Вместе с Орочимару я продолжал тренироваться по тому же плану. Но суету в наш обыденный темп жизни ввела общая проверка для всех пятилеток.
Нас отвели в местный госпиталь, просветили нас из рук, поваляли на каких-то рисунках. После этого часть ребят отпустили обратно в детдом, а оставшихся повели куда-то по коридору, я и мой дружбан пристроились в конце этой детской толпы.
Нас отвели в комнату, в которой стояло два стола с какими-то непонятными бумажками. Ещё в этой комнате находились три человека: медик, медик и самый крутой медик.
Вы можете задаться вопросом почему последний медик самый крутой? А потому что он по совместительству ещё является и главой деревни Хаширамой-сама.
Когда все дети встали у стены, хокаге начал читать свою речь: «Мы собрали здесь лучших из вашего потока, вашим очагам чакры необходимо только небольшое вмешательство для полного пробуждения, — на следующих словах на его лице появился почти детский восторг, — а двое из вас пробудили очаг сами в столь раннем возрасте, это просто поразительно, я так горжусь вами, — после он продолжил говорить с прежним выражением лица, — после пробуждения очага мы проверим вашу стихийную предрасположенность, а и, кстати, дети, которые уже пробудили очаг, можете подождать в коридоре».
Я вышел из кабинета, вслед за мной вышел и мой друг. Я ожидал, что он тоже пробудил очаг (ну серьёзно столько медитировать и не пробудить очаг это каким лохом надо быть?), но я всё же решил спросить про то как он его пробудил.
— Слушай Орочимару, а ты как очаг пробудил? — спросил я.
— Мне родители помогли его пробудить, и читать научили, и писать, — дрожащим голосом ответил мой новый друг. -Они вообще всему меня научили, — уже срываясь в плач продолжил Орочимару, — и где они сейчас? А такими сильными казались… — закончил говорить мой друг, но продолжил плакать.
— Эээ, ну ты, это, дружище, — в полном афиге от резкого срыва моего единственного друга содрогающимся голосом сказал я, — не расстраивайся, мне, вот, всё самому приходилось, я даже своих родителей не знаю, а они тебе много полезного передали, — дальше я продолжил говорить увереннее, — нам надо превзойти своих родителей, не посрамить их честь и выжить назло всем бедам! — нелепо попытался подбодрить друга я.
— А ты же меня не бросишь? — неуверенно спрашивает он.
— Э, что за вопросы? Конечно не брошу: ты мой единственный друг! — утверждаю я
— Точно-точно не бросишь? — промямлил он свой вопрос ещё раз.
— Точно. Такого мямлю, как ты, мне ещё и защищать придётся! — сказал я.
-Э, ты что о себе возомнил? Да я тебя в будущем в лепёшку раскатаю! — уже увереннее говорит мой кореш.
Вот так бы сразу, а то меме меме, — говорю я.
— Да иди ты. — с выдохом и лёгкой улыбкой отвечает он.
— Ты хорошо пишешь и читаешь? — спросил я, меняя тему разговора.
— Да, хорошо, а ты? — отвечает Орочимару.
— Читаю я хорошо, а про уровень моей каллиграфии мне сказали, что он подходит для фуиндзюцу, а, и ещё, ты случаем не знаешь, что такое фуиндзюцу? — продолжил я.
— Фуиндзюцу — это мастерство печатей, которые могут очень многое: от выполнения ролей светильников, до запечатывания биджу. Эти печати требуют очень высокого уровня каллиграфии, так что можешь собой гордится. — поясняет мне мой умный друг.
— Аааа, понятно, спасибо. — благодарю за пояснение я.
— Если у тебя родителей не было, как ты писать и читать научился? — интересуется Орочимару
— У нас в детдоме курсы есть обучающие этому, они обычно с пяти лет преподаются, но я пораньше попросил научить. — утоляю интерес друга я.
— Но если мы уже этому обучены, то что мы делать будем во время курсов? — спросил мой друг.
— Мне откуда знать. — отвечаю я.
И тут из комнаты выходят остальные дети, и среди них проходят примерно такие шепотки: «Да вам для пробуждения очага совсем чуть-чуть, ага сраный хокаге. До сих пор всё тело жжётся».
После того, как все ушли, из-за двери раздался зычный голос хокаге: «Оставшиеся, самородки вы наши, заходите!»
Мы зашли в кабинет, нам сказали подойти к столам и взять бумажки. Когда я взял бумажку она потемнела и рассыпалась. Проверяющий сказал, что у меня стихия земли. Я подумал, земля — это, конечно, хорошо, но если бы огонь был то ваще огонь было, а с моей землёй только камнями кидаться, или нет, я не знаю. Какие, интересно, техники земли есть?
Медик, записывая в мою типа медицинскую карту бормочет: «Так и запишем: основная стихия — земля, — и тут остатки бумаги резко так полыхнули огнём, что аж все в комнате обратили внимание, а мой врач тоже заметно прифигел и продолжил писать, но бормотал уже другое, — так и запишем, основная стихия — огонь, ага, а пацан могёт, только вторую куда писать?»
После он громко задал вопрос хокаге: «Хаширама-сама, а куда вторую стихию писать, если у этого молодого человека их две?» Медик, проверяющий Орыча (так я называю своего друга про себя), повторил: «У моего тоже две, так куда вторую писать, хокаге-сама?»
А в это время сам хокаге стоял с ошалевшим лицом. Он провтыкал так ещё минуты две. Потом лицо хокаге снова приобрело восторженный вид, и он начал нам говорить: «Ребята, вы поразительны, к пяти годам пробудить очаг ещё и самостоятельно, при этом иметь сразу две стихийных предрасположенности, а запас чакры? У Орочимару-куна как у полноценного генина, а у Джирайи-куна, как у чунина! С такими запасами остальные освоить — как нефиг делать! Именно такие люди и станут в будущем опорой для нашей деревни, пусть ваша Воля Огня всегда будет сильна!»
После окончания своего эмоционального спича, хокаге приобрёл прежний вид и сказал нам: «Всё можете идти, я о вас позабочусь».
«Хай хокаге-сама», — сказали мы и покинули комнату.
Когда мы вышли на улицу, я сказал Орочимару: «А мы оказывается крутые, да, Орочимару-кун?»
— Да, Джирайя-чан, — ехидно ответил мой друг.
— Засунь свой «чан» себе куда по глубже, не то я сам тебе его засуну туда — набычился на Орыча я.
— Не кипятись, успокойся, сделай глубокий вдох, — сказал Орыч, но после добавил, — можно я тебя Джи называть буду?
— Можно, только тогда я тебя Орычем звать буду, пойдёт? — ответил я.
— Пойдёт, — сказал мой друг, чуть позже он добавил — Как думаешь, что имел ввиду хокаге, когда сказал, что о нас позаботится?
— Может быть он приставит к нам персональных тренеров? — предположил я.
— Это было бы хорошо. — уже улетая в свои мечты, отвечает мой друг.
Дальнейшую дорогу до детдома мы прошли молча: каждый в своих думах. Орочимару, наверное, думал о дальнейших тренировках с хорошими наставниками, а я думал о том, что сильно хочу жрать, вот бы быстрее до дома дойти.
***
Сидя в своём кабинете, Хаширама думал: «Орочимару, как и ожидалось от сына своих родителей, бывших одними из сильнейших шиноби Конохи, показывает высокие результаты, а на его друга надо обратить более пристальное внимание: являясь сиротой, этот Джирайя сам пробудил очаг, да ещё и обладает сразу двумя стихийными предрасположенностями и впечатляющим для его возраста запасом чакры. Надо бы проверить его, возможно, кто-то из его родителей был из клана Сенджу или из Узумаки. Всё-таки, они будут хорошей командой для Цуны».
Позже, изучив личные дела ребят, хокаге задумался: «Они уже умеют читать и писать, то есть время курсов у них свободно, может стоит приставить к ним учителя, вот только кого? Ай ну да ладно, Тобираме скину, пусть он разбирается, сам же заставил на эту проверку прийти — вот теперь пусть отдувается. Ещё у меня времени нет, первый Гокаге Кайдан уже совсем скоро, а там походу ещё и война начнётся, и пойдёт всё по наклонной, как всегда стараешься, стараешься, а результата нет… Эх, пойду посплю лучше, а то эти думы омрачают мой разум».
***
«Да, Хаширама уже совсем офигел, — мысли примерно такой направленности витали в голове Тобирамы, — у нас тут, значит, война на носу, а он там двум ребятишкам потенциальным учитель нужен, достань его откуда-нибудь, Откуда скажи на милость? Из-под земли я его тебе что ли достану? — когда Тобирама дочитал до момента, где Хаширама назвал Орочимару и Джирайю будущей командой Цунаде, он смягчился и вспомнил, что из-за очень напряжённых миссий в Конохе много шиноби-инвалидов, даже АНБУ есть, а это значит, что можно подобрать из них подходящего учителя».
После того, как Тобирама мельком глянул личные дела пацанов, он написал и отправил небольшой приказ: «АНБУ, носивший позывной «бегемот», через неделю начинаете обучать Джирайю и Орочимару — сирот из «Детского дома для будущих шиноби №1», личные дела прилагаются, должны доучить до уровня Цунаде, они будут с ней в команде. Тобирама Сенджу.»
Потом Тобирама пошёл проверять программу брата на Гокаге Кайден, а то опять какую-нибудь чертовщину напишет — не отбрехаемся потом.
