Две трети

Сережа вернулся домой уже за полночь. Он прекрасно понимал, что Паша этому не обрадуется, что скорее всего вовсе тот не ложился спать, но впервые Сереже было на это глубоко наплевать. С Олегом оказалось так легко и просто, словно они знакомы уже целую вечность. Сколько Сережа себя помнил, у него никогда не было друзей, кроме Паши. Он просто-напросто не сходился с людьми, да и Паша всегда говорил, что всем нужны только их деньги. При этом сам Паша любил быть в центре внимания, сорить деньгами направо и налево, таскать в свою постель всех, кто был не против, а желающих всегда находилось много. При этом любого, кто пытался подобраться поближе к Сереже, Паша был готов разорвать на куски. Он любил повторять, что им никто не нужен, кроме них самих. Сережа просто принимал это как данность. Он любил компьютеры, книги, занимался бизнесом родителей, и ему в целом не был нужен никто рядом. Паши хватало. Это Паша красивый, интересный, умеющий поддержать любую беседу, а Сережа какой-то несуразный, серый, скучный. Так было с самого рождения. Всегда внимание обращали на яркого Пашу, а зажатый Сережа оставался в его тени. Сережа привык быть Пашиной тенью, хотя с возрастом он тоже начинал хотеть друга, а может, даже завести отношения. Но Сережа знал точно, что Паша ему не позволит. Паша запрет его в комнате, если потребуется, как и было эти дни. Открывая дверь, Сережа ощущал внутри некий страх. Он привык, что перечить Паше не стоит. Раньше тому хватало просто запереть Сережу в комнате или подвале загородного дома, чтобы вся дурь, как говорил сам Паша, выветрилась из головы. Последнее время Паша не гнушался и физической расправой. Правда каждый раз потом чуть ли не со слезами на глазах просил простить, говорил, что просто хочет для Сережи лучшего. Сережа уже не верил, но все равно дико боялся остаться один, потерять последнего близкого человека, а еще пора было признать, что он просто боялся Пашу. Он дотронулся до плеча, вспоминая недавний вывих, когда пришлось врать на работе, что неудачно упал с турника на тренировке. Не скажешь, что это брат заломил руку так, что понадобилась помощь травматолога. Последний год Паша становился агрессивнее, злее, словно чувствовал, что Сережа начинает понимать, что никакого добра брат ему не желает. А просто хочет оградить от всего мира. Сережа понимал это, но мысль, что все равно он никому, кроме Паши, не нужен не покидала. Он все же сделал несколько глубоких вздохов и открыл дверь. — Ты где, мать твою, был? — Паша налетел на него сразу, развернул к себе и впечатал в стену так, что перед глазами у Сережи заплясали искры. Сережа даже почувствовал привкус крови во рту — прикусил язык. — Гулял, — спокойно ответил Сережа, — с Олегом. — Я сказал, чтобы ты держался от Волкова как можно дальше, разве нет? — Паша сильнее сжал руки на плечах Сережи. Теперь точно останутся синяки, но Пашу это вряд ли волновало. — Мне казалось, что я взрослый для того, чтобы выбирать друзей и не спрашивать твоего разрешения. — Сережа старательно сохранял спокойствие, понимая, что любое неосторожное слово могло вывести Пашу из равновесия окончательно. — Ты знаешь, что я хочу для тебя лучшего. — Паша отпустил Сережу и отступил. Казалось, приступ агрессии прошел, и он перешел к привычной тактике заботливого брата. Удивительно, что старше из них на целых пять минут был именно Сережа, но лямку старшего упорно тащил Паша. — Думаешь, твой Волков чем-то отличается от тех, кто хочет утащить кусочек богатства? Того, что построили для нашего будущего родители. Это был запрещенный прием. Стоило вспомнить родителей, и Сережа сразу впадал в ступор. Их потерю он не пережил до сих пор, а смерть дяди и вовсе его добила. Родители всегда говорили, что нет ничего важнее и ценнее семьи, а теперь Сережина семья — это Паша. — Прости, — Сережа виновато опустил голову, — но он не такой. Сережа понимал, что звучит сейчас жалко и по-детски, но ничего не мог с собой поделать. Ему нравился Олег, очень нравился, да и не похож он был на того, кому нужны Сережины деньги. И они сегодня просто гуляли по Питеру, болтали обо всем. Ни о каких ресторанах Олег не заикался, ничего не просил, как обычно делали Пашины друзья, которых он возил по клубам и закатывал для них вечеринки. Правда друзьями Паша их не считал, а так приживалами, заявляя, что они нужны для массовки, а ему самому никто не нужен, кроме Сережи. Что они должны быть всегда вдвоем. — Ну, — Паша ласково погладил Сережу по волосам, — ты не первый раз так говоришь, но ты никогда и никому не был нужен, кроме меня. Спорим, что Олег не узнает тебя, как и остальные. Им всем нужна фамилия Разумовский и плевать какой из. У Сережи и раньше пару раз почти появлялись друзья, но Паша всегда их проверял, выходил к ним сам, а они принимали его за Сережу. Сережа потом плакал, потому что был уверен, что Пашины друзья его с Сережей не спутали бы. Сережа так хотел настоящего друга, а в итоге им и правда всегда было все равно, кто перед ними. — Так проверим твоего Олега? — А если он узнает, то ты не будешь нам мешать? — Сережа почувствовал, как внутри просыпается надежда, потому что Олег настоящий, он точно узнает, не может не узнать. Во всяком случае, Сереже хотелось в это верить. — Пусть сперва узнает, а там посмотрим. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. — Паша провел пальцами по щеке Сережи. Тот лишь закивал, снял одежду и полный надежд отправился в ванну. Он верил, что Олег пройдет Пашину проверку. Он верил, что у него наконец-то будет друг.

***

Сережа стоял в столовой и цепко следил за Пашей. Он чувствовал себя неуютно в Пашиной одежде, окруженный его обожателями, пытался, как мог, поддерживать разговор, но взгляд то и дело возвращался к Паше. А тот взял еду, прошел мимо свободных столиков и опустился прямо рядом с Олегом. Олег улыбнулся, кивнул, что-то ответил, потом подхватил рюкзак и направился в их сторону. Сережа попытался сделать вид, что увлечен разговором, хотя сердце бешено стучало. Они договорились, что Паша отправит Олега к нему, чтобы тот сказал, что они с Сережей собираются сегодня вечером погулять. Паша хотел, чтобы Сережа точно убедился, что Олег его не узнал. — Паш, можно тебя на минутку. — Олег остановился рядом с ним, все окружение тут же перевело на него взгляд, рассматривали с любопытством. — Нам бы наедине переговорить. Сережа лишь кивнул, почувствовал, что внутри все рушится, ведь Олег его не узнал. Олег поверил. — Хотел сказать, что сегодня я работаю до десяти вечера, но в одиннадцать буду дома, — сказал Олег, когда они отошли в сторону. — Если хочешь, то мы могли бы посмотреть кино с поп-корном и пивом. Я бы расслабился после работы. Ты сможешь остаться у меня, я даже пожертвую тебе свой удобный диван, а сам завалюсь на раскладушку. — Нам с тобой? — с непониманием переспросил Сережа, перевел взгляд на Пашу, выглядевшего в этот момент довольно мрачным. — Я уже сказал Паше, что собираюсь украсть тебя на ночь, если ты переживаешь об этом, Сереж, — последнее слово Олег особенно выделил, а в глазах у него плясали смешинки. — Так ты догадался? — Сережа почувствовал, что его переполняет радость, захотелось по-детски показать Паше язык, но сдержался. Он не вел себя, как Паша, но его друзья ничего не заметили, а Олег увидел, понял, догадался. Тут же Сережу накрыло чувством вины, потому что он в целом затеял эту дурацкую проверку. — Прости. — Это же его идея, — Олег даже не спрашивал, — знаешь, я не понимаю, что у вас творится, да и по части семейных дел я не спец. — Он запустил руку в волосы, явно не зная, как лучше сказать то, что собирался. — Но мне кажется, что тебе нужно поменьше слушать брата. Тогда до вечера, а то Пашины поклонники тебя ждут. Сережа лишь кивнул, успел подумать, что Пашины поклонники ждут не его, да даже Пашу они не ждут. Действительно наглядное пособие, демонстрирующее ожидание Разумовского, причем, судя по всему, любого. Но это уже не волновало, Сережа смотрел в спину уходящему Олегу и улыбался. У него появился друг, настоящий. Эта мысль теплом разливалась в груди.