***
Либерман после столовой поднимается в лабораторию, предварительно зайдя в свой кабинет и взяв там стопку документов и бумаг, чтобы поработать непосредственно среди склянок. Сразу по прибытии ловит на себе смущенный взгляд Марка, еще бы, сейчас надо будет разбираться, что они не поделили. Оказывается, что они не могли различить клетки между собой, в мазке крови солдата, что лежит сейчас с подозрением на анемию. Споры Дебры и Адамса каждый раз очень предсказуемы: девушка стоит на своём и прёт вперёд, даже если может быть не права. В то время, как Марк постоянно боится в полной мере противостоять коллеге из-за своей робости и страха ошибки, за что сейчас и получает нагоняй от Ванессы, несмотря на то, что накосячили они оба. — Вы карточку больного открывали? — отрывается от микроскопа, где сразу заметила, какой косяк они совершили, но те лишь смотрят опущенными в пол глазами. — У него подозрение на анемию. Значит, что?.. Надо смотреть ретикулоциты. Вы чем окрашивали? — Азур2 и эозин, как обычно при мазке крови, — бубнит Адамс. — Там одни эритроциты и гранулоциты, причем в пределах нормы, если не ошибаюсь. Там эритроцитов мало, да, анемия, — начинает рассуждать вслух. — но какая? — Это я у тебя должна спрашивать, какая у него анемия, — переводит взгляд на второго сотрудника, стоящего с высоко поднятой головой. — Дебра, какую окраску используем для определения ретикулоцитов? Молчим? Здрасте, приехали. У вас семь минут, чтобы вспомнить или найти мне в учебной литературе ответ. Оба закончили академию с высокими результатами. Что случилось-то, титан вас подери? Под гнетом вопросов бывшие студенты уже копошатся в книгах в поиске ответа. Что будет, если не успеть, они не знают, еще такого не было, да и испытывать не особо хочется. Начальница никогда почти не повышает голос, из-за чего её речь кажется ещё более пугающей. Ванесса сама не любитель такого подхода, но зато, благодаря ему, ее «птенцы» станут действительно хорошими специалистами: её саму так гоняли на старших курсах. Результат на лицо. Осталось только научить Дебру прислушиваться к мнению других, а Марка отстаивать своё. А вот он, немного полноватый из-за любви почревоугодничать ночью, бежит с раскрытой книгой. «Крезиловая синька» вырывается из его рта, когда, запыхавшись, кладёт открытым разворотом на стол. Несс соглашается и дает добро на приготовление нового препарата, благо не всю кровь солдата они использовали при первой попытке. В то время, как лаборанты мучаются, решает поработать за своим рабочим местом и заполнить отчеты за последние дни. Иногда даже не понимает, зачем верхушке та или иная информация, складывается такое ощущение, будто каждый свой шаг записывает. Сколько реактивов потратили, сколько единиц посуды разбилось или испортилось, сколько часов работы выполнено, сколько анализов произведено. Еще и в голове держать все цифры и числа надо. Читает ли это вообще кто-то или макулатурой кладет в дальний ящик? Но даже если так, от выполнения это не освобождает. И стопка должна в пятницу лежать у Эрвина. Марк немного погодя приносит готовый уже препарат на предметный столик микроскопа Ванессы. Та в свою очередь отвлекается от монотонной работы и пододвигается к световому устройству. Да, сейчас они сделали всё верно и прекрасно видно ретикулоциты, которые можно отличить от эритроцитов по наличию остатков митохондрий и прочих органелл внутри клетки. Но подсчетом пусть занимаются лаборанты, Несс было важно увидеть, что краситель приготовили и сделали правильно. — Вот, совсем другое дело, — немного отодвигается от объектива, чтобы парень сам мог взглянуть на плоды своих стараний. — Посмотри, какие красавчики, и так много. Видишь? Теперь считайте их и отправляйте вниз к медикам, пусть сами разгребают и ставят диагнозы. Не наша работа. Хотя, скажи мне, почему может быть так много ретикулоцитов? — Ну, вследствие травмы и кровопотери, всё-таки пациент с УПМ не без последствий упал, — Марк чешет в затылке, пытаясь вспомнить карточку солдата. Под одобрительный кивок Ванессы он забирает препарат и возвращается к Дебре. Коллеги быстро заканчивают и уже спускаются вниз по лестнице, обсуждая, что легко отделались: как-то раз заставили пересказывать трехтомник наизусть. Дебра жалуется на то, что не может носить на повседневной основе любимое черное платье, что так прекрасно подчеркивает её такого же цвета прямые волосы и длинные ноги. Они оба не причислены к солдатам, но всё равно обязаны быть в форме, хоть и без ремней. Адамс не понимает этой проблемы: какая разница, если сверху всё равно халат, который всё закрывает. В лазарете их тоже отчитывают за опоздание и упрекают в том, что из-за них больные позже получат необходимое лечение. Митчелл награждает их новыми баночками и пробирками с анализами, а также биоматериалами, которые нужно передать Ванессе для её новой научной работы. Видимо сегодня работать будут до ночи. Благо им не надо возвращаться в общее общежитие, где живут почти все солдаты и врачи, за исключением некоторых, до ночного обхода, ведь имеют от этого освобождение. Либерман, по понятным причинам, скидывает всю работу с анализами на лаборантов, чтобы в какой-то степени проучить их. А сама принимается за свои исследования. Пока Ханджи работает над разработкой физических методов против титанов, Ванесса мечтает создать химическое оружие, которое могло бы убить или на время остановить гигантов. Но перед тем, как тестировать всё на огромных тварях, надо проверить на лабораторных животных, достать которых довольно сложно, или же на человеке. Благо, что Несс нужны небольшие фрагменты тканей из разных органов, а не все тело. Биопсия тканей — это ещё одна причина, почему Несс часто ошивается у врачей в операционной или в морге. Правда, без разрешения человека перед операцией или родственников умершего солдата, взятие небольших фрагментов ткани невозможно, и исследования приостанавливаются. В основе гипотезы ученой лежит предполагаемая идентичность тканей людей и титана, а значит, яды, которые приводят к смерти человека, могут убить и титана или же как-то ему временно навредить. И поскольку никто доныне не смотрел, как конкретно яды действуют на органы: людям достаточно знать, что что-то ядовито и его не трогать, и лишь иногда определять яд в организме трупа или человека при подозрение на отравление, получается, что Либерман убивает двух зайцев одновременно. Токсины в большинстве своём выделяют из растений, потому то и часть лаборатории и специально оборудованная теплица используются в целях выращивания ядовитых растений. И везде висят таблички, что гласят “ Растения руками не трогать», ведь порой у некоторых видов достаточно лишь подержать в руках лист — отравление, а порой даже смерть, обеспечены. Многие сорта не проросли или не зацвели в должной степени — Ванесса использует клещевину, привезённую уже созревшим растением на эту базу. Она холодным прессом выжимает касторовое масло из бобов, получая жмых, который проходит дальнейшую поочередную обработку и промывку серной кислотой, карбонатом натрия, сульфатом натрия, после чего высушивает и измельчает жмых и добавляет бесцветную тяжелую жидкость, тетрахлорметан. В одной из своих книг она давно прочитала, что рицин распадается под ультрафиолетом, потому и проводит всё в зашторенной части лаборатории, обложившись свечками. Снимает кожицу и опять высушивает. Рицин готов. Остается развести его водой и готово. Капает на кусочки тканей, что передал Митчелл и ждёт. Мгновенной реакции нет. Плохо. Пора на ужин. Кладёт всё в ящик стола и закрывает на несколько замков. Практически выпинывает Дебру и Марка из лаборатории, чтобы те тоже пошли в столовую. Троица быстро заканчивает прием пищи и идет обратно: дел невпроворот. За время ужина с препаратами тоже почти ничего не происходит — надо ждать ночи. Видимо яд действует только через какое-то время. Против титанов вряд ли можно будет использовать, ну и ладно. Зато можно узнать, как он действует на человека. Лучше хоть что-то, чем ничего. Опять закрывает препараты в ящик стола и решает все-таки помочь ребятам с анализами. Так они и сидят до общего отбоя. Отпускает их в общежитие и сама закрывает лабораторию. В своем кабинете переодевается в штаны, которые не жалко, и футболку. Накидывает сверху вязаный кардиган. Лисенок сонный выползает из домика, что представляет собой небольшую собачью будку, купленную еще в городе на выходных. Ветеринары сделали все необходимые прививки и рассказали, как в принципе стоит ухаживать, кормить и дрессировать это животное. Всё очень подробно себе выписала Ванесса в блокнот. Берет его на руки, второй подхватывает тканевую сумку с некоторыми вещами, затем прихватывает с собой лампу и направляется к Ханджи. Хочется поддержать подругу и провести с ней время, чтобы Зое не варилась в собственном соку. — Эй, дорогуша, — без стука открывает дверь. — Бери лампу, пойдем возиться в земле. — Ты хочешь похоронить Барадиеля? — с тоской спрашивает. — Он же был титаном. Они сами испаряются, их никак не похоронить. — Ханджи, — Ванесса присаживается на корточки, ставя осветительный прибор и лисенка на пол, и обхватывает лицо той, что сейчас сидит в унынии на полу. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь и как переживаешь за каждого убитого в экспериментах титана. Но только подумай, благодаря этому мы можем больше узнать о них, его смерть не была напрасной. Это все на благо людей. У меня другое отношение к гигантам, но ты имеешь полное право скорбеть. Если хочешь, могу оставить тебя одну, но предлагаю разделить со мной участь копаться в теплице ночью, только скажи. — Возможно, ты права, — встает и отряхивается. — Пошли покопаемся в твоих сорняках. Ты иди, я забегу еще на склад, возьму винца. Несс долго копошится с замком: связка ключей общая и на ней висит большое количество железок. К тому времени, как получается отворить дверь, Ханджи уже сама подходит к теплице с лампой и бутылочкой красного полусладкого. Либерман пить не собирается: работать нужно, по ее мнению, в трезвом уме, за редким исключением. Спускает лисенка на землю, пусть побегает. Сначала волнуется, что он сможет съесть что-то с ядовитых растений, но грядки девушке по бедро и для лиса это слишком высоко для взбирания без чьей-то помощи. После посадки семян или пересадки уже готовых саженцев, Ванесса выводит на деревянных табличках названия растений, чтобы не перепутать ничего в будущем. К удивлению, тут порядок, в большой теплице все виды разбиты по группам: ядовитые, лекарственные и сырье для реактивов. Любимые виды высаживает у себя в кабинете или лаборатории. Работать приходиться в перчатках, чтобы не подцепить ничего самому и не передать что-то со своих рук молодым и не очень растениям. Они с Зое настолько привыкли друг к другу, что совместные действия напоминают часовой механизм, при этом еще и умудряются разговаривать на отвлеченные темы. Делятся переживаниями, гипотезами, Ханджи уточняет планы Несс насчет исследований. Иногда даже сплетничают про других сослуживцев. Но это не плохие слухи, а просто обсуждение происходящего прямо у них на глазах. Надо знать, кто тебя окружает и чего стоит ожидать от каждого человека вокруг. В перерывах, которые иногда себе устраивают, играются с маленьким комочком. Ванесса преуспевает в отвлечении подруги от плохих мыслей, что не может не радовать. Слава стенам, Ханджи обычно открыто показывает миру свои истинные эмоции, и по ним можно понять, каково расположение духа ученой.***
Стук. Кого вообще в такое время могло занести в главный корпус? Эрвин ночью спит, Зое заходит всегда без разрешения, да и Мику незачем беспокоить Леви, тем более в столь поздний час. Капитан встает из-за стола, заполненного аккуратными стопками бумаг, и направляется к двери, закрытой обычно на ключ. Не любит, когда кто-то нарушает ночную тишину и тем более мешает работать. Хотя чтение обычных книг сложно назвать работой, однако и от этого занятия лучше не отвлекать. Отворяет и видит перед собой Рал с лампой. — Капитан, — Петра стоит в привычной позе: правая рука на сердце, левая за спиной. — Вольно, Рал, — видит, что она немного встревожена. — Ты на обходе сегодня? — Да, Эрд проверяет всех в общежитии, я снаружи. Пришла доложить о возможном проникновении на территорию, — снимает с головы капюшон накидки. — Всмысле? — Леви хочет вернуться к прочтению литературы и надеется, что ей просто показалось. О расположении штабов знают только военные, гражданские не должны быть в курсе. — Замечен странный свет неподалеку, вы говорили сразу идти к вам с таким. — Да, да, — кто тянул его за язык вообще тогда, когда он действительно это говорил. Закрывает дверь ключом, что всегда в кармане. — Пошли, проверим. Обходят еще раз всю территорию на всякий случай и действительно замечают два источника света, которые иногда двигаются. Идут к ним. По пути солдат интересуется, присмотрел ли кого-то к себе в отряд Леви: настолько ей любопытно, рассматривает ли он ее на вступление в элитную команду. Аккерман лишь дает наставление сосредоточиться на навыках и тренировках, если девушка так грезит попасть под его руководство, ведь набор еще будет не скоро, сейчас он лишь подмечает для себя, каких солдат хочет видеть в команде. Несколько раз в голову лезут мысли, как бы случай с соседкой Либерман, когда-нибудь не вылез наружу. На сплетни за спиной глубоко наплевать, но проблем это тоже может принести, а он их ой как не любит. Хотя ладно, погуляли они тогда по меркам капитана хорошо: разговоры только по делу, без лишней болтовни, спокойно можно было наслаждаться видами города, не отвлекаясь на вечный монолог, как обычно делают многие женщины во время прогулок. А назойливые представители прекрасного пола порой хуже титанов, вторых хотя бы остановить можно. Наконец доходят до теплицы, и Леви распахивает дверь. Перед его взором предстают три существа: немного чумазая ученая, ученая с бутылкой вина у самых губ, такая же испачканная в земле, и лисенок. — Намного чище, чем я думал, — делает вывод, окидывая взглядом все, что находится внутри. Немного расслабляется: догадки Рал были ошибочны. — В отличие от ваших лиц. — А мы дверь не закрывали изнутри? — Несс поворачивается к Ханджи, попутно вытирая лоб чистой тряпкой из ведра: все же испачкала его землей, когда смахивала пот. Теперь лицо чистое. Зое лишь мотает головой, отставляя алкоголь в сторону. — Жалко. — Если хотите, можете к нам присоединиться. Перчаток хватит на всех, как и работы, — Зое добродушно предлагает, указывая рукой на место, где лежит запасной инвентарь. — Обойдусь. Леви собирается уходить обратно, но Петра спрашивает разрешение на помощь учёным. Ладно. Он позволяет остаться. Да и сам решает провести время здесь: работа на сегодня выполнена, а бессонница всё равно не даёт уснуть. Какое-то время стоит, скрестив руки на груди, и наблюдает, как Либерман, словно бабочка порхая среди непонятных растений, объясняет рядовой, как и что здесь устроено, между делом вставляя разные факты, пролетающие мимо ушей капитана. Несмотря на небрежную прическу с выбивающимися прядями и растянутую местами одежду, выглядит она опрятно. Будь не таким уставшим, может тоже бы интересовался чем-то: иногда ему нравится слушать научные бредни, но не сейчас. Замечает, что Петра в его присутствии обращается к вышестоящему на «Ты», но иногда ее переклинивает и она переходит на формальные обращения. Делает вывод, что, возможно, добро на это дала сама Ванесса. — Любуешься? — возникает из ниоткуда Зое, пристраиваясь сбоку, чтобы посмотреть туда же, куда и он. — Чего? — Леви привык к резким выпадам Ханджи, но все равно не понимает, о чём она. — У тебя глаза за ней ходят, — садится на грядку, где ещё ничего не посажено. Штаны можно и потом постирать. — Очкастая, а у тебя уже белочка, — смотрит на пустую бутылку в руках Зое, предполагая, почему та в принципе за неё взялась. Она лишь заливисто смеётся и какое-то время продолжает донимать Аккермана, после чего, обозвав его брюзгой, возвращается к женской части находящихся здесь солдат. Мужчина в принципе не догоняет, чего от него хочет коллега. Он ведь просто наблюдает за всеми, делать здесь больше нечего. Да, неосознанно глаза смотрят на то, что движется: на людей. Да, Либерман симпатична внешне, не более. Как личность он ее знать не знает, а для Леви внутренний мир человека всегда важнее, чем его плоть. Вспоминает, какой уже раз за неделю пьёт Ханджи, и думает, что такими темпами она уйдёт в запой. Об ногу начинает что-то обтираться. Выходит из своих раздумий и видит, как лисенок ластится. Садится на табурет, стоящий рядом, и проводит подушечками пальцев по макушке животного. Видно, шерстка мытая, потому уже всей ладонью проводит от головы до хвоста. Интересно, почему в принципе дикое животное запало в душу. Возможно, действительно, Леви видит в нем своего погибшего друга: такой же спокойный, но веселится, когда это уместно, и ходит хвостиком за ним. Эрвин, однозначно, тоже внес свою лепту. Животные более настоящие, чем люди. Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни и цветы или как звезды на небе. Ванесса почти заканчивает высаживать грядку с ядовитыми растениями и хочет довести до ума эту часть работы. К концу недели желательно высадить все, что привезли с города. Подходит к началу теплицы, где лежит все необходимое, и в уме считает, сколько деревянных табличек ей надо взять, чтобы не возвращаться по несколько раз. Записывает их число в своем общем блокноте, чтобы потом не запутаться. — Что нам с ним делать? — капитан поднимает голову, что все это время была устремлена на лисенка. — Нам? — Несс разворачивается, держа в руках дощечки, немного выбитая из колеи таким вопросом. — Ну, его уже привили, ветеринары провели мне лекцию по уходу, все себе выписала в блокнот. А что такое? — Хватит терпения его к лотку приучать? Сомневаюсь, — зато честно. — Хотите принять участие в его воспитании? — она совершенно не против, чтобы кто-то ей помог. Лис очень трудно содержать, если сравнивать с теми же собаками или кошками. — Кормила вечером? — спрашивает, пока берет лисенка к себе на колени. — Нет, после работы здесь собираюсь, — поправляет таблички в руках и сдувает прядь в сторону. — Я сам, — встает вместе с животным, кладет блокнот Ванессы в задний карман брюк. — Зайдешь ко мне, заберешь Фарлана, — и уходит восвояси. Он ему еще и имя уже дал. С одной стороны хорошо, Несс голову ломала, какую кличку дать зверьку, а тут проблема сама собой решается. Возвращается к Зое и Петре. Роет землю для вёха ядовитого, сажает семена и ставит табличку в надежде, что он хоть здесь прорастет и сможет участвовать в экспериментах. Действие яда почти мгновенное, спустя пару минут. Люди иногда путают его с обычными бутнем, использующимся в приготовлении пищи, и летальный исход наступает из-за наличия цикутоксина, сильного растительного яда, очень быстро, если вовремя не промыть желудок взвесью активированного угля и таннинов. Шаткая походка, головокружение, пена изо рта, рвота: все это последствия попадания в организм цикутоксина. Потому ученая и мечтает как можно быстрее вырастить вёх и опробовать его на организмах титанов. Ванесса спохватывается блокнота, который нигде не может найти, но потом вспоминает капитана, что его и забрал. Петре нравится проводить время с исследователями: они словно взрослые дети, серьезные, но дурачатся. Проходя мимо могут просто взять и испачкать лицо друг друга землей, вместе потом подмечая, как они похожи на свиней. Или же начинают с пустого места заливаться смехом до боли в мышцах пресса, когда кто-то оговаривается или вспоминает случай из прошлого. Рал узнает, сколько каждая успела убить гигантов. У Ханджи побольше очков в этом деле. Наверное, потому что лейтенант Либерман в разведку попала только сейчас, но успела уже уничтожить некоторых тварей , да и не на каждую операцию её отпускал гарнизон и полиция из-за специфики деятельности и дефицита научных кадров в военных структурах. Она убила за все время самолично троих, и в команде еще 15 титанов, пока была среди тех солдат гарнизона, что пытались замедлить вторжение в Шиганшину. Из-за отсутствия толковой практики в бою: в полиции в принципе к титанам нет доступа, а в гарнизоне их убивают со стен, не разрешая отлавливать для экспериментов, Ваннеса жалуется, что к ней опять вернулась проблема в недостаточно глубоком разрезе загривка, поэтому обычно берет на себя роль приманки или подрезает места предполагаемых сухожилий. Зато проблем с ближним боем нет. Слушать всё это очень интересно, но Петру неистово клонит в сон — разговоры, прерываемые ее постоянными зевками, идут фоном, убаюкивая еще сильнее. Подруги решают отвести её в общежитие, когда та уже конкретно начинает клевать носом и чуть не кладёт голову на мягкую землю грядки, пока сидит на табуретке. Провожают ее прямиком до комнаты и следят, чтобы та без травм взобралась на второй этаж двухъярусной кровати. Ругают некоторых кадеток в комнате за игнорирование режима дня, ведь с утра у них тяжелая тренировка с Аккерманом и быть на ней сонными худшее, что может быть. Капитан спокойно наказывает всех за оплошность со стороны одного: таким образом вырабатываются командный дух и ответственность за свои действия, так необходимые в бою. Попутно к главному корпусу завязывается разговор о капитане. Несс ропщет на Леви, что не спрашивая её что-то делает по отношению к лисенку. Ревность ли это? Возможно. Ханджи ставит перед фактом, что этот мужчина считается только с мнением Эрвина. Несмотря на безукоризненное подчинение приказам, даже вышестоящие его не пугают. Леви может послушаться другого, только если испытывает к нему уважение, доверие или считает более компетентным в вопросе. Такие выводы сделала Зое за несколько лет службы с этим человеком. Она может спокойно похвастаться, что он, по её наблюдениям, уважает Ханджи. Ванесса доводит подругу до кабинета, где та на прощание выражает глубокую благодарность за проведенное время и за отвлечение от минувших событий.***
Стучится для приличия в дверь, сразу же приоткрывая и спрашивая разрешения войти. Расценивает угуканье как позыв и заходит. Леви сидит в кресле и гладит лиса, словно мафиози своего кота, но с неким трепетом. Либерман здесь впервые, поэтому пару секунд рассматривает идеально чистый кабинет, каждая вещь лежит на своем месте, аккуратно. Понятно теперь, почему лаборатория стала выглядеть как новенькая: за дело брался знающий человек. Недолго стоит в дверях и затем проходит, присаживаясь в кресло напротив. — Не думала, что вы жалуете животных, капитан, — тянется к своему блокноту, чтобы забрать со стола. — Верни, я еще не все выписал, — замечает движение периферическим зрением, не отвлекаясь от Фарлана. — Я люблю животных. Они не лицемерят, в отличии от людей. — Неожиданно, — убирает руки и гуляет глазами по рабочему столу. На нем минимум вещей: лишь то, что необходимо. В отличие от её пространства, где навалено всё, что только можно. — Я похож на мизантропа? — наконец отвлекается и поднимает глаза. Интересно, чего она не ожидала. — Не знаю, но по словам многих вы создаете впечатление довольно отстраненного человека, — а смысл сейчас врать, Леви не ребенок, чтобы обижаться на мнение о себе. — Не правда, — отпускает лисенка на пол. Такая честность со стороны Ванессы его подкупает. — Я разговорчивый. — По сравнению с титанами, конечно, — усмехается и следит за маршрутом Фарлана, так вроде его назвал Аккерман, по кабинету. — Зато коротко и по делу. Берет блокнот девушки и листает. Почерк в местах, где написаны рабочие моменты, размашистый и непонятный, как у врачей, но чуть более разборчивый, а пару страниц, где выписаны рекомендации ветеринаров аккуратным, плотным и, можно сказать, красивым шрифтом. Это только на руку: не надо постоянно спрашивать, что написано, и так понятно. Выписывает всё к себе в тетрадь, не торопясь и пытаясь вникнуть в информацию. Несс спрашивает, почему он назвал именно таким именем, на что получает ответ «старый друг», и дальше решает не заводить разговор на эту тему. Ванесса предлагает распределить обязанности между друг другом и сразу присваивает утреннюю прогулку и кормежку себе. Рассказывает, что построила у себя в кабинете подобие норы, чтобы лис рыл не пол и документы, а простыни и смятую бумагу. Леви строго говорит, что дрессировать будет сам, на что ученая возмущается, ведь в таком случае животное будет слушаться только его, поэтому этот пункт должны совершать оба. Мысль рациональна, и мужчина соглашается. Так они и делят между собой пару пунктов. Ванесса понимает, что теперь содержать Фарлана намного легче, когда есть человек, способный помочь. Леви заканчивает писать и отдает блокнот девушке. — До свидания, капитан, — встаёт с кресла, одновременно поднимая с пола лисенка, и направляется к выходу. — Работа не ждёт. — Доброй ночи, — тоже покидает своё место, чтобы закрыть дверь изнутри и наконец вернуться к долгожданному чтению книги, ждущей его всё это время в ящике стола.