Управляющий оказался грузным мужчиной с впечатляющими усами. Всем своим видом он давал понять, что он необычайно рад знакомству с Эрвином. Управляющий провел их в приемную, находившуюся около его кабинета, и отправил одного из ассистентов за кофе.
— Пожалуйста, проходите, садитесь, — пригласил он, жестом указывая на низкие подушки, разложенные возле стен на полу, — и поделитесь с нами результатами своей работы над датировками.
Эрвин неуклюже опустился на пол. Его колени громко хрустнули. Леви, присевший рядом с ним, громко фыркнул. Он сел, аккуратно подвернув под себя ноги. Эрвин ощутил, как его щеки порозовели.
Как только Эрвин начал пересказывать результаты последних исследований, в комнату вошел ассистент с высоким металлическим кофейником и одной крошечной чашкой, похожей на ту, которую Леви подал в кафе Эрвину. Он наполнил чашечку, передал ее Эрвину и встал рядом, ожидая. Эрвин бросил взгляд на закатившего глаза Леви.
— Пей, придурок. Если хочешь еще — верни ему чашку, если нет — поблагодари, — пояснил он.
Сделав, как он сказал, Эрвин с благодарностью вернул чашку. Ассистент вновь наполнил ее, передал Леви и лишь после этого — управляющему. В тот момент, когда Эрвин начал сожалеть, что не попросил вторую чашку, в комнату вошла девушка с подносом, уставленным стаканами с мятным чаем, тарелками со сладкой выпечкой и миской фисташек. Следующий час они провели за чаем, беседуя о результатах датировок и последних находках на этом раскопе, пока Леви не прервал разговор, обронив что-то на арабском.
— Ах, да, конечно, — отозвался управляющий, поднимаясь. — Извините меня! У вас не так много времени: вы здесь, чтобы увидеть раскопки, а не удовлетворять мое любопытство…
Он вывел их наружу. Перед тем, как уйти, указал на основные участки раскопок.
— Я бы мог дать Вам карту, — добавил он, пожимая Эрвину руку, — но с Вами Леви, так что она Вам не понадобится. Он лучше любой карты и знает этот раскоп так же хорошо, как и я.
Эрвин ощутил странное удовольствие от мысли о том, что этот невысокий хмурый человек будет рядом с ним весь день.
— Похоже, ты настоящий специалист, — заметил он, когда управляющий вернулся к себе в кабинет.
— Тц. Некоторые слишком много болтают.
Эрвин не понял, относился ли этот комментарий к управляющему или к нему самому, поэтому просто рассмеялся.
Как оказалось, Леви действительно был специалистом. Он знал раскоп как свои пять пальцев, и, к удивлению Эрвина, оказался очень терпеливым гидом.
Раскоп был куда больше, чем Эрвин его себе представлял. Перед ними лежал огромный разрушенный город, существовавший на протяжении семи веков и служивший домом для восьми тысяч человек. Там были длинные жилые улицы с зачастую двухэтажными домами, сводчатые набатейские храмы, церкви с элегантными арками, укрепленные двухэтажные бараки, колодцы и водные каналы, величественные постройки с садами и акведуками. Все это было сделано из черного базальта, сверкавшего на утреннем солнце.
— Прости, я не антиковед, — извинился Эрвин, рассматривая руины.
— Ты больше похож на сраного идиота.
Леви взглянул на него, и по его вздернутым бровям Эрвин распознал подобие шутливой улыбки.
К обеду они, казалось, прошли уже несколько миль. Остановившись в тени разрушенных домов, они устроились перекусить. Леви достал из своего рюкзака лепешки, хумус, оливки и воду. Эрвин сел на землю, лениво оттолкнув осколки керамики, разбросанные вокруг них. Леви же забрался вверх на ступеньку дома, выступавшую из стены. Эрвин уже давно заметил, что он всегда искал место повыше. Где бы они ни останавливались, Леви всегда взбирался на стену или валун. Это едва ли позволяло ему достать хотя бы до уровня глаз Эрвина, и он был уверен, что эта привычка — неотъемлемая часть натуры Леви. Эрвину даже стало интересно: какой будет реакция Леви, если он скажет, что это очаровательно?
Эрвин откинулся назад к прохладной базальтовой стене и прикрыл глаза. Он был разгоряченным, грязным и измученным, но ни за что на свете не согласился бы оказаться сейчас в другом месте.
— Что это? — лениво спросил он, не открывая глаз. — Какая-то птица. Я слышу ее всё утро.
— Аль-худхуд, — ответил Леви. — Я не знаю, как это по-английски. Вон, смотри.
Эрвин открыл один глаз и косо взглянул в сторону, куда указывал Леви. Птица, такая же серовато-коричневая, как песок вокруг них, была едва видима — выделялись лишь черно-белые полосы на ее крыльях да впечатляющий хохолок.
— А, это удод, вроде.
— Удод, — повторил Леви. — Подходящее имя.
Остаток дня они провели за изучением участка вокруг остатков византийского собора, рассматривая его элегантную апсиду и геометричную мозаику. Леви объяснил, что такой стиль является региональным и берет свое начало в Мадабе, которая славится своими мозаиками. Эрвин же добавил очередное название в свой все растущий список мест, которые он планировал посетить при повторном визите на Ближний Восток. Уже сейчас он был уверен, что как только вернется домой, то первой же его целью станет поиск возможности вновь приехать сюда. Исследовательский проект, конференция, командировка, годичный отпуск — да что угодно, лишь бы приехать сюда еще раз. Если ему удастся выбить повторную поездку, то он даже использует все свои добавочные отпускные дни, которые ежегодно ему предоставляются и которые он никогда не использует.
Они вернулись в офис археологов далеко за полдень. Ассистенты уже выпроводили последних туристов и закрыли небольшую территорию для посетителей. Леви отвел Эрвина к маленькой пристройке, где хранились инструменты, ящики с находками и мешки с образцами грунта. Он показал, какие находки им требовалось забрать с собой, и Эрвин помог погрузить их в старенький, видавший виды лендровер. Загрузив последний мешок, Эрвин заметил легкое сияющее облако пыли, поднимавшееся над руинами. Приложив ладонь к глазам, он увидел, как сияние вдруг превратилось в нечеткое с такого расстояния стадо верблюдов. Когда оно вышло из развалин города, Эрвин понял, что абсолютно все животные были белого цвета. По пути на раскопки они уже встречали верблюдов — то были бурые, тощие, норовистые твари, не имевшие ничего общего с теми величественными созданиями, что приближались сейчас к ним. Эрвин думал, что всё это ему мерещится, пока Леви вдруг не поднял руку и не помахал юному пастуху, бредущему следом за верблюдами.
— Они же мне не привиделись? — спросил Эрвин.
— А? — отозвался Леви.
— Верблюды. Я подумал, что они мне мерещатся.
— Ты часто видишь воображаемых верблюдов?
Губы Леви слегка изогнулись в подобии улыбки, от вида которой у Эрвина вдруг защемило в груди.
— Нет, — ответил он, ухмыляясь. — До сегодняшнего утра я вообще ни разу в жизни не видел верблюдов. Я даже не знал, что существуют белые! Откуда они вообще?
— Ты же знаешь, как переводится Умм эль-Джимал, верно? — Леви медленно произносил слова, словно разговаривал с ребенком. — Слушай, ну даже ты должен знать!
— Мать верблюдов, — покорно отозвался Эрвин. Несмотря на то, что раньше он здесь не бывал, за три года работы он все же кое-что запомнил, что бы Леви там себе ни думал.
— Да, верно. Белые — самые редкие и ценные. Я бы сказал, что за этих грязных тварей дадут больше, чем все твои исследовательские гранты вместе взятые. Здесь всегда было стадо. Оно принадлежит местному шейху. Это статусная вещь.
— Я могу подойти к ним поближе? — спросил Эрвин.
— Конечно, — пожал плечами Леви, — если тебе это интересно.
В этот раз он уже не скрывал улыбку, и щемящее чувство внутри Эрвина усилилось.
Стадо остановилось вблизи подсобки. Пока Леви разговаривал с пастухом, Эрвин осторожно приблизился к животным. Вопреки словам Леви, в них не было ничего грязного. Они рассматривали Эрвина с такой надменностью, которая не удавалась даже Леви. Эрвин был буквально очарован их чудными коричневыми глазами, длинными белыми ресницами и высокомерными мордами. Решившись почесать нос одному из них, он был удивлен нежной мягкости кожи животного.
Пока Леви разговаривал с пастушком, Эрвин успел вдоволь наделать фото и остановился, лишь когда память его камеры оказалась переполненной.
— А, так тебе все же интересно? — заметил медленно подошедший Леви, довольно наблюдая, как тот чесал за ухом одному из верблюдов.
— О да. Как думаешь, кто-нибудь заметит, если я прихвачу одного с собой?
Леви закатил глаза.
— Ты идиот. Пошли, нам пора ехать. Скоро стемнеет.
Солнце клонилось за горизонт, скрываясь за развалинами древнего города. Леви запер подсобку. Эрвин еще раз, на прощание, окинул взглядом руины, пытаясь сохранить в своей памяти это невероятное ощущение чуда.
Леви вернулся к нему, и они молча наблюдали за тем, как стадо белых верблюдов скрылось в развалинах. Когда они исчезли, Эрвин ощутил необъяснимую глупую печаль. Стоявший рядом Леви ткнул его в бок острым локтем.
— Давай, пошли уже.
— Да, извини, — отозвался Эрвин, не совсем понимая, за что, собственно, он извиняется. Усмехнувшись, он продолжил: — Совсем не хочу уезжать. Я так рад, что наконец-то вживую увидел раскопки. Спасибо, Леви, что привез меня сюда. Я очень тебе благодарен.
Он глянул вниз, на Леви. Тот не ответил — просто запустил пальцы в волосы и отвел взгляд, хмурясь.
— Хотел бы я задержаться подольше, — пробормотал Эрвин, обращаясь больше к себе, чем к нему.
Леви издал какой-то звук — раздражения, безразличия или сожаления — и, отвернувшись, забрался в свой лендровер.
***
Отъезжая от раскопа, Леви упорно молчал, игнорируя попытки Эрвина заговорить. Сдавшись, Эрвин сполз по неудобному сидению старенького автомобиля, проваливаясь в сон.
***
Вздрогнув, Эрвин проснулся. Автомобиль стоял, двигатель был заглушен. Он не знал, как долго спал и где они сейчас находятся, но моментально ощутил напряжение, исходившее от сидевшего рядом с ним человека.
— Что-то не так, Леви? — протерев глаза и попытавшись сфокусироваться, спросил Эрвин. — Почему мы стоим? Что-то с двигателем?
— Нет.
Леви крепко сжимал руль, нервно барабаня по нему пальцем.
Только теперь Эрвин заметил, что свет снаружи изменился. Он решил, что это закат, но темнота наступала слишком быстро. Леви, хмурясь, напряженно всматривался вдаль сквозь растресканное лобовое стекло своего лендровера. Эрвин посмотрел вперед. Перед ними лежал иссохшийся каменистый Авран, но горизонта не было видно: вместо него вырастала темно-оранжевая стена пыли, шедшая прямо на них. Сонный Эрвин пытался понять, на что же такое он вообще смотрит.
— Что это? — спросил он, не думая о том, как глупо это прозвучало.
— Песчаная буря, — ответил Леви, ритмично барабаня пальцами по рулю.
— Эм… Это плохо?
Леви пожал плечами.
— Мы не сможем через нее проехать. Нихера не будет видно. И мотору пиздец.
Он замолчал, напряженно всматриваясь в приближающуюся бурю и размышляя о дальнейших действиях. Его пальцы все так же барабанили по рулю. Похоже он был куда больше раздражен, чем обеспокоен — по его вечно нахмуренному лицу было трудно что-то понять. Эрвину начинало казаться, что ситуация куда хуже, чем описал ее Леви. Однако тот уже принял решение.
— Ладно. Вернемся на раскоп. Не думаю, что управляющий все еще там, но что-нибудь придумаем.
Леви повернул ключ зажигания, заводя мотор. Развернувшись, они направились обратно к раскопу. Эрвин глядел в боковое зеркало, наблюдая за оранжевой стеной песка, следующей за ними.
