Две трети

В этот раз Сережа приходил в себя куда труднее. Ему казалось, что мир плывет перед глазами, голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота. Он попытался сесть, но не вышло, его буквально припечатало обратно к кровати. Сережа слабо застонал, попытался восстановить последнее воспоминание, но в голове стоял туман. Он помнил, как Паша избивал Олега, помнил, как выкрикивал что ненавидит. Ты забрал его у меня. Ты забрал. Эти слова Паша повторял, нанося удар за ударом. А еще Сережа помнил смех Олега. Истеричный, пугающий смех человека, которому уже все безразлично. Сережа помнил, что Олег рассказывал о том, как его избивали в детском доме. Смех как защита, как попытка показать, что тебя все еще не сломали. Смех через боль, через силу. Смеяться, чтобы не скулить и не умолять остановиться, потому что не остановятся, а только больше остервенеют. Зверей не волнуют мольбы, они их только раззадоривают. Олег это прекрасно знал. Мысли о нем заставили все-таки перебороть себя и подняться. В первые секунды мир закрутился перед глазами, Сережа даже закрыл их, чтобы привести себя в норму. Когда он снова их открыл, в полутьме смог рассмотреть силуэт на кровати напротив. Лампочка горела слабо, аптечки на полу не было, а на подносе стоял лишь небольшой графин с водой. Паша явно решил, что они с Олегом не на курорте, поэтому стоит ужесточить их пребывание здесь. Сережа этого ожидал. Он невольно сглотнул, когда увидел воду, ведь пить хотелось зверски, но он не собирался тратить ее на себя. Сейчас все, что его волновало — Олег и его состояние. Сережа поднялся. Ему нужно было добраться до Олега, а не думать о том, что в ногах полнейшая слабость. Он знал, что среди Пашиных «друзей» имелись и медики, способные достать все что угодно, если им хорошенько заплатят. Деньги решают все. Именно по этому принципу жил Паша. Сережа добавил бы еще «знакомства», ведь он, имея денег не меньше, чем у Паши, не смог бы направить их в нужное русло. И это, пожалуй, сейчас раздражало, ведь мог бы и надавить на Пашу. Сережа кое-как преодолел расстояние между своей кроватью и Олега. И что за дрянь вколол ему Паша? Почему так болела голова, все плыло перед глазами? Как он в таком состоянии сможет помочь Олегу. Скорее всего, именно этого Паша и добивался. Хотел, чтобы Сережа чувствовал себя беспомощным, потому что ничем не мог помочь. Ничего не мог сделать. Он опустился на колени возле Олега. Тот спал или был без сознания — Сережа не смог бы определить точно. Порезы кровоточили, а синяки наливались бордовым. В этот раз Паша даже обрабатывать раны не стал, простынь под Олегом пропиталась кровью. — Олеж, — тихо позвал Сережа и дотронулся пальцами до лба. Он показался горячим, страх, что Олег просто провалится в бред, парализовывал. Как Сережа вытащит его? Как справится один? И сколько Олег еще протянет в таком состоянии? — Сереж? — Олег открыл мутные глаза, посмотрел на Сережу, даже попытался поднять руку, но у него попросту не хватило на это сил. Сережа слабо улыбнулся, он переживал, что Олег примет его за Пашу. Он боялся, что Олег начнет его ненавидеть, видеть в нем того, кто причинил ему так много боли. Нет, Сережа был готов к тому, что после они, скорее всего, расстанутся. Ну, не сможет Олег быть с ним после всего. Сережа станет вечным напоминанием о том, что произошло в этом подвале. Но это потом, а сейчас им нужно держаться вместе. Нужно, чтобы Олег доверял ему, как прежде. Хотя Сережа не видел ни одного шанса, чтобы они оба смогли выйти из этой ситуации живыми. Он снова огромным усилием воли заставил себя встать, налить воды и приложить к губам Олега. Олег пил жадно, но небольшими глотками, было видно, что это дается ему с трудом. — Как ты? — спросил Сережа и тут же захотел ударить себя чем-нибудь посильнее. Наиболее глупый и неуместный вопрос придумать было крайне сложно. — Думаю, ты не поверишь в мой ответ, — Олег попытался усмехнуться, но только скривился от боли. Его губы были разбиты, Сереже хотелось проверить целы ли зубы, но он не знал, как это сделать. — Прости. — Перестань это повторять. Ты не виноват, — выдохнул Олег. — Олег, ты должен… — Сережа замолк и посмотрел на Олега. Он не знал, как сказать, что принял решение: если Паша хочет чьей-то смерти, то Сережа к ней готов. Ради Олега он пойдет на все. — Он не отпустит меня, даже если ты умрешь. — Но это единственный выход, — возразил Сережа. — Ты сам знаешь, что это не так. — Олег посмотрел на Сережу, и в его взгляде было столько боли, что Сережа не мог спокойно смотреть в эти глаза. — Я не смогу, — тихо сказал Сережа и уткнулся лбом в кровать Олега. Тот все же нашел в себе силы поднять руку и слабо провести по Сережиным волосам. Сережа только с Олегом осознал, что такое настоящее счастье, что можно любить и быть любимым, но при этом тебя не будут гнобить и унижать. Олег стал для него спасением. — Без тебя не смогу. — Сможешь, — ответил Олег, — и сможешь наказать Пашу, отомстить. Сережа лишь поднял на Олега взгляд, долго рассматривал лицо, вглядывался в глаза, хотелось сказать так отчаянно много, но он лишь потянулся к губам Олега, преодолевая слабость во всем теле и легонько коснулся уголка губ. — Я люблю тебя, — тихо прошептал Олег. — И я тебя люблю. — Сережа коснулся губами теперь его щеки, а после встал и развернулся, глядя прямо в камеру. — Я согласен на твои условия, если его смерть спасет мою жизнь, то так тому и быть. — Сережа сказал это, его голос даже не дрогнул, хотя внутри он умирал в самом прямом смысле этого слова. — Правильный выбор. — Дверь отворилась и на пороге появился Паша с ножом в руке. — Давно стоит прервать его страдания. Не переживай, я сделаю это быстро. — Не ты, а я, — уверенно ответил Сережа. Паша замер в нескольких шагах от него.