Кардамон / Cardamom

      Эрвин не понимал, почему идея с годичным отпуском не посещала его раньше. Хотя у него и была мысль о возвращении в Иорданию, он настолько сосредоточился на плане с переездом Леви в США, что даже не рассматривал возможность еще одной поездки на Ближний Восток. По правде говоря, у Эрвина были некоторые опасения, но он был убежден, что если хорошенько постарается, то все пройдет гладко, и Леви получит возможность приехать в штаты. Эрвин все еще стыдился собственной снисходительности и бесчувственности. Раньше переезд Леви в США казался ему очевидным решением, но после того памятного разговора Эрвин пересмотрел свое отношение к этой идее. Эрвину становилось тошно от мысли о том, что из-за своей снисходительной надменности он чуть не потерял Леви навсегда.       Большую часть следующей недели Эрвин провел за изучением организационной политики и процедур, связанных с получением годичного отпуска. Как он и ожидал, основные принципы были причудливы в своей сложности: заявление на получение годичного отпуска требовало заверения в ужасающе огромном числе комиссий, заседание одной из которых и вовсе проходило лишь раз в год. Однако Эрвин был уверен, что, прибегнув к паре уловок, он сможет обойти запутанное законодательство. Эрвин никогда не занимался институциональной политикой, но полагал, что благодаря своему непосредственному сотрудничеству со столь нужными университету иностранными инвесторами у него достаточно влияния и сил, чтобы подергать за кое-какие ниточки.       В четверг он зашел к Нилу, чтобы пригласить того в обед на партию в сквош.       — Хотел бы я, — раздраженно фыркнул Нил, лихорадочно перебирая груду документов на своем рабочем столе. — Завтра в час у меня заседание Комитета по вопросам этики. Да где этот гребаный доклад?       — Похоже, у тебя забот полон рот, — мягко заметил Эрвин, присаживаясь напротив Нила.       Этого комментария хватило, чтобы Нил принялся жаловаться на свою невероятную загруженность, отсутствие поддержки и некомпетентность высшего руководства. Эрвин с сочувствием слушал его, ожидая паузы.       — Я могу чем-нибудь помочь? Ну, например, провести собрание комитета вместо тебя? — ввернул он.       — Серьезно? — Нил с подозрением взглянул на Эрвина. — Зачем тебе это?       — Ну, очевидно, что ты завален работой. Принимая во внимание, что новый проект пока что лишь в стадии разработки, я мог бы ускорить выполнение текущих рекомендаций по вопросам исследовательской этики. Завтра я свободен, так что мог бы разобраться с этим и составить для тебя отчет.       — Ты точно за это возьмешься?       — Конечно, — улыбнулся Эрвин, — без проблем.       — Замечательно, спасибо, я очень благодарен, Эрвин, — энергично покивал Нил и вернулся к бумагам на столе. — Я же видел здесь этот доклад, ну…       Заседание Комитета по вопросам этики оказалось еще утомительнее и зануднее, чем Эрвин себе представлял. Большую часть заседания он провел за удалением ненужных имейлов. После собрания он задержался, аккуратно рассчитав время так, чтобы уйти одновременно с Китом Шадисом, деканом их кафедры. Причина, по которой Шадис — далекий от политики и лишенный каких-либо властных амбиций — оказался деканом, оставалась для всех загадкой. В лучшем случае, все считали его надежным коллегой, в худшем — абсолютно слабым и неэффективным сотрудником. Однако его репутация абсолютно не интересовала Эрвина.       — Кит, — подойдя к двери, Эрвин протянул ему руку, — рад Вас видеть.       — Эрвин, — отозвался Шадис, — нечасто мы видимся. Как ты? Я слышал, ты недавно организовал еще один проект?       — Да, — ответил Эрвин, крепко пожав его руку, — и я считаю, у нас есть все шансы получить финансирование, хотя по плану наш проект стартует только в начале следующего учебного года. В котором я, кстати говоря, планирую взять годичный отпуск для доработки некоторых своих публикаций и работы над новыми проектами…       — …и вот так, — с триумфом рассказывал Эрвин Леви следующим вечером, — я убедил декана подписать мое заявление на отпуск без всех этих нудных комиссий.       — Вот же хитрый ублюдок. Напомни мне, чтобы я никогда тебе не доверял, — мрачно отреагировал Леви, и лишь его едва заметно приподнятая бровь указывала на издевку.       — Леви! — фыркнул Эрвин в притворной обиде, — не смей так говорить, я обиделся!       Леви закатил глаза.       — Ради бога, прекрати дуться, — попросил он.       — Хорошо, хорошо, понял, — уступил ему Эрвин, — но верь, что я сделаю все возможное, чтобы получить отпуск и выбить тебе стипендию. Мне осталось только получить подпись Нила.       — Кто это?       — Замдекана нашего факультета и глава научно-исследовательского комитета. Ну, это помимо всего прочего. Нил метит в проректоры, поэтому берется возглавлять любое собрание.       — Чувствую, он тот еще мудак, — сухо заметил Леви.       — Нет, он неплохой человек. Он мой друг и, кроме того, он мне кое-чем обязан, поэтому получить его подпись не будет большой проблемой, — возразил Эрвин. Подумав мгновение, он добавил: — Он женат на Мари, той женщине, с которой я был помолвлен.       — Этим он тебе обязан?       — Леви, — Эрвин со вздохом ухмыльнулся в ответ на его саркастичное замечание. — В общем, если все сложится хорошо, я приеду в начале следующего семестра. Если, конечно, Амманский университет примет меня.       — Блядь, да что ты несешь? Само собой, тебя примут. Станут они воротить нос от такого красавчика из Лиги плюща.       Эрвин покраснел.       — Это точно не про меня, Леви…       — Да не важно, — пренебрежительно махнул рукой Леви, — они точно тебя возьмут.       — Ну, мне еще нужно разобраться с визами, — переменил тему Эрвин, — хотя, подозреваю, с твоей будет больше возни.       — Издержки нашего времени, — заметил Леви. — В любом случае, у тебя будет полно времени на решение этих вопросов, пока я буду в отъезде.       Эрвин ощутил, как внутри него все оборвалось.       — Ты уезжаешь? Когда? Куда? — сразу же спросил он.       — На раскопки. Взял шестинедельную подработку в проекте группы из университета Ирбида. Я работал с ними раньше.       — Шесть недель? — голос Эрвина звучал напряженно. — Где вы будете?       — К северу от Мафрака.       — Это же совсем рядом с сирийской границей? — с трудом сохраняя спокойный тон, уточнил Эрвин, торопливо открыв браузер.       — Ну да, — Леви пожал плечами, — не ближе, чем Умм эль-Джимал. Дальше мы не поедем. Граница все равно патрулируется военными.       — Ты уверен, что это безопасно?       — Все будет в порядке, — уверенно ответил Леви. — Ребята из Ирбида знают этот район. Мы знаем, что делать. Кроме того, мне нужно провести свои собственные исследования для диссертации. Правда, сеть там почти не ловит, так что я не смогу часто звонить. Буду писать тебе.       — Хорошо, — сглотнул Эрвин. — Пиши при первой же возможности, ладно?       — Конечно.       — Когда ты уезжаешь?       — В конце недели.       — Ох…       До конца недели оставалась всего пара дней. Эрвину хотелось попросить Леви не уезжать, остаться в безопасном Аммане, куда Эрвин сможет дозвониться в любое время и где всегда может поговорить с Леви. Но Эрвин знал, что не в праве даже думать об этом — не то что просить. Его тревожные мысли были прерваны насмешливым фырканьем Леви:       — Блядь, — рассмеялся тот, — ты похож на побитую собаку. Это всего несколько недель. Не конец света.       «А что, если… — зазвучал голосок в голове Эрвина, — что, если это не всего лишь несколько недель? Вдруг что-то случится? Что если это и есть конец света?»       — Конечно, — слабо улыбнулся Эрвин. — Осторожнее там, ладно, Леви?       Три дня спустя, в субботу, Леви ненадолго позвонил. Уезжая, он оставил взволнованного Эрвина в смятении.

***

      В понедельник при первой же возможности Эрвин отправился на поиски Ханджи. Он не видел ее с прошлой недели, когда, накричав, прогнал. Сейчас он хотел извиниться. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь, похожая на бесконечный ночной кошмар — те семь дней, когда Эрвин считал, что навсегда потерял Леви.       В обед Эрвин взял два кофе и направился в захламленный кабинет Ханджи, окна которого глядели на кирпичную стену. Абсолютно все в ее офисе было завалено бумагами, журналами, коробками и пустыми кофейными стаканчиками. Ханджи сидела за рабочим столом. Когда Эрвин вошел, она, склонившись над ноутбуком, что-то яростно печатала.       — Ханджи.       — Эрвин.       Оторвавшись от работы, она откинулась назад и сложила руки на груди. Эрвин ощутил на себе ее безразличный взгляд.       — Мирись-мирись? — Эрвин поставил перед ней кофе. — Думаю, я должен извиниться. Прости, что наорал на тебя тогда.       — Наорал на меня? Блин, да ты мне чуть голову не оторвал! — резко возразила Ханджи. — Черт, что с тобой не так, Эрвин?       — Я знаю. Прости.       Откинув крышку со стаканчика, Ханджи подозрительно понюхала кофе.       — Карамельный латте? Ну… Я подумаю насчет прощения.       — Спасибо, — покорно поблагодарил ее Эрвин.       Отпив глоток кофе, Ханджи приподняла очки.       — Ну, так ты расскажешь, в чем дело? — поинтересовалась она.       — Мне нужен твой совет…       — Это не ответ, Эрвин. Но, допустим. Валяй.       — Я собираюсь брать годичный отпуск.       — А?       Эрвин глубоко вздохнул.       — Чтобы вернуться в Иорданию, — признался он. И поспешно добавил: — Поработать.       — О! Ну… звучит занятно. Расскажешь мне?       — Не думаю, что есть, о чем рассказывать, — солгал Эрвин. — Я просто хотел попросить у тебя пару советов по поводу работы на Ближнем Востоке.       Ханджи уставилась на него, и Эрвин понял, что она на это не купилась.       И оказался прав.       — Херня собачья, Эрвин. Ты туда едешь точно не из-за работы. В чем дело? Познакомился с кем-то на конференции?       — Нет… — начал было Эрвин, но осекся. Зачем лгать? Ханджи ему все равно не провести. — Ну, да, вроде того…       — Так и знала! — завопила Ханджи, восторженно грохнув кулаком по столу. — Блядь, я так и знала! Давай, выкладывай. Это кто-то из членов проекта?       Вздохнув, Эрвин присел на край заваленного коробками стула.       — Не совсем. Ну да, из проекта, вместе работали над петрографическим анализом, но вообще, это полевой археолог, работающий на раскопках в…       — Постой! Какого хера, Эрвин? — перебила его Ханджи, стукнув своим стаканчиком по столу так сильно, что кофе пролился на стол, едва не задев ноутбук. — Ты что, с ума сошел? Если у тебя кризис среднего возраста, так иди и купи себе спорткар, или мотоцикл, или еще какую унылую хрень! Мерзко трахать аспирантов в твоем-то возрасте.       — Ханджи, — прорычал Эрвин, ощутив, как краска прилила к лицу. — Никого я не трахаю. И мы почти одного возраста.       — Взрослая студентка? Ох, ну ладно, поверю. Ну, рассказывай, кто она?       Эрвин замялся. Ханджи его хорошая подруга, но они не были настолько близки, чтобы обсуждать личную жизнь. Он вообще ни с кем, кроме Майка, не собирался это обсуждать. Да и не было там что обсуждать — так, пара случайных интрижек в последние несколько лет и все. Но сейчас все было иначе. Леви заслуживал искренности.       — Это не «она», — осторожно ответил Эрвин. — Это «он», и его зовут Леви.       — Ох. Ох! — глаза Ханджи расширились. — Блин, Эрвин, ну я просто предположила… Извини. Погоди… минутку… Леви… Леви… Ох блядь! Парнишка из Ливана? Да! Да, да, да! Я знаю его! — Ханджи восторженно подпрыгнула на стуле.       — Знаешь? — Эрвин пораженно уставился на нее.       — Ну, не то чтобы знаю… Встречала как-то раз.       — Да? Где?       — Даже не встречала, а так… Видела его в Аджлуне. Он был там с исследовательской группой из Ирбида. Я проходила мимо, ну, и остановилась, чтобы поговорить с ними. Он сказал мне проваливать, потому что я закрывала обзор его дальномеру.       Не сдержавшись, Эрвин рассмеялся. Говорливая и гиперактивная Ханджи была полной противоположностью Леви, однако Эрвину подумалось, что научись они взаимодействовать друг с другом, обязательно бы поладили.       — Да, это на него похоже, — признал Эрвин.       — Бля, Эрвин, высокие же у тебя запросы! Ну, — Ханджи вдруг захихикала, — или не совсем высокие, — она приподняла ладонь, задержав ее где-то в метре от пола. — Он довольно миниатюрный.       Вдохнув, Эрвин покивал.       — Но все равно, — Ханджи с трудом сдерживала хихиканье, — он особенный, это точно. Как вы познакомились? На конференции?       — Да, он меня разнес в пух и прах. Перед полным залом указал на мои ошибки в датировках.       — Ай, — поморщилась Ханджи. — Это жестоко.       — А потом отвез меня в Умм эль-Джимал и мы застряли там на ночь из-за песчаной бури.       — Боже, Эрвин! Это все звучит как сюжет плохонького дамского романа!       — Едва ли, — возразил Эрвин, ощущая, что краснеет. — Мы провели ночь в забитой инвентарем подсобке.       — О-о-о, как романтично! — проворковала Ханджи, хлопая ресницами за грязными линзами своих очков. — Так, значит, он — истинная причина всей это ерунды с отпуском?       — Нет, — начал было Эрвин, но, поняв, что и так уже далеко зашел, решил быть честным до конца. — Ну, если посмотреть с другой стороны, то да, он.       — Хорошо, — внезапно серьезным голосом ответила Ханджи. — Я рада за тебя. Не хочу смотреть, как ты дожидаешься одинокой старости. Ты заслуживаешь большего. Хотя, Леви?.. Похер. Удачи!       — Спасибо, — ответил тронутый Эрвин. — Правда, кроме Леви, я хотел обсудить с тобой еще пару моментов насчет работы на Ближнем Востоке. Я не знаю арабского. Полагаю, мне нужно его выучить?       — Хмм… — нахмурилась Ханджи, — ну, я знаю одного ученого, всю свою карьеру проработавшего на Ближнем Востоке и так и не выучившего ни единого слова на арабском. Правда, он тот еще мудак, так что это точно не твой случай, — поморщилась она, — можешь, конечно, обойтись английским, но я считаю, что перед отъездом тебе стоит подучить арабский. Знание местного языка при переезде — правило хорошего тона.       Прислушавшись к совету Ханджи, Эрвин записался на вечерние курсы арабского в университете.

***

      С момента отъезда Леви от него не было вестей, но ближе к концу недели он начал писать Эрвину, рассказывая о том, как продвигается работа, и присылая фотографии, сделанные по дороге на север. Иногда он присылал фото раскопок, попадавшихся им на пути, римских водохранилищ, следы жившей тысячелетий назад птицы и развалины древней крепости. Порой это были фотографии заправки или гаража, детей, играющих в футбол на пыльном поле около школы, стада коз, погоняемых скучающим пастухом, кота, свернувшегося клубочком в тени. А еще — ленты дороги, тянувшейся куда-то в пустыню. Или просто изображение горизонта. Зачастую — крошечная чашечка кофе или стакан чая.       Эрвин отправлял ему фотографии стаканчиков с американо, латте и мокко из белого шоколада. Как-то раз он прислал Леви фото старой щербатой кружки, из которой пил кофе в лаборатории. Леви отреагировал быстро:       Фу, дрянь какая       Ты ее вообще моешь?       Ты же помрешь от отравления, если будешь из нее пить       Проснувшись однажды утром, Эрвин обнаружил новое сообщение — фотографию фрески: обнаженная женщина с ожерельем, покоящимся между грудей. Рисунок был выцветшим, часть краски отвалилась, но взгляд женщины был таким же спокойным и твердым, как и столетия назад.       Голые женщины? Не думал, что тебя такое интересует, Леви!       Эрвин ждал ответа. Леви написал ему только после обеда:       Искусство филистимлян. Она из Кусайр-Амра. Это важный образец раннего исламского искусства.       Она же почти раздета…       Это баня, идиот

***

      Эрвин упорно продолжал занятия арабским, но быстро запутался.       — Я безнадежен, — жаловался он Ханджи, — я никогда не был способен к языкам, именно поэтому я пошел в науку.       — Ой, да ладно, Эрвин, — ругала его Ханджи, — ты не тупой. Я уверена, что если ты постараешься, то все получится.       — Я стараюсь! — протестовал Эрвин. — Просто большую часть времени я ни слова не понимаю из того, что говорит учитель.       — Ну, говорят, что лучший способ выучить новый язык — это пожить с носителем этого языка, — ухмыльнувшись, Ханджи многозначительно поиграла бровями.       — Серьезно? — неприятным тоном отозвался Эрвин. — Ты так учила арабский?       — Нет! — обижено воскликнула Ханджи. — Конечно нет! За кого ты меня принимаешь? Я выучила арабский во время работы на Ближнем Востоке. А вот португальский я учила именно так! Однажды в бразильском ресторане я встретила милую девчушку по имени Петра…       — Хорошо, хорошо, Ханджи, я понял, — Эрвин не испытывал ни малейшего желания выслушивать подробности личной жизни Ханджи. — В любом случае, мне это не поможет. Я ни с кем не живу, так что если у тебя есть другие варианты, я с удовольствием их выслушаю.       — Хм… погоди, я знаю! Ты можешь попробовать смотреть арабское телевидение! Это прекрасный способ привыкнуть к речи. Сейчас можно смотреть всякие арабские шоу и каналы онлайн.       В пятницу вечером с бутылкой вина в руке и некоторым беспокойством на душе Эрвин пришел в гости к Ханджи, чтобы вместе с ней начать изучать язык по арабским тв-шоу. Зная Ханджи, он ожидал, что они буду смотреть новости на Аль-Джазире или какой-нибудь малоизвестный документальный фильм по истории Ближнего Востока. Последнее, чего Эрвин ждал — это просмотр Arab Idol. Это, конечно, было полезно с точки зрения образования, но Эрвин представлял себе все это как-то иначе. Довольно быстро его соблазнили килограммы блесток и слои туши, и вот уже они с Ханджи спорили большую часть вечера о предвзятости судей. Эрвин вернулся домой далеко за полночь, слегка пьяный, напевающий мелодию себе под нос и запомнивший несколько арабских фраз. Что ж, это прогресс: курсы арабского не дали ему и этого. Посмотрев на часы, он написал Леви:       Леви нам надо поговорить. Ты не рассказывал мне про Arab Idol       Чё ты блядь несешь       Почему ты скрыл это от меня?       Эрвин? Кто-то взломал твой Скайп? Или ты еще более тупой идиот, чем я думал о тебе раньше       Не идиот я. Ханджи сказала, это хороший способ учить арабский       Что еще за Ханджи       Моя коллега. Говорит по-арабски и работала на Ближнем Востоке       Она арабка?       Нет, она… блин, я не знаю, откуда она. Но она тебя знает.       Чего?       Говорит, видела тебя с группой из Ирбида, когда вы что-то изучали. Ты сказал ей проваливать       Возможно       Ну, так что скажешь? Нэнси или Ахлям?       الله يعينك       Что это значит?       Спроси свою подругу. А теперь вали спать, придурок. Мне надо работать.

***

      Будучи уверенным, что заявление на годичный отпуск уже почти готово и ждет лишь печати Нила, Эрвин принялся распутывать гордиев узел бюрократических процедур, необходимых для получения разрешения на стажировку для Леви. Он наивно полагал, что это будет не сложнее, чем, в свое время, организация его собственной стажировки. Однако реальность быстро разрушила его иллюзии.       Какой идиотизм, — жаловался он Леви, — гораздо проще выбить стажировку для студентов из Европы.       Я-то тут при чем. Вини во всем дерьмовую процедуру иммиграции в твоей стране.       Это не моя страна, но да, ты прав. Было бы гораздо проще, будь ты, например, французом.       Ouais. Sauf que je suis pas français, c’est con.       Не знал, что ты говоришь по-французски.       Bien sûr que je parle français, tu t’imagines que j’ai grandi où exactement?       Напрягшись, Эрвин с трудом расшифровал сообщения Леви:       О да, об этом я не подумал. Языки — это не мое. В школе я кое-как сдал экзамен по французскому.       Et tu vois, c’est dingue, ça ne t’empêche même pas d’attendre du reste du monde qu’il parle ta langue à toi. Большинство беспризорников Бейрута говорили минимум на трех языках, а в армянских кварталах — и на четырех.       Я знаю. Ты меня пристыдил, Леви :(       Arrête de pleurnicher, vieillard.       Засыпая, Эрвин пытался представить говорящего по-французски Леви, ему было интересно, как звучит его акцент. Эрвин гадал, с какой еще стороны ему предстоит узнать Леви.