Кардамон / Cardamom

      Волна жара накрыла вышедшего из самолета Эрвина при первом же шаге на бетон взлетной полосы. Он увидел темневшие вдали силуэты пальм, выделявшиеся на бархате неба. Глубоко вдохнув горячий густой воздух, Эрвин, сквозь знакомый запах самолетного топлива, ощутил что-то новое, чужое. Только сейчас к нему пришло осознание. Он здесь. Он правда здесь. После всех обещаний и ожиданий он, наконец-то, вернулся на Ближний Восток, в Иорданию. И где-то здесь, рядом, Леви.       Это все нереально.       Прошлая неделя пронеслась в водовороте сиюминутных планов и лихорадочных сборов, звонках в Скайпе и бесконечных сообщениях. Леви, плохо скрывая неожиданную для него тревожность, постоянно переспрашивал номер рейса и детали прибытия Эрвина.       — В субботу, да?       — Да, Леви, в субботу.       — В 16.30?       — Суббота, 16.30, рейс из Хитроу, Лондон.       — Я приеду и заберу тебя.       — Не стоит, я могу добраться на такси.       — Не бери такси, они тебя разорят. Подождешь меня, если я к тому времени не приеду.       — В прошлый раз я ехал на такси, и все было в порядке.       — Да? И сколько с тебя взяли?       — Не знаю, — пожал плечами Эрвин, — точно не помню, что-то около тридцати долларов.       — Вот видишь, — Леви щелкнул пальцами перед камерой, — я же говорил. Мошенники херовы. Ты не должен был платить больше двадцатки.       — Все будет хорошо, Леви, не беспокойся, — рассмеялся Эрвин.       — Я не беспокоюсь, — фыркнул Леви, закусив нижнюю губу. — Я тебя заберу.       Эрвин подумал, что если Леви сейчас укусил себя, то к его приезду там будет маленький, твердый шрамик. Мысль о губах Леви, отдаленное мимолетное воспоминание о том мягком и решительном поцелуе, вызвали укол тоски. Но на этот раз он быстро забылся — трепещущие крылья возбуждения и сладостной тревоги ожидания стирали все иные чувства.       К счастью, неделя прошла как в тумане, не давая Эрвину времени зацикливаться на переживаниях и том настойчивом голосе, звучавшем у него в голове. Голос, очень похожий на Майка, постоянно спрашивал, правильно ли Эрвин поступает.       Некоторое время назад он уже рассказал Майку о своем отпуске. Учитывая, что Эрвин уже три года работал над раскопками в Умм эль-Джимале, то идея с поездкой не казалась такой уж притянутой за уши.       — Полгода на Ближнем Востоке? — хмыкнул Майк. — Мужик, это не похоже на отпуск. Я думал, такие отпуска должны быть приятным времяпрепровождением, когда ты несколько месяцев слоняешься без дела, после чего возвращаешься к своим наполовину дописанным докладам и говоришь всем, что занимался очень важными исследованиями.       — Ну, и такое бывает, — кивая, рассмеялся Эрвин.       Несмотря на успешную учебу, Майк отказался от многообещающей научной карьеры, найдя свое призвание в преподавании инженерных дисциплин за гроши в местном колледже. Он никогда не упускал возможности напомнить об этом Эрвину, и тот очень ценил эту честность. Она помогала ему не терять связь с реальностью.       Эта же честность подтолкнула Эрвина рассказать Майку о Леви. Они, как обычно, встретились в баре за пивом и пиццей. До отъезда Эрвина оставалось всего несколько дней.       Майк молча слушал его, рассматривая этикетку на пивной бутылке. Эрвин пытался объяснить ему, почему Леви так важен, откуда взялась такая связь между ними и почему это решение было верным.       — Я не знаю, — слабым голосом закончил Эрвин, — как будто бы я нашел давно утерянную часть себя, о которой даже не догадывался.       — Я знал, — покачал головой Майк. В его голосе послышалась нотка разочарования, больно кольнувшая Эрвина. — Блин, я знал, что что-то такое и случилось. Мужик, ты почему раньше мне не рассказывал?       — Когда ты спросил, еще ничего не происходило, — ответил Эрвин, понимая, что лжет. — Все развивалось, одно шло за другим…       — Поэтому ты летишь сейчас через полмира на чертов Ближний Восток, — Эрвин ужаснулся поставленному Майком ударению, — чтобы быть с каким-то арабским парнишкой, которого видел всего раз в жизни?       — Он не какой-то парнишка, — холодно возразил Эрвин, — и я видел его не один раз. Мы разговариваем практически каждый день. Уже полгода как.       — Мужик, это не одно и то же, — покачал головой Майк. — Откуда тебе знать, что он не вешает тебе лапшу на уши?       Мысль о том, что у Леви могут быть скрытые мотивы, что он может о чем-то лгать, была настолько странной, что Эрвин, не удержавшись, рассмеялся.       — Если бы ты его знал, Майк… Нет, просто нет. Я могу поклясться тебе, что Леви меня не обманывает…       — С чего ты взял? — перебил его Майк. — Я имею в виду, насколько хорошо ты его знаешь?       — Достаточно, — вздохнул Эрвин. — Достаточно, и больше мне не нужно.       — Блядь, Эрвин, это странно даже для тебя.       — В смысле — даже для меня?       — Ой, да ладно, Эрвин, ты знаешь, о чем я. У тебя постоянно какие-то сумасшедшие планы, мечты, идеи, и ты не успокаиваешься, пока не выполнишь их.       С этим Эрвин не мог не согласиться. Однако он всегда считал, что эта его увлеченность — хорошая черта характера.       — А что, если ничего не выйдет? — продолжил Майк.       — Если ничего не выйдет? — Эрвин откинулся назад и посмотрел в глаза Майку. — Ну, как минимум, я старался.       Эрвин знал, что обязан попытаться. Он убеждал себя, что бояться — естественно, и что если он хочет быть с Леви, то поездка на другой конец света — это такая мелочь… И вот теперь он здесь. На другом конце света.       Ничего не соображая из-за усталости и задержки рейса, Эрвин прошел иммиграционную службу и получил багаж. Лишь спустя час после прилета он вышел из аэропорта.       Леви не было.       Леви не было на месте, потому что это была не суббота, а вечер среды. Эрвин понимал, что рискует, приезжая раньше, но всеми силами оправдывал себя с самого момента заказа билетов. У него будет время привыкнуть к смене климата и часового пояса, он разберется со своими вещами и познакомится с городом. В целом, это не было такой уж неправдой. Однако единственная и реальная причина его раннего прилета — желание удивить Леви. Это было не самой разумной идеей, но Эрвин в миллионный раз убеждал себя, что кто не рискует — тот не пьет шампанское.       Дойдя до стоянки такси, Эрвин, помня предупреждения Леви, договорился с водителем о цене до того, как погрузил вещи в багажник. Эрвин разместился на заднем сиденье автомобиля, и они направились в Амман. Проезжая по шоссе, Эрвин наблюдал за уносящимися в темноту фонарями. Его мысли так же убегали куда-то прочь, и лишь одна — о Леви — вертелась на краю сознания.       Эрвин прибыл в отель за полночь. Он был бесконечно благодарен администратору за вежливость, быстроту и безупречный английский. Усталость окончательно стерла из его памяти те крохи арабского, что он успел выучить на занятиях, а мозг отказался думать еще где-то в небе над Центральной Европой. Поблагодарив очаровательно улыбавшуюся девушку на ресепшене, Эрвин направился к лифту. Загрузив вещи в кабину, он поднялся на нужный этаж и нашел свой номер. Сбросив одежду, Эрвин повалился на кровать.       Вздрогнув, он очнулся от холода кондиционера и забрался под одеяло. Умирая от усталости, Эрвин размышлял, спит ли сейчас Леви.       Эрвин проснулся утром. Со сна у него слезились глаза, а во рту, судя по ощущениям, что-то умерло. С трудом дойдя до ванной, Эрвин принял душ и побрился. Утренние процедуры привели его в порядок — если «порядком» можно было назвать безумно колотящееся сердце и сдавленное дыхание.       Он здесь. В одном с Леви городе. Единственное, что их сейчас разделяет — это время.       Быстро позавтракав, Эрвин отправился изучать город. Уходя, он написал Леви в Скайпе:       Привет, Леви! Сегодня я буду занят почти весь день. (Технически, это было правдой). Ты сегодня вечером работаешь в кафе? Во сколько освободишься?       Ага, работаю. Буду дома к 12.       Ок, хорошего тебе дня. Э х.       ок       В свою предыдущую короткую поездку в Амман Эрвин практически ничего не увидел — только пару улиц вокруг университета и площадь, на которой находилось кафе Леви. Все остальное было для него непроходимым лабиринтом. После возвращения с раскопок Леви показывал ему какие-то места, но Эрвин почти ничего не запомнил — все его мысли были заняты опустошающим счастьем, которое он испытывал в присутствии Леви, позже сменившимся отчаянием, тоской и сожалением из-за того, что время, которое они провели вместе, так быстро подошло к концу.       С тех пор, казалось, прошла целая жизнь. Эрвин помнил, как, ожидая вылета, глядел вслед удаляющемуся Леви, чувствуя удушающую горечь, крепко сжав кулак, все еще ощущая прикосновение к руке Леви. Даже сейчас та боль пронзала его, словно удар ножа. Эрвин замер на тротуаре, пропуская мимо себя спешащих прохожих.       — Извините, — обратился к нему на английском мужчина с густыми, пышными усами. — Вы потерялись? Вам помочь?       — Нет, — сглотнув, покачал головой Эрвин. — Спасибо, я в полном порядке.       Мужчина кивнул и, улыбнувшись, пошел дальше.       Эрвин гулял несколько часов, мысленно составляя карту центра города. Сначала он направился к университету и исследовал территорию кампуса, после чего вернулся обратно в центр и прошелся по многолюдным базарам и улицам Эль-Балада. Когда у него получилось прочесть и понять пару встретившихся ему указателей на арабском, Эрвин ощутил легкую гордость, однако он все еще чувствовал себя абсолютно беспомощным, неуместным, неуклюжим и чужим. К тому времени, как он нашел дорогу к Хашимитской площади и Римскому амфитеатру, Эрвин жутко устал и мучился от жары. Начинала сказываться смена часовых поясов. Добравшись до одного из кафе, окружавших площадь, он сел за столик в тени красного навеса и заказал кофе. Когда официант принес ему чашку американо и пожелал хорошего дня, Эрвин почувствовал легкое разочарование.       Попивая кофе, он наблюдал за группой рабочих, возводящих осветительную мачту на другом конце площади. Эрвин знал, что эта площадь иногда используется для выступлений, шоу и концертов, но все это казалось ему таким странным, что Эрвин решил, что нужно будет расспросить потом Леви.       Леви.       Достав телефон, Эрвин посмотрел на часы. Пять часов вечера. Скоро начнется смена Леви в кафе. Палец Эрвина дрожал над экраном телефона. Возможно, ему стоит прямо сейчас позвонить Леви? Сказать, что он уже здесь. Сказать, что он скоро придет. Однако, раз уж он ждал этого момента несколько месяцев, то может подождать еще пару часов. Сунув телефон в карман, Эрвин продолжил наблюдать за рабочими.       Покинув площадь, Эрвин вернулся в отель. Поспав пару часов, чтобы унять свои сбившиеся из-за перелета внутренние часы, он проснулся вечером. Сев, Эрвин ощутил, как его желудок сжался. Сделав несколько глубоких вдохов, он поднялся с кровати и посмотрел на часы. Девять вечера. Уже почти пора.       Стянув одежду, Эрвин направился в душ — ему нужно было смыть с себя пыль и пот. Помывшись, он почувствовал себя гораздо спокойнее. Тщательно выбрившись, Эрвин надел светло-серые льняные брюки и простую белую рубашку. Рассмотрев себя в зеркале, он нервно прошелся рукой по волосам и, глубоко вздохнув, вышел из номера.       Вот и всё.       Когда Эрвин вошел, в кафе было тихо. За столиком у окна двое пожилых мужчин играли в шахматы, а в углу курила и разговаривала компания молодых людей. Леви стоял спиной к барной стойке, сконцентрировавшись на чистке кофемашины. Несмотря на всю уверенность, решительность и твердость, у Эрвина перехватило дух от его вида. Леви был таким маленьким, гораздо меньше, чем Эрвин его запомнил; узкий жилет и черный передник лишь подчеркивали тонкость его фигуры. Рукава белой рубашки были закатаны по локоть, открывая напрягающиеся при полировке металла мышцы предплечий. Эрвин шумно сглотнул. Один из стариков, игравших в шахматы, взглянул на него и отвернулся к доске. Глубоко вздохнув, Эрвин подошел к стойке, молясь, чтобы не забыть заученную фразу.       — Уахад ахви лоу самах’т, — нарочито небрежно сказал он.       — Лахава шуей, — не оборачиваясь, через плечо ответил Леви.       — Спасибо, — поблагодарил его Эрвин.       Леви замер. Уронив на пол кофейник, он повернулся и уставился на Эрвина широко открытыми глазами.       Идеальная тишина была нарушена грохотом упавшего на пол кофейника и руганью Леви.       Молодые люди за столиком в углу замолкли и, обернувшись, наблюдали. Нырнув под стойку, Леви подобрал кофейник. Когда он выпрямился, его щеки ярко алели.       — Эрвин? — прошипел он. — Какого хуя ты тут делаешь?       — Пришел к тебе, — просто ответил Эрвин.       — Но, ёб твою мать, сегодня же среда!       Компания в углу глядела на них с нескрываемым интересом. Бросив на них убийственный взгляд, Леви что-то быстро сказал по-арабски, и они тут же отвернулись, уставившись в свои телефоны.       — Я хотел сделать тебе сюрприз, — объяснил Эрвин, озадаченный свирепым взглядом Леви.       — …аллах йихраб бейтак… — ругался себе под нос Леви, не сводя с него глаз.       — Прости, — Эрвин изо всех сил старался сохранить извиняющийся вид, но под взглядом яростно краснеющего Леви это было сложно, — я понимаю, что должен был предупредить тебя, но я правда хотел…       Замолчав, Эрвин застенчиво улыбнулся.       Леви, нахмурившись, глядел на него.       — Ясно, — вдруг сказал он. — Сиди здесь и не двигайся, — он указал на стул в углу.       Эрвин послушно сел.       Выйдя из-за стойки, Леви обратился к пожилым мужчинам с шахматами, затем — к молодежи в углу. Покивав, они с интересом посмотрели на Эрвина. Леви вернулся за стойку и вновь принялся за кофемашину. Несколько минут спустя на столике перед Эрвином оказались маленькая чашечка кофе и тарелочка с десертом.       — Что ты сказал посетителям? — спросил Эрвин.       — Я сказал, что сегодня вынужден закрыться раньше из-за одного приезжего идиота, нашедшего себе на жопу приключений.       — Каких приключений? — невинно поинтересовался Эрвин.       — Дохера и разных, — отозвался Леви. Его хмурое лицо смягчилось, и в уголках губ показалась легкая улыбка.       Эрвин медленно выпил кофе, наслаждаясь теплой пряностью кардамона. Посетители ушли, и Леви принялся готовиться к закрытию кафе. Когда Эрвин допил кофе, помещение опустело, перевернутые стулья аккуратно стояли на столах, пол был чисто выметен, а на двери висела табличка «Закрыто».       — Где ты остановился? — спросил Леви, снимая передник и вешая его на крючок за барной стойкой.       — В «Меридиане», — ответил Эрвин.       — Хорошо. Пошли.       Лицо Леви все еще было хмурым. Эрвин вдруг понял, что не имеет ни малейшего представления о том, чего ему ждать дальше.       Путь обратно к отелю был несколько неловким. Они обменялись парой шуток по поводу путешествия Эрвина, но Леви был напряжен и замкнут, из-за чего их разговор выходил неестественным. Не зная, что делать, когда они придут в номер, Эрвин спросил Леви, не желает ли тот зайти в бар, но тот лишь покачал головой. Приглашать Леви в номер казалось Эрвину слишком дерзким, но, взглянув на темное фойе отеля, он понял, что ничего другого ему не остается. Они вошли в пустой лифт. Двери закрылись, нагнетая напряженную тишину.       — Рад снова видеть тебя, — нервно улыбнулся Эрвин.       Леви молча бросил на него взгляд.       Они вышли из лифта на третьем этаже. Эрвин провел Леви к своему номеру и, повозившись с ключ-картой, отпер дверь. Открывшись, замок щелкнул, и внешне нервничающий Леви глубоко вдохнул. Скрестив руки на груди, он осмотрел комнату — безликий, обычный бизнес-класс, который можно найти в любом другом отеле мира.       — Извини, — начал Эрвин, — я знаю, что должен был предупредить тебя. Я просто хотел сделать тебе сюрприз.       — Ма абиах-ак, — пробормотал Леви.       Стоя посреди комнаты, он выглядел там абсолютно неуместным. Эрвин подумал, что все это выглядело невероятно сюрреалистично. Леви стоял прямо перед ним, но почему-то казался очень далеким, недосягаемым, даже дальше, чем до его приезда сюда.       — Леви… — вновь начал Эрвин, не зная, что именно собирается сказать. Интимность их разговоров в Скайпе вдруг куда-то пропала. Столкнувшись с живым Леви, из плоти и крови, Эрвин не мог пошевелиться. Растеряв все слова, он шагнул вперед и протянул к нему руку. Леви не двигался. Сердце Эрвина пропустило удар, и тут Леви, не поднимая взгляда, коснулся его. Он глядел вниз на их переплетенные пальцы, и между его бровей залегла глубокая морщинка. Ощущая гулкие удары сердца в груди, Эрвин ждал. Холодная змейка ужаса поползла по его позвоночнику.       — Ла, — тихо пробормотал Леви, почти шепотом, будто бы разговаривая сам с собой. Тряхнув головой, он отпустил руку Эрвина, не поднимая глаз, избегая его взгляда.       Эрвин позабыл, как дышать.       — Леви? — с трудом произнес он далеким, глухим голосом. Комната вдруг показалась ему пустой и холодной.       — Нет, — в этот раз голос Леви звучал громче. Он посмотрел прямо в глаза Эрвину. Его взгляд сиял, заставляя Эрвина позабыть обо всем на свете. — Нет. Не здесь. Не так.       Леви быстро и решительно двинулся вперед.       — Давай, собери, что тебе нужно, остальное оставь. Потом за ним вернешься. Пошли, — заявил он.       — Куда? — сдавленно спросил Эрвин.       — Домой. Давай. Ялла, — улыбнувшись, Леви вновь взял его руку и крепко сжал.       Леви вел его по незнакомым темным улицам, все еще шумным, несмотря на поздний час. Он шел быстро, но не спеша, пробираясь сквозь толпу, пересекая оживленные перекрестки с уверенностью идущего домой человека. Эрвин следовал за ним по пятам, сбитый с толку, спотыкающийся. По дороге Леви указывал ему на какие-то улицы и местные достопримечательности, но Эрвин едва ли обращал на них внимание.       — Вон Мечеть короля Хуссейна. Если потеряешься, всегда иди к ней. Ее все знают, — заметил Леви.       Улицы становились все тише. Внезапно Леви остановился около неприметной двери между магазином электроники и фотостудией, окна которой были заставленным портретами — каждый снимок был сделан на искусственном фоне с нарисованными небоскребами, пустыней, пляжами. Эрвин рассматривал их во все глаза.       — Что, хочешь сфотографироваться? — ухмыльнулся Леви. — Могу выбить для тебя скидку.       Эрвин рассмеялся и тряхнул головой, возвращаясь к реальности. Он здесь, он действительно здесь. С Леви. Прямо перед дверью его дома.       — Ну что, пошли, — позвал его Леви, отпирая дверь. — Хватит здесь стоять. Если тебя арестуют за бродяжничество, я не буду спасать твою задницу.       Узкий лестничный пролет был темным и холодным. С верхней площадки падал блеклый свет одинокой лампочки. Они пошли вверх. На втором этаже, вынырнув из тени, за ними увязался небольшой серый котенок. Когда они остановились на третьем этаже, он принялся тереться вокруг ног Леви, громко мурча.       — Твой? — спросил Эрвин, наклоняясь и протягивая руку к коту. Тот посмотрел на него с презрением и продолжил тереться об ноги Леви.       — Нет. Соседей снизу. Но она все равно считает, что живет здесь.       Леви повернул ключ и открыл дверь. Кошка быстро скользнула во тьму квартиры. Войдя вслед за ней, Леви протянул руку и включил свет. Шагнув в сторону, он жестом пригласил Эрвина:       — Хауалла, — предложил он.       Эрвин глубоко вздохнул и переступил порог.       Маленькая квартира Леви казалась странно знакомой, словно смутный образ из почти забытого сна. Эрвин сразу узнал книжный шкаф у стены и рабочий стол, служившие фоном для их бесчисленных звонков в Скайпе. Угол, в котором стояла кровать, тоже был ему знаком. Пространство напротив, аккуратно заставленное подушками, и проход на маленькую кухню, где их спокойно ждала кошка, он раньше не видел.       — Садись, — Леви жестом указал на подушки и отправился на кухню.       Эрвин грустно посмотрел на подушки. Его колени все еще ныли после долгого перелета и дневной прогулки по городу. Подумав, он присел на стоявший у рабочего стола стул.       Комната была простенькой и чистой с белыми стенами и выложенным плиткой полом. Все было на своих местах: книги и бумаги аккуратно сложены на столе, несколько карт и планов вывешены на стенах. Единственным украшением в комнате был обрамленный постер музыкального фестиваля в Бейрутском лунапарке, да большой красный ковер с вышитыми яркой шерстью разноцветными узорами.       — Красивый ковер, — заметил Эрвин, не найдя ничего лучшего.       — Он из Мабады, — крикнул Леви с кухни.       — Это же она известна своими мозаиками? Или я путаю?       — Да, карта Мабада. Византийская эпоха, шестой век нашей эры. Видел ее?       Леви вместе с кошкой вернулся из кухни и поставил на стол два стакана чая.       — Нет, — покачал головой Эрвин, — Ханджи рассказывала о ней. Говорила, что я должен ее увидеть.       — Да, должен, это точно.       Стянув с себя жилет, Леви зажег настольную лампу позади Эрвина и выключил верхний свет. Комната погрузилась в мягкие сумерки.       — Так нормально?       — Думаю, да, — неуверенно ответил Эрвин.       Его уверенность продолжала таять от вида Леви, развернувшегося к маленькому шкафу рядом с кроватью и стягивающего с себя рубашку, которую он минутой позже убрал в корзину для одежды. Мутный свет настольной лампы бросал тени на его спину, подчеркивая изгиб плеч, ложбинку вдоль позвоночника и четкий контур бедер. Эрвин был зачарован, и даже когда Леви натянул линялую футболку, заклятье не спало с него.       Повернувшись, Леви скрестил руки на груди — тот же жест, что и прежде, но теперь он был абсолютно спокоен и расслаблен. Его брови были приподняты от восторга, а холодный взгляд серых глаз был сосредоточен на Эрвине. Контраст был столь разителен, что у Эрвина перехватило дыхание.       — Ну что, вот ты и приехал, — сказал Леви, делая шаг вперед.       — Да, — отозвался Эрвин. — Я же обещал.       Леви фыркнул и тряхнул головой. Теперь он стоял прямо перед Эрвином — так близко, что тому стоило лишь поднять руку, чтобы коснуться его.       — Ты обещал звонить, а не появиться у меня на пороге.       Сердце Эрвина так громко колотилось в груди, что он был уверен — Леви это слышит.       — Ты запомнил?       — Тц. Будто бы я мог забыть, — Леви закатил глаза. Подцепив пальцем подбородок Эрвина, он заставил того приподнять голову и встретиться с ним взглядом.       — Эрвин Смит, — произнес Леви, и Эрвин не смог разобрать его интонацию — раздражение, радость, недоверие?.. Но это было и не важно, ведь под взглядом Леви все отступало на второй план. — Что же мне с тобой делать, Эрвин Смит?       Эрвин сглотнул. Внутри него все сжалось, и когда он заговорил, его голос звучал тихо и сдавленно:       — Не знаю, Леви Аккерман. А что ты собираешься со мной делать?       Его руки сами — против воли — обхватили Леви за талию.       Леви глядел на него из-под нахмуренных бровей. Его взгляд был полон удивления, недоверия и еще чего-то, чему Эрвин не мог найти имени.       — Ты здесь, — уголок его губ еле заметно приподнялся в улыбке. — Ты вернулся.       Внезапным движением он обнял Эрвина за плечи и притянул к себе, обнимая с такой силой и яростью, будто бы хотел задушить. Руки Эрвина обвили талию Леви, удерживая его в крепких объятиях. Не двигаясь, Эрвин вдыхал его запах — ароматную смесь мыла, специй и кофе.       Не шевелясь, они обнимали друг друга изо всех сил. Эрвин, уткнувшись лицом в грудь Леви, слышал, как быстро бьется его сердце, приноравливаясь к ритму его собственного. Лишь теперь он осознавал, что все реально, что он здесь, что Леви рядом. После всего ожидания, желания, томления они здесь, вместе, рядом.       Шагнув назад, Леви высвободился из объятий, поднимая за собой Эрвина. Встав, Эрвин почувствовал себя неловко из-за разницы в росте. Он что, всегда был таким высоким? Взяв Эрвина за руку, Леви развернул его. Тот не понимал, что происходит, пока его ноги внезапно не коснулись края кровати. Встав на цыпочки, Леви вытянулся вверх и притянул к себе Эрвина. Их губы встретились в неуклюжем болезненном поцелуе, наполненном жаром желания. Все мысли покинули голову Эрвина. Острые зубы прикусили его нижнюю губу, рука захватила край рубашки и потянула вниз, раздевая. Эрвин, не сопротивляясь, позволил себе утонуть в потоке страстного желания.       Прервав поцелуй, Леви глубоко вздохнул, обдавая жаром щеку Эрвина. Он глядел прямо в глаза Эрвину, и в его взгляде ясно читался вопрос.       — Леви… — произнес Эрвин, — мы не обязаны… — он все еще чувствовал его горячее дыхание на своей коже, — если ты не хочешь…       Леви удивленно вскинул брови, кривя губы в сводящей с ума ухмылке. Действительно, Эрвин должен быть слепцом, чтобы не заметить затуманившиеся от желания глаза Леви.       — Блядь.       Эрвин коротко усмехнулся. Леви, тряхнув головой, улыбнулся ему в ответ:       — Ты безнадежен.       Взяв инициативу на себя, Леви повалил Эрвина на кровать сильным движением рук. Его ловкие, проворные пальцы пробежались по пуговицам, расстегивая их и позволяя сдвинуть рубашку вверх на плечи. Медленно, целенаправленно, даже благоговейно, он снимал с Эрвина одежду, целуя каждый сантиметр обнаженной кожи. Не останавливаясь, он что-то тихо бормотал — какие-то слова, которых Эрвин не понимал, однако движения его рук, взгляд серых глаз, легчайшие касания теплых губ к коже не оставляли никаких сомнений.       Стащив с себя одежду, Леви швырнул ее на пол, туда, где уже лежали вещи Эрвина. Раздевшись, он полностью переключился на Эрвина — на его тело, рот, каждый сантиметр кожи, исследуя его руками, губами, языком. Его тело было теплым и тяжелым, прикосновения — нежными и щедрыми, мягкими и настойчивыми. Такой мягкости Эрвин от него не ожидал. Сам он наслаждался небольшим телом Леви, его гибкими мышцами, бархатным теплом кожи, темным водопадом его волос. Леви ласкал его с жадностью, которой Эрвин еще не видел, и мягкостью, которую вообще представить не мог. Он довел его до края, удерживая, не давая сорваться, разгоняя остатки робкой сдержанности, позволяя себе и Эрвину слиться в остром ощущении болезненного блаженства.       Кончив, Леви рухнул на Эрвина, прижавшись лицом к изгибу его шеи. Не двигаясь, он тяжело дышал. Эрвин обнял его за талию, прижимая к себе. Он вдруг понял, что это — все, чего он хотел. Больше ему не о чем мечтать.       Эрвин проснулся на рассвете от звуков азана. Комната была полна мягкого утреннего света. Сквозь голос муэдзина до Эрвина доносился шум пробуждающегося города. Леви, сунув ладонь под щеку, спал рядом. Странный, детский жест. Даже постоянно нахмуренные брови не старили его — Леви выглядел намного младше своих лет. Эрвин тихонько лежал, глядя на него, не в силах налюбоваться. Загорелые от пребывания в пустыне лицо и руки Леви были гораздо темнее, чем Эрвин запомнил их в прошлый раз. Губы Леви были слегка приоткрыты, и Эрвин ощущал легчайшее прикосновение его дыхания на своей щеке. Желание прикоснуться к Леви, обладать им переполняло Эрвина. Но даже когда он лежал рядом полностью обнаженный, Эрвину казалось, что Леви может счесть его прикосновения навязчивыми. Леви позволил ему быть рядом, а значит, он не имеет права требовать большего.       Эрвин обошелся тем, что осторожно убрал непослушную прядь волос с лица Леви. Тот вдруг дернул носом и открыл глаза, нахмурив тонкие брови.       — Ты еще здесь? — хриплым со сна голосом спросил он.       — Ага. Выгоняешь меня?       Зевнув, Леви потянулся и, к удивлению Эрвина, бесцеремонно повернулся на бок, принявшись вертеться, устраиваясь поудобнее. Его голова оказалась на плече Эрвина, рука давила в грудь, а нога — закинута на бедра Эрвина.       — Неа, — промычал он, лениво скользнув пальцами по боку Эрвина. — Можешь остаться, — его пальцы на мгновение замерли. — На сколько? На сколько ты можешь остаться?       Леви пытался придать голосу небрежность, но у него не очень хорошо получалось. Эрвин четко слышал в его голосе сожаление и тревогу, и хоть ему не было видно лица Леви, он представлял, как тот сейчас хмурится. Эрвин понимал, как жестоко он собирается поступить, и как трижды потом об этом пожалеет, но удержаться не мог. Пробежавшись пальцами по волосам Леви, он отвернулся, пряча улыбку, и ответил:       — Ненадолго. Прости.       Лежащий на его плече Леви вздохнул.       — Всего лишь на полгода, — продолжил Эрвин.       — Эй, какого хера? — подскочил Леви. — Полгода? Бля, ты издеваешься?       — Нет, — ухмыльнулся Эрвин, — не издеваюсь. Я здесь на полгода.       — Но… как… почему ты… — ошарашенный Леви с трудом мог говорить. Эрвин мысленно поздравил себя с победой: уже во второй раз за все время он смог заставить Леви потерять самообладание, и что-то подсказывало ему, что больше такого не случится.       — Нил любезно разрешил мне взять годичный отпуск с нового семестра, который начинается с января. Но, так как у меня еще оставался неизрасходованный месяц трудового отпуска, я официально свободен следующие три недели, — пояснил Эрвин.       — Хитрожопый ты ублюдок, — недовольно оскалился Леви, но его гримаса была подпорчена яркими пятнами румянца, разлившегося по щекам. — И что ты собираешься делать следующие полгода?       — Мне нужно закончить работу над книгой по методологии датировок. Кроме того, я бы хотел немного поработать на раскопках.       — На раскопках? — со скепсисом повторил Леви. — С твоими-то коленями?       — Уверен, я это переживу, — ухмыльнулся Эрвин.       — Думаешь? Ну да, хорошо рассуждать об этом, лежа в кровати. Ты же подохнешь в пустыне, старик.       — Я не против рискнуть. Однако, — Эрвин на мгновение запнулся, — я надеюсь найти опытного местного археолога, чтобы напроситься к нему в пару.       Леви коротко хохотнул.       — А жить ты где будешь? — спросил он Эрвина пару мгновений спустя.       — Кафедра подыскала мне жилье. Где-то рядом с университетом, если не ошибаюсь. Но я не могу туда заселиться до начала января.       — А до этого?       — Я собирался пожить в отеле.       Леви недовольно поморщился.       — Почему бы тебе не остаться здесь? — предложил он.       — Леви, я не хочу навязываться, — сказал Эрвин. И это была чистая правда: Эрвин и не думал приезжать без приглашения, пользуясь гостеприимством Леви. — Все нормально, я не против пожить в отеле.       — Тц. Только деньги зря просрешь. Оставайся здесь, — Леви посмотрел на него не терпящим возражения взглядом.       — Хорошо, ладно, — сдаваясь, развел руками Эрвин. — Если ты так просишь.       Довольный Леви коротко кивнул и вновь опустился на плечо Эрвина. Разговор был окончен.       — Хорошо, — зевнул он. — Теперь лежи и не дергайся. Рано еще вставать.       Эрвин обнял его и закрыл глаза, засыпая под мерное дыхание Леви.