* * *
Коридор кишел учениками. Все галдели, смеялись, что-то доказывали друг другу, от шума у Пэнси разболелась голова, и она отлучилась. Драко и Блейз пробирались сквозь толпу. Наконец они вышли в коридор гораздо шире, где толпа поредела, и выдохнули свободнее. – Черт, я забыл, – вдруг остановился Драко. – Кого? – Конспект Слизнорту надо отнести, иначе он мне уже голову открутит. Я месяц не могу донести ему свои писанины. Сейчас, подожди, – он поднял колено, поставил на него портфель и начал искать тетрадку. Блейз взял его за локоть, чтобы не упал, и сказал: – Тебе надо найти девушку. – Не угрожай мне, – не отрываясь, ответил Драко. – Ты знаешь мое отношение к ним… Да где эта чертова тетрадка? – Я не угрожаю, – возразил Блейз. – Они не все такие, как ты себе представляешь. – Ну, может, и не все, но мне одной достаточно, – Драко дернул бровью. – Лучше уж я буду один, чем потом опять смотреть, как она улыбается другому, или обязать себя на всю жизнь быть только с одной. – У тебя очень предвзятое отношение к браку. – А то. Нет, серьезно, я еще слишком молод, чтобы так губить жизнь. И девушкой, и женой. Так что-о… Хе, от меня девушки не дождетесь. Хочу жить сам для себя. – Он хмыкнул и поднял глаза на друга. Улыбка тотчас слетела. Блейз укоризненно смотрел на друга, а прямо за его спиной стояло что-то. От чего сердце просто падает вниз. Существо на полторы головы выше Блейза, все в длинной шерсти цвета чернее ночи на море. Короткое по-детски тонкое тело, непропорционально длинные ноги, руки, пальцы на которых, может, и были короткими, но визуально увеличивались шерстью. Удивительно, но голова отвечала размеру тела, однако ничего милого или хотя бы доброго на нем не было. Губ вообще не было, только шерсть была в разы короче в области разреза рта, да зачем они были ему нужны? Вряд ли у него были зубы, потому что временами он открывал рот и втягивал воздух со страшный гложущим шумом и непонятным бульканьем, а зубы не обнажались. Зато отсутствие зубов компенсировали огромные, круглые, белые глаза без зрачков. Не зрачки пугали Драко, даже не то, как бегали по сторонам пустые глаза, а шерстяные пальцы на плече Блейза. Наверное, Драко слишком широко раскрыл глаза, потому что Блейз поднял бровь и спросил: – Ты чего? – Э-это ш-ш-што еще такое?! – резко севшим голосом просипел Драко. Тем временем «недогубы» чудища дрогнули в улыбке, а пальцы заскользили по шее друга. Драко показалось, что пальцы сейчас сомкнутся, поэтому он дернул друга на себя за руку, лишь бы уберечь от коварной ладони. Чудище повернуло голову на Драко. Тот нервно сглотнул. – Да кого ты там увидел? – завертел головой мулат. – Никого нет, успокойся. Драко с трудом оторвал взгляд от бесцветных глаз и глянул на друга. – Да так, ничего, у меня уже глюки начинаются, – он еще раз посмотрел на чудище, но его уже и след простыл. Драко встряхнул головой. – Точно глюки. – Ну ты шизик, конечно, – усмехнулся Блейз. – А все почему? Потому что… – Ой, опять ты за свое, – перебил его Драко. – Слушай, пойдем отсюда, а? – он, резко развернувшись, поспешил вон из коридора. – Точно крыша поехала, – пробормотал Блейз, но все же пошел за другом. Драко никогда еще не чувствовал такого страха. Например, он шел по коридору. Он точно знал, когда надо повернуть за угол. Но чем ближе он подходил к углу, тем яростнее тело требовало повернуть и идти назад и прочь от угла. Самым главным страхом стали бесцветные глаза, даже не голубоватые, как обычно, а грязного белого цвета, которые могли внезапно зажечься в тени коридора. Одно только воспоминание о том, как они шарили по стенам замка, буравя каждую трещинку, заставляло руки трястись. Но то существо было не одно. Душу переворачивали и грызли дикие вопли в коридорах. Драко сразу нашел их источник. Это был Бинс с пустыми глазницами. Он летал взад-вперед с бешеной скоростью и громко завывал. Звук при этом был не просто громким, Драко всерьез стал бояться за свои барабанные перепонки, когда снова и снова слышал этот лязг, как жесткой мочалкой по стеклу: – Убра-а-а-а-а-али! Мие-е-е-ня-я-я! И-и-я-а-а-а и-и-и-им не ну-у-у-у-ужен! Вы-и-и-броси-и-ли! Драко не знал, кого он боялся больше. Самое странное было, что сначала Бинс носился по коридорам, а потом преспокойно сидел в кабинете и диктовал лекции, и глаза были на месте. И все его видели! Однажды на уроке Истории Магии Бинс преспокойно бубнил про зарождение магической Англии, а в коридоре стенал его двойник. Когда привидение пролетало мимо, юноша невольно содрогался и приседал, затравленным взглядом ища духа. Привидение иногда пролетало над толпой учеников, и только один Драко бился в конвульсиях, цепляясь в рукав Блейза. Эти вопли должен кто-то слышать, но почему-то Драко никого больше не замечал. Сначала друзья удивлялись необоснованному поведению блондина, потом задумались насчет того, не сошел ли Драко с ума. В очередной раз, когда Драко спотыкался, озирался по сторонам с глазами, более похожими на фары машины, и шептал: «Опять оно, да когда же это закончится…», Блейз тревожно спросил: – Драко, это ненормально. Никого здесь нет. Никто не кричит. Что ты такой шуганный, как зверек? – Ты его разве не слышишь? – вопрошал Драко. – Бинс, это он! Он летает тут, орет… Ну почему вы не слышите его? – Драко… Бинс на месте. С ним все в порядке. Может, имеет смысл провериться? – Я не сошел с ума, нет… – прошептал Драко. Надежда с каждым таким разом все истощалась. Однажды вечером Блейз усадил друга рядом с собой и сказал: – Опиши мне, что ты видишь и слышишь. Драко подозрительно прищурился. – Никто тебя в дурку тащить не собирается. Просто выдохни и расскажи, – сразу добавил Блейз. – Ну, я видел Бинса. Только у него пустые глазницы. Он летает и орет, как ненормальный, – Драко замялся. Стоит ли рассказать другу про того первого чудища? – И? Драко выдохнул и осторожно начал: – Еще одного я видел. Оно высокое, по-моему, в черной шерсти, с безразмерными конечностями. Губ у него нет, шерстяные пальцы, глаза такого, знаешь, то ли сероватого, то ли еще какого цвета, и без зрачков. Оно шипело, булькало… Блейз, скажи мне, что я не схожу с ума, пожалуйста! – его голос сорвался. – Оно стояло рядом с тобой, не знаю, что оно хотело… Скажи мне, что кто-то еще его видит, что мне не надо лечиться, что я высплюсь, и все будет хорошо… Пожалуйста! – взвыл он, потом испугался этого звука. Его грудь тяжело воздымалась, к горлу начал подкатывать ком. Блейз положил руку ему на плечо. – Я не знаю, что это, но ты только держи себя в руках. Ты видишь их в последнее время? – Уже неделю, как нет. – Я считаю, что тебя просто довели. Тебе нужно больше спать. Возьми снотворное на всякий случай. Я надеюсь, это не… – он резко замолчал, подыскивая фразу помягче. – Шизофрения? – Прости, но да. Просто очень странно. Хотя это вполне объяснимо. В прошлые годы такого же не было, верно? – Нет, не было. – Ну вот, видишь! Ты потерял разом обоих родителей, тебя пытают, ты одинок. Я думаю, когда все более-менее утрясется, эти все видения уйдут. Сейчас просто держись ближе к нам, понял? Ты не из той породы людей, которые стойко переносят одиночество. Драко сглотнул. – Ты думаешь, это преходяще? – Именно, – Блейз постарался придать своему голосу больше бодрости. – А если оно вернется? – серые глаза опять панически забегали по гостиной Слизерина. – Мне страшно. Я никогда такого не испытывал. – Я понимаю, – покровительски склонил голову Блейз. – Постарайся не думать об этом. Смотри, по субботам можешь вообще весь день дрыхнуть, а в воскресенье все сделать. Пожалей себя. Драко задумался, потом помотал головой: – Не, так не пойдет. Я так ничего не успею. – Ну, значит, сам реши. Понял? – Блейз вздохнул и протянул к нему руки. – Иди сюда, принцесска. – Они обнялись. В объятиях друга стало вдруг так спокойно. Драко закрыл глаза и постарался унять сердцебиение. Теперь он старался держаться ближе к друзьям. Только сейчас он понял, в какое дерьмо он их затянул.* * *
Гермиона бежала за Кормаком и пыталась поймать его за руку. Она хотела ощутить его тепло, его спокойствие, снова почувствовать себя в безопасности… Но он был слишком раздражен. Как всегда. – Кормак, подожди, постой! – ей удалось поймать его. – Ну что еще? – он вырвал руку, но остановился. – Ты забываешь меня! Ты слишком много обращаешь внимание на слизеринцев! А как же я? Оставь этих бедных людей в покое! Половина из них не виновата! – она судорожно дышала, нежно массируя ладонь юноши. Он прищурился. Потом продолжил: – А ты сама за себя постоять не можешь? Ты в безопасности. Зачем мне тебя защищать? Ты же вроде как самостоятельный человек! Гермиона отвела взгляд. Заговорить она не решалась. – А-а-а, – издевательски протянул Кормак. – Опять твои глюки? – Я… Ты не веришь мне? – Я не верю тому, что не вижу. У тебя уже совсем крыша поехала с этими твоими Поттерами, Уизли и войной. Он выдернул руку. Гермиона снова бросилась за ним. Ее голос зазвенел в грузной тишине коридора: – Почему ты так жесток со мной, любимый? Мне страшно, очень страшно! – она погладила его по плечам. – Прошу тебя, пойми меня! Я никогда их не видела, я уже сама не своя от страха, я без света не засыпаю! Э-это не мозг мне такое рисует! Кормак принял расслабленную позу, засунул руки в карманы и снисходительно заявил: – Ну, хорошо, расскажи мне еще раз. Ты видела Бинса без глаз, да? Хотя он сам спокойно сидит в своем кабинете. Далее, ты говоришь, что видишь какого-то чудика, который с длиннющими руками и ногами, когтями, который голый, вообще без глаз, и только рот открыт? – он выждал паузу. – Да, – робко ответила Гермиона. – Ты хоть понимаешь, что несешь? – его лицо посерьезнело. Гермиону как будто ударили током. – Знаешь, иди-ка ты лечись. Ты мешаешь мне работать. Гермиона закусила губу. Последний оплот надежды разрушился – ей не верит любимый человек. Внутри девушки разом опустело; так бывает с морской толщей, когда стайка рыбок замечает хищника. Ей так хотелось прижаться к нему, спрятать лицо на груди, даже поплакать, чтобы он обнял ее и сказал что-то ободряющее, что-то светлое, хоть что-то! Но что она в итоге имела? Каменную, абсолютно прямую стену. Она вспомнила своих друзей, их поддержку. Но теперь было поздно вспоминать кого-то. Горе, стыд, в конце концов – злость. Она хотела закричать, обругать Кормака, но тут со стороны выхода раздался голос: – Еще раз: кого она видела? Пара обернулась. На них смотрел Драко. Он давно стоял за стеной и все слышал, но только после слов Маклаггена почувствовал, как в душе зажглась теплая звездочка надежды. Его серые глаза блестели, тем не менее, он накинул на себя маску надменности и развязной походкой подошел к паре. Кормак незаметно вытащил палочку. – Кого ты видела, Грейнджер? – повторил Драко. Его интерес подавал надежду. Гермиона отважилась спросить: – Ты тоже их видел? – Пока я не узнаю, кого, я не отвечу, – отрезал Драко. – А не много ли хочешь? Она ничего тебе не будет рассказывать, – воспротивился Кормак. – Подожди, – не посмотрев на него, оборвала Гермиона. – Людям нужно поговорить, – хмыкнул Драко. Если бы Кормак мог, у него из ноздрей пошел бы дым от злобы. Он прошипел: – Людям? А меня ты за кого принимаешь? Драко опустил уголки губ сильно вниз, потом цокнул и бросил: – Как минимум за животное, – он повернулся к Гермионе и попросил: – Продолжай, Грейнджер, кого ты видела? Но эта фраза произвела эффект искорки на порох; Кормак приосанился и закричал: – Да как ты смеешь?! Ты, червяк, ничего из себя не представляющий, как ты смеешь говорить с Гермионой, раскрывать свой грязный рот рядом с ней?! – Кормак, успокойся! – вмешалась Гермиона, но бурю было уже не остановить. – А что ты ее так защищаешь? Она тебе не нужна, раз бросил ее, когда она от страха умирает, – дернул бровью Драко. – Я просто выразил свое мнение! Я реалист, а не фантазер какой-то! – Ты идиот, а не реалист, – поправил Драко. Кормак рассмеялся. – И это мне говорит человек, который всю жизнь свою загубил по собственной тупости! Который настолько несамостоятельный, что эту тупость закрывал чужим мнением, которое исповедовал, как собачка на задних лапках! Среди нас троих самый настоящий идиот – это ты! Кормак вызывающе глядел Драко в глаза. Но слизеринец не чувствовал злости, как обычно. Только ледяное спокойствие. Он чувствовал, как им руководит что-то другое, разительно отличающееся от власти мозга или рассудка. – Не беси меня, – произнес он. – Пф-ф, – фыркнул Кормак. – А то что? – А то плохо будет. Кормак снова рассмеялся, на этот раз еще сильнее. Демонстративно вытирая слезы с глаз, он предложил: – Ну, хорошо, давай посмотрим, на что ты способен. – Нет! – воскликнула Гермиона. – Образумьтесь! – она кинулась к своему парню и схватила за руки. – Кормак, прошу тебя! – Отстань, женщина! – он выдернул руки. Драко отступил назад. Кормак напал первый, Драко молча отбил заклинание. Кормак произвел еще три заклинания, все они были безупречно отбиты; тем временем Драко перешел в наступление и быстро вошел в кураж. Улыбка слетела с лица Кормака. – Экспеллиармус! – взревел Драко. Не успел Кормак опомниться, как был поднят на воздух. Гермиона кинулась на помощь гриффиндорцу, но Драко щелкнул пальцами, и Гермиона поскользнулась, упала и заскользила назад. Кормак был прижат магией к стене. Тихой поступью Драко подошел к нему и выставил перед его лицом выпрямленную ладонь. Он чувствовал покровительство чего-то третьего, оно окрыляло его, в конце концов, он совсем потерял голову. – Ты уже давно мне надоел, – произнес он и начал медленно сжимать ладонь. Кормак захрипел. Драко поднял брови: – Что такое? Воздуха нет? Какая жалость. – И продолжил сжимать ладонь. Огонь, освещавший коридор, задергался и потух. По стене пошли мелкие трещины. Гермиона поднялась. Ветер, вдруг появившийся в коридоре, шевелил ее волосы. Она поджала губы, в себе чувствовала необычайную власть. Это было грозное величие, даже пугающее. Гермиона была сейчас прекрасна как никогда. Она заговорила, оттачивая каждое слово: – Ты сейчас же отпустишь его. Я приказываю. Драко, словно зачарованный, повернул к ней голову. Вряд ли сейчас он был в своем уме. Он медленно опустил руку и ступил назад. Кормак упал наземь и закашлялся, катаясь по полу. Огоньки появились из ниоткуда на положенном им месте. Трещины на стене постепенно затянулись, как раны на теле. Ветер стих. Гермиону покинул воинственный настрой, она глубоко вдохнула, как после долгой истерики, и бросилась к Кормаку. Драко опомнился, перехватил ее за руки и оттащил от гриффиндорца. – Не трогай меня, ты, грязный убийца! – сразу начала брыкаться она. – Да не убил я его! – не сдавался Драко. Гермиона изловчилась и укусила его за руку. Драко зашипел и тряхнул рукой: – Ау! Ты чего кусаться надумала? Почувствовав свободу, Гермиона рванулась, но гораздо быстрее Драко заново перехватил ее руки и припечатал к стенке. – Пусти-и! Да как ты… – извивалась Гермиона, но все было тщетно. – Так, спокойно! – приказал Драко. Гермиона постаралась вложить в свой взгляд настолько много ненависти и презрения, сколько в ней их было. – Скажи уж е наконец, что за чертовщину ты видела? – С какой стати я должна тебе что-то говорить? Драко глянул на Кормака, потом по сторонам и сказал: – Потому что есть вероятность, что мы видим одно и то же. Гермиона перестала дергаться и задумалась. Со стороны это выглядело очень интересно: стоит парень, прижавший руки девушки ниже его на целую голову по обе стороны от ее головы, и рассматривает лицо, а девушка с видом вселенской серьезности невидяще смотрит куда-то в стену. Он мог лгать, мог просто что-то выкинуть, лишь бы все узнать, а потом опять полить грязью, это же Малфой! Зачем ему нужна эта информация? Гермиона колебалась. Она подняла на него глаза. Нет, такое лицо не может быть у человека, которому в голову взбрело поиздеваться. Лихорадочно блестящие глаза цвета полевых колокольчиков у зрачка, а дальше через плавный переход – чистая светлая сталь, приоткрытые губы, каждая клеточка мучительно ждали ответа. Но все же… Это может быть игра. Потрясающая игра, как всегда и было. И все-таки Гермиона сдалась. Не может человек в его положении опять начать ворошить старое и утонуть в глупой игре. К тому же, он так лаконично описал, что происходило с ней, когда драка только раздувалась… – Бинс… Профессор Бинс, – она перевела дыхание и как будто воодушевилась: – Он летает по коридорам туда-сюда и страшно кричит, его глазницы пусты при том, что потом он без всяких бзиков сидит в аудитории… И этот второй, я не буду сейчас еще раз повторять, ты же и так слышал? – Нда-а, – протянул Драко. Руки девушки он не отпустил. – Ну и? – подняла бровь она. – Так. Второго я не видел, с Бинсом соглашусь… – А кого ты видел? – Оно выше меня на голову, белые глаза без зрачков, всё в шерсти, длинной шерсти… – Получается, их трое? – Получается. Гермиона выдохнула. – Почему мы их видим? Может, кто-то еще такой же, как мы? Ты не замечал? – У меня своих проблем по горло, чтобы еще кого-то замечать, – отрезал он. Тут его взгляд упал на губы девушки. Гермиона, похоже, что-то еще говорила, но он уже ее не слышал. Все внимание было поглощено этими розоватыми, нежными губами. Свет огней мягко заливал их с одной стороны, оттеняя малюсенькие складочки, показавшиеся Драко неизъяснимо милыми. Естественно припухлые, они были слишком близко. И они манили. – Ты не слушаешь меня! – возмутилась Гермиона и дернулась. – Так, пусти! Куда ты смотришь? – она наклонила голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – Просто… У тебя такие красивые губы, – вдруг выдал он. – Чего-о? – поразилась гриффиндорка. Но вместо ответа он подался вперед. Их лбы столкнулись. Драко только мельком глянул в шоколадные глаза, которые были переполнены смесью изумления и скорее всего отвращения, медленно закрыл глаза и приоткрыл губы. Что это, такая форма экстаза? В груди было то жарко, то вдруг тело окатывало холодом, он не понимал, что с ним творится, да и не хотел понимать. Очевидно было только одно – такого он давно не испытывал. Гермиона во все глаза наблюдала за ним. То, что называлось ее мозгом, или отключилось, или отказывалось работать. Надо было срочно прекращать это, ибо под ногами у них валялся Кормак, который не то чтобы мог очнуться в каждую секунду, просто по отношению к нему все это максимально нечестно, но, с другой стороны… Зачем? В ее голове появился коварный план. Она решила выждать. Тем временем Драко немного вытянулся и нежно поцеловал переносицу, потом спустился ниже к кончику носа, прощупывая губами каждый миллиметр кожи. Гермиона закрыла глаза. Драко склонил голову, чтобы ближе подобраться к желанным губам. Да, желание овладело им полностью. Он соображал с трудом. В тот момент, когда их губы уже были готовы слиться воедино, Гермиона вдруг вырвала руку из его ослабшей руки и со всей силы дала пощечину. Шлепок, боль сразу вернули Драко в сознание. Схватившись за щеку, он отшатнулся назад и негодующе воскликнул: – Ты с ума сошла?! Больно же! Лицо Гермионы приняло злобное выражение, Драко на миг подумал про разозленную выдру. Она прошипела: – На себя посмотри, идиот! Мозги последние растерял! Вдруг Кормак поднялся с пола. Драко и Гермиона замерли. Кормак потряс головой, потом медленно повернулся к ним. По его лицу невозможно было определить, что он думает, чувствует или сейчас сделает. Он медленно подошел к Драко. – Кормак! – позвала Гермиона, но тот не шелохнулся. Неожиданно, размахнувшись, он врезал Драко в живот. Гермиона закричала. Потеряв весь воздух из легких, Драко согнулся пополам и судорожно вдохнул; Кормак едко заметил: – Воздуха нет? Какая жалость! – со следующим ударом в челюсть Драко полетел на пол. Вовремя Гермиона схватила Кормака за руку и оттянула назад, потому что он в порыве гнева хотел пнуть лежачего ногой, и запричитала: – Кормак, дорогой, оставь его в покое! – Пойдем отсюда, – он резко развернул ее к выходу, приобнял за талию и потащил прочь. – А как же… – постоянно оборачивалась девушка. – Меня не волнует, – угрюмо заявил он; они ушли. Драко на полу перевернулся на спину. Челюсть побаливала, но зато не сломана; юноша с наслаждением втягивал воздух, полностью наполняя им легкие. В гостиной он не объяснил друзьям, почему на щеке у него красная отметина; Блейз и Пэнси, многозначительно переглянувшись, остановились на теории неудачного подката. – Теряешь хватку, брат, – вальяжно заявил Блейз. Вконец разозленный Драко удалился к себе, не забыв как следует хлопнуть дверью. В комнате, которую за ним оставили на правах Старосты, хотя вряд ли он еще являлся таковым, он еще долго ходил из угла в угол, подгоняемый новой информацией и обидой. Вскоре обида взяла верх; он схватил подушку с кровати и со всей силы кинул в стену, воображая, что это Маклагген. Обессиленный, он повалился на кровать. Пришлось подняться за подушкой; он кинул ее себе под голову и затих. Злился, бесновался, ненавидел всех и вся, в воображении прокручивал много раз, каким пыткам подвергнет своих мучителей. Драко заснул. Последней мыслью были эти невыразимо нежные губы.