Священное животное

Введение в иномирье длилось впечатляюще долго: спустя несколько часов Реми мог по памяти перечислить всех правителей больших городов и вотчин, усвоить правила поведения в высшем обществе, узнать наконец, что такое кулюбисы и начать понимать, что он не лежит в коме, а действительно сознанием и телом находится в другом измерении. — Понимаешь, Реми, или как там тебя, — вещал кролик, сидя на скамье рядом. — Каждый из существующих параллельных миров является реальным миром, непрерывно существующим в течение времени и обладающим полным набором точно определенных свойств и физических констант. Тем не менее, эти миры воздействуют друг на друга слабыми отторгающими силами, которые проявляются на тонком квантовом уровне, и эти силы являются двигателем процессов, которые со временем делают параллельные миры непохожими друг на друга, постоянно увеличивая эти различия. Теория существования параллельных вселенных определяет то, что если бы вселенная существовала в единственном числе, все в ней подчинялось бы лишь законам Ньютоновой механики. И лишь существование множества влияющих друг на друга вселенных может объяснить некоторые необычные эффекты и явления квантовой механики… Реми смотрел на гобелен с оленями и не понимал ни хрена собачьего, кроме как того, что он встрял в какое-то дерьмо. — Откуда ты знаешь про Ньютона? — спросил он, зацепившись за что-то понятное в потоке пояснений. — Я много где побывал, много с кем пил. Ты уяснил, почему существование вселенных возможно, Реми? — Ну… Кролик цокнул: — Квантовые частицы могут существовать сразу в двух квантовых состояниях, в так называемом состоянии квантовой суперпозиции. Это объясняется тем, что эта частица существует одновременно и еще в двух вселенных, в каждой из которых она находится в различном квантовом состоянии… — Да черт с ними, с частицами. Ты хочешь сказать, что я это все не придумал и это существует на самом деле? А я, настоящий я, мертв? — Настоящий ты теперь — этот. У Реми зашевелились волосы на голове. Этот мир он принимал до сих пор со снисхождением только потому, что тот был ненастоящим. Теперь же оказывалось, что отсутствие интернета, связи, транспорта, прогрессивного образования, медицины, бытовой техники, нормального отопления, водопровода, канализации, кондиционеров, сферы услуг и прочего, прочего, прочего — правда. И Лоу Нуа в самом деле неизведанная морская тварь, пообещавшая ему возвращение домой после того, как договор будет заключен. Только вопрос теперь в том, есть ли куда возвращаться? Чувство у него было такое, точно его отправили страховать хижины аборигенов в лесах Бразилии, а он не знает даже фраз «Добрый день» и «Не ешь мою ногу» на местном языке. — Если будут какие-то вопросы — обращайся, — подытожил кролик, спрыгивая на пол. — Я спать. — Спасибо, — пробубнил Реми. Он просидел в коридоре до времени, когда все огромное сооружение, которое он назвал замком, затихло, по коридорам перестали суетливо пробегать слуги и большинство магических светильников погасли. Сирены, войны — это, конечно, ужасно, но в животе уже давно бурчало от голода. Он пока не сообразил, как тут происходит процесс питания и в какие часы собираются к столу, это почему-то в новой памяти не отразилось. Видимо, как совсем незначительное. Решив, что в его отсутствие ничего важного не случится, он спустился на кухню, прошел мимо кухарки, уснувшей с графином вина за столом, открыл кладовку и растерялся от обилия снеди. Таких окороков, голов сыра, гирлянд вяленого мяса и сушеной рыбы в магазине точно было не найти. Реми выбрал уже начатый кусок грудинки, отрезал от него, не скупясь, напластал желтого сыра, прихватил свежих овощей, хлеба, молока и вернулся вместе с подносом к комнате Лоу Нуа. Ключ от нее лежал в кармане, и ему пришлось повозиться, открывая дверь и проходя внутрь. Если бы пленник спал, он бы только убедился в этом и ушел, но тот сидел на краю кровати и пытался расчесать волосы гребнем. — Я могу помочь, — предложил Реми, закрывая дверь ногой и опуская поднос на стол. — Ты? — отозвался Лоу Нуа со снисходительным сомнением. — У меня богатый опыт, знаешь ли. Младшая сестра и ее подруги. Забрав гребень, Реми сел на кровать и попросил развернуться спиной, что Лоу Нуа сделал, повернувшись боком и подобрав одну ногу под себя. Рапунцель — усмехнулся про себя Реми, проводя гребнем от корней и до конца тяжелой волны волос, уложенных на колени. Одно-два движения, и рука уже устала, чтобы привести в порядок такую шевелюру нужно было несколько служанок. Но Реми справлялся не хуже, заплетая пряди от висков и скрепляя поданой лентой на затылке, чтобы они не лезли в лицо. Касаться их было приятно — не волосы, а чистый шелк, удовольствие до покалывания в пальцах. Иногда он задевал пальцами шею и плечо Лоу Нуа, и тот словно деревенел, поэтому Реми старался больше не повторять ошибок. Ему почему-то было страшно его касаться, точно он мог навредить ему, но ощущение гладкости волос на ладонях было чертовски знакомым. — Я ведь не вернусь обратно, да? — спросил Реми, отмечая собственную обреченность в голосе. — Почему, я же обещал, — ответил Лоу Нуа. — Но ты не спрашивал, стоит ли возвращаться. А я бы все равно дал выбор — тело, к которому ты привык, но мертвое, или живое, но непривычное. Выбор изначально очевиден. — Тогда какой же это выбор? Лоу Нуа повернул голову, демонстрируя в профиль узкий нос и линию ресниц: — Ты его сделал сам, причем давно. Ты там вроде еду принес? С Лоу Нуа они сидели потом, жадно запихиваясь бутербродами, и Реми не покидало острое чувство дежавю, будто вот это чувство голода, полутьма и запах моря от его волос уже были не раз. — Ничего, со временем ты вспомнишь все, — заметил его невысказанные метания Лоу Нуа. — Когда полностью привыкнешь. Посидев с ним еще немного, Реми запер комнату и ушел в свою, где лег на кровать и накрыл голову подушкой. Он всерьез задумался над тем, чтобы сделать выбор в пользу своего мертвого тела, потому что настолько чужим, как тут, он еще нигде не был. Утром в море не вышло ни одно рыбацкое судно — оно рябило темными волнами и серой пеной, даже чайки не высовывались в такую погоду. Омин, ожидая гостей, с утра надел свой лучший церемониальный наряд с мантией, которую придерживали двое мальчишек-пажей. Реми тоже нарядили во что-то чересчур броское, в камнях, как тут любили, но ему было глубоко фиолетово на все, что с ним происходило. Он впал в состояние апатии, и даже если бы его лягнула лошадь, он не сразу бы это понял. Когда сообщили, что к воротам приблизилась Ее Величество со свитой, Омин убежал в тронный зал, где стояло его кресло для важных приемов. Реми было сказано ждать у одного из боковых входов, поскольку он мог понадобиться в любую минуту. Мимо него вскоре прошел Лоу Нуа, и его Реми поначалу совсем не узнал — в многослойных одеждах светлых оттенков тот был как жемчужина, лежащая на перламутре. Реми даже принял его за девушку, за местную принцессу, пока он не подошел ближе. Поверх ошейника, видимо, чтоб не портить вид, было надето ожерелье из драгоценных камней. Шлейф платья несли служанки, а следом за ними маячил мрачной тенью приставленный охранник. Реми хотел спросить, почему пленник выглядит величественнее местного правителя и почему одет в женское, но Лоу Нуа продефилировал мимо, делая вид, что не видит его. Такое поведение зацепило Реми — так какого хрена его вытащили в этот мир, если он тут для всех пустое место? Кролик магички вчера сказал, что все будут помыкать им и использовать в своих целях до тех пор, пока он будет позволять это делать. И, видимо, был совершенно прав. Ее Величество прибыла с другого входа, а у того, где стоял Реми, снова собрались слуги и даже конюх примчался с заднего двора, провоняв все вокруг навозом. — Вы видели, она голая! — шептались девушки в передниках, а Реми ходил по коридору взад-вперед, прислушиваясь к голосам в зале. — И высоченная, что твоя башня! В двери проходила согнувшись, и волосы за ней длинные-длинные, длиннее чем вот у этого мальца-сирены! — Красивая? — оживился конюх, прижимаясь к створкам и заглядывая в щель между ними. — Дайте посмотреть!.. Мать моя Нанайя! — Что там, что? — засуетились девушки, но по залу эхом прокатился зычный голос, от которого задребезжали статуэтки в нишах и завыло под потолком. Конюх шлепнулся на задницу и отполз от двери, что вдруг распахнулась и явила фигуру в два человеческих роста. Ее Величество Ари — кроме нее не мог быть никто — нашла глазами Реми, протянула руку через половину коридора, распугивая визжащих служанок, сцапала его за шиворот пальцами и поволокла за собой в зал. От ее ступней на ковре оставались мокрые следы, волосы ползли живым шлейфом, а когти на ногах громко цокали о камень, будто сделаны из металла, когда она ступала по полу. Реми, перетрусив, как хомяк, застрявший в кормушке, вздохнул облегченно, когда дотащив до середины зала, его отпустили. — Это ты составляешь умные бумажки? — спросила Ари, и Реми показалось, что само море разбивается звуками о стены забитого и людьми, и сиренами зала. Он кивнул. — Тогда бери перо и пиши нам перемирие. Я не хотела этого, но того хочет мой ребенок. Лоу Нуа, стоящий у кресла с бледным, как дохлая рыбина, Омином, улыбнулся краем рта.