Навсегда — по воле судьбы

      Гарри был не до конца уверен, что полностью простил Тома, до тех пор, пока не увидел троих знакомых ему молодых людей, одетых в наряд прислуги. Он останавливается посреди коридора, с рукой Управляющего, всё ещё сжимавшей его ладонь, и в удивлении уставился на занимавшихся уборкой подростков. — Я приказал Гриндевальду оставить их, — прошептал ему на ухо Том, тут же оказываясь совсем близко. — Он купил их на невольничьем рынке. И как только я освободил их, они сразу попросили остаться работать тут.       Гарри повернул голову, встречаясь взглядом с этим идеальным, чертовски идеальным вампиром, и перед глазами у него слегка поплыло от нахлынувших чувств. Он ощутил такую безграничную благодарность, что готов был просто наброситься и обнять его прямо здесь и сейчас. — Спасибо, — тихо прошептал он. Том, однако, лишь покачал головой. — Я сделал это не ради тебя, Гарри. Я принял такое решение, потому что оно было верным.       Их взгляды вновь пересеклись и Гарри окончательно удостоверился в том, что Том Реддл всегда будет на стороне справедливости. Эти глаза не могли врать.       Управляющий слегка сжал руку Гарри и повёл его на второй этаж, в одну из башен. Спустя некоторое время они остановились перед увесистыми дверьми с медными ручками. — Где мы? — спросил парень, и сердце его начало стучать всё сильнее и сильнее, уже представляя открывающийся вид на широкую кровать с балдахином, застеленную чёрными простынями.       И насколько абсурдным это ни казалось, насколько ни шло против принципов Гарри, мысль о том, чтобы закрыться в спальне вместе с Томом и покинуть её лишь тогда, когда оба они будут без сил, искушала его. — Сейчас узнаешь, — подмигнул ему Том и в следующее мгновение открыл дверь.       Глаза Гарри распахнулись в удивлении при виде того, что предстало перед его взором. Рассеянный свет из удлинённых узких окон, украшенных цветными витражами, наполнял комнату лишь частично, позволяя взгляду различать танцующие в воздухе пылинки, прячущиеся в темноту теней от огромных высоких шкафов. Гарри сделал глубокий поражённый вдох, и лёгкие его мгновенно наполнились ароматом старого пергамента, клея и книг.       Книги. Книги повсюду. Само помещение было круглым, и каждое его пространство было набито снизу доверху огромным количеством томов и старинных фолиантов. Чтобы достать те, что были на самом верху, с двух сторон находилось по спиральной лестнице, ведущих на второй этаж комнаты; тот был небольшим и узким, и явно предназначался лишь для того, чтобы выбрать нужное чтиво и вновь спуститься на удобный своей шириной и просторном первый этаж.       Каждая секция библиотеки была разделена по мере античности книг: чем древнее была книга, тем выше, ближе к потолку она находилась. И, взирая на самый верх, Гарри предположил, что те дальние полки, вероятно, могли хранить уникальнейшие экземпляры старинной литературы, потерянные временем, а значит — эксклюзивные.       В самой середине помещения стояла пара тёмно-бордовых бархатных кресел, а между ними находился небольшой столик с настольной лампой, свет которой позволил бы читать даже тогда, когда на улице сядет солнце.       Гарри почувствовал себя на месте Белль, когда та оказалась в великолепной библиотеке Чудовища, зачарованно впитывая в себя эту волшебную атмосферу, наполненную тайнами и знаниями давно ушедших лет. — Что скажешь? — спросил Том, искренне улыбаясь при виде реакции Гарри. — Я… скажу… так вот, чем ты занимаешься в свободное время!       Том взял Гарри за руку, усаживая в одно из кресел, а сам разместился во втором — напротив. — Да. Я… учусь. Мне нравится узнавать новые вещи.       Неужели все эти четыреста лет вампир перевозил с собой книги с места на место, куда бы ни отправился? — Это удивительно, Том. Сколько времени тебе понадобилось, чтобы прочесть их все?       Управляющий в мимолётном жесте покрутил перстень на своём пальце. — Существует правило десяти тысяч часов. Считается, что это количество времени, которое нужно, чтобы освоить какое-либо мастерство. Согласись, когда ты — вампир, то у тебя много времени в запасе. Некоторые из нас начинают заниматься по-настоящему уникальными деятельностями, как, например, работа с вырезкой стекла, или же посещением абсолютно всех музеев мира. Другие же выбирают более простые стремления: живопись, скульптура, фотография. Лично я предпочитаю чтение.       Гарри поднялся на ноги и огляделся вокруг, идя вдоль библиотеки, в то время как Том, улыбаясь тёплой улыбкой, продолжал рассказывать, наблюдая за каждым движением парня. Здесь было невероятно много книг, но Гарри боялся даже подойти к ним, чтобы случайно не испортить или не уронить.       Интересно, захочет ли Управляющий почитать для него? И не станет ли подобная просьба обременительной? Но одно Гарри знал точно: если Том согласится, Гарри будет слушать его хоть вечность, не прерывая, потому что мелодичный голос вампира заставлял его погружаться в невероятно приятное томное забвение.       Гарри приблизился к проходу между двумя стеллажами, и взгляд его упал на картину, висящую на стене. Брови парня взлетели вверх от удивления: он тут же узнал на ней Тома. На нём был тёмный элегантный костюм, а ещё, в отличие от нынешней причёски, на холсте вампир был изображён с более длинными волосами, аккуратно спадавшими ему на плечи. Он казался более молодым, хоть Гарри и понимал, что это невозможно, потому что картина, без сомнений, была написана после его Обращения.       На лице Тома играла лёгкая улыбка, руки его лежали на плечах девушки, и Гарри завороженно выдохнул, совершенно точно узнавая в ней сводную сестру вампира — Беллатрису Блэк, прекрасную молодую женщину с глубоким взглядом чёрных глаз. Роскошное изумрудное платье, по длине достающее пола, лишь сильнее подчёркивало её красоту, а длинные волосы цвета горького шоколада тяжёлыми волнами спадали на тонкие плечи. Она сидела на стуле и руки её были элегантно сложены на коленях.       А рядом с ними стояла Гермиона.       Первое, что бросилось Гарри в глаза, это тяжёлый, будто утомлённый взгляд на таком с виду детском личике. Как же вышло, что никто из них не заметил этих глаз и ничего не предпринял, прежде чем она совершила самоубийство?       Хотя, возможно, сам Гарри смог разглядеть эту деталь лишь потому, что Том уже поведал ему её печальную историю…       У маленькой девочки-женщины был бледный, почти неестественный цвет кожи, одна из её миниатюрных ручек была сжата между рук Беллы. Платье цвета бронзы чуть доставало её коленок, в идеале сочетаясь с каштановыми кудряшками, мягким облачком обрамлявшими по-детски округлое личико.       От столь точно выведенных деталей даже в самых тёмных местах, картина казалась похожей на фотографию.       Внизу изящным почерком была выведена золотая надпись: «Том, Беллатриса и Гермиона Блэк».       Внезапно Гарри почувствовал присутствие рядом с собой, и повернул голову, видя, как Том остановился около него, с грустью смотря на картину. — Я думал, мы были счастливы в те времена. — Когда она была написана? — спросил Гарри. — За несколько лет до смерти Гермионы. За несколько лет до того, как Белла потеряла рассудок от горя, — Том вздохнул, проводя рукой по лицу.       Гарри сжал его руку в своей ладони и мягко потянул за собой, чтобы отвлечь от тягостных воспоминаний. Том медленно и покорно последовал за ним, словно потерянный ребёнок, и Гарри отпустил его руку только затем, чтобы усадить в кресло, а самому вновь подойти к шкафам, выбирая книгу. Взгляд остановился на одном из томов: «A Tale of Two Cities». Что ж, почему бы и нет…       Он протянул книгу Тому, и тот мягко потянул парня к себе на колени.       Наверное, обычным людям это показалось бы абсурдным и, быть может, даже ужасным: видеть, как человек, будто ягнёнок, сам устраивается в лапах хищника, наивно и доверчиво подставляясь под возможный удар. Но Гарри было всё равно на здравый смысл.       Он склонил голову Тому на плечо, и рука вампира почти невесомо обхватила его талию, пальцами же второй он поглаживал корочку выбранной Гарри книги.       Гарри слегка придвинулся, рассматривая чёткий профиль Тома, его тёмные глаза и его губы, по форме слегка напоминающие кошачьи. Том бросил на него немой взгляд, и Гарри, словно под воздействием заклинания, плавно склонился, касаясь губами губ вампира, мягко поглаживая его щёку подушечками пальцев. Сознание плыло, сердце томилось в груди, обволакиваемое нежным бархатом чувств.       Отстранялись они друг от друга медленно, раз за разом сдаваясь и вновь соединяя губы в нескончаемых поцелуях, не в силах напиться этим хрупким уединением. Гарри несколько раз моргнул, словно пытаясь выйти из оцепенения, а затем вновь склонил голову, кладя её вампиру на плечо и тихо вздохнул, закрывая глаза.       Том украдкой поцеловал его в висок и начал читать, наполняя тишину в помещении своим низким спокойным голосом: — Это было самое прекрасное время…