Останки большого моря

      Примечание: POV       Первый звук, который я услышал в своей жизни - истошный крик боли. Я не мог понять, как могло столь большое, столь сильное и гордое существо так истошно кричать. Но оно кричало. Крик этого нечто не был похож ни на что другое, с чем я мог бы ассоциировать его после. От этого звука тошнило, выворачивало внутренности, тянуло заткнуть уши.       Я не могу сказать точно, как давно я это слушаю. Дни сменялись днями, а это существо стало тем единственным, что сопровождало моё развитие в этом мире. Мне казалось, словно вокруг нас никого нет, словно лишь бесконечная пустота окружает меня и это переполненное страданием нечто. Я решил называть это - своей матерью.       Но... Не могло же что-то возникнуть из ниоткуда? Всё, чем я обладал с самого своего появление - лишь мой чуткий слух. Я ощущал себя невесомым, словно не существует никакого "я", а существуют лишь мои чувства, моё самосознание. Но разве такое возможно было бы без тела? А что такое тело? Откуда я знаю все эти слова? Но раз я размышляю - значит я есть, и даже не один, а со своей мамой. Но почему она кричит?       Раз за разом я пытался разгадать загадку, то единственное, что окружало меня с моего пробуждения - моя мама. Порой я замечал за собой привычки и чувства, что словно уже со мной происходили. Я не мог дать никакого названия всему тому, что я видел словно... внутри себя. Позже я узнал, что это называется воспоминанием. Но неужели тот, кто только появился в этом мире, может переживать воспоминания прошлого? Так кто же я такой? И почему мама меня совсем не замечает? Она меня не любит?       Но... что такое любовь? Вот снова: я совершенно не понимаю, что за образы возникают во мне.       Я не мог понимать или как-то отсчитывать время, которое я проводил рядом с мамой, с момента моего пробуждения (или же рождения?) прошло несчетное количество стонов и слез. Однако... Я наконец смог начать понимать - мама... разговаривает!       Да! Да, она говорила! Все эти отвратительные звуки, вызывающие тошноту и спазмы, весь тот рев ужаса - это были её сигналы! Я не мог поверить, как такая понятная вещь пришла ко мне столь поздно! Я и подумать не мог, что это окажется до омерзения просто!       Её крики имели характер выпускаемых эмоций. Я предположил, что она просто не умеет по-другому выражать свои желания и чувства, но я не унывал и пытался различить несоответствия или совпадения в её боли. Меня преследовали провал за провалом - ведь я никак не мог взаимодействовать с миром, оттого и мои догадки строились совершенно на мелочах. Я словно был... как в одном из образов - словно летящий посреди ясного неба шарик! Я, пускай, и не совсем понимал что такое "небо" и "шарик", но мне достаточно лишь было тех ощущений детской обиды и злости, возникающих из того воспоминания.       Я смог заметить что периоды времени влияли на громкость и тональность криков мамы. В какие-то моменты она кричала настолько истошно, что мои "уши" закладывало и я не мог слышать несколько периодов её более тихих криков. Или, может быть, то было из-за оглушения? Недостаточно данных!       Но в один из дней моих размышлений, когда я вслушивался в звуки: я нашел совпадение. Мысль, сама идея, что пронзила меня в тот момент словно молния, перевернуло всё мое восприятие. Это был момент откровения для себя самого, это был момент, когда я почувствовал нечто... странное. Я впервые ощутил... слёзы? Нечто неприятное возникло внутри меня, словно я сжимался в маленький комочек, меня переполнили чувства одновременной радости и вселенской печали.       Моя мама пела мне колыбельную. Да, она вовсе не понимала, что её попытки успокоить меня и отгородить от ужасного мира - звучат как симфония ужаса, вгоняющая меня в недоумение. Да, она не знала, как подарить мне любовь и ласку, не могла прикоснуться. Да, ей действительно было больно, каждую минуту, каждую секунду она страдала, но через эти страдания она пыталась показать мне, что я не один. Что в этом мире есть она, та, кто бесконечно любит меня и готов страдать ради меня... её ребенка!       В тот день я наконец осознал, что я люблю её, что я хочу помочь ей. Я хотел ей сказать, как-то помочь - но не мог даже взаимодействовать с миром. Я так хотел сказать что люблю её и спеть ей эту колыбельную. Спустя годы я смог разобрать её крики, я запомнил абсолютно каждую тональность и сейчас смог бы повторить в точности то, что она напевала. И даже не в виде истошных воплей, нет. Это была мелодия, и она была... прекрасна.       Однообразные дни продолжись до того момента, пока моя мама внезапно не затихла. Этот момент был столь оглушающим, столь неожиданным, что я окоченел. Что произошло? Где?... Где моя мама?!       И тогда я издал истошный крик, такой, какой привык слышать на протяжении долгих лет. Настолько громкий, настолько наполненный страхом и одиночеством - я не ожидал от своей спокойной и рассудительной сущности подобного, но я словно был не в себе. Меня кинуло в жар, я чувствовал, как я греюсь изнутри. У меня отняли то единственное, что я так любил. Моя мама! Как они посмели заткнуть мою маму!       Но в тот же момент я ощутил нечто... я никогда не ощущал ничего подобно! Я никогда не мог чувствовать что-либо извне, и оттого то прикосновение чего-то холодного, движения, потоки воздуха - звуки чьих-то голосов - были для меня нонсенсом! Я в один момент лишился всего и в тот же миг нашел нечто невероятное! Информация обрушивалась на меня тяжеленными пластами, заполняя мой не привыкший к этому мозг. Последней каплей для меня стало открытие век. Я увидел.       Я увидел то место, из которого я родился. Пускай я еле различал цвета, пускай всё было замылено и грязно, но я запомнил эту картину на всю жизнь: цилиндр, по всей площади покрытый герметичным стеклом и железной дверцей сбоку. Из конструкции торчало множество трубок а оборудование обвивало все это в жгуты проводов. Изнутри, оттуда сочилась мерзкая красноватая жидкость, напоминающая по консистенции сопли. Комната подсвечивалась яркими прожекторами, из-за чего глаза очень быстро уставали, но сквозь боль я старался увидеть как можно больше. Мама! Я так хочу увидеть свою маму! Хочу чтобы она знала - вот он я, живой, и всё со мной в порядке! Возможно я даже смогу спеть ей ту самую колыбельную и ей больше не придётся так страдать!       Я из последних сил постарался сместить взгляд вбок, в то место, откуда доносился еле слышный гул. В соседнем, просто громадном аквариуме находилась она. Моя... мама.       Это было для меня шокирующем опытом. Именно тогда я понял, насколько моя мама любила меня. Насколько я был для неё дорог. Она проходила через мучительные страдания, несмотря ни на что. У нее не было сил даже сдвинуться с места, она смотрела на меня мертвыми глазами, но ее грудная клетка вздымалась. Я чувствовал, что она жива, что она не понимает куда я пропал. Она была напугана, она искала меня, пускай не физически, но я слышал сквозь толстое стекло её песню. Совсем тихую, ослабевшую... Но она искала меня.       Мне было так грустно и больно, мой мозг был переполнен катастрофически большим количеством информации. Я чувствовал как я проваливаюсь во тьму своего сознания, но продолжал слышать звуки вокруг меня. Мой слух остался со мной, мой прекрасный, чуткий слух.       Всё, что происходило дальше, вызывало у меня гнев и мучительные спазмы сердца (я был уверен, что оно у меня есть, это болело именно сердце!), ведь меня словно увозили куда-то. Совсем тихий, еле различимый звук маминого пения ослабевал все сильнее. Нет! Как вы посмели! Верните меня к матери! – Внимание, объект проявляет девиантное поведение, пульс повысился до критической отметки! – Уровень адреналина подскочил, необходимо срочное вмешательство!       Я слышал странные, непонятные мне фразы, которые проходили сквозь меня лишь обрывками смысла. Всё что я хотел - вернуться к своей маме. Той, кто был со мной с самого моего рождения!

***

      Но кому были интересны мои желания? Позже я узнал, что являюсь объектом опытов некоего исследовательского центра "МЕДУЗы". Меня мало что шокировало, все мои мысли были о моей маме, о том как я люблю ее и скучаю по ее крикам. Я бы так хотел увидеть ее снова, так бы хотел снова оказаться в "её" утробе. Я скучал, скучал настолько, что хотелось умереть. Я понимал одно - меня не впустят на 5 этаж комплекса, ведь чтобы попасть туда, нужны определенные условия. Но я был на такие условия не готов. Нет, ни за что. Лишь когда меня припрут к стенке, лишь когда я начну выть от тоски и безнадежности, лишь когда я потеряю веру в свои собственные силы. Но не сейчас, нет.       Мне сказали, что меня собираются определять на четвертый этаж. Прошел год, с тех пор, как меня разлучили с мамой.       Долгий год моего ожидания, и вот наконец - они сказали что моё тело готово, они сказали что я избавлюсь от бесполезных ног, которыми я даже не могу ощутить прикосновения, не могу пошевелить. Ученые были изрядно шокированы фактом моей осознанности. Я сказал им лишь то - что начал понимать всё с момента, как услышал голоса людей. Говорить им что я осознал себя с момента формирования моего мозга в бездушной утробе - слишком опрометчиво и глупо. Они покивали и сказали что мне на тот момент было десять лет. Что это значит? Я был в утробе целых 10 лет? Что-то внутри меня подсказывало мне, что это слишком неестественная цифра. А спрашивать про утробу я не стал - казалось, словно это навредит мне и маме. Кажется, я не должен был знать о таком.       Я спросил их где моя родня, что я помню, что у меня был близкий человек. На это они отреагировали несвойственно и даже резковато. Ни мне, никому из тех кого я встречу нельзя знать что я что-то помню. Тогда я решил не распространяться что помню о том, что у меня существует живая мама. Тогда же мне и сказали, что моя мама тоже не чувствовала ног. Наследственное?       Проанализировав свое положение я выбрал ту модель поведения, ту личность, на которую мои "воспитатели" реагировали наиболее положительно. Постепенно я корректировал свой характер и эмоции. Как оказалось - люди более охотно слушают и делают то что ты хочешь, если выглядеть наивно и мило. Улыбку по-милее, взгляд по-теплее - и все сыпется прямо к тебе в ручки. Информация, книжки, игрушки. Я не был обделен этим.       Перевод с 3 на 4 уровень комплекса был для меня для меня знаменательным событием! Я еще никогда, с момента как я смог разобрать мамино пение, не ощущал этого чувства. Внутри меня сжималась и разжималась пружина, руки дрожали и потели, а в голове присутствовала легкость.       Мне хотелось петь, и я пел! Мамина колыбельная была со мной на протяжении всей моей жизни и даже когда меня разделили с ней; перед сном я всегда полу-шепотом напевал её, погружался в свои околоплодные воспоминания. Сердце стучало ровно, я успокаивался и находил покой такими ночами. Я с удовольствием поглаживал еще не раскрытые жабры на своей шее, наблюдал, как готовиться сходить моя кожа. Они сказали, что для заключительного этапа необходимо хирургическое и биохимическое вмешательство, на что мне оставалось только покивать и радостно улыбнуться.       " Ах, я так рад, что смогу плавать! "       Так я им и говорил. Реакция всегда была одинакова - они довольно улыбались, давали мне какую-нибудь сладость (что было очень необходимо, ведь мой мозг работал почти круглосуточно) и рассказывали что и как будет происходить. Люди - идиоты.       Я догадывался, что благодаря моему интеллекту и хитрости я знал на порядок больше остальных. Люди видели во мне лишь наивного 11-летнего ребенка. И я был со всем согласен, пока это не шло в разрез с моими планами.       Операция за операцией, но я наконец попал на 4 этаж. Когда меня поместили в один аквариум с Лори - я счел это просто очередным этапом моей жизни, моего пути к освобождению мамы.       Воспоминания, что возникали в моей голове в моменты, когда я ощущал стресс, были для меня настоящей отдушиной - словно проблески луны в тёмную, безмолвную ночь. Это место было наполнено болью и равнодушием, покрытым пленкой лицемерного сочувствия. И меня тошнило от этого сильнее, чем от маминых криков.       Но Лори... Я воочию увидел как мой план может сорваться, как меня насильно заставят идти по пути, который я выбрал бы в последнюю очередь. Мерзость.       Мне нравилась Лори - она была действительно очаровательной девочкой. Она обожала шептаться по ночам в местах, где мы могли дышать человеческим образом - через нос. Её голос был наполнен радостью, когда она вещала о своих мечтах. Она помнила далекие звезды, невероятно красивое звездное полотно. Она щебетала про каких-то "единорогов" и страну чудес, в которую мы погружаемся, когда спим. Это поражало меня и заставляло проникаться ее характером, ее особенной личностью. Пускай я никогда не видел "снов", но я полагал, что они похожи на те образы, что возникают у меня в голове при воспоминаниях. Её задорный русалочий ультразвуковой смех, то, как она махала хвостом в порыве эмоций - я поглощал в себя все её особенности, запоминал. Она была моей подругой.       А потом я проснулся посреди ночного режима аквариума и ощутил как она горит. Её щеки, отчасти покрытые чешуйками (чешуя покрывала каждого из нас в разнообразных местах, и лишь одно было в чешуе полностью - локти и хвост), покраснели, с нее то и дело стекал пот, растворявшийся в холодной воде нашего аквариума. Хвост топорщился - плавник то складывался, то раскрывался до хруста. Она не могла перестать ерзать и все время стонала. Я ненавижу себя за то, что не смог ее защитить. Мы дремали на открытом пространстве и изменения в ее поведении сразу заметили. Она... Эти твари забрали её.       Я еще долго полыхал жгучей яростью из-за того, что они снова отняли у меня нечто ценное. И они ожидали от меня похожих изменений. Ага, сейчас! Вы не дождетесь этого, о нет. Я скорее раскрошу ваши фаланги если вы хоть пальцем меня коснетесь. Я буду держаться так долго, как только смогу.       Время шло, а терпение ученых кончалось. Мне уже исполнилось 12 лет, Амелия подарила мне на день рождения мороженое. Так давно мечтал попробовать его! Я четко помню воспоминание: парк, мороженое и улетающий красный шарик. Это был законченный кусочек из прошлых воспоминаний. Как и в нынешней жизни, я не мог встать, не мог побежать и схватить яркий шар, что улетал всё дальше в небо. Чувство... было наполнено детской обидой и клубничным вкусом.       По итогу они решили поместить меня в похожую среду с другой русалкой, но как же я был удивлён, когда увидел парня - самого настоящего парня-русалку! Это был мерман!       Я решил, что проще всего будет вести себя как Лори. Я прекрасно смог скопировать ее личность, оттого завязать общение - никаких проблем!       Так я думал.       Судьба дала мне хлесткую пощечину, когда я осознал, что моя модель поведения не работает. Такое было со мной впервые - на мои действия Дилан, а именно так звали моего шрамированного соседа, никак не реагировал и даже разве что не шипел на мои поползновения в его сторону. В ответ на мое предложение дружбы он лишь ощетинился и попросить отстать от него.       В нем я увидел... себя. Тот мелкий осколок, та малая часть, которую я спрятал глубоко в себя. Часть моей настоящей личности.       Я не мог перестать думать о нем, мне хотелось узнать его ближе и подружиться. Из очередной ступени к моей цели он превратился во что-то важное. Мне хотелось, чтобы я мог кого-то поддержать, действительно и честно посочувствовать, не корежа свои настоящие желания и чувства. Я хотел чтобы кто-то мог посочувствовать и мне. Я стал одержим идеей вытащить Дилана из его травмированной раковины.       И когда настал момент первого жара, я поблагодарил самого Творца за снисходительность.       Ученые были явно чем-то заняты, поскольку уже день не выходили на связь - только иногда сверкающие экраны мониторов пробивались своим свечением сквозь толстое стекло, да ящик автоматической выдачи пакетов с жидкой пищей всё еще работал. Но надолго ли? Сам Дилан был персонажем скрытным и недоверчивым - он только и делал, что сидел в своей пещерке, что также сыграло на руку в этой ситуации.       Несколько дней я выхаживал недомогающего Дилана и действительно сочувствовал его положению. Я в очередной раз зарекался хоть раз ощутить нечто подобное. Мерзость.       Какова же была моя радость, когда Дилан наконец поправился и, мало того, даже потеплел ко мне! Больше не было того холодного и грозного взгляда, от которого хотелось спрятаться за очередной камень или коралл.       Нет, парень не подобрел ко мне резко и на 100%, не стал мне лучшим другом и даже не попробовал завести диалог. Но он больше воспринимал мои действия в штыки. А после... Мы даже разговорились. Общались днями и ночами, было видно, что Дилан соскучился по простому человеческому рвзговору, хоть и старался этого не показывать. А я в очередной раз убеждался в своей теории, что никто не помнит своего "детства", когда они были зародышем. Более того, по всей видимости Дилан был рождён не так, как я, но... Возможно ли, что тут нечто иное со мной? Теорию нужно было подтвердить. Недостаточно данных!       И в тот момент, когда доверие Дилана начало просачиваться сквозь его толстую корку - парень даже позволил мне коснуться себя и мы оба были поражены не увидев никакой реакции тела Дилана... Но произошел сбой в работе комплекса и наша клетка начала раскрываться.