
Невооруженным взглядом было ясно, что тут давно никого не было. Равным образом, как и следов пребывания Разумовского нигде не наблюдалось. Обойдя по кромке сад, Игорь невольно ухватился взором за слабый огонек в чаще леса. В свете дня это свечение было едва различимым. Однако, если бы не оно, заметить небольшой домик на окраине было бы крайне трудно. Деревянные стены словно маскировались среди стволов деревьев, максимально сливаясь с окружением. Находка не внушала доверия. Дом мог быть даже не связан с особняком. Но это уже больше, чем ничего. Прикинув в голове все за и против, Гром решил — ему туда. Терять особо нечего.
На первый взгляд дом располагался метрах в пятидесяти, однако по мере хода Гром понял — это не так. Все находилось в разы ближе. Сооружение стояло чуть ли не около излюбленных садов Разумовского. Даже сейчас в голове не унималась мысль: как так вышло, что особняк снесли, а сад оставили? Только теперь еще к саду добавлялся небольшой домик. Дорожки, ведущей напрямик, Игорь нигде не заприметил и решил идти напрямик.
Сырая смесь из остатков гниющих листьев и снега прилипала к ботинкам и мешала движению. Вопреки этому расстояние стремительно сокращалось, шаги Игоря становились все аккуратней и тише. Не зная чего ожидать, он всё-таки решил перестраховаться и до последнего скрывать свое присутствие. Мало ли сколько там народа, может есть вооруженная охрана. Мало ли кому в этот раз перешел дорогу Разумовский. Имел место быть и вариант, что это просто чей-то дом, и своим проникновением Игорь потревожит хозяев, или вообще никого не повстречает.
Только вот подойдя вплотную и заглянув в окно, он краем глаза увидел темную макушку Олега и еще одного человека, стоящего рядом. Разглядеть неизвестного во всех подробностях у него не было времени, Игорь лишь мимолетно увидел светлые волосы, яркую одежду и отдаленно черты лица. Из ранее знакомых людей таких он не наблюдал, этот типаж запомнить вполне легко, очень уж запоминающийся. Только мысли все равно не давали покоя. Что-то все же в нем было знакомое, возникало ощущение, словно этот человек ему отдаленно напоминал кого-то. Только кого?
Перебирая в голове всевозможные дела и ситуации, где же они могли пересекаться, Гром продолжал потихоньку пробираться по контуру здания, в попытках нащупать дверь. Благо сам домик небольшой и вход быстро нашелся. На удивление дверная ручка без сопротивления отворилась перед ним. Гром оказался внутри.
Игоря встретила пустота, лишь темная прихожая и отголоски звуков из глубины. Все казалось очень странным. Никого не было ни по периметру здания, ни на входе внутри. Лишь из глубины дома доносился тихий и спокойный голос незнакомца, уже один единственный. Из прихожей Игорь улавливал лишь обрывки слов, и ему уже не нравилось, во что они складывались. Сочетание обвинений с холодным голосом рассказчика не внушали доверия на адекватность.
Гром не мог запросто понять, как поступить в этой ситуации. Из сведений у него не было абсолютно ничего, только личности двух удерживаемых. Следовало затаиться в каком-нибудь темном углу и разведать обстановку.
Каждое движение Игорь старался совершать в такт словам. В случае, если раздастся скрип, то он сольется с речью и не выдаст его. Пока план работал как ни на есть хорошо, но это лишь начало. Чем ближе он подбирался, тем отчетливее слышался разговор. Правда говорил все еще только один человек. Его резкий голос не давал вставить Разумовскому ни слова. Попытки того перебить рассказ лишь раздражали незнакомца.
— Помолчи, ты сам хотел узнать. Так сиди и слушай. Это все ты наделал и нечего оправдываться. Выслушай хотя бы меня, одного из множества пострадавших от твоих рук людей. Ты…– голос на секунду дрогнул, казалось, словно что-то внутри говорящего надломилось, — ты… убил моего брата, часть меня. Ты забрал лучшую часть. И выбросил. Избавился, словно от мусора. Ни капли сострадания. И как после совершенного ты смел ссылаться на благие поступки, очищение города, если самое прогнившее существо ты сам? Разумовский, ты чудовище, таких нужно истреблять.
Игорь слышал каждое слово и вникал в суть. За ту пару секунд он успел вплотную подойти к проему. Затаившись за стенкой, он мимолетно просматривал комнатку. Открывшийся вид поражал. Олег, привязанный к стулу, сидел и неотрывно смотрел на Сережу. Тот же сидел на полу, слегка помятый, но живой. Он изумленными и полными непонимания глазами смотрел на мужчину напротив.
Остановив взор на лице незнакомца, Игорь разглядел в его чертах знакомые линии. Если быть точнее, знакомым было чуть ли не все. Теперь то он понял кого напоминал это человек. Дело трехлетней давности лишь сейчас всплыло в голове. Разбираясь с последствиями деяний «Гражданина», они с Димой прикрепляли новых жертв к делу Разумовского, и, как потом выяснилось, одна из первых жертв Разумовского. На Грома обрушился поток сознания, состоявший лишь из обрывков воспоминаний о том деле. Молодой паренек-блоггер. Пуля во лбу. Пропавший. Лицо абсолютно идентичное, только той жизнерадостной улыбки нет, как нет и капельки добра в словах говорящего.
— Изначально я придерживался иного плана. Вообще думал тебя выманить на фото и тихонько убить. Но вот незадача, ты выжил, запрятался, никуда не выходил. Пришлось выманивать на живца. Олеж, не принимай на свой счет. Сереж, думаю, раз ты любишь игры, то тебе зайдет и такая, — подойдя в плотную к Олегу, Саша, наблюдая за реакциями Разумовского, достал из кармана складной нож. Напускное спокойствие сходило на нет, на щеках Сережи заметно напряглись желваки, а сердце ходило ходуном, — Если я попорчу его, тебе будет больно? Ответ очевиден. Правда, ты и сам с этим чудесно справился.
Одним движением складной нож раскрывается в его руках. Лезвие блестит под лучами солнца. Словно зверь, Александр наблюдает за своей жертвой в лице Сережи. Смысл слов Саши дошел до него сразу. Впрочем, стоило ему приблизиться ножом к футболке Олега, как рыжего словно окунули с головой в ледяную воду. Руки начинали нервно дрожать и холодеть, а сердце выпрыгивать из груди. Такой реакции он и ожидал от Разумовского. Доставить страдания, немыслимую душевную боль. От былого спокойствия на лице Сережи не осталось и следа.
Наслаждаясь зрелищем, Саша продолжил. Легко проводя лезвием и подхватив всю мешающую одежду, он одним быстрым рывком полоснул по ткани. Звук разрывания нитей резанул слух, по спине прошелся неприятный холод. Ранее хоть немного прикрытые, алеющие засосы и синяки от укусов предстали взору всех в комнате, даже Гром увидел растерзанную шею и части груди. Со стороны Александра раздался присвист. Ожидаемых комментариев не последовало, он лишь еще шире растянулся в улыбке и приложил руку на один из видневшихся синяков. Пройдясь парой плавных движений по коже Олега, он надавил в центр сине-фиолетовой гематомы. Раздался приглушенный стон боли. Разумовский не выдержал.
— Убери от него свои руки. — прошипел Серёжа сквозь сомкнутые зубы. Изнутри фонтаном била злость, вперемешку с невыносимым желанием переломать руки любому, кто прикоснется к его мужчине. Он собирался было двинуться в сторону Олега, но его остановил удар ноги приблизившегося Саши. В бессилии он так и свалился на бок.
— Лежи, смотри и помалкивай. Я наслышан о твоей любви к представлениям. Наслаждайся, — окидывая рукой комнату, попутно смеясь, он продолжил, — Все только для тебя. Веселье только начинается. Ожидаю увидеть весь спектр эмоций. Особенно, когда я дойду до мест поинтересней.
Лежа на боку, пытаясь перевернуться, Разумовский понимал, насколько всё-таки он бессилен. У него не было ни единой возможности выбраться. Веревки туго стягивали его по рукам и ногам. Единственное, что у него осталось- это смотреть, как Александр с маниакальной улыбкой подходит к Олегу. Нож в его руках не сулит ничего хорошего.
Больше не смотря на Разумовского, Александр, полностью погруженный в свои мысли, полоснул по коже Олега, оставляя вслед за прохладным лезвием жгучий порез. Рана поверхностная, но все равно неприятно саднит. Со стороны Волкова не издалось ни звука. Секунду назад он видел, чего стоила его несдержанность, теперь он не допустит такой ошибки. Боль от порезов можно стерпеть, а тешить самолюбие Александра он не собирался. Одного психа на него хватит, двух не переживет.
Сережа видел, как поверх оставленных им засосов ложатся царапины от ножа, одна за другой. Саша специально не углубляется, лишь водит по поверхности. Он дразнил и показывал свою власть, растирал пальцами сочащуюся из царапин кровь. Наблюдать за происходящим было невыносимо. В голове нарастало бешенное чувство паники и безысходности. Найдя глазами взгляд Олега, Разумовскому показалось, что он увидел полнейшее смирение. И если раньше тот смотрел на него, то теперь он лишь отводил взгляд, предпочитая не встречаться глазами. Сережа это воспринял по-своему. Чувство вины, и так сжигаемое его изнутри, разгорелось в разы сильнее.
— Хватит, прекрати. Хочешь кого-то располосовать, так давай меня…
Не в силах больше наблюдать за происходящим, Сережа отвернулся. Голову заполнил резкий звон. Мир на момент затих, он остался наедине с собой. Пульсирующая боль отдавала в виски. Он больше не слышал ни свой голос, ни Саши. Как вдруг из звенящего шума раздался собственный голос, только не его.
«И вот как ты без меня справляешься? — в словах говорящего прослеживалась раздосадованность, хорошо прикрытая усмешкой, — Нельзя тебя оставить одного, опять окажешься по уши в дерьме.»
«Кто бы говорил, — звенящий шум отступил, и Сережа вновь начал слышать слова Александра, что мешали ему здраво мыслить, — Ты сам натравил его. Господи, да пусть он, наконец, замолкнет. Будь у меня возможность, придушил бы тебя за такие выкрутасы.»
— Так не интересно. — увлеченный своим действием, Саша вернулся к Олегу.
За долгое отсутствие Птицы он и забыл, как общаться с ним, но на удивление все выходило на автомате. Злость вместе с некой надеждой поселились в душе Сережи. Может с Птицей у них появится хоть мизерная надежда на спасение? Однако глубокая злоба и обида давали о себе знать, именно из-за него Олег оказался в опасности, и он сам пострадал не меньше от этих когтистых рук. Если бы имелась возможность, то Сережа ободрал бы с Птицы все перья и зажарил в духовке. В лучших традициях фаршированной утки: с яблоками в жопе.
«Воу-воу. Хватит таких мыслей, если кто-то и окажется с инородным предметом в анале, то только ты, дорогуша. Не время думать о подобном. Приглядись, — Оглядевшись по сторонам, Серёжа не увидел привычных взгляду перьев. Птицы не было в комнате, лишь в голове. Только вот он увидел другого человека, Грома. В ту же секунду в голове вновь раздался голос. — Именно. Тебе пришли на помощь. Время воспользоваться им, иначе возьмусь за дело я.»
Разумовский прекрасно помнит, какими методами Птица разгребает проблемы, и вновь полагаться на него крайне хреновая затея. Особенно, когда появился иной выход из ситуации. Грому он хотя бы может довериться, нежели самому себе. Один он не в силах вытащить себя и Олега из этой заварухи. Сережа даже не заметил, как к ним пришли на помощь. Неизвестно сколько Игорь тут находится, если бы не замечание Птицы, он едва ли сам увидел бы четвертого в доме.
Гром упорно смотрел на Разумовского, выжидал пока его, наконец, заметят. Пристальный взгляд, по идее, не должен был остаться без внимания, долго ждать не пришлось. Сережа, лежавший пластом, зацепился за него взглядом и не отводил глаз пару секунд. В душе Игорь возликовал, его наконец-то увидели. Обращаться к Олегу смысла не было, нужен был Разумовский. Волков заметил бы его сразу, если уже не увидал. Впрочем, сделать бы он ничего не смог, около него на постоянной основе крутился Саша. Он все не унимался и продолжал сыпать словами Разумовского, сопровождая их движения ножа по телу.
— Не ожидал, что великий Сергей Разумовский так расклеится. И все только из-за пары царапин на твоем дорогом Олеге. Признаю, был о тебе большего мнения, — сощурив глаза и растянувшись в улыбке, он продолжил, — Теперь даже как-то обидно…
— …Прекращай этот пустой треп, — впервые со встречи заговорил Олег. Голос хрипел в разы сильнее обычного, слова давались ему с трудом, — Может расскажешь нам свой злодейский план? Интересно чего от тебя дальше ждать, друг…
Последнее слово Олег чуть ли не выплюнул Саше в лицо. В ответ на него смотрели полные горечи глаза блондина, в них словно ничего не отражалось. Лишь пустота, жадно поглощающая носителя.
— Тебе мало? — с вызовом спросил он, и когда нож приблизился к коже в очередной раз, то оставленный следом порез был глубже.
От вида крови на теле друга Грому становилось дурно, но пока он ничем помочь не мог. Предварительно проверив, не заметил ли его Александр, он по служебной привычке жестами спросил Разумовского о положении дел, количестве противника. Прежде чем пойти в наступление следовало максимально разузнать положение дел, но в ответ ему последовал лишь непонятливый взгляд и шёпот на самое ухо, от которого на секунду замерло сердце.
— Он не понимает. — даже не оборачиваясь, Игорь уже знал, кто окажется у него за спиной. Вариантов не было, лишь Дима. После чего тот жестами указал в темноту прихожей.
Засев в холле, они принялись обмениваться информацией. Во избежание посторонних звуков, Игорь объяснялся теми же жестами. Дубин для быстроты писал на телефоне небольшие пояснения, либо всплывающие вопросы. К концу прикинув план действий, Дима всучил в руку Грому нож и указал на Разумовского. Полет мысли он уловил, однако вверять холодное оружие в руки маньяку очень уж не хотелось. Но без этого никак.
Вернувшись к дверному проему, Игорь увидел, как взгляд Сережи моментально приковался к его фигуре. Неугасающая надежда так и билась в его синеющих глазах. Повертев нож в руке, Гром по полу пустил его в направлении ног Разумовского. Тот с глухим стуком врезался рядом, на удивление Саша ничего не услышал. Он был слишком увлечен.
— Олеж, злобные монологи не по моей части. Но из доброты душевной тебе я признаюсь, — он наклонился прямо над ухом и прошептал так, чтоб звук дошел только до них двоих, — я планирую тебя чутка покалечить и отпустить. А вот твоего рыжего дружка убить. Только по секрету. Тсс.
Липкий страх заполнил его изнутри, слышать и представлять подобное ужасало. Если бы не Игорь, сидевший в дверном проеме, то Олег бы просто так не смирился со сказанным. Однако, даже понимая их численное превосходство, в душе он боялся, что сказанные Сашей слова в конце концов окажутся правдой.
— …Скажу тебе по секрету, — едва произнес Олег, его хриплый голос сливался в один невнятный звук, отчего Саше пришлось наклониться ближе, чтоб разобрать слова, — тронешь Серого, и я тебя порву…
На последних словах Волков вцепился со всей силы зубами за край уха Саши. Под натиском челюсти раздался противный звук ломания хряща и разрывания кожи. Прижимая к себе кровоточащее ухо, он с грохотом свалился на пол. Олег же сплюнул изо рта кровь вместе с кусочком плоти.
— …Действуй…– он одними лишь губами произнес, глянув на Сережу. Тот понял все без слов.
Воспользовавшись замешательством Саши, он дотянулся до стены и наощупь нашел отлетевший от нее нож. Ухватившись за рукоять, Сережа почувствовал, как с ощутимым весом в руке на душе становится спокойнее. Однако, чтоб дотянуться и перехватить рукоять, ему пришлось сильно поерзать. На этот раз звуки не были проигнорированы, Саша повернулся к нему, и подойдя, присел рядом на корточки. Его заметно так потрясывало.
— Че ты рыпаешься, — его пошатывало из стороны в сторону, взгляд был расфокусирован. Сереже не составило труда перехватить нож двумя руками и парой движений разрезать веревки на ногах. — Сука. Вы оба друг друга стоите, я-то думал, как он связался с таким ебанатом, а оказывается вот как. Думаю, пора менять мнение о вас.
Взгляд Саши потерял неопределённость и стал пронзительным, с правого уха продолжали плавно стекать капли крови. Впрочем, теперь он ее не замечал. Встав с корточек, он вновь отошел в сторону Олега. Разорвать веревки на руках оказалось в разы сложнее, стягиваемые руки то и дело начинало сводить судорогой. Зажимая в подошве лезвие, Сережа осторожными движениями проходился по веревке, то и дело задевая руки. Несмотря на множество порезов, у него вышло, наконец, освободить руки, как в голове раздался ехидный голос.
«Ух ты, сам. Даже без моей помощи смог развязаться. Браво. А теперь давай убьем его.» — Птица появился столь же неожиданно, как и в прошлый раз. Если бы он имел визуальное воплощение, то его глаза горели бы желтыми огнями.
Игнорируя голос в голове, Разумовский взглянул на угол, в котором до этого виднелась макушка Игоря. Его там не оказалось. Проём пустовал.
«Бросили, вот видишь. Ни на кого нельзя рассчитывать, кроме себя.»
Сережа знал, чего добивается Птица. Пару секунд назад тот сам высказал свое желание крови и мести, но и без этого Разумовский чувствовал это внутри себя. Нарастающее желание вспороть глотку человеку напротив. Увидеть, как его кровью окропится деревянный пол. Закончить начатое Олегом. Стереть раз и навсегда с лица Земли эту ошибку природы, как и остатки его крови с губ Волкова. В руках вертелся спрятанный за спину нож.
Примечания:
Чтож, могу сказать одно. Мы на финишной прямой))