Волчье сердце

      Ах, эта чудная пора каникулы, когда несчастные, загруженные по самую маковку школьники освобождаются от душных заданий, переполненных классов, сварливых учителей, а главное от друг друга. От опухших, едва узнаваемых лиц, будто все разом решили праздновать Новый год заранее.       Есть просто восхитительная, редкая возможность отоспаться за всё то время мучений и бессонных ночей проведённых за зубрёжкой, а после рисованием. Князь не собирался пренебрегать этим наступившим, как новогоднее чудо шансом, поэтому в первый день в новом году всласть отсыпался. Подобно маленькой гусеничке паренёк закатался в тёплое уютное одеяло, как бы заворачивая его краешек к груди, чтобы обнять заместо какой отсутствующей игрушки. Вряд ли по пробуждении из образовавшегося кокона вылетит бабочка, потому что он будет заспанным, умилительно растрёпанным, да и от одеялового кокона скорей всего сразу не избавится, а будет призраком бродить по дому накинув его на плечи.       Андрей слабо выражено, но отчётливо и блаженно сопел, видимо, ночные посиделки у открытого настежь окна немного неблагоприятно сказались на его здоровье, и спровоцировали лёгкий насморк, который слегонца и затруднял чистое обычно дыхание, и даже тёплая тушка оборотня под боком не спасла его от этого. Сладкая нега необходимо кутала его в свои нежные объятия, как любящая мать единственное дитя. В этом защищённом сне его не донимало ничего, ничего не тревожило, и Андрей на подсознательном уровне хотел как можно дольше задержать этот момент.       Сама атмосфера в квартире была до странного мягкой и светлой, не беспокоили ни звуки на улице, ни шорохи и скрипы в комнате, даже вой волков не мерещился, ну сказка не иначе. Воздух, как будто пропитался лёгкостью, разгоняя всю тяжесть окружения, делая его как будто больше, а потолок не таким жутко нависающим, почти давящим на череп.       Но ничего из этого Андрей не замечал, нарочно оттягивая момент, когда пришлось бы вставать из объятий заманчивой постели. Он даже почти заснул второй раз, как прямо в лицо его ткнуло что-то холодное и мягкое, щекоча кожу мелким ворсом, нагоняя мандража чересчур жаркими волнами воздуха. Князь брезгливо скуксился маленьким потревоженным ребёнком, прогоняя неприятное чувство куском одеяла. Но его своеобразную защиту сначала мягко помяли, а потом и внаглую стянули, даже не сделав вид, что это было чертовски сложно и энергозатратно, влажно облизав спящее лицо.       — «Черт, Миха, — сонно пробормотал про себя парень, вовсе не имея ни малейшего желания сегодня хоть сколько-нибудь высовывать нос из-под одеяла, однако этот придурок, видимо, хочет порушить все его "важные" планы, на кровать ещё внаглую забрался, — ты как сюда попал?»       — «Через форточку на кухне, она открыта была» — По-хозяйски пристраивается рядышком, прямо на Андрее локоть свой уместил, голову подпирая, вот бесстыжий.       — «Как? А отец?» — Заметно, как встрепенулся Андрей, нашёл аж силы, чтобы глаза выпучить и привстать на локтях. Мало ли зайдёт прямо сейчас в этот момент, а они тут в очень странном положении. Так Миха то ещё и незваный гость, ушастый и хвостатый гость, который сам изъявил желание без спросу придти, как к себе домой ей-богу.       — «Он ушёл, — Со странным прищуром заверил его Горшок, принюхиваясь, как он обычно делал, чтобы, уточнить с помощью запаха сколько примерно отсутствует тот или иной человек в помещении, — почти час назад».       Андрей устало выдыхает и падает обратно, утопая в мягкости подушки. Теперь он точно никуда не пойдет, не сдвинется с насиженного места, хорошо и так валяться, и Миха не сможет его прогнать с кровати при всём великом желании. Хотя он ещё не пытался, лишь подполз ближе к груди, да завалился на тёплого парня, довольно урча.       — «Ну какого хера? Уйди». — Андрей хотел столкнуть чужую черепушку с себя хотя бы на кровать, но как на зло Горшок решил препекинуться во второй свой облик, что существенно усложняло обычному человеку задачу. Попробуй-ка тут избавиться от махины такой, что буквально пригвоздила к плоскости кровати своим весом, ещё и заурчала недовольно, как будто на самого Миху тут навалилась двухсот килограммовая псина, полностью обволакивая всё тело своей тяжёлой шерстью.       Она струилась, кололась и лезла куда только можно и нельзя, а места соприкосновения с тушкой волка начали припекать, да так что невольно Андрей сравнил Миху с печкой. Рядом с такой даже самый лютый мороз не так страшен однако. И вовсе он не такой страшный, каким предстал перед Князем в первый раз, наоборот даже можно сказать милый... Все эти торчащие большие ушки, что робко были сейчас прижаты к голове, собачьи мокрые глазки, бакенбарды пушистые, заставляющие морду расплываться по поверхности, разросшиеся в разные стороны усы, медвежонок не иначе. Возможно он просто оказался не в нужном месте, не в том облике, чтобы показаться дружелюбным с первого знакомства. Хотя если бы место было не то, тогда и Андрея то сейчас тут и не было... Даже и не верится, что вот так просто он чуть не погиб в лесу, и об этом даже никто и не узнал бы, пока его тело, а может и то что от него осталось, не нашли бы в куче прелых листьев, жадно обглоданными. И Андрей очень благодарен Мише за то что он не оставил его на растерзание, а всё таки вступился, хоть и сам пострадал, получив по морде пару раз когтистыми лапами. Пусть Горшок и не будет знать, не поймёт, что это знак благодарности за спасение хоть и запоздалый, но парень не проронив ни слова, мягко обнял широкую шею и прижался ажурной щекой к спасителю, к которому уже успел прикипеть, привязаться и даже больше - создать свою особую невидимую связь. Изнутри так и рвалась вся трепетная благодарность, но вслух парень ничего не озвучивал, наслаждаясь компанией пушистого друга. Вот так вот иногда, как переклинит, и ничего ты не можешь с собой поделать.       В объятиях меха, как облака, парень вяло очертил подушечкой указательного пальца место от лба до чёрного пяточка, после сгребая покров ворса на щеках с обеих сторон в итоге получая максимально милую картину щекастого волка, что был похож на хомяка от таких нехитрых манипуляций. Миша даже возражать не стал, в сердцах кайфуя от ласковых прикосновений, лишь безвольно вывалил розоватый язык, громко пыхтя паровозиком. Хочешь не хочешь, а в такой то шубе было жарко пиздец, а таким нехитрым способом можно хоть чуть-чуть охладиться. Следующим, что привлекло чуткое внимание была когтистая лапа, которую Миха пустил прямо вдоль его туловища, сгребая простыни. Длинная и мощная конечность, приспособленная под забеги на долгие, изнуряющие дистанции с ярко выраженным рядком черноватых бугорков-когтей, внушающих страх одним своим незамысловатым видом. Выглядят может быть они и просто, зато очень практичны в использовании скажем так помягче. Лапа была не совсем волчья внешне. Скорее что-то среднее между ладонью человека и конечностью волка с очертаниями пусть и не таких явных пальцев. Можно было даже переплести их, ощущая шершавые подушечки лап на своей ладони, что была в несколько раз миниатюрнее и слаженнее, чем медвежья культяпка Миши. А нужно это было для того, чтобы волк мог цепляться за разные выступы, значительно облегчая себе задачу при подъеме на крышу здания, допустим. Равномерными движениями Андрей приглаживает коротковатый ворс, слабо обхваченной лапы, невольно залипает на бликующей шерсти, внезапно улыбаясь и протягивая руку к рядом лежащей расчёске.       — «Ми-иш, а давай мы тебя причешем? Красивым будешь. — Мечтательно потянул парень, наблюдая резкую смену от радостных из-за очередной встречи эмоций к более недовольным, что свидетельствовали опущенные мохнатые бровки и прижатые уши, явно намекающие на уже сожаление о этом решении. Это ведь уже далеко не первая попытка Андрея помучить лохматого приятеля столь ужасным методом. — Чш, не дергайся!»       А в ответ последовало лишь короткое, приглушённое урчание со слабо выраженным протестом. Уж больно не радовали его эти парикмахерские услуги Андрея, что уже запустил расчёску в густой покров, начиная мягко вести рукой дальше по телу, приглаживая второй следом.       — «Ты только представь, как чудесно будешь выглядеть, если мы тебя расчешем! Сразу такими ухоженным и аккуратным станешь!» — В ответ так и хотелось поинтересоваться: "А на кой хер мне это надо?" — но в волчьем облике поговорить особо не получалось, так что приходилось терпеть такие ужасные пытки. И вообще по его собственным соображениям аккуратным и красивым из них двоих должен быть Андрей, по смелому определению Альфы, что чувствовал его омежью натуру.       Казалось бы, такими лёгкими и ласкающими движениями, как летний ветерок, прогуливающийся в поле, расчёска проходилась по благородному угольному покрову меха, прилаживая его и собирая на себя мелкие опавшие шерстинки, но в тоже время прикосновения ощущались навязчивыми и невероятно настырными, что вроде как не совсем свойственно Андрею. Мишка без конца вертел головой по сторонам и урчал, охотно ограничивая прикосновения неприятного предмета к себе, так что парню пришлось несильно соскребсти его загривок, придерживая чужую косматую голову. Князев старался навести порядок и прибрать непослушную шерсть, но оборотень ему охотно противостоял в этом, уже чуть ли не полноценно рыча на того.       Ну и в конечном счёте мученику это занятие страсть как надоело так, что он применил свой обычный план побега от холодных ладошек, который заключался в простом перекате на спину, ведь если Андрей не может достать до спины и загривка, то и мучений не будет...       — «Блять, ну, Миша, ты снова всё испортил!» — Раздосадованный восклик и художник, и без доли желания навредить Горшку, легко кинул в него расческу, поворачиваясь спиной и усаживаясь на край кровати.       Всеми правдами и неправдами Мишка упорно продолжал противиться всем попыткам Андрея окончательно закрепить его образ статного и величавого барона волков в своей творческой головушке, не от своей противности, а от нежелания выглядеть после таких мучительных процедур, как прилизанная шавка. Да и тем более какой из него барон? Он же совершенно простой парень без каких-либо великих полномочий и статусов, никогда не гнался за бессмысленной важностью среди других стай, что были в разы больше, чем его собственная, потому что имел немного другие представления об этом, а заодно не хотел строить из себя не пойми кого, бегая как черт, выебанный в жопу среди Омег, пытаясь держать их в страхе, имея уважение и прочее это говно. Нет, ему это не нужно было. Даже наоборот все эти пережитки прошлого сильно раздражали Миху, они же всё таки не в каменном веке, чтобы так делать... Зачем подчинять себе кого-то, если можно с ним дружить? Конечно, звучит вполне лицемерно, учитывая, каким методом Миша предпочитает скрывать свою вторую сущность, но рыпаться и менять что-то уже поздно. По крайней мере он попытается не так остро реагировать на внешние раздражители с помощью Князя, который стал своеобразным фильтром негатива, испускаемого Мишей. Эдакий стоп-кранчик, отвлекающий на себя всё внимание, и фильтрующий его эмоции, направляя положительный поток в нужное русло.       Хоть Андрей и не так старательно, но всё же делал вид, что надулся, оборотень то знал, что это не так. Молча Миша присел за скрюченной спиной художника, осторожно принюхиваясь к нему, выбирает место куда можно было бы ткнуться, привлекая чужое внимание. Позолоченной монетой сверкнули кофейные глаза, больше походящие на бусинки, а их коварный обладатель приблизился к чужой голове, мягко проходясь шершавой поверхностью влажного языка по ржаному виску, взлахмачивая волосы, чем заставил Андрея зажмурить глаз с той стороны и забавно вжать голову в плечи. Щекотно же всё-таки, особенно от несильно колкой шерсти на волчьей макушке, которую через плечо выставил Миша, потираясь об человеческую кожу. На такие действия именно в втором облике Андрей бузил не так сильно, позволял прикасаться к себе, возможно, воспринимая этот облик действительно скорее как собаку, а не смыслящего человека, с которым можно вести диалог. А Мише то что? Он пользуется этим иногда, раз уж парня не устраивает человеческая рожа для обжиманий. Хотя действительно, почему ему это должно нравиться?       — «И куда ты поплелся? Я с кем разговариваю, Миша? — Несносный волк, а потом и человек, попятился на кухню не известно на кой хер, где и замер, когда услышал поступь недовольного человека, огорченного отказом на свои первоклассные услуги парикмахера, а потом его ещё и игнорировать вздумали. Он всё конечно понимает, но игнор это уже перебор. Как будто ему больше всех надо это общение. Конечно надо... Что за вопросы дурацкие? — Миша, когда говорят "чувствуй себя как дома", в виду имеют немного не то...»       Уже как второй собственник этой жил площади, Горшок тихо, но с большой охотой шерудит по полочкам, чтобы отыскать припасенные печеньки для небольшого чаепития, после которого Андрея, если придется, вытолкнут с силой на улицу, потому что сам он до этого не додумается, а проветривать собственную тушку надо, а то стухнет не дай Бог.       — «Хватит уже, блять, ворчать, — Лакомство оказывается на столе, а Миша прямо перед встрявшим на месте Андреем упёрся руками в острые коленочки, с плутовской улыбочкой отзеркаливая древесной смолой, что явно смешали с коричневой краской до этого его фигуру. Ушками своими даже не шевелит, они запутались в нерасчесанной его неухоженной шевелюре, словно птенчики в уютном гнезде, — Это тебя совсем не красит, понимаешь?»       — «И всё таки когда-нибудь я тебя причешу!» — Решительно игнорирует всё вышесказанное, высказывая планы на будущее. Хотя бы разочек. Должен же он увидеть причесанного Горшка хоть раз в жизни! Это же такое редкое явление, потому что Андрей не может вспомнить случаев, когда волосы оборотня не торчали по сторонам, кроме разве что первого сентября в пятом классе, где над внешним видом сынишки постаралась его мама. Может она всегда это делала, но Миша, как особо умный портил это по пути в школу... Названный только закатывает глаза.       — «Мечтать не вредно, пупсик, — Мишка игриво подмигивает и спешит достать два стакана из шкафчика рядом, а то хозяин квартиры не додумается же напоить любимого гостя, наоборот это он должен сделать, обслужить особо одарённых. Чайник греть не надо, его Миша предусмотрительно поставил, когда только влез, — садись, чо встал опять?!»       Нет, этот парень его точно когда-нибудь доведёт. Что за дурацкая привычка встать, как пень, и смотреть на него? Миша, конечно, знает что он неотразимый, тем более с этими волчьими ушками, но не настолько, чтобы стоять и пялиться каждый чертов раз. Как мышь на крупу...       — «Сел-сел я, хватить командовать! — По мимо того, как на столе оказываются кружки, Князь получает ещё и подзатыльник как бонус за того, что огрызается. Стоит понизить громкость голоса, как тот сразу же захрипел, как бывает у людей, которые только-только встали. — Я может ещё не до конца проснулся просто. И вообще вставать не хотел, пока ты не приперся».       — «Заебись. — Выразительные бровки отнюдь не элегантно выгнулись от возмущения, когда колючие ушки дрогнули и разъехались по макушке. — Я ещё и приперся! Ну ладно-ладно, я запомнил, в следующий раз на хуй пойдешь. Будешь сам ко мне бегать и будить, раз такие дела».       — «Ну так ка-ни-ку-лы, Миш, они для того и созданы, чтобы спать и ничего не делать». — С блаженством Андрей отпил из своего стакана, слегка прогреваясь, а то начал замерзать без одеяла, и потянулся к пачке с лакомством. Ему ещё повезло, что Миша не заставил его есть по-нормальному, хотя постоянно твердит, что Князь чересчур худой, а сам-то далеко не ушел. Он с интересом наблюдает за резвым перемещением лохматых бугорков на чужой макушке. Всё таки эта харизма и мимика Горшка неотразимы и заставляют даже отдельные части тела жить своей жизнью, особенно такие за которыми Миша сильно то и не следит. И кстати, это очень зря, потому что случились пара редких случаев, когда они вылезали в школе, чуть не спалив их маленький секрет.       — «Так и затухнуть недолго. Вот сейчас ты проваляешься, проспишь и надо будет уже выходить на учебу, а так ведь не интересно совсем, понимаешь, да? Будет ощущение, что не отдохнул нифига. — Со знанием дела тараторит, да тоже делает большой глоток, ощущая как тепло дрейфует по телу. — А ты ещё и по ночам не спишь. Складывается спорный вопрос на счет того кто из нас тут ночное существо».       — «С каких пор тебя волнует мой режим сна?» — Лёгкая вспышка злобы зародилась где-то внутри парня от упоминания сна, даже косвенного. Ну не мог Андрей спать из-за кошмаров, как и контролировать их. Да даже предугадать их появление было невозможно! Поэтому ему и приходится после нелицеприятного зрелища вскакивать, как в жопу ужаленному, и занимать себя какими-нибудь вещами. А проще вообще не ложиться, дабы избежать встреч со старыми знакомыми. Только вот Миша об этом не знал и постоянно тыкал в это Андрея, называя его "полуночником".       — «У тебя синяки под глазами больше моих скоро будут!» — Показушно, Горшок скривился, закатывая глаза и оттягивая нижнее веко двумя пальцами, походя теперь на мертвеца какого. Его синяки это проблема двойного образа жизни, иногда получаются моменты, когда одна сторона страсть как хотела спать, а другая наоборот бегать и хвостиком радостно вилять, а забивать на её желания - только себе хуже делать. Ну может быть ещё это связано с тем, что выпускать волка наружу это очень энергозатратно и изматывающе, потому что было ощущение, что подпитывается тот от какой-то внутренней тяги, которая долго восстанавливается, но улетает стремительно, поэтому он в их мире гость не частый.       — «А что завидуешь?» — Князь вернул пачку с печеньками в виде животных на место, достав одну, напоминающую оленя, да уставился довольно на кривляния друга, который тоже в стороне не желал оставаться.       — «Да! Это моя фишка, а ты её нагло пиздишь! — Он особо не глядел какая там зверушка выпала так, как был увлечён яркой жестикуляцией, даже не заметил надлом на ноге, за которую схватился, а потому она сломалась и упала прямо в кипяток. — О не-ет, братан, я спасу тебя!»       Только вот сам Миша позабыл, что там горячий чай, который уже слегка постоял, но до сих пор достаточно не остыл, чтобы можно было без потерь языка, глотки и всего прочего просто так выхлебать его залпом. А потому оборотень взвизгивает по собачьи, закрывая рот рукой и вскакивая к раковине, едва не утянув в свободный полёт ещё и стул. Спасение рта от жидкости, что охереть как свела язык, ознаменуется под звучный хлопок Андрея по лицу с комичной-тупости друга. Порой он задавался весьма логичным вопросом, а за что Миша то такой замечательный достался то ему? А потом вспоминались собственные проёбы и неудачи, и всё сразу же встаёт на свои места.       — «И вот так ты остерегаешь Омег?» — Печенька, испортившая Мише утреннее чаепитие, как раз была сделана под небольшого хрустящего волчонка, обшитого неравномерным слоем шоколада. И не успел бедный волчий перенести одно потрясение, как Горшок его схомячил, запивая ледяной водой в попытке унять жжение от ожога.       — «Цыц, нахуй! — Даже со своей позиции он умудрился попасть отвратительно ледяными капельками с кончиков длинных пальцев прямо в Андрея, который и так замерзал сидел. — На кой хер их вообще остерегать? Мы ж не в каменном веке, сами справятся в конце концов».       Действительно. Андрей просто снова забыл, что из древних Хозяинов леса, гор, пустошей, что добывали себе пропитание тяжелым физическим трудом, нынешние оборотни превратились в городских бомжей, у которых под жопой есть все удобства современности, поэтому им и остаётся только жить припеваючи, да не палиться лишний раз. Но Миша и тут прокололся, дурачок. Встал сейчас у окна, смотрит куда-то, интересно что выкинет опять?       — «Слушай, а пойдём погуляем?» — Резковатым движением опустошается последний глоток чая, что выразительным медным отливом осел на дне стакана, слабо искрящийся от попадаемого света. Невольно вопросительный взгляд падает на выбеленную стеклину, где статичная картинка занесённого белизной парка прерывалась лишь огромными хлопушками заледеневших природных осадков. Стоит подумать об отвратительных сугробах, в которые проваливаешься по колено, холоде, других людях, тем более после праздника, да и в целом о том что их ждет там снаружи, сразу наклевывается вопрос: Какая нахуй ружа?       Как-то долго генерируется ответ на Горшеневский довольно простой вопрос, что тот аж порывисто повернулся к художнику лицом, безобидно хлопая глазками. Но что-то подсказывает ему, что ответ он уже предельно чётко знает, и лишь ждёт подтверждение.       И Андрей, действительно, кривит лицо в жесте мол "Извини, конечно, но так в падлу". Дома то гораздо уютнее, нежели на посеревшей от своей же серьёзности улице, запорошенной белыми снежными крупами, что при дневном свете впитывали в себя аналогично холодный лучевой поток уже не припекающего солнышка, пропитываясь более кремовым цветом и поблескивая, как раскиданная по полу белая мишура ярко, празднично, а при любом контакте с кожей те начинали безвозвратно поддаваться теплу ладоней, меняя рассыпчатую форму на воду, крохотными капельками падающую обратно в ватные кучи. Горшок внимает взгляд художника, и спешит отодвинуть свой ненужный стакан в тень, чтобы в своей уже привычной манере Андрей не выдал одну из любимых отмазок по типу "О, смотри как же красиво свет падает на стакан, надо срочно это зарисовать!", лишь бы не идти на улицу. И ведь не прогадал, взгляд художника сразу теряет свою заинтересованность в столешнице и бежит дальше.       — «Ну хорошо-хорошо, как только пискнешь, мы сразу пойдём домой, согласен?» — Так не получается, значит, надо пытаться уловками или компромиссом. Андрея же как ребёнка легко подкупить, прочесть мысли в чужой головушке, что они делали уже без стеснения и лишних вопросов взаимно. Буквально вычитывали друг из друга привычки, повадки, особенности что характера, что темперамента, запоминая их, пусть и за такой незначительный промежуток времени, который впрочем не стал преградой. А бывало даже получалось читать между строчек, дополняя важные пробелы, например как, внутренние переживания, губящие слабости, как, например, серебро для Миши.       — «Уже пищу. Там холодно! Это тебе хорошо в волчьем облике, жопа мохнатая не мёрзнет, а я окоченею там мгновенно!» — Мишка поднял указательный пальчик, и потряс запястьем в воздухе, призывая выслушать его. У Андрея это было всегда одним и тем же аргументом так, что слушать его Горшок даже не стал. Это классика. Сначала вынести мозги своим протестом против улицы, а потом ещё и тем, что домой не охотно, когда этот вкус свободы и свежего воздуха ударит по затухшему серому веществу, которое где-то там булькает у Князя в черепушке. Вот именно, что булькает. Бесцельно.       — «Ничего, приоденешься потеплее, раз так боишься замёрзнуть. И вообще весело будет, сам же потом уходить не захочешь!» — Спорить бесполезно, Андрей то уже успел понять, что если Мишке что-то надо, то он не отстанет, пока не достанет в край. Сколько уже было случаев, когда художник отказывался выходить на улицу, а после, буквально через тридцать минут, ему приходилось отворять окно, чтобы абалдуй не замерз снаружи под его окном, что в итоге использовали против него, все равно вытаскивая на улицу, где всё вокруг не казалось уже таким жутко скучным и однообразным, появлялся интерес к проведённому вместе времени, а потом и ещё желание шлындать по улице, даже если зуб на зуб не попадает, Андрея не загонишь домой. — Если ты не встанешь, я сам отнесу тебя в комнату и заверну, как малыша!»       Миша угрожающе навис над обленившимся в край художником, упирая руки в боки, как ругающаяся на сына мать. Ну серьёзно, если начались каникулы - это ещё не значит, что нужно просирать их дома за протиранием штанов и бесконечным сном.       — «Валяй». — Неопределённо махнул рукой, мол "делай что хочешь, мне вообще насрать", даже не шелохнулся, продолжая ковырять бедный стакан ногтем.       — «Ну ладно, сам напросился. Посмей только сказануть что-нибудь по этому поводу!» — В своей привычной манере Горшок быстро дернул парня за плечи, побуждая хлестко сесть ровно, а не расплываться по столу, как раскисшее тесто. Просунул одну руку под чужими коленочками, но Князь сразу же запротестовал.       — «Я чо тебе барышня какая, чтоб так таскать?» — Удивлению Миши не было предела, особенно от насупленных Андреевских бровей. Вот уж чего-чего, а от такого заявления у него осеклись даже острые уши, скромно уведённые назад.       — «Какая? — Это лишь вызвало смешок с снисходительным "сука", которым парень в шутку наградил собеседника. Ну ладно, подкол засчитывается. Умеет же гад хвостатый оборачивать ситуацию в свою пользу! — Блять, а как тогда прикажешь?»       — «Не знаю, сам выкручивайся раз так на улицу рвешься. — На заспанном личике воссияла ехидная улыбка, в которой явно читалась насмешка над Мишкой, и парень склоняет голову на бок, невинно хлопая глазками. Миша же тактично молчит и глазеет сверху вниз пристально с читаемым осуждением в приподнятой брови. Он сейчас немного не понял, это всё типа месть за то школьное время, проведённое порознь? Андрей решил отыграться и вытрепать ему мозги за всё время? Но оборотень то тоже не хуем деланный и оставлять это так просто не планировал. Раз уж как планировалось изначально Андрея не устраивает, он просто взгромоздил его на свое плечо, как мешок с картошкой, аналогично не церемонясь за его сохранность и бережное отношение. — Бля, я только напился, сейчас обоссусь!»       — «Всё, завали, пожалуйста! Ты мне сам нормального выбора не оставил, — не смотря на всю силу волков, Князь ощущался тяжеловато, особенно когда упирался в Мишкину поясницу холодными ладошками, чтобы хоть чуть-чуть приподняться и снизить нагрузку на свой бедный живот, а то точно извергнет выпитое наружу, — не вертись, а то на руках побежишь».       — «Я тебе что кусок мяса или мешок картошки, что ты со мной так обращаешься?! — Наглая морда оборотня просияла в улыбке, когда он подпрыгнул слегка, делая вид, что поправляет съехавший груз, а Андрей едва действительно не соскользнул на пол, рискуя вспахать потёртый линолеум капризным носом, — блять, ты не волк, а доисторическая чупакабра, хер знает как выжившая!»       — «А ты глист жопный! — По этой самой жопе Миша и окатил парня, пытаясь призвать к спокойствию, слыша тихое "ой", с которым тот так и повис, болтая ручонками. Только вот в маршруте мелькнул дверной проём ванной, и Андрей поспешил похлопать своего носителя.       — «Ну погоди, вернись!» — Действительно как червяк, Князь заскреб из чужих охамевших лап, едва не угодив оборотню хлесткой коленкой по уцелевшим клыкам. И Миша бы укусил его за такую наглость прямо за эту ногу, но решил всё таки пожалеть неженку и его такую же кожу.       — «Что опять не так?»       — «Дай мне умыться то хотя бы, ё-моё! Если ты чухан первобытный, то я порядочный человек! Неумытым не высуну носа своего». — По любому карие глаза закатились так, как до довольного парня донеслось злобное сопение. Миша явно жалеет, что затеял это всё, но от цели уже не отступит.       — «Не надо тут гнать, я чищу зубы и моюсь». — В то время как Андрея начали осторожно спихивать с плеча, тот не постеснялся воспользоваться своим положением и сжал несильно торчащее ушко, с детским восторгом наслаждаясь чужим пушком, что скромным бархатцем опалял ладошки. Как будто перышком касаются! Как же это всё таки прекрасно, что он узнал о такой великолепной особенности своего одноклассника. Все эти волчьи лапки, квадратная мордочка, хвостик богатый на подшерсток - так запали ему в душу, что спасения никакого нет от этого лохматого безумия. Он доверительно прижался лбом к чужому, запуская блуждающие в исследовании руки в волосы, чтобы трепать и оттягивать прямо как настоящего пса. Наконец под ногами твердый пол, в руках часть чужой шубы, а перед глазами прикрытые веки. Это Миша ласку так принимает. Умиротворенно стоит сказать...       — «Ну давай расчешем твою волосню?» — И весь момент рушит Князь своим серьезным шепотом, как будто они тут передышку в прелюдии сделали, чтобы дух перевести. Оборотень лишь фыркает смешливо несколько раз, больно уж задолбало его уже это предложение.       — «Пиздуй мыться!» — Болванчика пихают в дверной проем с глаз долой прямо к бликующей раковине, а сама ушастая фигура застывает в проходе, опираясь о косяк. Мало ли что тут будет делать этот прохвост, лишь бы оттянуть время. Но Князь лишь недовольно фырчит, всё таки открывая кран.       Чтобы омыть лицо Андрей поспешно наклоняется к теплой струящейся воде, и сразу же тянется к белому кусочку мыла. Жидкость неравномерными ленточками лоснится по гладкой коже, огибая все сглаженные миловидные черты. Растущие близ лица волосы уже слегка намокли и потемнели. Андрей даже понять не успел, когда у него появилась такая привычка, но ясное дело она идёт из детства. Как некий мини ритуал, помогающий взбодриться. Намылив лицо, Андрей слегка разминал его, припухшее после сна двумя руками очень старательно, а после стал тыкаться как слепой котенок, пытаясь найти струю воды, чтобы смыть остатки мыла. Но из-за закрытых глаз это отчаянно не получалось. То слишком далеко заведет руку, то наоборот не дотянет, иногда вообще отклонялся от курса в правую или левую сторону, шум воды вовсе не спасал и не подсказывал нужное направление. Миша на эту картину лишь закатил глаза и подтолкнул не путевую головешку в нужном направлении, чувствуя как тело вздрогнуло от нежданного контакта с жидкостью, но помощь приняло.       — «И вот не в падлу же тебе этим каждый раз заниматься...» — С каким-то удивлением и может частичкой задумчивого осуждения это, конечно, прозвучало, но фразу решают проигнорировать, сразу же занимая рот щеткой с мазком мятной пасты бело-красного цвета. Самому надолго в этой маленькой комнатушке оставаться не хотелось, но пропустить утренние процедуры было бы кощунством по отношению к своим привычкам, а привычки как известно формируют личность в совокупности с другими излишками.       — «Да сейчас я, подожди немного». — Тоже достал ещё как. Всё ему надо здесь и сейчас, не может же он разорваться, чтобы одна часть пошла искать приключения на сраку вместе с Мишей, а вторая осталась в зоне комфорта дома и занялась бы, например, рисованием. Хорошо хоть не догадался притащить ему сюда одежду, дабы ускорить процесс. Оказывается оборотни не отличаются хорошей терпеливостью, чего не скажешь о настоящих волках. Или это просто Миша такой одарённый. Так сразу и не скажешь, потому что встретиться с представителем этих полу людей ему удалось только с одним, и то имеющим свои собственные, более современные взгляды по поводу порядков, устоев, обычаев. Хотя Миша довольно неоднозначный источник информации об этих мистических существах, потому что плевать он хотел на то как должно быть, поэтому и нужды углубляться дальше в изучение своей цивилизации он не особо то и видел. Спору нет, он определённо знает больше, но знания эти кажутся поверхностными по большей части, что не может не огорчать, потому что желание узнать всё-всё-всë очень сильно зудило в одном месте.       — «Принцесска. Не может он оставить мордочку свою без умываний видите ли». — Подколка не работает, потому что Андрей даже не слушает, утыкаясь в полотенце, которое так услужливо протягивали ему. Рассуждения полностью поглотили его внимание, а потому он присутствовал рядом с Горшком только своей внешней оболочкой, но не мозгом.

***

      Андрей мешается в прихожей. Горшок уже резво натянул всё на себя, а Князь нерасторопно шуршал одеждой. Идея пойти на улицу в такую холодину ему всё ещё не очень нравилась, лучше бы уж дома, с невозможным оборотнем, продолжить мыльно-рыльные процедуры. Он упустил момент, когда время проведённое с Михой перестало казаться чем-то пугающим, а стало наоборот.. желанным что ли? Миша ловко наклонился, чтобы поправить ботинки, в которые он буквально запрыгнул, а потом не терпеливо обернулся к медлительному другу. Его тёмные глаза сверкнули, и видно он уже было хотел поторопить Андрея, как наткнулся на умилительную картину: Князь надел одну варежку, а вот со второй справиться не мог, в силу того, что ладонь перестала быть манёвренной, а превратилась в неуклюжую лапку с одним единственным пальцем, что в данном случае был совершенно бесполезен. Миша разулыбался клыкасто, наблюдая, как несчастный супится смущённо из-за того, что заметил столь пристальное внимание, и от смущения становится ещё более неловким. Злосчастная варежка всё соскальзывает и не спешит надеваться как положено, не может по-человечески лечь на резинку рукава куртки. И до того Андрей беспомощно пытается справиться с головоломкой, что Миша буквально оттаивает. Показать это - выше его сил, поэтому он лишь закатывает глаза секундой, а потом уверенно тянется к другу, чтобы без лишних рассусоливаний перехватить руку за запястье и быстро надеть варежку именно так, как того и тщетно добивался Князь. Тяжёлый вздох, выражающий зарождающуюся раздраженность заставляет поднапрячься и ускориться, пока бедный Андрей не психанул и не передумал, поэтому наспех Горшок скрывает чужую макушку шапкой, неаккуратно так, что та закрыла обзор стеклянным глазам, а после потянул нерасторопного в прокуренный подъезд, пуская того вперед, чтобы даже пискнуть возмущённо не успел.       — «Сука, ну куда ты уже полетел?» — Конечно, дезориентированный парень чуть не пустился в свободный полёт по лестнице, но его крепко-накрепко хватают за куртку, чтобы помочь сохранить равновесие.       — «Так а нахуй ты мне глаза закрыл, додик?» — Наконец-то Андрей возвращает себе возможность свободно видеть прекрасный мир вокруг, заодно чувствуя, как Миша выкрал ключи из его кармана, чтобы закрыть за ними двери, раз Князь похоже смелым себя возомнил, даже и не вспомнив про неё. Хотя у него и времени то толком не было, Миха его кидает туда-сюда, как марионетку какую, даже сориентироваться сложно, а не то что ровно стоять.       Его звонкий мальчишеский возглас бесстыже разлился по подъезду, заставляя смутиться от громкости и отчетливости именно последней части предложения. Так же пришлось жмуриться от неоновых квадратиков на полу, которыми солнышко вылизывало крошечную поверхность пола и кусочек стены, создавая до поразительного светлую обстановку. Постоянно грязный и болотный зелёный цвет на стенах и перилах приобрел неожиданно приятный глазу бирюзовый оттенок, а серые потолки внезапно отбелились, как будто за ночь кто-то сделал ремонт, и лишь недостача в виде пары плиточек, что складывали квадратик говорила об обратном. Очень странное ощущение, как заметил раньше Князь непривычной легкости и спокойствия, как будто проблемы все разом перестали его придавливать к земле, заставляя чуть ли не выползать из-под завалов. Может это Мишкин пофигизм на него так действует положительно?       — «Ой, всё завали, пожалуйста, — Расслабленное тело снова хватают под пухлый в зимней куртке локоток, услужливо сопровождая его обладателя вниз, а то стреноженный Андрей опять прилип к месту, как кот перед ванной с водой, которого ничем не приманишь ближе хотя б на шажок. Не догадается же бедный вниз спуститься сам, — не хочу слушать твои глупые упрёки в свою неотразимую сторону».       — «Как скажешь, мамочка». — С ехидством поддевает собеседника после его утрированного жеста, с которым девушки поправляют свои волосы, но такой смешной прореженной лыбой, что и диву можно дать от дикости сие барышни, что открывает бутылки пива и без того протестующими зубами. Вообще интересно так... Как волк может жить без зубов? Это же его основной способ добычи еды в нелёгких жизненных условиях, а Мише на это, похоже, срать с высокой колокольни, раз он так запросто раздаёт свои зубы на лево и на право, как семечки.       — «Папочка вообще то, — Миша тут же горделиво вытягивает шею, устраивая похабное представление бровями, и сразу же злобно жмурится от неприятного потока света прямо в глаза, что обрушился на него в пролете из большого окошка. Всё таки оборотни ночные создания и иногда это вылезает, например, суженным звериным зрачком, как сейчас, на что пораженно уставился Андрей, — обращайся правильно, хамло».       — «Простите». — Андрей тоже жмурится довольным котом от чего нелепо спотыкается о выбитую плитку на полу, благо от падения его спасает Миша, что вел его, как деваху на танец под ручку. Как будто прочувствовал это своим собачьим шестым чувством. Интересно, а оно у него есть вообще?       — «Больше не ошибайся». — Наконец пролет между вторым и первым этажом, скоро их встретит суровая прохлада улицы, ведь солнышко пусть и сверкало всё из себя на показ, но грело довольно посредственно, позволяя борзому ветру трепать нежность лица.       — «Ну вообще то папочкой ты был бы, будь у тебя полный склад ружья, какая-нибудь вооруженная организация за спиной, куча бабла и наркотиков, ну может ещё лет так пятьдесят к возрасту. А так ты... Миша. Школьный дурачок. — Не успел Княже и шагу сделать со скользкой площади крыльца, как прямо ему в голову прилетел на скоро слепленный снежный комок, что из-за своей неутрамбованности лишь разлетелся на множество мелких песчинок, словно невесомая пыль опадая вниз, искрясь и переливаясь. Он развернулся было к обидчику, дабы ответить за нечестное нападение со спины, но его и след простыл, лишь две волчьих лапки смазанным следом остались под дребезжащим куполом света солнца, как от лампы накаливания. Обиделся что ли? Глупости какие, Андрей же просто пошутил... — Миш?»       И как он умудрился потерять почти двухметровую псину? Хотя Мишу было бы правильно назвать шакалом за его поведение и любовь к трепу чужих нервов. Поверхностный осмотр дома не помог, пришлось вернуться обратно под козырек в надежде, что Горшок скрывается за этим огромным сугробом, который ближе к весне исчезнет и всякие любительницы цветочков и растений облагородят эту мини клумбу аляпистой красотой. Но и там он не обнаружился ровно до тех пор, пока теплая шапка не решила внезапно зажить своей жизнью и отправиться в свободный полет вверх, оставив макушку без подогрева.       — «Миш, слазь, а. — Прямо перед глазами вызывающе замаячила собственная вещь в меховой когтистой конечности, а если задрать голову, то можно было узреть Горшка, что вальяжно распластался прямо на этом ебучем козырьке и улыбчиво глазел вниз, расслаблено размахивая лапой. Прямо как чеширский кот, которого постоянно изображают таким надменным и спокойным, повисшим на какой-нибудь ветке в сказочном лесу. Вот дурачок честное слово, а если увидит кто. — Не смешно, дурень».       Без опаски Княже потянул пушник лохматого вредителя, не пытаясь как-то причинить вред или оторвать клок, просто поторопить засранца, а то уши мерзнуть начинают. Быстрым наклоном Андро сам хватает горсть снега, тут же в руке катая снежный шарик, да не отрывая глаз от охамевшей морды, в которую и полетел холодный в прямом смысле снаряд. Но Миша в долгу не остается, смахивая хвостом снег прямо на светлую голову. Как будто парню и так мало легкой заложенности носа, которая и не мешала вроде как, но ощущалась вполне себе неприятно в совокупности с першением на стенках горла.       — «Ну ты мне за это ещё ответишь!» — Тихонечко предупреждает пепельного шакала, стряхивая снег со слегка намокших волос.       — «Чего ты там бухтишь?» — В знак примирения, по-дружески, Горшок обхватил его за шею, притягивая ближе, отчего Андрей робко ткнулся побледневшей от холода щекой куда-то тому в грудь с мелкими частичками снега на куртке, собирая их на себя. И вроде бы ничего такого, просто приятельский жест, однако не всё оказалось так просто, ведь Мишка, как только Княже потерял свою бдительность, сразу же разбил не пойми откуда взявшийся снежок прямо об его макушку и с насмешливым гоготом отбежал. Парень чертыхнулся, избавляясь от попавшего за шиворот неприятно жгучего холода, уже продумывая как будет жестоко мстить этому балбесу.       Вообще с приобретением знания о истинной сущности Миши, а так же не такого большого, но всё же проведённого вместе промежутка времени, Андрею прояснились некоторые его странные и местами непонятные действия с привычками. Как бы хорошо оборотень не пытался это скрыть, но манеры волка иногда брали свое, выбиваясь пускай мелкими и несуразными крупицами наружу. Например, теперь ему предельно ясно почему при споре с кем-то Миша часто прирыкивает и непонятно хохлится на оппонента, когда злится, как будто пытается применить психологию и тактику ведения боя волков на человека. Иногда это, конечно, имеет эффект, особенно когда Миша подаётся слегка вперёд к сопернику, но чаще всего это выглядит как обычные замашки нетерпеливого быдлана. А ещё он может угрожающе клацать зубами, видимо, не замечая того, что говорит с человеком, а не с волком. На людей же шерсть дыбом и хвост баранкой никак не влияют, а у этого это на подсознательном. Часто, наверняка, забывая что находится среди обычных людей, он может ни с того ни с сего начать издавать забавные урчащие звуки низкой частоты, больше смахивающие на звучание голодного живота. Ещё смешно наблюдать, как Миша пытается почесать за волчьим ухом, которого нет, а потому ему приходится просто нелепо скрести ногтями по затылку. Однако когда никого нет поблизости и мальчишки остаются наедине друг с другом, оборотень отпускал свои слуховые локаторы с хвостом, а иногда и полностью обращался, дабы как он выразился "Внутренний волк не начал на него злиться из-за того, что его долго не выпускают на свободу". Тогда Мишка без зазрения совести начинал ластиться к рукам Князя, чтобы тот потискал бархатную пушнину своими холодными пальчиками, ласково провёл ладошками по голове и ушам, тщательно помассировав последние. На такую картину Андрей всегда закатывал глаза, причесываться он не хочет видите ли, а как погладить так сразу таким ласковым и покладистым становился. Вообще, если быть честными, Княже не понимал всей этой темы с внутри сидящим волком, его злобы, влияния на человеческую натуру. Как это вообще возможно и ощущается по настоящему? Что будет при плохом отношении к этому волку, что он в общем означает? Чем отличаются Омеги от Альф, разный у них этот спутник или нет? Если верить словам оборотня, то внутренний волк - это что-то такое нематериальное, его просто невозможно увидеть, другая хищная сторона, склонная больше к звериным повадкам и мышлению. Это можно сказать и есть та невероятна сила, которой обладает Миша. Не было бы зверя - потерялась бы скорость реагирования на внешние раздражители, снизилась выносливость, пропал бы внутренний стержень, отвечающий за пылкий нрав носителя собачки, за его характер, что вмещает в себя, казалось бы, несовместимые черты, сила бы сократилась до человеческой. Но это можно назвать ещё и вторым подсознанием, которое подчинено животному поведению, но не вылезает за рамки человеческого восприятия. Оно отвечает за сохранность самого носителя и вырывается только в необходимых случаях, когда требуется защищаться, если сам человек не справляется. Правда явление это довольно редкое и непродолжительное, потому что волк сжирает за раз слишком много энергии, выматывая своего человека. Правильно ли будет обозвать это инстинктами, если волк может встать у руля на некоторое время и мыслить совсем не так, как делал бы это Миша? Наверное всё же нет, потому что это отдельная единица, в совокупности составляющая всего Горшка в целом. И в конечном счёте правильнее получается, что внутренний волк - это второе подсознание, склоняющееся к животному поведению, совокупность умений и навыков, физических качеств, моделей поведения и желаний.       Но мало просто понимать что это такое. Лучше всего это прочувствовать на собственной шкуре, чтобы проникнуться всеми тонкостями ношения такого своеобразного компаньона. И Андрею правда интересно было бы проверить это всё на себе, но отчего то его брал страх неизвестности. Мало ли что может случиться, если Миша согласится его обратить. И не факт вообще, что оборотень на такое способен. Может это всё просто миф, очередное массовое заблуждение...       Но, пожалуй, следует вернуться к привычкам... Вечно шмыгающий и сопящий нос - это не признак его заложенности или заболевания, а всего-навсего принюхивания Горшка к окружающей среде. Миша даже не замечает когда делает это, просто на автомате различая и улавливая ароматы. Когда Горшенев о чем то задумывается, он слегка приоткрывает целость, проходясь языком по заострённым клыкам, как будто ему так проще думается. Все таки сущность Альфы берет иногда свое, особенно в моментах, когда кто-то делает что-то не так как нужно ему, конечно же, Миша любит раздавать команды на право и налево, а ещё его постоянно тянет вперёд всех, словно он овчарка, что пасет стадо овец, не способных самим найти дорогу к необходимому месту. И это только меньшая часть того, что смог заметить Князев за время общения с этим рассеянным человеком или оборотнем, кому как удобнее.       Андрей медлит в задумчивости, а потом срывается с места за волчком, а то больно резво тот от него улепётывал куда глаза глядят. Про шапку все благополучно забыли и осталась она одиноко валяться на том козырьке в снежной массе. Но ничего, Андрей потом вытрясет её из Альфы, когда заметит пропажу. Так же забывается и великое нежелание парня к прогулке, когда нос грыз не такой уж и скверный мороз, под ботинками оглушительно скрипел снег, поддаваясь темной поверхности подошвы, коварно усложнял передвижение как Андрея, так и Миши, уравнивая их силы, организм действительно как будто проветрился от комнатного застоя, что оккупировал легкие тяжестью, дышать стало намного проще, да и в целом это хотелось делать. Мальчишки раскраснелись, словно после изнуряющего марафона упражнений, раз через раз глотали воздух непривычными к такому холоду носами, оставляя после себя облака теплого пара. Волосы от корней до самых кончиков пробирал ветер, разливая по округе срывавшиеся смешки и тяжелое дыхание. Андрей вдруг понял, что за Мишей хотелось тянуться, бежать, даже если и силы кончались. Он же как будто всегда на батарейках, синоним к слову энергия, ещё и умудрялся делиться ей с окружающими. А может это как раз таки и ощущался этот внутренний волк так сразу и трудно сказать. Но одно он понял точно - к Горшку его тянуло чем-то непонятным.       Наконец прыгая на маячившую перед глазами спину, парень чуть не увалил неожидавшего такой подставы Мишку под звучные аккомпанементы матов. В него ответно вцепились очень основательно, сохраняя хрупкий баланс, чтобы не упасть, а то вывалились бы парни прямо на проезжую часть под зимнюю резину одной из сотен машин, роняя только радостный мальчишеский смех. Такой чистый и заразительный, особенно когда Горшку удаётся перекинуть через руку этого мелкого жука себе под ноги, да так что тот кувыркнулся и распластался спиной по твердоватому льду, который каждый день без устали притаптывали снующие взад-вперёд люди, мелко придерживая его, чтобы не укатился.       — «Обезьяна. — Беззлобно отзывается, утирая бледными пальцами снег с лица, да прикасаясь своим лбом к чужому в изнеможении. Что-то его эта беготня немного утомила, а голова слабо разболелась от недостатка воздуха. — Мы даже получаса не прогуляли, а уже в снегу извалялись».       — «Сам виноват. Я не просил сваливать мне снег на голову! — Благо колючие, перевозбужденные от хорошего настроения глаза не видят косые взгляды прохожих, которые, кажется, успели сделать для себя некоторые выводы по поводу бушующей парочки. Сейчас Андрея больше волновало наличие воды, а то и без того першащее горло отвратительно защипало. Может не стоило забывать о небольших осложнениях, а то выльется это всё в полноценную болезнь, а проводить каникулы, сидя пусть и дома, но прикованным к кровати не входило в планы. — Миш, а у тебя есть деньги? Я пить хочу очень».       — «А, вроде что-то было... Вставай давай. — Мальчишеское тело оказывается довольно просто поднять на ноги даже одной левой, просто дернув его вверх, как марионетку безвольную. К великой радости парня после нескольких хлопков по карманам Мише удалось выудить помятую купюру ста рублей и парочку монеток вдобавок. Андрею бы хватило и простой бутылки с водой за двадцать рублей, но Горшок потянул его куда-то в сторону за рукав вообще в противоположном направлении от маленького магазинчика через дорогу. — Тебе повезло можно сказать! Это ещё с похода за сигами осталось немного, ща найдём что-нить».       — «Да воду мне простую купи, куда пошёл то? Вон ларёк ближайший! — На ходу кидает рукой куда-то в сторону, но его уже не слушали, а настойчиво тащили через дорогу в месте без светофора или пешеходного перехода. Парень почувствовал, как его держат как можно ближе к себе на проезжей части, как будто берегут от украшения дороги его размазанной по асфальту мордочкой. И пропустить шутливое замечание было бы непростительно. — Миша, Нарушаешь, да? Ах, какой же ты плохой мальчик, как не стыдно!»       — «Не плохо иногда побыть плохим. — Только и буркнули в ответ, настырно идя вперёд, как будто по следу преступника. Может Горшок и правда тащил его по какому-то шлейфу из пекарни, например, или кафешки какой-нибудь. — И вообще... Какая тебе вода на морозе, заболеть хочется? Она же там по любому в холодильнике ещё стояла, а ты хапанешь и всё».       — «С каких пор тебя интересует моё здоровье?» — Подобные вопросы успели уже задолбать. Во-первых, потому что Миша не знал на него точного ответа, а просто следовал своим каким-то внутренним позывам... Альфы? Это зудящее чувство ответственности побуждает его не давать сейчас Андрею нахлебаться холодной воды и слечь потом с больным горлом, а отправиться на поиски магазина с чем-нибудь тёплым, чаем, например. Это именно то чувство, которое он успел испытать ещё тогда на заброшке и тогда в лесу, неожиданно... Рефлекс вожака защиты Омег. Как бы не отнекивался Миша, что Омеги и сами вполне способы уследить за собой в их то время, а побороть своё подсознание никак не мог. А во-вторых, ему просто не хотелось, чтобы кто-то болел.       — «Просто... Болеть же неприятно? Да, и ледяную воду тоже такое себе хлебать, особенно если у тебя зубы чувствительные. Поэтому почему бы не найти чего-нибудь тёплого? Кафешек же полно». — Почти бегущий ход становится больше похожим на шаг, чтобы коротконожка за ним поспевала и не задыхалась от почти бега.       — «Моя заботливая ты пуська». — Почему то парню хочется шуткануть на тему свидания. Такого скромного и прикрытого очередной клишированной кафешкой. Но с другой стороны это даже мило. Только непривычно нихера. Поэтому он молчит, чтобы, не дай бог, не смутить этим Мишу, перебивая у него всё желание оказывать хоть какой-то приятельский жест внимания...

***

      — «Не ссы, свежая, утром ещё мяукала!» — Всё таки хорошо иметь в городе под рукой оборотня. Он и еду учует на большом расстоянии, и подберёт самый короткий маршрут, ещё и дорогу скрасит своими генерируемыми за секунды шутейками. Попетляв между дворов с панельными домами, Андрей только тогда понял куда же его так настойчиво тянет волчок-поводырь, когда увидел небольшую вывеску, гласящую "Шаурма" и график работы на дверце, который, впрочем, всё равно остался проигнорирован. И мало того, что его привели сюда, так на просьбу о простом чае купили ещё и дополнение в виде закатанных в румяный лавашик свежих овощей, поставив в неловкое положение. Его всегда немного смущало это неравенство с Мишей в возможности баловать их какими-нибудь вкусняшками, да в целом вещами. Хоть Андрею и не понятно откуда у этого ушастого постоянно берутся деньги, Горшок не скупился отдать ему половину того, что купил. В основном, конечно, это была еда по типу школьной пиццы или чипсов.       — «А ты что... Самолично собрата перед смертью навещал? И не стыдно, каннибализмом заниматься?» — С большим блаженством Княже отхлебнул тёплой жидкости из своего стакана. Он всё таки согласился сейчас с Горшком, что лучше будет не раздражать дальше горло холодной водой, потому что кипяток смог слегка снять отвратительное першение, зато оттаяли сопли, что вызвало постоянное хлюпанье носом.       Но эти звуки перебило частое цоканье каблуков по плитке забегаловки, шум от которых всё больше и больше нарастал около парней. На их столик ювелирно сложенной женской ладошкой отпускается сдача, бренчащими монетками вместе со слегка смятой белой салфеточкой, на которой каллиграфичным почерком были выведены ровные цифры. Это была молоденькая девушка, с которой мило успел поворковать на кассе Миша, пока делал заказ, а определённый набор символов, видимо, складывался в её номер. Она коротко, но обворожительно улыбнулась шепелявому красавчику и поспешила дальше к работе, медленным жестом расправив рукой копну выкрашенных в блонд волос, и всё это под смеющийся взгляд голубых глазок, в которых было видно, что смех сдерживался уже через силу.       — «Какая ты кокетка, Боже! — Уже под открытый угар над другом Андрей оголил в улыбке ряд верхних зубов, излучая домашнее тепло морщинками, что растянулись от прикрытых глаз. И закашлялся бедный то ли от больного горла, то ли от смеха, то или от чая, что попало в горло. — Уже успел подцепить кого-то».       — «Ну как тут обаянием не воспользоваться, чтобы выменять скидочку? — Типичная схема выгоды для себя, если на кассах стоят молодые девушки, просто подмазаться к ним, и вуаля скидочки, купончики и вся вот эта прочая дребедень уже в кармане. Благо сущность Альфы позволяла как выразился Андрей "кокетничать" без особых усилий. Но не смотря на то что девицы часто западали на него, Мише было как-то всё равно. Да, они все красивые, да, возможно, где-то встречались даже оборотни, Омеги, Альфы, Беты, да все подряд, но вот внутреннему зверю всё было не то. Не привлекало это его рассеянное в таких вещах внимание. Поэтому и номера то Горшок никогда себе не оставлял, сразу же избавляясь от них. Как и в этот раз. — Вот так со мной с голоду не пропадёшь!»       — «Да я не то чтобы и собирался...» — Хрипло буркнул себе в руки Андрей, разминая уставшее от постоянной улыбки лицо. Всё таки свою часть шаурмы нужно побыстрее съедать, а то она размякнет и станет невкусной квашней. Хорошо, что Миша догадался ещё маленькую взять, а то на большее его бы не хватило.       — «Вкусно? — Андрей кивнул, но осторожно. К таким вещам у него всегда повышенное внимание, ведь не хватало ещё околачиваться около толча все каникулы. Плюс ситуацию усугубляли шутки Миши, заставляя Андрея усомниться в доле их комичности и внушать себе, что это действительно просто обычное мясо курицы. Но больше всего на свете он ненавидит натыкаться на что-нибудь в еде будь то просто случайно попавшая косточка, хрящик. Это сразу смерть нервной системы, которая призовет рвотный рефлекс. Но пока что, вроде бы, ничего такого не было. — Значит не зря мяукало!»       — «Ну хватит уже, а. А то меня сейчас стошнит». — Ладно хоть заткнулся, уплетая свою половину, но ржать продолжает, уж это Андрей точно улавливает по мелко трясущимся плечам и звукам задыхающейся гиены. Ну попросили же по человечески вести себя нормально, а этот дурачок ухахатывается сидит и чуть ли не давится.       — «О, смотри там городок из льда отбахали! — Тыча пальцем в стекло, он не видит как сосед в отчаянии закатил глаза и откинулся на спинку диванчика. Он даже дожевать не успел, а Миша уже загорелся чем-то новым и по любому потащит его туда как можно быстрее. Черт бы побрал этих оборотней с их ебанным мощным зрением и слухом. — Андро, мы должны там побывать».       — «Ага разбежался, дай нормально доесть сначала. Прижми жопу хоть на чуть-чуть».

***

      — «Пошли скорее, я там кое что интересное увидел!» — Андрей даже дверь не открыл, а Миша уже схватив его за руку очерствевшими пальцами, рванул в привычной себе манере сначала решительно хлопая входной дверью, а потом сломя голову прямо через проезжую часть, хотя до светофора рукой подать. Парень иногда очень поражался его удачи к необдуманным действиям, к которым склонен его лохматый друг.       Он думал, что сейчас Мишка потащит его на одну из высоких горок или хотя бы в ледяной лабиринт, который, впрочем, они могли легко просто перешагнуть, поскольку рассчитан он был совсем на маленьких деток. Но оборотень решительно игнорировал это всё, волоча его за собой, как собственную игрушку.       — «Смотри какая фигня!» — Восторг трудно было не прочесть в лихих волчьих глазках, как и в оживленных движениях. Согретая ладошка юноши выскальзывает из чужой руки, стремительно обжигаясь холодом окружения, когда Миша первым полез испытывать свою находку, коей оказалась ледяная чаша, из которой довольно проблематично выбраться.       — «М-м-м, забава, где детям разбивают носы и выбивают зубы... — Мечтательно протянул Князь, облокотившись корпусом об ледяные бортики на локоть одной руки, а и без того онемевшим пальцем второй задумчиво поковырял небольшую выемку, где откололся кусочек. На глаза как раз попалось небольшое вкрапление замершей красной кляксы, что видимо, раньше циркулировала у кого-то внутри. Подобные развлечения не очень-то и привлекают его как раз таки из-за этого. Куча орущих детей, что остервенело пихают друг друга, лишь бы причинить боль и не дать выбраться из ледяной ловушки... — Аттракцион детских слез, страданий и боли...»       — «Хватит всё утрировать. — Горшок подкрался поближе, как только позволяла скользкая площадка. — Иди сюда!»       Прежде чем Андрей успел среагировать, Миша надёжно схватил его сначала за ткань куртки, осторожно потянув на себя, а потом вцепился и в руку довольно ощутимо. И даже громкие возмущения его не капельки не смутили.       — «Твою мать, Миша, отпусти! — Конечно, сопротивление бесполезно, Горшок тупо сильнее, поэтому беспрепятственно может поиздеваться, со смехом утаскивая за собой силком. — Я не хочу!»       Последняя попытка не попасть в ледяную яму, из которой почти нет выхода проваливается, и выгнувшись из-за бортика, Андрей скатывается на спине, собирая попавший в чашу снег и ощущая все неровности заливки. Заодно приходилось отбиваться и от обнаглевших в край лап, которыми Миша бессовестно бегал по бокам, чтобы с коварным смехом пощекотать, а если точнее то надавить на места рядом с рёбрами, от чего парень под ним уязвленно зажимался и перекатывался на спине, иногда лихорадочно пинаясь, чтобы перевернуться и самому дать отпор обидчику, но Горшок раз за разом давил эти попытки отступления, без стеснения сжимая ноги Князя, чтобы развернуть его тушку в прежнее положение крепкой рукой.       — «Во ржешь, как конь, а сам начал демагогии раньше времени разводить! — Парнишка раскраснелся, подобно зреющей помидорке и уже задыхался от собственного заливистого гогота. Вскоре и Андреевы руки оказываются крепко прижаты к телу, а оборотень пригнулся ближе, чтобы таранить место у чужой шеи уже носом и лбом. — Готовь ачько».       — «Мишка, живот уже болит, хватит, прошу! — Суховатый кашель послышался где-то в районе уха, вызванный продолжительным смехом, на который недовольно косились прохожие, явно невоодушевлённые тем, что на пол улицы орут, как угорелые. — Молю!»       — «Как подзану ебатыльник». — Прежде чем отстраниться Мишка показательно занёс руку, как будто для удара, но исполнять угрозу не собирался, всё таки отпуская друга.       — «Ты смотри хотя б на кого быкуешь!» — Из-за округлой поверхности Андрей неустойчиво вскочил на четвереньки, наконец-то имея контроль над своим телом. Он маленьким грузиком навалился на товарища, хватая его за руки, чтобы пресечь попытки отражения атаки, но Миша тот ещё вертлявый черт, смог выскользнуть и в ответ начал пытаться увалить парня.       — «Хуя крутой, вытри сперму под губой!» — Бессовестно громко ляпнул оборотень, кажется вообще не переживая по этому поводу так, как всё четкое внимание перетягивал на себя Андрей своим хохотом.       — «Молодые люди! — осудительно послышалось со стороны, что заставило замереть и перепуганно уставиться на хозяина претензии, коей оказалась женщина средних лет в черной полушубке чьи ворсинки, подобно мишуре, блестели на свету. — Что вы себе позволяете? Такие слова и на детской площадке произносить! Что вы вообще туда залезли кони такие, это для детей сделано, но никак не для вас!»       — «А мы что не дети? — Оскабленная Мишина эмоция предупреждала о том, что где-то в черепной коробке уже придумываются потоки "лесных" эпитетов в чужой раздутый адрес и пока они не пустились в действие, Андрей подтянулся с помощью чужих грудков, едва не утащив за собой отвлеченного Горшка. Надо же рот ему заткнуть в случае чего, а то у детей как минимум на целый том матов пополнится словарный запас. — Мне пять, а ему шесть...»       — «А ты не ерничай, не дорос ещё! — Чересчур возмущённо женщина схватила руку сына, который всё это время стоял рядом и тянул её за подол полушубки. Да так грубо, что бедного ребёнка качнуло слегка. — Господи приперлись вот же».       — «Так я конь или не дорос ещё?» — Если эта женщина хотела запугать Горшка, как глупенького ребенка, что сам бы убежал куда подальше, то поздравим её с неудачей, потому что этот чуть ли со смеху не покатывался. Как же смешно спорить с этими старшими людьми, которые сами из себя ничего не представляют, а амбиций хоть жопой жуй.       — «Фу, какое хамло. Где тебя воспитывали свиноту такую? — Заведенная собеседница даже побелела, когда передразнивая её слова, Мишка оттянул красный замороженный нос, как изображают свинок и высунул язык, демонстрируя рожу не менее кривляющемуся Андрею, что ещё хрюкал. — Не учили, что старших уважать надо? Особенно когда они с тобой говорят».       — «Блять ненавижу биполярное расстройство, оно такое... Классное. — Раскрасневшейся рукой от грубой для замёрзшей конечности возни Мишка Утер выступившие слезы. Давно он так не смеялся, даже злости не было, только чистый смех. — Не хотелось бы рушить сказку вокруг вас, но взрослый - не всегда, блять, умный. Сука, блять, от куда ж вы такие...»       — «Миш, Миш, — осудительно залепетал под самым ухом Андрей, не рассчитав силы из-за неудобного ракурса, шлепая названного по губам ледяной ладошкой, чтоб уж наверняка, а то разошёлся, - Горшенёв, сделайте свой жаргон светлым и отфильтрованным, пожалуйста!»       — «Вот-вот, послушай дружка своего, у него-то видно побольше мозгов будет. — Теперь и Князь вынужден был отвернуться, чтобы скрыть растущую, как на дрожжах насмешку, которая впрочем всё равно вылезла, когда Миша рядом то или хрюкнул от смеха, то ли подавился, так сразу и не понять. Но смех этот неосмотрительный звук вызвал громкий и несуразный. —Да хватит смеяться! Потом плакать будете, и... И вообще смех без причины - признак дурачины!»       Пока женщина во всю кудахтала, а парни покатывались в этой холодной яме, отбив себе всё что можно и нельзя и хрюкали друг другу, ребёнок, которому всё это время не уделяли внимание резко подал голос, а именно громкий детский смешок. Он радостно смотрел на тех, с кем так громко спорила его мама и улыбался, странно урча, видимо, выражая этим звуком смех. А потом добил бедную женщину таким же некультурным звуком, заливаясь с другими смехом. Он же ещё маленький и кроме, как повторять за другими ничего не может, считая раз они смеются, то и ему можно.       — «Сыночка, ну не повторяй же ты за этими поросятами! Они тебе не компания! — Малыша схватили на руки, чтобы задрав нос, уйти куда подальше от "общества отбросов". — Смейтесь-смейтесь, я мужу всё расскажу! Он придёт и накажет вас за такие манеры!»       — «Ой, бля, вылезай давай, пока она снова не раскудахталась, — Мише лично слушать этот цирк надоело, пусть и было смешно до слез. Он начал подталкивать Князя к самому краю, чтобы потом дождаться помощи и от него, а то по одиночке они от сюда не вылезут никогда. Тем более с больными от смеха животами. — Пошли на горки лучше!»       Ойкая от не мягкой посадки, Андрей помогает другу выкарабкаться из "смертельной" ловушки, которая подарила им минуты смеха и пару лишних снежинок в волосах, на куртках и самое "приятное" за шиворотом. И снова его красного, как брюхо самого большого снегиря тащат за собой, только на этот раз на горку.       — «Кто упадёт - тот лох! — Крикнул укатывающийся в небытие Горшок, кажется полностью уверенный в своих силах, но судьба-злодейка распорядилась иначе, тут же решая его контроля над собственными ногами, заставляя под заливистый смех Андрея плюхнуться на пятую точку и до конца съехать вниз. Однако негативных эмоций это не вызвало, а даже наоборот, Горшок перенял чужой закашляный хохот, всё так же сидя протирая слезящиеся глаза, — это не считается!»       Крикнул и тут же болезненно застонал, когда спиной почувствовал чужие коленки, что зарядили не хуже мяча, который от всей души пнул какой-нибудь дегенерат через весь спортивный зал, и как будто мало того, прямо сверху на него свалился как будто мешок с картошкой. Ржущий мешок с картошкой, который оказался Андреем...       — «Не, я, конечно, всё понимаю, что личность довольно сексуальная, но блять, не на улице же! И я блять сверху предпочитаю! Так что слезь с меня нахуй».       — «На хуй? Сам же сказал - не здесь».— Мальчишки глупо ухахатывались уже не в силах остановиться или что-то с этим сделать. Это превратилось в какую-то истерику, когда при долгом смехе теряется возможность контролировать эмоции и смешить начинает даже самый бородатый и тупой анекдот. Оба раскраснелись и задыхались, издавая звуки, как стая перебитых гиен.       Но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, парням пришлось судорожно затыкаться и напряжённо прислушиваться к звукам вокруг сквозь призму тяжёлого дыхания, когда кто-то окликнул "молодёжь". По интонации трудно было понять кому именно это адресовывалось и с каким настроением идёт хозяин фразы, но когда они увидели ту самую бабу рядом с каким-то мужиком, что уверенно двигались в их сторону стало не до смеха.       — «Блять, Андрюх, — Горшок дёргается, случайно подпинывая друга податливой ногой, чтобы в следующий миг схватив его за руку, помочь встать, — Там опять эта курица идёт!»       — «А ну стойте! Поговорить надо!» — Как будто легкоатлет, который уже не первый год занимается всей этой движухой, Горшок срывается с низкого старта куда глаза глядят, не забыв менее расторопного и подготовленного к таким выкрутасам Андрюху захватить. Благо, закалка в избегании лишних пиздюлей у Миши более чем отличная, поэтому ничего не соображающий балласт, за который необходимо было взять ответственность, не слишком и мешал, когда оставив за спиной ледяной городок, пацаны драпанули, как подбитые зайцы.

***

      — «Чтобы ещё хоть раз я с тобой хоть куда-нибудь пошёл...» — Это ещё хуже, чем бег километра в школе, пусть бегали они и не на время, но на большую дистанцию. И если Миша может относительно спокойно для себя переносить такие внеплановые забеги, то вот ноги Андрея, кажется, красноречиво пошлют его как можно дальше и тропинку для этого выберут самую жёсткую.       — «И я тебя люблю, зайка». — Не менее громко пыхтит рядом Миша, согнувшись пополам и уткнувшись руками в собственные колени. Внимательные глаза хищника цепко следили по аналогичному силуету для выявления возможных проблем, и вроде бы всё хорошо, кроме покрасневших тыльных сторон чужих ладошек. Они замерзли, но варежки надеть никак, потому что собственные Андрея промокли и возымели прямо противоположный эффект.       — «А ты?» — Без лишних слов Горшок толкнул слегка друга, отдавая ему свои рукавицы, которые всё равно не носил.       — «А ты видел, чтобы я ходил в них? Вот и я нет».       В хитросплетениях причудливых голых ветвей, как растрёпанное с весны грачиное гнездо очень гармонично затесался кот. От него с самой снежной по-декабрьски земли разило страхом и кошачьим отчаянием, что было у всяких представителей усато-полосатых, когда они в порыве то ли безудержного озорного веселья, то ли со всех лап удирая от настоящей опасности в лице дворовых бродяг, вскарабкивались по шершавому стволу в извилистую, печально голую крону, с обледенелыми и покрытыми хрусткой корочкой усиками-веточками. После таких выкрутасов без человеческой помощи представители семейства кошачьих не могли двинуться никуда.       — «Миш!» — Звонкий, как ледовый колокольчик, голос Князя, раскрасневшегося аки шарик снегирь на ветках берёзы, указывал ладошкой вверх, на первый взгляд можно было подумать, что он тычет пальцем в морозное небо, но на самом деле смотрел он в это самое дерево, возле которого друзья-товарищи замедлили свой ход. Андрей не знал, как Миша, но сам он страшно устал и продрог, удивительно, что он смог заметить несчастного кота, что своим встрёпанным видом посылал сигналы “S.O.S”. Испуганные льдистые очи стали напоминать по размеру не много не мало - пятаки. Названный Миша поспешил обратить внимание туда же куда и Андрей.       — «Чо ты там, самолёт что ли увидел?.. — И не успел Горшок договорить, как его внимательным и натренированным глазам хищника предстала картина маслом. Почти, что Васнецовский “Сосновый бор”, только в роли семейства медведей и поваленных суков многолетних деревьев был несчастный, оказавшийся в ловушке из-за собственной неосмотрительности кошак. — Ба-а-а, — упёр руки в бока Миха и откинул башку, наблюдая за пушистым к зиме, но порядком ободранным хвостом, — Ты чо там делаешь, Мурзик?»       — «Миш, он свалится! Он там застрял!» — Андрей подпрыгнул на месте и вытянулся по струнке, он искренне сопереживал несчастному коту, по нему видно было, что судьба одинокой животинки с какого-то хрена Князь имел удивительную способность сопереживать тем, кто этого порой не заслуживает.       — «Не свалится, они живучие твари, всегда на лапы приземляются. Они как бутерброды с маслом, по любому при падении перевернутся на сторону с маслом». — Без задней мысли отозвался Горшок, за что тут же получил слабый толчок в плечо и осуждающее выражение раскрасневшейся мордашки.       — «Ты тоже живучий! Как таракан, но это не значит, что высота тебя не прикончит». — Справедливо заметил Князь, а Миха засопел, чтоб его и с тараканом сравнить, это уж извините...       — «И что ты мне предлагаешь, позволь бля спросить? — Недовольно развернулся корпусом к Князю, сложил руки на груди и грозно нахмурился. С каким-то вызовом спросил волчок. — Ё-моё, залезть может быть ещё, а?»       — «Ну что ты сразу быкуешь, неужели тебе зверя не жалко?» — Андрей применил запрещённый приём, светлые бровки сошлись домиком, он шмыгнул красным носом и захлопал ресницами.       — «Жалко у пчёлки. И вообще, если мне память не изменяет, такого же Барсика ты только что за милую душу за обе щёки умял».       — «Да ну тебя! Я надеюсь этот кот тебе до конца твоей жизни в кошмарах являться будет!» — После этих слов, мохнатая лапа Барсика, или Мурзика, а может быть и Бориса соскользнула, Андрей вскрикнул и дёрнулся, хватаясь за Мишкино предплечье. Рука в Горшковской варежке отчаянно сильно вцепилась в оборотня, страх за живое существо увлажнил блестящие глаза, и Миша нахохлился, как воробей, того и гляди, сейчас закусит малиновые губы и переведёт просящий взгляд на него.       — «Какой сердобольный, — как старый дед пробубнил он, — Ладно, подержи моё пиво».       Метафорическое пиво Горшка застыло на воздушном столике из ничего, и он сам размяв руки, будто бы делая большое одолжение направился к стволу непонятного по своей природе дерева. Должно быть для Миши взгромоздиться вверх по почти отвесной высоте ствола проблем не составит, раз он так резво скакал по карнизам и крышам. Чего тут, обыкновенное дерево с гнездоподобным котом на нём, ну в самом деле, плюнуть и растереть.       — «Миша, смотри аккуратнее!» — предостерёг Горшка Андрей, и Миша готов был поклясться, что товарищ скрестил пальцы на прозябших ладошках на удачу. Даже самому себе было стыдно признаваться, что хотелось порисоваться в глазах Андрея, что вновь будет смотреть на новоиспечённого друга, как на супергероя, что спасает котиков, забравшихся на деревья, в свободное от “образа” время переводит бабушек с котятами через дорогу. Хотелось как-то реабилитироваться, пусть и через такое ребячество, как затеянная операция по спасению кота.       — «Я буду нежен, как никогда». — парировал оборотень, выставив крепкие ладони перед собой, выпуская полу форму, ногти приобрели клиновидную, остро-выгнутую форму на подобии серпов, сухожилия и мышцы напряглись, венки вздыбились активнее перегоняя кровь. Захлестнул лёгкой волной приятный адреналин, что и прибавил нечеловеческой силы, позволил оттолкнуться от сокрытого снегом плотного корня, а руками, что по своим функциям стали напоминать скалолазные «кошки», зацепился за ветку. Дерево застонало, сухая древесина натужно пискнула под немалым весом Горшка, но никуда не обломилась.       Андрей завороженно смотрел, как законы физики делают исключение для Миши и позволяют тому чуть качнуться, как на турнике, чтобы в итоге, едва не совершив кульбит закинуть длинную ногу на сравнительно тощую ветвь.       — «Не свались, ты же не кошка, чтобы на лапы приземлиться!» — Андрей поднимал голову, потом опускал, его взгляд петлял между Мишей и котом, что странно прижух при виде “спасателя” и уши его, пучкообразные и кустистые, клонились к круглой башке. Кот переставал выглядеть напугано, он становился настороженнее и злее.       — «Я лучше кошки. — самодовольно заявил этот чёрный ловелас, стоя на ветке, как ни в чём не бывало. — Что мне будет за то, когда я спасу этот кусок кошачьего идиота?»       Угольками блеснули тёмные глаза, кажется, в них сузился зрачок, Князь, стоя по колено в снегу задумался, приложил варежку к подбородку.       — «Мелочный и бессердечный абориген, тебе бы во всем выгоду найти! — назидательно каркнул Андрей. — Он тебе спасибо скажет, разве этого мало?»       — «Да шучу я, шучу, Княже, я тебе, что волк позорный? Братьев меньших в беде не бросаю! Правда, Базилио? — характерный хруст коры, которую соскабливают когти резанул по ушам. Миша без видимых трудностей вскарабкался выше, и тут, кот зашипел, припал к ветке и дёрнул бурой лапой. — Ты это видел? Видел?! — возопил спасатель, сверкая молниями взглядов прямиком ниже. — Мне эта твоя доброта боком выйдет, может быть он бешенный! Тут одним спасибо не обойдёшься!»       Противореча своим же предыдущим словами, Миша хотел было десантироваться, но в последний момент передумал, уже залез, пять минут позора и всё позади, зато он будет знать, что сделал всё, чтобы спасти животину. Пометка — тупую животину, которая, кажется, чувствовала его враждебную по природе к усато-полосатым сущность и хотела выцарапать ему глаза, как только меховая лапка дотянется.       — «Зря перчатки отдал, видишь, может быть пригодились бы». — закусив губу рассуждал Андрей и с замиранием сердца следил, как Миша настороженно продвигается к цели, будто там не кот, а как минимум петарда. И чем ближе была «цель», тем сильнее она противилась. Будь воля кота, он бы давно залез ещё выше, но дерево было приземистое, не шибко высокое, но размашистое в ширину, ветки, которые близились к концам не выдержали бы вес того.       Кот занервничал, когда Миха потянул к нему руку, зарычал утробно, готовый обороняться. Андрей уже не считал это хорошей идеей, он больно закусил губу и тихо ойкал, прижимая от искреннего волнения руки к груди, когда Миша материл мелкого и проворного зверя. Горшок едва ствол руками и ногами не обнял, чтобы дотянуться до полосатой рожи, чей окрас в простонародье именовал: «Барсик».       — «Скотина кошастая, радуйся, что этот ходячий Гринпис внизу за твою девятую жизнь трясётся! — Причитал Миха, пока в итоге не ухватил кота за хвост и не подтянул к себе будто мусорный пакет. — Попался!»       Недолго музыка играла. Кот взвился, завизжал, крутанулся и почти укусил Горшка, но тот среагировал быстрее, руку с хвостом отвёл и в итоге кот завертелся, сомкнул челюсть на кончике собственного хвоста. Миша стал напоминать игрока в горячую картошку, имитируя медвежьи объятия он растопырил руки и сцапал в захват “дикое” животное, которое билось в хватке не желая сдаваться врагу. Кот шипел, рычал, орал не своим голосом, вырывался, чем подрывал равновесие оборотня, и в итоге они оба могли кубарем покатиться вниз, чего чудом пока не происходило. Кошак настойчиво упирался лапами в грудь, цеплялся коготками за куртку, норовил покусать Мишку, который, между прочим, только добра желал упрямому нахалу. Слезать было труднее, особенно с таким балластом. Кот хоть и был видно уличным, но габаритами отличался приличными, такими порою и домашние иждивенцы похвастаться не могли.       — «У тебя вышло!» — раньше времени обрадовался Андрей уже собираясь подходить к разнородной парочке, но в этот момент кот совершает особенно мощный рывок в момент, когда Миша оказывается не готов его удерживать.       — «Куда?! — вопит Миха и запнувшись начинает валиться назад. — Ну вот, не погладишь его даже, неблагодарный комок шерсти»       Огорчился Горшок и чуть пробежал вперёд едва не пропахав носом пласт снега.       — «Ничего, не страшно, зато ты его спас! Он бы оттуда только к весне спустился. — Андрей подплыл к Мишке, который начал отряхиваться от щепок, что срезал и отодрал когтями. — Мой герой».       Мягко и солнечно разулыбался Андрей. От такой улыбки кристаллики снега задумались о том, чтобы растаять тот час же. Миша хотел было отшутиться, даже открыл беззубый рот, но при взгляде на товарища, которого он сегодня вытащил из одинокой квартиры и тёплой кровати, он замолчал и ответил ему такой же, только чуть кривоватой улыбкой.

***

      — «Может лучше позвонить?» — Мягко отзывается из-за спины, не совсем понимая как же Миша собирается попасть внутрь, если железная дверь, охраняющая пространство подъезда от непрошенных гостей то заперта.       — «Ой, да кто тебя блять пустит скажи мне на милоть? — Оборотень легким движением запрыгнул на крыльцо, чуть ненавернувшись от того, что не подозревал, что выложенные плитки очень скользкие. — Не замечал, чтобы у тебя были таланты к склеиванию бабусек ради выгоды, так что ща просто ка-ак дернем».       Горшок цепко приклеился руками к железной ручке, что неприятно прорезала руку тупой арматуреной, засекая движение Андрея сбоку, что просто встал так, чтобы Миша не прибил его случайно в смертельном бою с дверью.       — «Ты точно в этом уверен? Может...» — Не дав договорить Миша дернул баррикаду на себя со всей свойственной себе дурью, однако лишь проскользил ногами, с глухим ударом коленей впечатываясь в вертикальную плоскость, просто из-за своей самонадеянности. Он был уверен, что сможет легко расправиться с преградой на пути, но она со смехом опрокинула его. Видимо, не всё готово склониться перед немалой силой оборотня, а Горшок не может смириться с этим. Князь тоже чуть не засмеялся, скривив перемерзшие губы в усмешке, и хотел добавить что Мишка показушник.       — «Ща- ща, минуточку... - Второй раунд со счетом один - ноль в пользу двери. Но заверение Миши дает надежду, хоть и небольшую. Одной ногой он уперся в панель рядом с дверью, снова дергая ту на себя, но без результата. — Просто технические трудности...»       Через натугу шипит оборотень, скалясь и мелко дергая ручку снова и снова. Ну и вспыльчивая натура дает о себе знать, выливаясь в мелкие психи, с которыми Миха тянет дверь, и с каждым новым усилием словарный запас Андрея пополняется как минимум на два-три слова, в зависимости от прилагаемых усилий.       — «Миш, может всё таки...» — «Да, блять! — Зло фырчит, отпинывая в дверь кусок замершего снега, больше похожего на лед и выбегает из-под колпака, задирая голову. — Ладно, попробуем по-другому».       Оборотень опасливо осматривается по сторонам, чтобы какой-нибудь случайный прохожий не увидел, как он в лице огромной лохматой псины будет карабкаться вверх по дому с целью залезть в одно из окон, чтобы замёрзший спутник растопился в тепле подъезда. К счастью, ждать пока все люди рассосутся не надо, потому что их не было, а потому Горшок мотнув быстро головой для бодрости, начал разбегаться для помощи в прыжке. Прямо на ходу оборачивается, чтобы без особых затруднений схватиться за незастекленный балкон первого этажа и подтянуться под ошалевшее наблюдение Андрея, что глупо раскрыл рот от шока. Он даже и не догадывался, что Миша может так резво скакать по балконам, выступам и карнизам, прямо как горный козёл, другого сравнения, к сожалению, он придумать не смог. А удивился так потому, что Миша никогда особой спортивностью не отличался, особенно учитывая его пристрастие к курению и любовью к выпивке, а тут надо же как оно интересно получается.       Вот он для проверки толкает оконную раму волчьей лапой, которая оставляет после себя рисуночек по форме влажных от снега подушечек, при этом остальными конечностями намертво вцепившись в прутья балкона рядом, а когда оно послушно отворяется, грузным прыжком залезает внутрь, да только и успевает хвостищем своим намахивать в разные стороны, используя его как противовес для устойчивости. Теперь Андрей сто процентов будет бояться ещё и в окна смотреть при полнолунии, а то такую прыгучую клыкастую хуйню в темноте увидеть это дорого стоит - парочку пучков нервов, которых в прочем и так нет.       — «Прошу, Вашество, путь свободен!» — Сразу после одобрительного пищания входной двери в проёме сверкает горделивая морда Миши, что показательно поклонился, да ухо огромное к голове прижал по-лисьи прямо, с хитрецой.       — «Даже так официально?» — Конечно же, шутеечка над фамилией, такая максимально незаурядная, чтобы немного позабавиться, что в принципе и выходит. Андрей улыбается, а Миша скалится, явно упиваясь собственной ролью шута. Но не простого, а исхитренного, коварного и бессовестного.       — «Конечно, пока вы со мной гуляете, я ваш покорный слуга». — Услужливый тон не сбавляет обороты, как и кровожадная улыбочка. Горшок опять слишком сильно вжился в роль, что довольно часто замечал Андрей. Он или очень талантлив или просто не умеет себя контролировать в определённых условиях. Это хорошо показывает ситуация со второй личностью, от которой он до сих пор не может отойти. Ужасная маска заносчивого и агрессивного образа в школе, а ведь в жизни оказывается совсем другой человек, да ещё и добрый такой.       — «Но мои же "царские поручения" на тебя не распространяются... Забыл что ли?» — Забавная рожа из клыкастой решётки сразу же меняется на удивление, а потом Миша непонятно с каким выражением отводит глаза и уши как ужаленные падают на макушку. Он не думал, что Андрей это запомнит и тем более будет так шутить. Он же тогда грубо вякнул первое, что пришло в голову, при том не противоречащее образу. Интересно а что он ещё помнит из того что... было?       — «А-э... Оно распространяется только на образ..?» — Стыд вырастает на щеках полями блеклых космей. Надо было просто извиниться за тот случай, а не пороть херню - это Миша понял только после того, как сморозил какую-то непонятную дичь снова. Он больше не хочет вообще прикасаться к этой теме хоть как, но гештальт закрыть то надо, а то будет вот так висеть ни туда ни сюда.       — «Ну как хочешь... Чего встал? Дай пройти!» — Кажется Князя данный перепад настроения не сильно то удивил, он протиснулся в маленький промежуточек между Мишей и дверной рамой, ведь желание согреться посодействовало тому, что он не приметил чужой виноватой мордашки.       "Андрей" - только и шепчет одними губами, упадшим голосом, неуверененный в том, а хочет ли вообще его звать, боится что тот откликнется и все-таки придётся заводить речи об этом. Но Миша не готов, по крайней мере сейчас... Да и что он скажет? "Прости меня, Андро, за то что я был мудаком по отношению к тебе из-за своего образа"? Можно, конечно, но сейчас это будет звучать так тупо... наверное.       Лучше опустить эту тему до более удачной обстановки, которая будет располагать к таким серьёзным разговорам, так по крайне мере кажется Горшку, чтоб не портить впечатление от удачной прогулки. Всё равно от этой дискуссии им не сбежать и никак не закрыть глаза, поэтому надо просто дождаться определённого момента, когда они будут наедине, желательно дома, без лишних таких любопытных глаз.       Дверь спешат наконец отпустить и нагнать Андрея, который нашёлся в пролёте между вторым и третьим этажом, где из окна открывался серый, но прекрасный пейзаж на постепенно замирающий двор, город, обхватываемый пока ещё незатянутым кольцом темени, который со временем затянется, как собачья удавка. Он сидел на одной из облупленных бетонных ступенек, громко хлюпал носом, как обычно это бывает на морозе и дул на покрасневшие от излишнего холода ладони. Скромная фигура, являясь единственным подвижным объектом на недавно выкрашенном, но уже слегка подпорченном зеленоватом фоне стены, хорошо выделялась из общего тёмного пространства. На третьем этаже отлынивала от своей незаурядной работы лампочка, а та что была этажом ниже совсем не выносила объёма работы за двоих, оставляя тёплый свет в поле своей досягаемости. Сюда же доходил грязный оттенок с примесями темно зелёного цвета, что с радостью отдавали стены.       — «Сильно замёрз?» — Глухим эхом подъезд вернул вопрос, когда Миша плюхнулся рядом, слегка толкнув сизого от морозилки Князя плечом. По привычке руки были в карманах куртки, прокручивая там пластиковую зажигалку на случай требований организма губящей папиросы.       — «Угу...» — Кажется Князя слегка разморило от количества употребленного им свежего воздуха, смеха, объема сказанных за сегодня слов и хоть и скромной, но всё же теплоты подъезда. Он устал, но усталость эта была приятная впервые за несколько недель, истратил весь свой дневной лимит на эмоции, поэтому выглядел как будто вот-вот отключится прямо тут, и всё чего хотелось так это попасть домой под одеяло.       И молчание, которое больше предпочли сейчас ребята предлагало собой насладиться замирающей сердце тишиной, минутным отдыхом, что позволял побыть настоящим, отойти от дневных потрясений. Мишка с пониманием глазел на потирающего свои ладошки Андрея, читал его расслабленный профиль, словно тот был не скучнее самой интересной фантастики на свете, а зажигалка до сих пор мерно пританцовывала в волчьих лапах, пока его коготь случайно не соскользнул с мелко выпирающего бортика для украшения верхней части, как будто неся за собой озарение.       — «Андрюха, ну-ка подставляй руки, — скромно для своей крикливой личности скомандовал Горшок, сверкнув нагретым металлом спасительницы от злого дядьки-холода. Грубые руки, что с какой-то нежностью держали малюсенький источник тепла, едва не столкнулись с чужими сконфуженными и неповоротливыми ручонками, которые яро грыз тёплый воздух, согревая. И вот наконец потертое от активной эксплуатации колёсико крутанули большим пальцем, для удобства поддерживая ещё и второй рукой снизу, чтобы не выскользнула, но это вызвало лишь пугливую искорку, которая сразу же ускакала в далёкие дали. Тогда Мишка повторил незамысловатое действие, сразу же в который раз выпуская рыжего зверя из клетки, что тут же заметался и задребезжал, загнанный между мальчишеских пальчиков. Опалил кожу нежным теплом, постепенно уменьшая свой рьяной пыл, обливая её отливом раскалённой магмы, заставляя выглядеть, как спелый персик на солнышке. Только это солнышко преподнесли максимально близко в силу его немощности, но такой необходимости в этот момент. — Так получше?»       — «Намного, спасибо». — С подогревом рук, собственная голова кажется постепенно становилась тяжелей и срочно требовала места, на которое можно было бы облокотиться, потому что самостоятельно Андрей уже не имел возможности справиться. Он устало выдохнул, когда Миша разжал руку из-за усталости и боли, которую начало приносить металлическое колёсико под сильным натиском шершавого пальца, а маленькое пламя живо качнулось и пропало, забирая с собой тепло. Всё таки тело взяло своё, потому что Андрей без фанатизма приспустил свою голову на чужое плечо под тихое Мишкино ругательство на зажигалку, что отказывалась снова давать тепло и свет, и не ощутив протеста на своё действие или толчка, что отогнал бы его, уже смелее вжался в друга.       — «Сильно устал? — Кажется пора домой отогревать домашнюю пташку, он и так молодец сегодня, погулять вышел и даже ни разу не пискнул с просьбой завершить их похождения, что довольно редко случалось. Огонёк, что снова вспыхнул прямо в центре его глаза был похож на кровавый закат на берегу чистейшего океана. Его свет так же расплывался по волнистой площади, окрашивая верхние слои воды. Только в отличие от подвижных волн, напротив двигалось само солнышко тонкой струйкой огонька. Ткань куртейки слабо зашуршала, вместо Андрея сообщая его положительный ответ. — Может домой пойдём, что скажешь? Погнали ко мне, отогреемся как раз, а то че тебе дома делать?»       — «Я не против, конечно, но потом совсем раскисну и домой поленюсь идти». — Зажигался снова гаснет, позволяя темени поглотить молодые тела.       — «Ну так и останешься, ё-моё. Чо как в первый раз то? Знаешь же, что я тебя не выгоню даже, если ты припрешься ночью и изъявишь желание поселиться со мной». — Столько раз Андрюха оставался у Мишки, и каждый раз как в первый. Всегда боится отхватить от отца за то, что шлындает непонятно где по ночам, но каждый раз всё обходилось, но вот эта паника никуда никогда не уходила. Андрей лишь безэмоционально смотрел на однотонную тёмную заливку за окном. Конкретно в этот момент он хочет просто молча посидеть и передохнуть, чтобы спокойно пойти уже греться по нормальному.       — «Давай посидим ещё чуть-чуть, пожалуйста. Я так устал». — Андрей сразу же приобнял руку волка, пристраивая свои ледышки рядом с чужими рёбрами, как будто в испуге, что Миша встанет прямо сейчас и удобная точка опоры тогда пропадёт. Всё таки люди не так проворны и выносливы, тем более те кто выходят то из дома только в школу и при большом желании в ближайший парк за каким-нибудь захудалым кустиком для референса. Непонятно каким образом, но Андрей чувствовал, что в Мише ещё целая кладезь не затраченной силы и энергии, которую он попросту не успевает растратить за день в городе, а сам он выжат как лимон и едва носом не клюёт.       — «Да ты сейчас уснёшь прям тут, ё-моё. — На обветренных губах расплывается добрая ухмылка, и Миша не может воздержаться от того, чтобы не потянуть соню за щеку, проверяя свою догадку. Никто как и предполагалось не дернулся и не подал признаков жизни. — Давай я тебя на своём горбу домой понесу что ли?»       — «Это как?» — Было бы неплохо, если его до тащат и не придётся топать своими двумя, а то он сдастся на первом же сугробе, расплывшись на снегу поддатой лужицей. Тем более Миша сам предложил, а отказываться от такого - надо быть полным дебилом.       — «Думай, Княже, думай! — По спящей голове, еле-еле прикасаясь, ударили пару раз костяшкой согнутого пальца, не позволяя отключиться окончательно. — За ногу, наверное, схвачу и потащу за собой».       — «Давай. Я даже на это согласен, лишь бы самому не идти».       — «Щас я тогда курну по-быстрому, посиди пока. — Холодные волосы сразу же подались чужим пальцам, растрепавшим их в то время, когда Миша поднимался с насиженного места под разочарованный вздох. — Смотри не отключайся».

***

      Не мудрено, что первым на улице оказался Волч, а уже следом за ним, кое как переставляя ногами, выполз и Князь, поражаясь "ослепительности" окружения. Но на самом деле было действительно красиво, чего уж там лукавить. Утонувший хлебный ларёк, занесённая детская горка, забытые лавочки, протоптанные людьми дорожки, которые накрыло свежим снежком, скрывая их путь и мысли в этот момент - было по настоящему великолепно спокойно, живо. Князь бы так и простоял залипнув, если бы не лай, кажется, Миши, что стоял уже волчком не менее живописным таким, будоражущим воображение художника наяву. Очень нетипично смотрелся диковинно огроменный пёс среди серых панелек домов, как гость из другого мира, загадочный с этим снегом, что путался на самых-самых кончиках волчьей шерсти, особенно ярко смотрящийся на тёмном покрове.       Не успел Андрей и шагу сделать к своему транспорту, как тот выгнулся в спине, припадая грудью к холодному снегу и отпятив назад свой пышный зад, за которым надоедливой мухой хвост отплясывал в разные стороны, иногда попадая по меховым бокам. Ещё шаг на пробу, Мишка дёргается, припрыгивая, его звучный лай разлетелся чуть ли не по всему двору, эхом отражаясь обратно. Опешивший от непонимания и сонности Андрей не ожидал, что на его небольшие плечи в мгновение взгромоздят когтистые лапы, а потому не удержав навалившейся тяжести от усталости, повалился спиной в снег а следом за ним и Мишка спешил, своим огромным весом вдавливая тело под ним в снег, да так что и капельку воздуха не оставил. Все выбило.       — «Кабан!» — Простонал Князь, руками по инерции упираясь в немного мокрую грудную клетку, да так что собственных пальцев то было не видать, они просто растворились в чужом мехе, как лёд в горячей воде. По ногам нетерпеливо скачет хвост, иногда ударяясь о штанину правой ноги, которую Андрей согнул в колене. Он вроде бы и мягкий, пушистый, но на деле, сама часть откуда прорывается ворс очень твердая, а потому грубо ощущалась при каждом ударе. Князев хотел уже было скинуть волка, но тот запротестовал, мелко перебирая лапами, и когда парень открыл рот для того чтобы возразить, его замерший нос шустро облизали, попутно попадая и на рот со лбом. Язык горячий и влажный, на одубевшей коже лица чувствуется наждачкой, но Мишу уже не оставить. Он вскочил на лапы то толкая чёрной мордой ладошки, которыми отчаянно пытался отбиться Андрей, то роняя горячие мазки языка на оголённые участки тела. Волч вёл себя прямо как настоящая собака, вырисовывая в воздухе кульбиты мохнатым отростком, слабо кусался и лез целоваться по своему, по-собачьи, что забавляло Андрея, и может в какой-то степени и умиляло, ведь ещё год назад он был предвзят, груб и борзок, а это всё прозвучало бы для Князя скорее как какой-то бред сумасшедшего, а сейчас вот они вдвоём бесятся, шумят, людям вместе спать мешают. По земле сильный поток ветра погнал мелкие частички снега, что попали бы Андрею в глаза, если бы Миша не закрыл принимающего снежные ванны собой, охраняя его и без того скромное количество тепла.       Уже весь вымазанный снегом, с румяными, как у красной девицы щеками и оледеневшими пальцами Князь только тогда отвязался от этой сопливой и мохнатой кучи, когда Горшок сам случайно оставили слабую оплеуху на затылке и поспешил послушно сесть рядом с громким пыхтением.       — «Я тебя ненавижу, понял? — Над ухом положительно чавкнули, пока Андрей вытирал чужую слюну со своего лица. — Мы же домой собирались, чего ты устроил?»       Парень осторожно протянул к чужой мордочке ладонь с вытянутым пальцем, чтобы провести им по холодному носу медвежонка и получил на это действие не большой поцелуйчик.       — «Миша, а я домой хочу. — Как бы невзначай напоминает и поднимается с помощью тушки рядом, а то холодно вот так сидеть на снегу. — Пошли уже, пожалуйста».       Хорошо, что в этом облике Миша говорить ничего не может, а только урчать, пищать, рычать и тявкать, не будет спорить или пытаться переубедить погулять ещё чуть-чуть. Хотя конкретно сейчас он и не собирался, даже наоборот волчок повернулся к раскрывшему рот Андрею боком и чуть-чуть пригнулся, чтобы тому проще было седлать его, прямо как лошадку. Вот это неожиданно сейчас. Кататься на огромном волке поздно вечером в городе? Он случайно не уснул всё таки на той ступеньке?       Андрей осторожно подходит ближе и слишком неуверенно принимает помощь, усаживаясь прямо на спину огромному зверю. Если бы кто-то сейчас увидел его удивленное лицо, то определённо спросил всё ли в порядке, потому что Князь, кажется, побелел от шока. Стоит Мише подняться на все четыре лапы, как в него сильнее цепляются, в основном за загривок на шее и ногами за бока. Парень сверху даже теряется как-то в ощущениях, ведь сидеть на широкой и крепкой спине, чувствовать ладонями мягкий ворс, пропуская его сквозь замершие пальцы, сжимать ногами округлые бока - всё это казалось небывалой дикостью, а про высоту вообще помолчать можно, раз Миша даже волком умудрялся выигрывать у него в росте.       Князь не уверен в том что Миша делал это раньше, поэтому старается держаться как можно крепче, при этом особо не ерзать. Мало ли Горшку тяжело, а он тут будет ещё сракой своей возить туда-сюда. По мере движения парень не мог не зажиматься от страха, особенно когда ощущал как Миша слегка наклоняется влево и право при ходьбе. Как медведь в развалочку. Но когда получается прижаться грудью к чужой спине, напряжение сразу ушло, поддаваясь усталости. Шерсть всё таки имеет успокаивающий эффект при взаимодействии с ней. Слегка колется и лезет в глаза и нос, но в то же время офигенно согревает, а эта самая походка в развалочку своими раскачиваниями усыпляет не хуже детской кроватки. Странно вообще, наверное, это выглядит со стороны. На огромной псине спит какой-то пацан, а эта собака ещё и идет самостоятельно куда-то. Но Миша то не дурак, специально пошел через парк, где людей- то в это время нет, потому что холодно, да и по домам все после работы сидят, чаи распивают.       Если не считать собачников. Особенно собачников с большими псами, которых необходимо выгуливать желательно не меньше часа, и чаще всего для этого тоже выбирают места абсолютно без людей. Зарывшись щекой и носом поглубже в теплое местечко на загривке, Андрей уже сквозь призму спящего мозга вяло смотрел на проплывающие мимо деревья, снежинки, что ниспадали прямо на уставшее личико, на обшарпанные фонарики, обжигающие холодным светом, спокойно слушал собачье Мишкино дыхание до тем пор, пока тот не остановился, странно размахивая ушами.       Как бы не хотелось ему будить прикорнувшего парня, но впереди как раз был такой собачник, которого если и обходить, то по сугробам, а с грузом на спине это делать не удобно. Миша осторожно присел, давая Князю соскользнуть вниз по спине.       — «Миш..?»       — «Не ворчи, там человек, - предупреждает и помогает встать сконфуженному парню, что начал зевать и потирать между собой ладошки, до дома почти ничего не осталось. Не, ну если ты хочешь дальше поехать, я могу их напугать».       — «Не надо! Мне своих кошмаров хватает, а ты ещё людям обеспечить хочешь... — По чужому лицу четко читается вопрос про какие такие кошмары говорит Андрей и почему он не в курсе. — А, я же уже говорил, что у меня фобия теперь? Так вот... К ней ещё прибавляются кошмары. Мне постоянно снится тот день нападения с этими чудовищными, страшными пастями волков. Из-за этого я и не сплю часто. Просто не могу».       Миша мрачнеет на глазах и уводит глаза. Ему стыдно, что так получилось, ещё и груз правды неприятно давит на душу.       — «Слушай... — Чужой заинтересованный взгляд заставляет неуверенно скукситься, тщательно пережевать информацию, чтобы не причинить ещё больше вреда необдуманным поступком, — раз такое дело, то я, наверное, должен сознаться в кое-чём не очень приятном для тебя...»       — «Только не говори, что всё таки хотел меня сожрать, — с лёгкостью в голосе посмеивается, слегонца толкая рядом идущего Горшка бочком, отчего-то и не рассматривая такой вариант всерьёз. Свыкся, может, просто с нечеловеческой природой друга, осознал, что им все-таки не закусят при любом удобном случае и не растащат косточки по всему лесу, чтобы насладиться ими потом. Только вот серьёзная маска немного подшатывает веру в это. Ну так, совсем чуть-чуть. Андрей сам затыкается, одаривая малость нахмуренным взглядом, — реально?»       — «Ну, в тот момент я не то чтобы шутил... — Одна мысль о том, что он самостоятельно мог разорвать одноклассника в мелкие клочья порит изнанку жгутом, ведь получается так, что он специально отогнал всех от Андрея, чтобы устроить себе "пир" в одну харю. От такого сравнения даже мутит, что и выражается на гримасе отвращения, — просто твой страх, кровь, полнолуние - оно всё так... — Чересчур задумчиво перечислял Миха, — Сложилось друг с другом неудачно, ё-моё. Я просто рассвирепел, погрузившись в ту потасовку, и не заметил, как постепенно потерял контроль над волком, понимаешь? Он встал у руля, забирая контроль на короткое время. Но я могу это контролировать, правда, — Общий тон повествования даже как-то слегка раззадоривается на этой фразе, как будто Миша упорно пытался убедить Андрея в своих словах, но быстро гаснет, — а соврал, во-первых, для того, чтобы тебя сильно не пугать, потому что думал, что мы больше контактировать не будем. Ляпнул первое, пришедшее в голову, понимаешь, да? Да, и для поддержания образа это вполне подходило... Да, и не территорию я тогда обходил, а мимо шёл и услышал крики, — кидает, как вдогонку ещё одну свою ложь, что Андрею даже на миг интересно стало, а сколько раз Миша его вообще наебал? А то как-то слишком много для одного момента, пусть и такого серьёзного, — Да и нет у городских оборотней территорий... Может у каких-то старых племён в деревнях и есть, но у нас нет. Забили мы на это».       За своими оправданиями Горшок и не заметил, как Князь прозябше вжал голову в плечи, чтобы спрятать нос в ворот куртки, и идёт, потупив взгляд вниз, явно переваривая вываленную информацию. Даже и не понять его настроение из-за скрытого лица так, что Миша ещё больше супится.       — «Это всё?» — Наконец-то с тяжёлым вдохом интересуется, получая утвердительной мычание.       — «Больше я тебе вроде как не врал...»       — «Ну... Я надеюсь, что между нами больше не будет недоговорённостей?» — Андрей сейчас просто не в состоянии обижаться на друга, он легко улыбается и запоминает, то как Миша пару раз вдумчиво кивнул, соглашаясь с этим предложением. А зачем им что-то скрывать друг от друга?

***

      Дома их встретила тишина и таинственная темень ровно до того момента, пока свет, которым брызгались лапочки не разогнал её, а мальчишеские голоса наполнили жилое помещение своей усталостью.       Как бы не хотелось двигаться, а желание согреться было велико, в чем должен был помочь им горячий чай, который отправился приготавливать Андрей, пока Миша решил воспользоваться этим и порыться в соседней комнате с подарком.       Но не успел он судорожно придумать, как бы по-нормальному сунуть Андрею свой небольшой подарок, да так чтобы он его ещё и принял, как на кухне хлопнул нагретый чайник, а Князь позвал его наконец-то отогреваться горячим чаем.       — «Миша, иди чаек пить!» — Блять "чаек пить"! Совсем забыл, епт... Горшок оставляет на столе скетчбук, уже было разворачиваясь в сторону выхода, но щекотливая мысль, что Андрей раньше времени увидит его заставила вернуться и схватить несчастный блокнот в руки. Глаза заметались по тёмной комнате, пока в мыслях так и билось "Так, что же делать? Что нужно делать?".       — «Так надо, надо епт... — Сам себе шепчет оборотень, делая шаг глубже в комнату, но тут же разворачиваясь к выходу, чтобы замереть с одного шага. Конечно, а куда это он собрался? Прямиком в руки к Андрею? Ну уж нет. — А хотя...»       Сам путается в своих домыслах. А почему бы, собственно, и нет? Отдать вот так в спокойной обстановке, без суеты, простое действие... На которое не хватит смелости. Подумать только Мише не хватает смелости, чтобы отдать припозднившийся подарок на новый год! Подарок, мать его. Горшок уже даже и не помнит, когда в последний раз дарил что-то кому-то стоящее.       — «Так, надо спокойно подойти вот так, ага, и дать вот так, ё-моё, — мелкими, незаконченными движениями сам для себя репетирует перед зеркалом, совсем не понимая откуда вообще эта ни чем незакрепленная паника взялась. Как нелепо он, должно быть, выглядит со стороны, но поделать с этим ничего не мог, — и... Сказать ещё что-то надо обязательно. Что-то... «Андрюша!» Блять, почему Андрюша? Не так поймёт. Как, как же его?.. А-адроид, Аннигилятор, Княжна, Княже, Андр... Андро! Вот надо сказать: «Андро! Андро, ты меня позвал пить чай, а я...» Блять долго это, ёб твою!»       — «Волч, ну где ты там потерялся?» — Андрей снова рвёт торопливый ход мыслей. Блять точно чай, опять забыл!       — «Так, значит, захожу такой, сую эту фигню и говорю такой: «Андро, помнишь вчера был новый г?...» Нет, блять, конечно, он помнит, падла. — Глазами бегает по верху, как будто пытаясь найти там ответ на свои мучения, но кроме белой краски ничего не находит, — Надо сказать: «Андро, вот тот самый подарок... — Блять, почему самый? — Андро, когда вчера был праздник...» Блять, надо сказать проще. А! Надо сказать: «Андро, вот тебе подарок...». Нет, надо ещё проще сказать: «Андро, возьми! — Нет, не возьми... — Андро, на...», «Андро, на», «Андро, на», «Андро, н...»       — «Миша, ты блять скоро?» — Оборотень пугается, чуть ли не вскрикивая, и отшатывается назад, когда голос уж слишком близко к уху.       — «А-андрюш! Я тут подумал, — Миша всунул остолбеневшему парню свой подарок прямо в руки, а свои запустил в волосы, чтобы не выдавать волнение, — это короче тебе. Мне очень стыдно, что я приложил руку к тому, чтобы испортить твой старый блокнот, поэтому вот... Новый».       — «Миш, это... — Выразить свою радость словами выше возможных сил, поэтому Князь порывисто обнимает волчка, ласково прижимаясь к тому как можно сильнее, почувовать его тепло и биение сердца было так волнительно, особенно когда волчьи руки поплыли по спине в ответ, даря нежные поглаживания, а в волосах очутилось касание тёплого воздуха. — Спасибо больше!»