Через песок и море | Through Sand And Sea

Должно быть, в какой-то момент она заснула, потому что проснулась, свернувшись калачиком в кресле, всё еще одетая, а солнечный свет уже согревал комнату. – Темпус, – пробормотала она. Одиннадцать утра? Наверное, ей необходимо было выспаться. Она встала, разминая спину, и осторожно подошла к кровати. Снейп, должно быть, уже вернулся в Хогвартс. А Беллатрикс всё ещё крепко спит... Глядя на неё, она почувствовала, как начало колотиться её сердце. «Она не может причинить тебе вред. Она в коме. Она не собирается вскакивать и хватать тебя, Гермиона, не будь смешной.» На прикроватном столике лежала записка и довольно много зелий. Она узнала написанные каракули, которые видела во время учёбы в Хогвартсе: Я вернусь сегодня в полночь. Думаю, что чары Фиделиуса могут быть Вам полезны. Мы поговорим об этом позже. А пока, давайте ей зелья, по одному утром и вечером. – С.С. Её взгляд скользнул по зельям. Посмотрим... Восполнение крови, какой-то мышечный релаксант, укрепление костей... И, как она предполагает, восстанавливающее зелье от недоедания. Как она оказалась главным целителем Лестрейндж? Той довольно нелепо будет узнать, что все это время именно Гермиона спасала ей жизнь. Гермиона, которая вернула ей хорошую внешность. Не внешность. Она не имеет в виду... Она просто имеет в виду, что сейчас, сразу после Азкабана, она выглядела чертовски хуже, чем во время войны, когда она не скрывалась. Вот и всё. Это просто... эстетично. В сравнении. Погодите, о чем она думала? Эта женщина умерла бы, если бы не она! Она в долгу перед Гермионой! Это то, с чего нужно начинать, чтобы держать ведьму в узде. После зелий для Лестрейндж и завтрака для себя, разумеется. Теперь, когда женщина крепко спала, а Снейп не придет до полуночи, у Гермионы наконец-то появилась секунда, чтобы подумать. Поесть. Почувствовать себя получеловеком. Смыть кровь Лестрейндж со своих рук... Она отвлекает себя, мысленно составляя список покупок, пока опрокидывает зелье за зельем в рот Лестрейндж, не желая думать об этом слишком много. Это странно интимно, и она боится, что женщина либо начнет задыхаться, либо внезапно проснется. Но она, конечно же, не делает ни того, ни другого, а просто спокойно лежит. Это еще более странно – видеть ведьму в покое. Лестрейндж всегда в движении. Она всегда полна энергии, либо скована, готовая взорваться, либо вибрирует, либо наносит удар по ближайшему человеку, разрывая мир на части. Гермиона передернула плечами и еще раз потянулась. Мерлин, как же всё болит. Прошло много времени с тех пор, как ей приходилось бороться за свою жизнь. Пора принять горячую ванну, надеть свежую одежду и сходить в деревенский магазин. Если только она сможет найти немного денег... Ей следовало попросить их у Снейпа. Может быть, вместо него ей следовало вызвать Нарциссу? У нее точно нашлись бы несколько галлеонов... Она поднимается наверх, в ванную, думая над решением своих финансовых проблем. Первая из тех проблем, которых, как она уверена, сегодня будет очень и очень много. Гермиона со вздохом открывает дверь ванной.

»-———— — ————-«

Вымытая и посвежевшая, в новых одеждах, преображенных злополучной занавеской, она спускается вниз и натягивает затхло пахнущий старый плащ тети Мюриэль. – Эскуро. Ничего не происходит. Как странно... Что-ж, может быть, плащ защищён от изменений? И тут ее мантия снова превращается в занавески. Гермиона накидывает на себя мантию и спешит наверх, в комнату, где она переодевалась. Что происходит? – Акцио, одежда! Ее вчерашняя одежда так и лежит скомканной на полу. Теперь она начинает паниковать. О, нет. Нет-нет-нет, она оставила защитные заклинания на себе на всю ночь. Должно быть, она полностью истощила свое магическое ядро! Она натягивает на себя вчерашнюю одежду. Ей нужно обратиться к целителю! Что, если она потеряла свою магию? Что, если... Перестань паниковать. Если твоя магия не работает, значит, защитные чары на тебе спали, и тебя больше не истощают. Твоя магия вернётся. Должна. Это полностью разрушает её планы на сегодня! Гермиона решила аппарировать прямо в Косой переулок и перевести немного денег со своего маггловского сберегательного счёта. Её родители открыли его для нее, когда ей исполнился двадцать один год, и она надеялась, что Гринготтс воспримет ее возраст буквально, а не по дате рождения – магия гораздо более точная в таких вещах, чем компьютерные системы учёта. Ее желудок ворчит на неё. – Да, я знаю! Я думаю!, – бормочет она про себя. О, нет. Если ее магия иссякла... Неужели вся защита спала? Она снова спускается по лестнице, запыхавшись. Руны должны быть в порядке. Они держатся годами, веками. Они древние не просто так. Если уж пирамиды всё ещё активны, то коттедж точно должен продержаться несколько часов. Она потеряла антиаппарационые щиты и щиты против злоумышленников, но с этим ничего не поделаешь. Итак, еда. Проблема с домами волшебников в том, что все зависит от магии. Она не найдет здесь ни машины, ни велосипеда. Ей придется идти в Тинворт пешком. А что потом? Она потянулась в свои расширяющиеся карманы — там по-прежнему только пророчество, свиток, записка, порошок для камина и любовное зелье. Все деньги она оставила в верхней мантии в офисе. Она кладет порошок для камина обратно на каминную полку, даже не в состоянии пользоваться им без магии. Отлично. Нет денег. Никакой магии. Запертая в прошлом, без друзей, где никто из знакомых не должен её увидеть. Чтобы не усложнять ситуацию, она пытается остановить парадокс, который приведет к гибели мира, а компанию ей составляет только Спящая Красавица. Не красавица. Спящий Демон. Она определенно больше Малефисента, чем принцесса Аврора. В детстве Гермиона обожала этот фильм, но теперь вся эта история со спящей красавицей кажется ей гораздо более жуткой. Она подходит к комнате Лестрейндж и готовится, прежде чем прислониться к двери. Она выглядит намного лучше. По крайней мере, её лицо приобрело больше красок, и она стала меньше похожа на труп. Это немного усугубляет ситуацию. Кажется, что она может проснуться от малейшего звука... Сосредоточься, Гермиона. Завтрак. Пожалуйста, скажите, что у женщины есть деньги! Это очень маловероятно, но... Она переводит взгляд со спальни на входную дверь. Окровавленная одежда всё еще валяется на полу в холле — Снейп точно не убрался перед уходом. Она подходит и приседает, морщась. Пусть это и чистая кровь, но все равно такая же отвратительная, как и у всех. Посмотрим. Корсет, платье... карманы? Нет. Видимо, карманы еще не изобрели в ту эпоху, в которой живёт Лестрейндж. Отсталая умом, отсталая телом. Так... Где же она хранила свою палочку все это время? Или палочку Гермионы, когда она ее забрала? Она не хочет знать. Подождите. До движения за права женщин, когда начали появляться карманы, женщины хранили деньги и другие вещи в кошельках, привязанных к запястьям или внутренней стороне платья. Воры часто упускали их. Именно поэтому были изобретены противокражные амулеты и привороты. Она более тщательно проверила внутреннюю сторону платья, надеясь, что на нее не посыплется неприятное проклятие — если бы её одежда кусалась в ответ, это было бы очень даже в стиле Лестрейндж. Ага! Кошелек! Она осторожно развязывает шнурок. Пока что никакого проклятия. Похоже, никто не осмелится украсть у ведьмы. Она сама себе антикража. Гермиона заглядывает внутрь.... И роняет его. Её сейчас стошнит. Она бежит к кухонной раковине, едва успев успеть, прежде чем на ее лбу выступит пот, и у нее начнется рвота, ее живот вздымается. Скажи мне правду! Ты лжешь мне! Как ты попала в мое хранилище? Она хватается за край раковины, комната кружится. Я не знаю, я... Отстань от меня, просто остановись! Это, это больно. Она прижимает руку к груди, смотрит в окно на море. Окно. Она не в ловушке. Она может уйти. Она... Она выбегает через парадную дверь, захлопывая ее за собой, и несётся по дюнам навстречу волнам. Песок летит ей в лицо, соленый воздух жжет, глаза слезятся. А потом она просто плачет. Кричит на ветер и море и падает на песок, сжимая его в кулаки и наблюдая, как песок летит по воздуху. – Я хочу, чтобы это прекратилось! Я больше не могу! Я хочу домой! Она подгибает колени и прячет лицо от песка, и ветра, и всего мира. Она не хочет быть здесь. Она так старалась, чтобы убраться из этого места. Серебряный кинжал. Кинжал у нее. В ее сумочке. Просто лежит там. Кинжал, который вырезал это слово на ее руке. Кинжал, которым убили Добби. Ох. Она медленно поднимает голову. Получится ли? – Добби? Ты меня слышишь? На мгновение – ничего. А потом треск аппарации. – Мисс Гермиона? Вы зовёте Добби, мисс? Гермиона обнимает эльфа. – О, Добби! Спасибо тебе! Я так рада тебя видеть! Эльф розовеет и отстраняется от нее, дёргая себя за уши. – Вы очень добры, мисс. Вы всегда добры к Добби. Добби до сих пор носит одежду, которую вы ему сшили. Он смотрит вниз на свои ноги. На нем несовпадающие вязаные носки. Гермиона улыбается и вытирает глаза. Как же она по нему скучала! – О! Вы плачете! Добби не заметил, вам больно? Плохой Добби! Плохой, плохой, плохой... Он оглядывается по сторонам в поисках какого-нибудь способа причинить себе боль, но, поскольку вокруг только песок, он немного растерялся. Он бросается на землю, ударяясь головой о дюну, но Гермиона ловит его за плечо и тянет назад. – Нет, Добби, остановись. Я не ранена, мне просто нужна твоя помощь. Ты можешь мне помочь? Он перестает бороться и поворачивается к ней лицом, глаза невероятно расширены. – О, да! Добби всегда помогает подруге Гарри Поттера. Ты хорошая ведьма. Добби это знает. Отлично! Видите, вот почему она работает в Департаменте по контролю и регулированию магических существ. Весь ее мир рушится, и вот — Добби, существо, которого Лестрейндж не удостоила бы ни именем, ни одеждой, рассматривая как грязь под ногами, настолько силён, что может спасти Гермиону, даже не пытаясь. Он заслуживает гораздо большего. – Спасибо, Добби, это очень мило с твоей стороны. Видишь ли, моя магия сейчас не работает, а я очень голодная и замёрзла, и мне нужны кое-какие вещи. Не мог бы ты отвести меня в мой дом, дом моих родителей? Мне нужно собрать кое-какие вещи. А потом мне, возможно, понадобится сходить в Гринготтс и взять немного денег. – Конечно, мисс, где вы живёте? – он протягивает руку. Гермиона с улыбкой берет ее. – Пикет Пост Клоуз, Мартинс Херон. И нам нужно будет быть невидимыми. Это маггловский район, и я не уверена, что мои родители будут дома. Какой сегодня день? Вопрос, кажется, не смутил его, он просто кивает. – Сегодня среда, мисс Гермиона. Девятнадцатое июня. Значит, её родители будут на тренировке, а до возвращения Гермионы-подростка домой на лето ещё как минимум неделя. – О, Добби, прости, ты ведь не нужен в Хогвартсе? Я могу подождать, если у тебя ещё есть дела на сегодня. – Вы спрашиваете, свободен ли Добби? Вы очень добры, мисс, но Добби всегда свободен. Мистер Дамблдор сказал Добби об этом. Он сказал, что Добби может остаться в Хогвартсе, но Добби все равно остаётся свободным эльфом. – Конечно, да, прости. Тогда я буду очень благодарна за твою помощь. Добби решительно кивает, и пляж исчезает, а её ноги шлёпают по асфальту. Что ж, это было гораздо более гладко, чем обычная аппарация. Надо будет спросить его, как это работает; она могла бы проходить через неё легче, а не ощущать себя так, будто её протискивают через трубку. – Мы будем невидимы, если вы будете держаться за Добби, мисс. Машины на въездной дорожке нет. Значит, они на работе. Она подходит к входной двери, все еще держа Добби за руку, и нащупывает под цветочным горшком запасной ключ. Она миллион раз просила родителей не оставлять его там, но сейчас она рада, что они не слишком заботятся о безопасности, доверяя соседскому дозору и охранникам, которых Орден поставил прошлым летом. Дверь отпирается достаточно легко, и она быстро выходит в коридор, увлекая за собой Добби, и со вздохом закрывает за ними дверь. Наконец-то. Хоть какое-то подобие дома. Пора составить список и найти старый сундук. С помощью магии это было бы гораздо проще, но... Возможно, ей придется прибегнуть к помощи Добби. Она улыбается ему. Ну и денёк у них намечается! Ей надо как-то отблагодарить его за это. Сколько носков она сможет ему связать?