Выброс

Внимание Подшаг в сторону. Кулак мелькнул у головы, чтобы тут же исчезнуть из поля зрения. Второй кулак появился перед глазами и исчез вслед за первым, оставив в память о себе чувство тупой боли под глазом. Размен и выпад в косом замахе, что достиг цели. Мандибулы Костаса напряженно шевельнулись, он продолжил натиск, желая закрепить успех. Снова короткий размен, едва не окончившийся для него последним в этом поединке. Он сделал два шага назад, желая урвать мгновение, чтобы перевести дыхание. Никак не получалось отстраниться от тупой боли в боку. Маркус - его противник в этой схватке, отпускать его никак не хотел, продолжая наступление. Шаг назад в неудавшейся попытке ускользнуть от быстрой серии ударов. Теперь противник теснил его. Вынудив Костаса уйти в глухую оборону, Маркус лишил его любой возможности ответить. Почти любой. Взгляд Костаса зацепился за открывшуюся возможность и он её не упустил. Рискуя получить сокрушительный удар в голову, он использовал шанс, едва только появилась пауза между атаками Маркуса. Удар прошел, Маркус дрогнул, Костас ударил снова, понимая, что противник потерял инициативу. Теперь Костас наступал, тесня турианца, заставляя его думать только об обороне. Точку в спарринге поставил точный, прямой удар в голову. Маркуса повело, нога подкосилась и он упал на колено, уперев кулак в пол. — Ты снова спешишь, Маркус, — Костас протянул руку товарищу. Маркус, казалось не замечая ничего вокруг, потряс головой. — Ммм, — Простонал турианец, наконец придя в чувства. Заметив протянутую ладонь, он крепко схватил её, рывком поднявшись на ноги. — Полегче не мог? Не хочу провести выходные на больничной койке. Они вдвоем неспеша направились к сидениям у дальней стены. Перед новым раундом не помешает перевести дыхание. К тому же, пока они мяли друг-другу бока, позади них образовалась очередь. Корабль нельзя назвать просторным, как-никак - это крейсер, не дредноут, и мест для спаррингов тут не то чтобы много, но желающих размяться, наоборот, в избытке. — Ты сам виноват, — Вяло пожал плечами Кадмус, но перехватив взгляд бойца, он тоном инструктора произнёс следующее: — Второй раз уже, Маркус. — каждое его новое слово теряло часть равнодушия, приобретая твёрдость и вес. — Второй раз ты подставляешь голову. До этого ты получил по голове от Шейлы в точно такой же ситуации. Исправь это. — Исправлю. — Тяжко вздохнул Маркус. Выхватив из окружения нечто необычное, он оживился, пихнув командира в бок, — Эй, глянь туда. Маркус, в своей несносной манере, ткнул пальцем в сторону выхода из спортзала, туда, где стояла уже вышеупомянутая Шейла. Но он указывал не на неё, а на человеческого мальчишку, появление которого принесло разнообразие в их серые будни. Последние дни все разговоры были только о нём. Всех интересуют две загадки: Кто вживил мальчишке переводчик с биоимплантом в голову. И как тот смог убить десяток пиратов. Последний вопрос был самым важным и интересным. Кадмус уже слышал разговоры о том, что Дух Воина на время вселился в мальчишку. С этой теорией многие были несогласны. Несогласных корежило от одной только мысли, что Великий Дух мог вселиться не в турианца, а в человеческого детёныша, сородичи которого так трусливо и бездарно сдали им свою колонию во время той маленькой передряги. Это был весомый аргумент, заставивший сомневаться многих. "Да, — кивали те, — Великий Дух не мог вселиться в птенца, порожденного трусливым народом". Другие приводили контраргументы, не желая сдавать позиции в этом шуточном споре: "Но, ежели он был воспитан не пыжаком, но варреном, то Дух Воина мог сделать исключение, возжелав освободить ребёнка, что сутью - турианец". Этим же они объясняли и то, что они так вовремя оказались тут. Все знали, ещё несколько часов, и этот ребёнок либо был бы пойман и убит батарами, либо замёрз насмерть. Некоторые действительно верили - Духи вели сюда их корабль в тот час. "Великий Дух мог сделать исключение." — кивали другие, отводя задумчивые взгляды, чтобы чуть позже озвучить найденные аргументы против этой гипотезы, не желая сдаваться просто так. Противники и сторонники разных теорий и предположений не спешили так просто сдавать свои позиции. Уже третий вечер подряд свободные от дежурств члены экипажа продолжали этот спор. Не все гипотезы полнились мистикой. К примеру, некоторые предполагали, что этот ребёнок - агент, натасканный разведкой гегемонии, должный внедриться в человеческое общество. И что всё это - акция, тщательно спланированная их спецслужбами. Кадмус не спешил вмешиваться в разговоры десантников, так же как капитан корабля не спешил пресекать их. Новая тема для обсуждений ослабила напряжение между служаками. Они стали чаще вспоминать, что ещё несколько дней и они будут дома. Это поднимало всем настроение. — Как думаешь, кто вживил ему импланты? — С вопросами насел на него Маркус, продолжая смотреть на мальчишку. Мальчишка тем временем стоял в стороне от входа, наблюдая за очередным спаррингом. Рядом с ним стояла Шейла. Ходить за ним - её "наказание". Так решил Кадмус, подумав, что раз от дежурств она освобождена, как того и требовал устав, то пускай хоть за человечком присмотрит. Не запирать же её в каюте, в конце-то концов. — Не знаю, — Отрезал Кадмус. Тема разговора ему не нравилась. Он видел рентгеновские снимки головы мальчишки, видел швы на шее и черепе. Всё это наводило на нехорошие мысли о неоднократно проводимых опытах над мальцом. Зервас сказал, что зашивали профессионалы, но швы вскрывали и зашивали такое количество раз, что кожа покрылась рубцами, которые сами по себе никогда не исчезнут. — Не пираты, — Спустя секунду добавил он. — Точно не пираты. Не ставят они эксперименты над товаром. — А разговорить его не пытались? Шейла ещё не нашла общий язык с ним? Кадмус скосился на партнёра по спаррингам. — Ты что любопытный такой? — Поинтересовался Кадмус. — Боишься, что он отобьет её у тебя? Ну, так зря боишься, она на тебя и раньше не смотрела. Посмотри на него, — Кадмус кивнул на мальчишку. — Настоящий боец, все вокруг говорят: Великий Дух благоволит ему. Пуля в лицо попала, а он встал на ноги и продолжил драться, как ни в чём небывало. Так что задумайся, Маркус. Пока ты робеешь, этот мальчишка действует. — Да пошёл ты нахер. — Маркус несильно ударил командира кулаком по плёчу. — Я то пойду, — продолжал веселиться Кадмус. — И он пойдёт, и Шейлу с собой уведёт и будет в своей каюте интересные вещи с ней проделывать, а ты слушать за стенкой. — Делалка у него не выросла ещё. Кадмус резко прекратил веселье, внимательно посмотрев на мальчишку. — А если без шуток, этот человечек очень странный. Не менее странный, чем биоимплант в его голове. Люди, похоже, начали проводить эксперименты с тёмной материей. И результат... есть. — Кадмус посмотрел на Маркуса, выдержав паузу. — И вот ещё, что скажу: там, на корабле, он ведь не сдался нам... напомни, сколько мы его тогда гоняли по кораблю? Накинь этому мальчику двадцать лет, научи приемам биотики, найди ещё сотню таких же, отправь в прошлое на их Шаньси в момент высадки нашего десанта, и дай приказ: "ни шагу назад". Что скажешь на это? Маркус молчал. О том что он задумался над словами командира говорили его глаза, застывшие на одной точке. — Увязли бы мы там... — Хмуро отозвался турианец. — Если потенциал этой сотни был бы не ниже чем у азари десантниц, и если приказ "ни шагу назад", да с упрямством этого ребёнка... — Вот именно... — Согласился Костас, — я не трус, но если бы они тогда упёрлись рогом, встали бы намертво на той планете... война бы началась, только не такая, какая была, а настоящая... с выжженными планетами, и бесчисленным множеством трупов, в том числе и таких вот мальчишек и девчонок. Не хочу ходить по обугленным косточкам детей, какому бы племени они не принадлежали. — Ты, Кадмус, прям... — Хмыкнул турианец. — Как начнешь грузить, спасу нет от тебя. — Маркус поднялся, хлопнув командира по плечу. — Вставай, давай, пока другие место не заняли. Людишки на Шаньси сдались, едва на поверхности началось сражение. И нечего о них думать сверх меры, не стоят они этого. Трусы они все, иметь таких среди своих врагов - позор. Кадмус поднялся, они вместе пошли к небольшому рингу, пока не занятому. — И благородства у них нет ни капли, раз детей своих кромсают, ради мнимого превосходства. Сотня биотиков, тысяча, пусть даже миллион. Какой с них прок, если теми биотиками будут люди? — Продолжал Маркус, — Давай, давай, становись. Пусть мальчишка посмотрит, как борются сыны Палавена. Вернётся к своим и никогда уже не увидит ничего похожего. — Ну, тебя уже побороли. Даже не знаю, есть ли смысл продолжать? — Кадмус кивнул в сторону, встав на против Маркуса. — По-моему, войну за женское внимание ты уже проиграл. Маркус скосился. Мальчишка не сводил с них взгляда, ожидая начала очередного спарринга, Шейла, чуть склонившись, увлеченно шептала ему что-то на ухо. — Не щелкай клювом! — Кадмус зарядил Маркусу прямым между глаз. Турианец, тряхнув головой, сосредоточился на спарринге с командиром. *** Вечернее совещание подходило к концу, дипломаты, помощники дипломатов и секретари начали расходиться, помещение наполнилось шорохами и тихими разговорами. Костас тоже уже собирался выходить из-за стола и идти заниматься своими обязанностями, но его остановил голос Советника от Иерархии. — Задержись, Костас, есть ещё одна вещь, о которой нам с тобой следует поговорить... Турианец, уже собравшийся было встать с места, расслабился, убрав руку с подлокотника кресла. — Что за вещь? — Спросил он, заставив себя сосредоточиться на текущем моменте, отложив мысли о делах, что требуют его внимания сегодня. — Ты же уже знаешь, о той шумихе, которую наделал доклад, пришедший с патрульного крейсера? — Это о той, которая раздута из ничего? — Уточнил Костас, — Ну, нашли ребёнка-биотика, ну, да, биотики редкие зверушки, если речь не идёт об азари. Но, чтобы из-за этого такой шум поднимать? Костас махнул рукой, словно насекомое отогнал. — ...зачем ты всё это устроил, Спаратус? Советник расслабленно откинулся на спинку кресла, пронзив своего помощника взглядом. — Скажи, чем закончились наши попытки привить сынам Палавена биотические умения? — Ничем, — Коротко ответил Костас, перед глазами которого пронеслись строки из архивов, как общественных, так и семейных. Они тоже рисковали, ставили эксперименты когда-то, даже добились успехов... но успехи те обернулись катастрофой, вынудившей их свернуть программу. Сейчас они уже смирились с тем, что биотики в Иерархии - невероятная редкость. —...только эти... пыжаки... — Уйдя в себя, Костас пропустил момент, когда Спаратус начал распаляться, — только эти безмозглые пыжаки могли поверить, что их изыскания в области биотики и неуклюжие попытки привить эту способность своему потомству являются для кого-то секретом. Кому надо, те давно знают об их неудачах. Эти ... как они там у себя называют пыжаков? Обезьяны, вспомнил. Так вот, эти пыжаки, дорвавшиеся до технологии нуль-элемента, устраивают всяческие аварии в близи своих городов. То корабль перевозивший сырьё рухнет у города, распылив над ним НЭ, или завод по переработке сырья взорвут якобы террористы. Одно слово — звери. Чую, не дадут они никому покоя в галактике... нужно было расколоть на части их ту колонию, и то же самое проделать с их родным миром. Эта чума, она распространится по всем уголкам галактики, вот увидишь, Костас. Но я отклонился от темы разговора. Этот мальчик, найденный нашим патрулём на батарианском работорговце, о великие Духи, прислушайся только, Костас, человеческий биотик, на батарианском работорговце... раб у батаров. Биотик - раб! Спаратус оборвал себя. Только взяв себя в руки, он продолжил: — Мир катится в пропасть, Костас, люди катят его туда, и нас толкают за собой. Уже чувствую как их безумие проникает во все уголки пространства Цитадели. Почему я развил такую бурную деятельность? Этот найдёныш со всеми следами экспериментов на своём теле - улика. Косвенное подтверждение того, что люди - безумцы, совершающие безумные поступки. Да, ставить опыты над своим потомством или не ставить, это только их дело, и никаких грандиозных последствий для них не будет. Но это не повод не осадить их. Не щелкнуть по лбу. — Что ты задумал, Спаратус? — Костас решил поторопить советника, припомнив себе, что эти пустые разговоры только тянут его время и отвлекают от дел. — Я мокну людей в клоаку, и сделаю это так, как любит советовать Тевос - путём дипломатии и разговоров. Этот мальчик станет поводом для начала попыток наладить отношения между нами; этим мы успокоим Тевос, неутомимую в своих попытках погасить наш маленький конфликт с людьми. Но самое важное, этим жестом, на примере этого ребёнка, я собираюсь показать всей галактике, что люди - болезнь. Что они ещё не готовы покинуть пределы своей колыбели. Спаратус сделал короткую паузу. — Серьёзных последствий для них не будет, не стоит даже надеяться; но жизнь их дипломатам на Цитадели и многим другим людям за её пределами я усложню неимоверно. Пока шумиха уляжется они потеряют триллионы в кредитах. Вот тебе задание, Костас, оно будет у тебя в приоритете. Костас вынырнул из раздумий, поняв, что Советник наконец, перешел к сути. — Прими этого ребёнка на Цитадели. Найди людских врачей, купи их услуги, укради и посади на цепь, неважно. Важен результат. Результат меня устроит только один - во время передачи Альянсу этот ребёнок должен светиться здоровьем. В день передачи мы совершим "утечку" его медицинской карты с комментариями, прогнозами и выводами от наших специалистов. — Вот зачем ты поднял шумиху... — заключил Костас, — нагнетаешь обстановку перед представлением. — Да. Но всё это обернётся против нас, если мальчишка умрёт или как-то пострадает до его передачи Альянсу. Сейчас, по факту, он под нашей ответственностью. — Они могут потребовать вернуть его прямо сейчас. Заявят, что мы похищаем их детей, и проблемы будут уже у нас. — Не потребуют, а если потребуют, то вернём. — Спокойно отозвался Спаратус, — Не велика потеря. Ты ведь уже читал рапорт о состоянии его здоровья? Написанного в нём, да рукою уважаемого в своих кругах специалиста, будет достаточно, чтобы важнейшая часть моего замысла сработала на все сто процентов. Нет, так будет даже лучше, потребуй они его выдачи немедленно. Шумиха будет меньше, но удар по репутации страшней. Поэтому, они не потребуют его выдачи. Им самим нужно время, чтобы оценить ситуацию, подготовиться. Они будут играть в мою игру, Костас, и всё закончится так, как я того желаю: мы начнём "налаживать" отношения с людьми, Тевос перестанет действовать мне на нервы, галактика увидит, что люди не лучше кроганов и ягов. Все останутся в плюсе, даже тот мальчик. Но для этого, Костас, он не должен умереть до момента его передачи Альянсу. И вот ещё, что, попытайся узнать у него хоть что-нибудь о том, где его держали. *** — Пошли, покажу что-то. — Турианка мягко пихнула меня в плечо. Я вздохнул, жалея, что не могу говорить. Турианка, посмотрев на меня таким взглядом, будто я уже согласился на всё и даже чуточку больше, развернулась и пошагала к выходу; я же, снова пожалев, что не помер во младенчестве, поплелся вслед за ней. Я не знаю, как так вышло, что из немой тени эта турианка превратилась в то, во что превратилась. Раз заговорив со мной, она больше не умолкает. Нет, польза от этого была, и было её много, говорила турианка в основном по делу. В основном, да не во всём... ндаа. Любая польза забывается, когда на неё накатывает нечто... когда это случается, то из источника полезной информации она превращается в... Короче, это всё моя вина. Не стоило мне проявлять терпение, любопытство и вежливость в тот раз, когда она совершила первую попытку заговорить со мной. Ещё день её присутствия рядом с собой я не вынесу. Доконает. Следуя за ней по коридорам корабля я ловил на себе взгляды членов экипажа. Очевидно, считают меня некой зверушкой. Я не обижаюсь, я думаю про них точно так же. А ещё я иногда задумываюсь над тем, почему они меня откачали. По доброте душевной? Звучит как чушь, но кажется так оно и есть. Стал ли я им доверять из-за этого? Отнюдь. Но то, что корабль вот-вот полетит на Цитадель, а не на Омегу, несколько успокаивает мою паранойю. А ещё я поскорей хочу оказаться вдали от всяких инопланетников. Не доверяю я им, всё время подспудно ожидаю, что они решат поставить на мне свои опыты. Захотят изучить внутренности человеческого биотика. Да, понимаю, что имей они такие намерения, я бы не имел возможности почти свободно расхаживать по кораблю. Я бы, вероятно, вообще не имел никаких возможностей, разве что ходить под себя. Но, подсознание штука такая, плевать ему на доводы разума. Турианка привела меня не куда-то там, а в кабину пилота... пилотов, если выражаться яснее. Один из них лишь мельком на нас глянул, тут же вернувшись к своим обязанностям. Через секунду картинка на самом большом мониторе переменилась, таблицы и схемы сменились на изображение с внешних камер. Громаду Ретранслятора не узнать было нельзя. Наблюдать, как он становится больше, занимая собой все пространство перед крейсером, по мере нашего к нему приближения... это будоражило. Казалось, ещё чуть-чуть и мы врежемся в него. Пилот, снова скосившись на нас, сказал занять свободные кресла, предупредив о скором контакте с полем Ретранслятора. Сам скачок не вызвал у меня никаких эмоций, как и его окончание, когда крейсер выскочил из поля Ретранслятора в другой части галактики. Путь до Цитадели занял около суток за которые крейсер совершил ещё два скачка через разные Ретрансляторы. Только на третий скачок мы оказались в Туманности Змея. Когда крейсер приближался к Цитадели, я был в выделенной мне каюте. Тут я погрузился в размышления о будущем, постепенно приходя к выводу, что прежде чем что-то решать, нужно выяснить планы турианцев на меня, что им на самом деле нужно и уже потом планировать собственные шаги. С шагами я пока не определился. Откровенно говоря у меня нет никаких планов, одни лишь желания и не оформившиеся намерения, и я понятия не имею как претворить их в реальность. Чего я хочу? Силы. Развить открывшиеся мне силы, получить новые. Так я получу шанс дожить хотя бы до начала эпопеи Шепарда, раз самоубийство откладывается в связи с изменившимся положением. Есть ещё вариант спрятаться на какой-нибудь забытой всеми колонии, сделать её ещё более забытой и пережить таким образом начало Жатвы. Вариант в котором я прячусь мне откровенно говоря не нравится и поэтому остается только первый вариант. Не хочется трястись в углу, пока вершится судьба этой галактики. К тому же, сидя на месте, я едва ли смогу развить свои силы, научиться их контролировать, понять, на что ещё способен. Да и биотику, даже ущербную как у меня, мне хотелось бы освоить. Она тоже мне пригодится в конце. Но сидя в условном задрипинске на задворках мира мне никак не выполнить ничего из задуманного. Однако, всеми этими даже не планами, а их смутными очертаниями, можно будет лишь подтереться если я останусь немым инвалидом. Поэтому, сначала, мне необходимо вернуть себе голос. На Цитадели нас встречала группа медиков и турианских военных. Первые, как я думаю, прибыли по мою душу, а вот группа турианских военных, во главе которой стоял одетый в гражданское турианец, наверняка явилась к капитану корабля. Помимо меня корабль покинули капитан турианского легкого крейсера, его старший помощник, мой лечащий врач в лице старого турианца и четыре бойца в тяжелой броне, изображающие и охрану и сопровождение капитана. Видимо так положено по их уставу. И турианка, естественно была тут, продолжала пасти меня. Гражданский турианец, выждав, пока мы все остановимся, двинулся в нашу сторону, сопровождающие его солдаты немедленно пошли вслед за ним. Обменявшись приветствиями, турианец, представившийся помощником Советника Цитадели от Иерархии, Костасом Гривасом, перешёл к делу. А дело обстояло следующим образом: прежде чем возвращать меня Альянсу, они решили заняться поправкой моего здоровья. Для этого, как я понял, они уже нашли нужных специалистов из числа людей. Но, тех им оказалось недостаточно, поэтому доктор с корабля поедет со мной, чему я не был рад. Он успел порядком достать меня своей "заботой о пациенте". Но я то знаю, что прячется за этим. Изучить меня вздумал, словно я мышь подопытная. Когда со всеми расшаркиваниями было покончено турианцы пришли в движение. Кто-то возвратился на корабль, кто-то направился в сторону стоянки по каким-то своим делам, мне же не оставалось ничего иного, кроме как пойти на встречу к группе людей в белых одеждах. На очень настойчивую попытку уложить меня на носилки я ответил яростным сопротивлением. Я бы и послал их куда подальше. И сказал бы, что думаю про их неуёмное желание уложить на носилки ходячего пациента. Вот только нет у меня такой возможности, чем эти сволочи постоянно пытаются воспользоваться. — Оставьте его, — пришел мне на помощь корабельный врач, — сохраните свои нервы. Я с трудом сдержал раздражение. Этот док был очень настойчив в своих намерениях "вылечить меня", но мой отказ от участия в его сомнительных экспериментах его несколько оскорбил, однако, почему же он затаил обиду мне решительно непонятно. Ну и что с того, что я не хотел идти на тот его эксперимент с моей гортанью? Док захотел при помощи какой-то хрени дать мне возможность говорить. Эта хрень выглядела как тонкий полупрозрачный чип, от которого тянулись тонкие, едва заметные на свету проводочки. Я, глядя на это устрашающего вида непонятно что, категорически отказался от предложения дока, поддался внезапно возникшей панике и стукнул дока по голове первым что попало под руку. Экипаж не лишился своего главного медика, но нечто, похожее на микроскоп пришло в негодность. Этот турианец, кстати, от удара только своей головой дернул, посидел неподвижно пару секунд о чем-то думая и тяжело вздохнув, махнул рукой. К этой теме мы больше не возвращались, но осадочек остался у нас обоих. Вот только, в отличие от меня, док имел возможность подгадить мне по мелочи, и гадил при любом возможном случае. Местные врачи послушали доктора и отстали от меня. Мы все погрузились в летающий транспорт и покинули космопорт. Меньше чем через час мы прилетели в местную клинику, как понимаю, частную. Ещё чуть погодя я прописался в ней на неопределённый срок, но уже не в качестве мыши, но пациента. Это меня радовало, хоть и наводило на подозрения. Я никак не мог взять в толк, с чего взялась такая щедрость. За время, прошедшее с момента моего прибытия на Цитадель я уже пережил несколько операций, а также меня посадили на усиленное питание, наверное, я показался врачам слишком тощим, но не это важно, важно другое. Во-первых, ко мне вчера приходил тот турианец, Костас Гривас. С момента как мне разрешили говорить, он уже несколько раз навещал меня. Похоже, он не верит в то, что я не помню где меня одарили имплантами. Особенный упор в вопросах он делал на биоимплант, разработчика которого они не могут определить. Не то чтобы он сильно на меня давит, так проявляет любопытство. Но делает это нагло и часто. Вот и сегодня обещал зайти. И да я теперь могу говорить, ну как говорить, скорее негромко шептать. Но, это лучше, чем было. Врачи строго-настрого запретили повышать голос сейчас и в ближайшем будущем, а вот кричать мне и вовсе противопоказано ближайшие лет десять. Такая вот травма, и займись ей кто-нибудь сразу же, всё было б не так плачевно, но что имеем то и имеем. Ещё недавно я вообще не надеялся, что меня примутся лечить. И это, если честно, вызывает опасения, что в лучшем случае мне выставят счёт, который будет обрастать дикими процентами. Во вторых, к несчастью, они определили мою личность, не мою конечно, а личность мальчишки, которого я заменил. Тут всё было намного интереснее, и я даже не знаю плакать мне или смеяться. Я не откажусь от своего имени, и пусть меня считают психом, как собственно, наверное, и произойдёт. Мальчишку, кстати, звали Адамом Беккером. Собственно, его имя - всё что я о нём узнал. Турианец не сообщил где Адам был похищен, и как это произошло. С другой стороны, неважно это всё. Я решил не тянуть кота за хвост и сразу же довел до всех присутствующих, что не знаю кто этот Адам Беккер такой. И тут же, не давая им времени опомниться, выдал им своё настоящее имя, утверждая что так меня и звали всегда. Тут то и начался переполох, даже турианец забегал как в жопу клюнутый, правда быстро пришел в себя и успокоился, когда очередная проверка показала прошлый результат. Но я, в свою очередь, продолжил настаивать на своём, уже понимая, что если не они, так другие, обязательно позже вернутся к этому вопросу и не единожды. Но, это будут их проблемы. В этом вопросе я никому не уступлю. Имя и память - всё что осталось от меня и жертвовать этим ради собственного комфорта я не стану. В третьих, я узнал какой сейчас год и текущая дата вселяет надежду. У меня ещё есть время, чтобы встать на ноги и встретить Жатву не таким беспомощным, каким я являюсь на данный момент. Но об этом позже, кажется у меня посетитель. Турианец, к сожалению, выполнил своё обещание зайти. Приставучий он, аж бесит. Смотрю на вошедшего инопланетника. Турианец был в своей неизменной одежде, отдаленно похожей на земные деловые костюмы. Очень отдалённо и если не присматриваться. Однако, тех деталей, что были одинаковы для одежды обеих рас, с лихвой хватает, чтобы определить его костюм именно как деловую одежду, а не, скажем, пижаму. — Здравствуй, Валентин. — Не теряя времени турианец прошел вглубь помещения и сел на стул рядом с моей кроватью. — Добрый день, Костас, — Сажусь лицом к турианцу, свесив ноги с кровати. Притворяться ребёнком перед ним, да и перед другими, не намерен. Во-первых, не выйдет, нет во мне ни грамма актёрских талантов. Во-вторых, мерзко это - врать и себе и другим. Я не Адам Беккер. Мне не пять лет. С этим придётся смириться всем, кого это может беспокоить сейчас или побеспокоит в будущем. Как я выяснил ещё в первый наш разговор, этот турианец военный. Хоть и говорит, что он в отставке, но к своей нынешней работе он относится как к службе в войсках своего государства. Это по его словам. Он вообще болтлив, ну или пытается таким выглядеть в моих глазах. Подмазывается, втирается в доверие. Зря. В первый раз он приходил к главному врачу, чтобы справиться о моём здоровье. И сюда заглянул. Как он сказал, ему захотелось познакомиться со своим подопечным поближе. Хорошо врёт, я ему даже на секунду поверил. Во второй наш разговор он, наконец, дал понять, что ему на самом деле от меня нужно. Его интересуют две вещи, связанные между собой. Мои импланты и где меня держали до того как я попал к пиратам. Послать его мне не позволило лёгкое чувство благодарности к тому, что они со мной возятся. Да, я понятия не имею почему они это делают, но мне важен результат. А результат налицо - я уже немного могу говорить, шрамы на теле убрали, и даже уверили, что волосы на голове заново отрастут. Импланты оставили, почему не сказали, но сообщили, что через пару лет их так или иначе придётся убирать из моей головы. Если не убрать, то они меня или убьют, или я пожалею, что не умер, проведя остаток жизни пускающим слюни идиотом с кашей вместо мозгов. Но, я отклонился от темы. Меня лечат, и это единственная причина, почему я не послал настырного турианца в пеший эротический. — У меня для тебя новости, которые тебе понравятся, — Уже подозревая какой-то подвох, я заглянул ему в глаза, — Со вчерашнего дня в наших бумагах ты проходишь под именем Валентин Новиков. — на моём имени он заметно запнулся. — А по-короче имя придумать не мог? — если б он мог хмуриться, полагаю, он бы нахмурил своё лицо, если можно назвать морду инопланетника лицом. — Мы не выбираем себе имя. И какого хрена ты это сделал? — Озвучил я просящийся на язык вопрос. — Что тебе надо? Я уже говорил, но, если нужно, повторю опять: я не знаю, где меня держали. — Я помню. Но тебе не приходило в голову, что я просто хочу тебе помочь? — Смеёшься надо мной? Что толку от такой помощи? Или ты исправил и документы Альянса? — Прикрикнул я, тут же за это поплатившись. Из горла вырвался хрип, затем противный, режущий кашель. Турианец ничего не сказал. Он поднялся, подошел к окну, из которого можно было увидеть лишь стену какого-то высотного здания и ничего больше. Пустой, но хорошо освещенный узкий проулок - всё что видно из окна моей палаты. Постояв немного на месте, он отошел от окна, внимательно при этом осмотрев интерьер палаты. Затем, видимо придя к какому-то выводу, вновь приземлился на стул. — Самое интересное, — Его голос был спокоен и задумчив. — Что я проконсультировался с врачами, что участвовали в твоём медосмотре. И они не выявили у тебя отклонений, которые могли бы привести к распаду, а затем и формированию новой личности. При этом они убедили меня, что такого просто не бывает. Воспользовавшись моментом, они также заставили меня обратить внимание на более мелкие и не столь критичные нарушения в твоей психике. Но об этом поговорим потом. — Махнул рукой турианец, — я понимаю, зачем ты придумал себе новое имя. И хочу заметить, что так ты ни от кого не спрячешься и никого не обманешь. Ты прав, эти бумажки - это мелочи, и ты также прав в том, что от них нет никакого проку. Но твой отказ называться своим именем говорит мне о другом... Турианец подался вперёд. —...врачи не нашли ни одной причины твоему отказу от собственного имени. Я, со своей стороны, тоже не вижу разумного объяснения этому. Кроме одного. Я чую. Я уверен, что ты хорошо знаешь, кто проводил на тебе опыты, Адам Беккер. Ты боишься, что они придут за тобой, чтобы заставить тебя замолчать. И это твоя детская попытка спрятаться за чужим именем несерьёзна, по-детски наивна и глупа. Но, если ты скажешь мне, кто эти люди, я смогу защитить тебя. Сказать что я опешил от слов турианца, значило не сказать ничего. И всё что мне оставалось в тот момент, это сложить пальцы в нехитром жесте и удивлённо прошептать: — Иди нахуй, турианец. *** Этим вечером в кабинете советника было темно. Рабочий день закончен, секретари разбежались и никаких приёмов сегодня больше не будет, а при Костасе можно не держать маску. Несмотря на пару неприятных моментов, слишком долго они работают вместе, чтобы не играть на публику перед ним. Всё это позволило приглушить освещение в кабинете, давая отдых глазам. Бумажная работа утомляет привычные к постоянной нагрузке глаза, и то, что архаичные ручку с бумагой ему заменяют мониторы планшетов и компьютеров, как подозревает Спаратус, только усугубляет проблему. — Может, тебе стоит задуматься об имплантах? — Предложил бывший полковник. Спаратус не был идиотом, прекрасно осознавая, что турианец, сидящий напротив, не забывает писать доклады Примарху. Нет, он не был обижен на это, и зло ни на кого не держит, понимая, что всё это так или иначе направлено на пользу Иерархии, но иногда просто хотелось дать полковнику в морду. Например, как сейчас, сделавший вроде бы разумное замечание Костас снова вызвал такое желание у Советника. Он знает, каждое слово его помощника пропитано ложью и лицемерием. — Я уже не в том возрасте, чтобы испытывать свой организм на прочность. Да и занят я. Лучше узнай у Примарха, когда они найдут мне замену? — Тебя заменят только тогда, когда ты перестанешь справляться со своими обязанностями. — Костас отметил про себя, что для Спаратуса уже не является тайной его второстепенная обязанность. — Но, думаю, правительство пойдёт тебе на встречу, если ты выскажешь желание взять небольшой отпуск или больничный. — А потом без перерыва разгребать то, что успеет наворотить мой заместитель? — раздражение в голосе Спаратуса казалось, можно было пощупать руками. — На это я не пойду. — Тут я ничем не смогу тебе помочь. Спаратус пронзил помощника ледяным взглядом, но от комментариев отказался. — Давай лучше перейдем к твоему недавнему поручению. — Советнику вдруг захотелось поскорее закончить с остатками дел на сегодня, — Как прошла передача биотика Альянсу? — Нормально прошла. Как ты и планировал, Альянсу пришлось подыгрывать нам. Всё прошло тихо и без лишнего шума, посол Альянса выразил благодарность за то, что мы вырвали пропавшего три года назад ребёнка из лап пиратов, и согласился с тем, что пришла пора оставить распри в прошлом и забыть о конфликте, возникшем между нашими расами. Но, ничего конкретного он не сказал. Да и не мог сказать. Вся эта ситуация - игра на публику, а не переговоры о важном. И они это знают. Когда планируешь устроить утечку информации о здоровье ребёнка? — На днях, когда все публично выскажутся по этому вопросу, я начну поднимать шум. К этому уже всё подготовлено. Мальчишку кстати, разговорить так и не смог? — Нет, упёрся, словно кроган. Я к нему и так, и эдак... всё бестолку. Давить на него не стал, не тот случай. Да и не так важны его ответы. — Покачал головой Костас, скрывая раздражение. — Он что-то знает, в этом я точно уверен. Остальное можно было додумать и без него. — И что ты додумал? — Поинтересовался Советник. — Не думаешь же ты, что мы передали его в руки своих мучителей? — Нет, — усмехнулся Костас, — Как бы ты не относился к Альянсу, не смей считать их дураками, иначе это выйдет нам когда-нибудь боком. Нет, я не считаю, что мы вернули мальчишку в лаборатории. Едва ли правительство Альянса допустило бы то, чтобы он оказался на батарианском корабле. Но Альянс не единственные, кто может позволить себе проводить такие опыты. И, если убрать из списка официальные организации, занимающиеся изучением тёмной материи и биотики, но оставить те, что имеют хоть немного сопоставимые с Альянсом влияние и ресурсы, и исключить вероятность того, что опыты над ним проводили не люди, а, пусть даже те самые батарианцы, то вариант остаётся только один. "Цербер".