»-———— — ————-«
Прошло еще два дня. Два дня запоминания каждой детали всего, что когда-либо говорила и делала ведьма, выражения ее лица, языка ее тела — всего, что может помочь. Ни одна деталь не должна остаться неизученной. Гермиона не сдерживала свои наклонности всезнайки. Пришло время последнего экзамена на ТРИТОН, и Лестрейндж – тема. Эссе. Последний и самый сложный вопрос. Поэтому, конечно, она сидит за кухонным столом, в той же одежде, что и вчера, пьет слишком много кофе и окружена пергаментом. Рулонами пергамента. Скомканные шарики, разбросанные по полу. Диаграммы и графики возможностей. Перо, чернила, фломастеры и записки. И окончательный вариант. Потому что Гермиона думает, что, возможно, нашла решение. Все это время оно было у нее перед глазами, просто оно слишком безумно, чтобы переварить его. Снейп сказал: – Не верьте тому, что говорит Лестрейндж, верьте тому, что она делает. И Лестрейндж мгновенно поняла, что происходит, когда Гермиона упомянула о путешествии во времени. Гермиона встаёт на ноги, прижимает палец к губам, и начинает разыгрывать воспоминание. Они сидели за столом... И, когда Лестрейндж услышала о путешествии во времени, она перестала злиться и... рассмеялась... и села. В шоке? Потому что устала? В неверии? Значит, она понимает последствия. Она сказала Гермионе, что та глупая, раз связалась со временем. Беллатрикс не глупа. Значит... Она не будет шутить со временем! Она знает, что наступит конец света! И тогда Волан-де-Морт тоже умрет, она никогда не достигнет своей цели, своего дела. Она сказала, что ей все равно, сказала, что это проблема Гермионы... Но это было тогда, когда она была близка к краху и отчаянно хотела уйти. Итак. Лестрейндж тоже не хочет, чтобы временная линия изменилась... По крайней мере, заметно изменилась. Она все еще слизеринка, она определенно попытается повернуть все в свою пользу. Найдет способ выжить, может быть, инсценирует свою смерть... или смерть Волан-де-Морта. Гермиона вздрогнула. Теперь есть проблема на более позднее время. Беллатрикс знает, что ей нужно незаметно изменить временную линию. Хитро. Например, когда Гермиона спасла Сириуса и Клювокрыла – для всех остальных ничего не изменилось. Никто, кроме нее, Гарри, Дамблдора и Сириуса, не знал правды. Но чтобы сделать это сейчас... Лестрейндж нужна информация. Нужно знать все... То же самое, что и в Министерстве! Она сказала, что запомнила все, что там было. Она кажется импульсивной и контролирующей только потому, что она формирует мир вокруг себя, в своей зоне комфорта. Делает вещи, которые знает. Ходит туда, куда знает. Вот почему она ненавидит маггловский мир, вот, почему она ненавидит Гермиону! Ненависть происходит от страха. Она никогда не знала ничего маггловского, и ей говорили, что это отвратительно, опасно. Она избегала маггловского мира всю свою жизнь... Поэтому она ничего о нем не знает! Она – всезнайка, как и Гермиона, просто у нее есть один слабый предмет. Вот с этим Гермиона может справиться. Понять. Если у них обеих одна цель – не менять время, то они могут работать вместе, как сказано в пророчестве. Она просто... Гермиона подходит к книжной полке, чтобы взять еще несколько рулонов пергамента. Это требует тщательного планирования. Когда Лестрейндж чего-то не знает, ее первая реакция – выпытывать у вас информацию, пока вы ее не дадите. Что ж. Это очень рискованная стратегия. Очень по-гриффиндорски, но... Она садится за стол, освобождая место. Что, если Гермиона просто даст ей все, что она хочет? Позволит ей делать все, что угодно, говорить все, что угодно? Ей придется хранить секреты Гермионы и не менять ничего из того, что Гермиона знает как факт, пока она не вернётся в 2005 год. Так что, Гермионе придется полностью довериться интеллекту другой ведьмы, ее инстинктам выживания; передать ей контроль над миссией. Гермиона ненавидит терять контроль — у нее всегда есть план, и она всегда именно та, кто говорит ребятам, что делать. Но ей придется измениться. Адаптироваться. Снейп прав, Лестрейндж никогда не будет под контролем. Особенно под контролем Гермионы. И, возможно... В то же время... Лестрейндж пора получить несколько маггловских уроков. Если Гермиона сможет быть хитрой... Лестрейндж сможет случайно узнать некоторые вещи. В конце концов, она – всезнайка, самая умная ведьма своего возраста. Гермиона сможет легко сопереживать этому. Она усмехается про себя. Пора заняться планированием, и, как только оно будет завершено, настанет время разбудить спящего дракона. Это просто безумие. Совершенно безумная затея... Хорошо, что она гриффиндорка.»-———— — ————-«
Итак, на следующее утро, когда солнце только начало пробиваться сквозь дождь и затяжной туман, все было готово. Она решила, что ей нельзя проявлять угрозу или агрессию — это может привести ее к распятию. Это означает, что ведьму нельзя заманивать в ловушку, нельзя ее удерживать. Гермиона просто разбудит ее и оставит записку, в которой объяснит, что она вольна делать все, что пожелает, но Гермиона надеется, что они смогут работать вместе, чтобы соблюсти временные рамки. Она оставит Лестрейндж пророчество на память и обещание показать ей любые воспоминания о будущем, которые она захочет увидеть, чтобы ничего не менять. Таким образом, она будет нужна Лестрейндж живой и умственно дееспособной. Она также добавила постскриптум по поводу всей этой лжи с обсыпным лишаем. Будет очень плохо, если кто-нибудь увидит ее прямо сейчас — прикрытие Снейпа будет полностью сорвано. Ей потребовалось некоторое время, чтобы довести письмо до совершенства, но, кажется, она нашла лучший подход. Ей пришлось переписать его несколько раз, потому что оно становилось слишком подробным или покровительственным. Она должна помнить, что Лестрейндж — это не Гарри или Рон, Гермиона ничему не учит ее и не дает советов. Она сдается. Это ужасно некомфортно, и кажется просто неправильным перед лицом такой пуританской, предвзятой чепухи, но... Она должна отбросить свою гордость. С точки зрения боевых способностей и опыта... Лестрейндж побеждает. Если ей придется отказаться от контроля, чтобы спасти мир, она сделает это. Лестрейндж не согнется, поэтому Гермиона согнется, пока все не сломалось. Она бодрствовала уже не один час, приготовясь, по обыкновению, за несколько часов. В конце концов, она не смогла больше терпеть и в последний раз прогулялась вдоль скалы по пляжу. И остановилась. На самой вершине. Сможет ли она сделать это? Она смотрит на океан, разгоряченная походом, но плотно закутанная в плащ, прижимая его к себе для удобства, теребит ткань между пальцами. Правильно ли она поступает? Может ли она действительно просто... Отдаться монстру? Безумной женщине? И верить, что она поступит правильно? Она начинает дрожать и делает шаг назад от края. Почему она? Разве Гермиона не прошла через все это? Почему от нее требуют большего? Это может быть последний день, который увидит земля. Если ведьма не послушает... И она может убить Гермиону. Готова ли она умереть ради крошечного шанса спасти мир? Она испускает дрожащий вздох и вытирает слезы с глаз. – Гарри сделал это, – шепчет она ветру и открытому океану. – Ты тоже можешь это сделать, Гермиона. Посмотри в лицо своему монстру. Откажись от контроля и... И если наступит конец света, если ты не выживешь, там, наверху, тебя ждут знакомые лица.»-———— — ————-«
Гермиона стоит за дверью спальни, и ее сердце бешено колотится. Она может это сделать. У нее есть письмо и пророчество. У нее есть копии письма в других частях дома на случай, если ведьма сожжёт его на месте, не читая. У нее есть зелье, чтобы пробудить ее. Она только молится, чтобы оно не подействовало слишком быстро. Гермиона открывает дверь и подходит к прикроватной тумбочке, кладет письмо, пророчество и палочку ведьмы, не глядя на кровать. Это безумие. Она определенно не должна этого делать. Она должна оставить ее спящей и сделать это в одиночку. Ее взгляд падает на пророчество. О, она ненавидит гадания. Но... Пророчество уже сбывается. Первая часть уже произошла! Она не может проигнорировать это. Она отводит взгляд и медленно поворачивается к кровати. К Беллатрикс. Вчера она попросила Добби принести ей кое-что из одежды Лестрейндж — платье и верхнюю мантию; она оставила их в конце кровати вместе с ее сумочкой. Она сжимает челюсти и откупоривает зелье, открывая рот ведьмы. Гермиона делает резкий вдох. Вот оно. Она быстро вливает все зелье в рот женщины, останавливаясь только для того, чтобы убедиться, что та не задохнулась, а затем выбегает из комнаты, бежит к входной двери и выходит на песок. О, Мерлин, это было ужасно! Она даже не смеет оглянуться, просто бежит как можно быстрее по тонущим песчаным дюнам в сторону города. Ее лёгкие горят, ноги болят, но она не останавливается. Она просто стонет от боли и бежит дальше, не обращая внимания на затрудненное дыхание, пока не достигает города и не заходит в первое кафе. Грейнджер рухнула на стул. О, боги. Она умирает. Что она только что сделала? Глупо, Гермиона. Ты не Гарри. С какой стати ты... Это логично. У нее есть свои причины. Это единственный выход. Правда? Она вся кипит, стягивая с себя плащ. Люди смотрят на нее; она откидывает плечи назад и подтягивает к себе меню. Ей понадобится много чая, чтобы успокоиться. И, возможно, немного торта. Много торта... На завтрак. Она забыла, как сейчас рано, едва перевалило за восемь. Ей повезло, что кафе открыто. Подошла официантка, неуверенно посмотрев на нее. – Эм, здравствуйте, – говорит она, — просто принесите... Одну секунду. Наверное, воды. Это было бы замечательно. Официантка закатывает глаза и идёт обратно к стойке. Гермиона со стоном опускает голову на стол. Это будет очень долгий день.