Через песок и море | Through Sand And Sea

Гермиона осторожно подкрадывается, стараясь не наступить на эльфов по пути. О, да они просто, стоять и смотреть не... – Извините меня, пожалуйста! Я пытаюсь пройти к столу. Могу я просто, здесь есть свободное место или... О, это смешно! Она доходит до стола и легонько толкает эльфов рядом с Беллатрикс, чтобы они сползли по скамье, и Гермиона могла проскользнуть рядом с ведьмой. Если их будет двое, то, возможно, им удастся что-нибудь съесть, пока они будут отбиваться от эльфов. Она успела сделать всего несколько глотков, когда эльф пересел к ней на колени, с любопытством дёргая ее за волосы. – Тебя зовут Миксти, не так ли? – прохрипела Гермиона. Эльф радостно кивает. – Ну, Миксти, я пытаюсь есть. Отстань от меня. Миксти игнорирует ее, и Беллатрикс фыркает. – Не так-то просто, питомец. Думаешь, я не пробовала? Гермиона хрипит, подхватывает эльфа и ставит его на пол, поворачивается боком, чтобы заслонить свою тарелку, и подбирается ближе к Беллатрикс, чтобы заслонить ее с другой стороны. Беллатрикс ударом локтя сбивает эльфа со стола, а затем копирует ее, с рычанием наклоняясь над своей тарелкой. – Разве я не могу просто напугать их? Это было бы чертовски проще. Бросить несколько тарелок, наорать, немного погрозить? Пригрозить отрубить несколько пальцев на ногах? Гермиона поднимает взгляд от своей тарелки с гримасой. Ее лицо сейчас очень близко к лицу Беллатрикс, так как они обе сгорбились. Они смотрят друг другу в глаза, и она старается не думать о... – О чем ты пытаешься не думать? Гермиона разрывает зрительный контакт. О, Боже. Это было близко. Она пыталась не думать о детстве Беллатрикс. Это определенно не пойдет на пользу, но она не может остановиться... – Ну? Ты ужасно умеешь лгать гря... Гермиона. Что ты скрываешь? Думай, Гермиона. Что угодно. – Ничего, просто кое-что постыдное. Ты бы не хотела знать. Я собираюсь начать практиковать окклюменцию, тогда тебе не придется видеть все мои неловкости... – О. Чем. Ты. Думала. Беллатрикс схватила ее за подбородок, заставляя повернуть голову. О нет. Придумай что-нибудь постыдное, быстро. Что-то связанное с Беллатрикс, но не... Глаза Беллатрикс встретились с ее глазами, и Гермиона запаниковала. Она просто смотрит ей в глаза, стараясь ни о чем не думать. Она думает о цвете глаз Беллатрикс, о том, какие они темные. Она пытается определить, где в тусклом свете камина ее зрачки пересекаются с радужкой. Наблюдает, как тени мелькают по ее лицу, как пламя освещает скулы, заставляя глаза блестеть. Думает о том, какая у нее фарфоровая кожа, какие красные губы. Думает о том, как она целовала эти губы. Уже три раза. Как это странно. Она не любит ведьм, но эта ведьма так интригует. Так неожиданно. Гермиона любит загадки. Она не может не хотеть... Беллатрикс поворачивается лицом к столу и встаёт, выведя Гермиону из оцепенения. – Ты права. Я не хотела этого видеть. Держи свои извращенные мысли при себе. Извращеные... о, Боже. – Это было не... Я не... – Легилименс, помнишь? – говорит Беллатрикс, потягиваясь и отпихивая с дороги нескольких эльфов. – От меня не спрятаться, питомец. Теперь один из вас должен показать мне, где я сплю, лучше не на полу. Эльф бежит и прыгает, чтобы взять Беллатрикс за руку, и они исчезают с хлопком. Что? Гермиона вскочила на ноги. – Ты уже научилась аппарировать? Мне нужно пойти с ней! Она моя... подруга. Кто-нибудь из вас может взять меня с собой? Эльф обнимает ее за лодыжку. – Хобси знает, как! Я быстро обучаемый эльф. Я отведу тебя к твоей Беллатрикс. Оставайся маленькой. Оставаться маленькой? Гермиона приседает, и Хобси кивает. И вот она снова в кромешной тьме. – Что... Почему потолок такой низкий? Проклятье... Где ты? Рука хватает Гермиону за плечо. – А! Беллатрикс, это я! Кажется, эльфы ушли. Ты... ты в порядке? Рука отпускает, и тут в темноте раздается еще несколько приглушенных ругательств и скребущий звук. – Значит, они оставили нас в подземной пещере, в которой мы не можем ни видеть, ни встать? – ворчит Беллатрикс. – Фантастика. Чертовски гениально. Где... Гермиона ползет вперёд и снова натыкается на Беллатрикс. – Прости! Насколько мала эта пещера? И это она? Есть ли у нас кровати... может, нам стоит позвать кого-нибудь из них? – Мы не можем их звать! Мы теперь эльфы, помнишь? А не ведьмы. Мы не можем начинать вести себя как хозяйки... ох. Гермиона провела рукой по стене, пытаясь понять, насколько мала комната. Почему здесь так тихо? – Беллатрикс? Что такое? Опять тишина. Она проводит рукой вдоль стены. Это место такое маленькое. Примерно размером с королевскую кровать, если бы Гермиона была о-о-о. – Беллатрикс? Эта пещера – наша кровать? Для нас обеих? Опять тишина. Становится жутко. А потом громкое дыхание. Вдох. О, Боже. Она ползет туда, откуда доносится звук, и в конце концов натыкается на теплое тело. – Беллатрикс, все хорошо. Ты в безопасности, просто... просто приляг. Тогда будет казаться, что пространства больше. Она протягивает руки к ведьме, которая все еще громко пыхтит и вздрагивает от ее прикосновения. Хорошо. Определенно клаустрофобия. Может быть, из-за Азкабана. – Все в порядке, я больше не буду тебя трогать. Сосредоточься на своем дыхании. Я тоже буду это делать, хорошо? Вдох... выдох... Вдох... выдох... Кажется, это не работает. Может, ей стоит позвать эльфа? Или найти дверь. Гермиона продолжает медленно дышать и проводит рукой по комнате, пока снова не доходит до Беллатрикс... которая обнимает большое, толстое одеяло, судя по ощущениям. Постельное белье. Значит, им суждено остаться здесь. Подумай, Гермиона. Успокой ее. Гермиона ложится на каменный пол. – Ложись, Беллатрикс. Давай, закрой глаза и представь, что ты где-то в другом месте. У тебя это хорошо получается, не так ли? Должно быть. Она выжила в Азкабане. – Представь... представь, что ты в своей библиотеке. Ты лежишь на диване. Мы никогда не уходили. Мы остались там. Она слышит шаркающий звук рядом с собой в темноте, а затем рука Беллатрикс прижимается к ее руке на земле. Гермиона выдохнула с облегчением. – Ты... на диване, у камина. Некоторые книги летают над головой, возвращаясь на свои полки. Ты только что много читала, поэтому устала. Ты закрыла глаза. В доме больше никого нет, кроме меня и Тигги. Я осталась с тобой... ты не можешь заставить меня уйти. Заткнуться. Твое Силенцио все еще не работает, но ты слишком устала, чтобы двигаться. Ты решаешь просто поспать. – Холодно, – прохрипела Беллатрикс рядом с ней, заставив ее подпрыгнуть. – Да, я сделала глупость, позволила огню погаснуть. Но Тигги оставила тебе одеяло, чтобы тебе было тепло и безопасно. Оно у тебя с собой на диване. Гермиона чувствует, как одеяло падает на нее. Оно должно быть таким большим, что покрывает всю комнату, Беллатрикс ни за что не согласилась бы поделиться с ней. Неужели? Должна ли она продолжать говорить? В порядке ли Беллатрикс? Может, ей все же стоит кого-нибудь позвать? Может быть, лучше... – Не надо. Я в порядке. Я слышу, как жужжит твой мозг гря... Герм... грязнокровка. – Я знаю. Но мне не нравится тишина, так что... Беллатрикс вздохнула. – Продолжай говорить, Всезнайка. Гермиона хихикает. – Не думаю, что ты можешь называть меня так же, особенно теперь, когда я видела твою библиотеку. Она невероятна. Даже лучше, чем в Хогвартсе. Я думаю, что ты, должно быть, больше книжный червь, чем я!. Это было немного дерзко, но в темноте легче. Притворяться, что все нормально. Что ей не нужно постоянно бояться за свою жизнь. – О нет, питомец, это ты книжный червь. Ты бы провела все время в Хогвартсе за чтением, если бы Поттер не подружился с тобой. Рыжий был прав, ты была такой надоедливой. Тебе повезло, что Поттер пожалел тебя. Она закатывает глаза на это замечание и отклоняется назад. – Была надоедливой? То есть, ты больше не считаешь меня надоедливой? Как мило с твоей стороны. Ой! – Это было жалящее заклинание? На мое лицо? – Только мягкое. Я могу сделать и хуже, ты знаешь. У Гермионы сжалась грудь. О, она знает, очень хорошо. Она тянет руку к себе. Что она делает? Как... Эта ведьма пытала ее. Врезалась в ее кожу. У нее все еще есть шрам, она чувствует его, рубчик каждой буквы. Почему это так легко... не забыть. Или простить. С того дня с легилименцией... как будто у них странная связь. Возможно, это тоже долг жизни, если он существует. – Беллатрикс... Она сбивается. Что она собирается сказать? Ты чувствуешь связь между нами? Ты все еще хочешь убить меня? Ты все еще ненавидишь меня за мою кровь? – Что? Гермиона вздохнула. – Ничего. Я просто думала о пророчестве. Я.... на самом деле... это смешно, но я почти... надеюсь, что ты выживешь... каким-то образом. Какое-то шарканье рядом с ней, и рука убирается. – О, я выживу, грязнокровка. Я не собираюсь проходить через все это только для того, чтобы быть убитой Уизли. По какой-то причине, вместо того, чтобы обеспокоить ее, это заставляет Гермиону улыбнуться.

»-———— — ————-«

Маленькие задания со Спитси продолжались всю следующую неделю, либо в светлой комнате, либо на кухне, читая закон домового эльфа и обращаясь к нему как к своему хозяину, пока они убираются, готовят и занимаются садом. Только через два дня Беллатрикс начала прибегать к жалящим заклинанием, чтобы отгонять эльфов во время еды, к неодобрению Гермионы, но с неохотным соглашением. И тут выясняется, что в спальне есть дверь. Люк в центре потолка. Очевидно. Они сразу же попросили отдельные комнаты, на что им ответили, что все спальные комнаты заняты, но они вольны спать с эльфами, если хотят. Так что нет. Ни в коем случае они не стали переселяться. Дни и ночи начинали пролетать мимо, полные строгих правил со всех сторон, и не успевают они оглянуться, как проходит целая неделя. Гермиона измотана. Здесь ей не нужно никого читать. Правила предельно ясны. Она никогда не думала, что вырастет до неприязни к правилам. – Гермиона! Беллатрикс! Идёмте! Они обе подбегают к Спитси, стоящему в центре светлой комнаты. Гермиона крепко сжимает простыню. Должно быть, она сегодня неправильно завязала ее, она все время падает. – Да, мастер Спитси? – Беллатрикс задыхается. Задыхается? Почему она так устала? Спитси смотрит на нее, вопросительно подняв бровь. Беллатрикс ничего не говорит. Его лицо смягчается. – Хорошо. Ты почти закончила эту часть обучения. Если ты справишься, то перейдешь к "Слушанию зова". Это означает аппарация. Аппарация эльфов, без палочек. Гермиона повернулась, чтобы ухмыльнуться Беллатрикс. Они сделали это! Они наконец-то скоро начнут учить магию! Беллатрикс встречается с ней взглядом, а затем возвращает свое внимание к Спитси, решимость расплывается по ее чертам. С хлопком появляется шкаф. – Хорошо, что вы не эльфы, потому что это очень пугает эльфов. Здесь... есть одежда. Он говорит это так грозно, с таким драматизмом, что Гермиона не может удержаться от смеха. – Ах! Это смешно для тебя, Гермиона, но Спитси считает, что тебе будет труднее всего справиться с этим заданием. Тебе нужно послушать Беллатрикс. Беллатрикс? Ведьма поворачивается к ней и ухмыляется. Он открывает шкаф и прыгает, чтобы освободить одну из вешалок. О. Одежда волшебников. Одежда чистокровных. Чертовы корсеты! – Я вижу, что ты понимаешь, Гермиона. И именно поэтому Беллатрикс будет первой. Покажет тебе. Это очень формальная одежда ведьм, только для самых важных случаев. Ты уже знаешь другую одежду. Это ваше испытание. Беллатрикс одевает тебя, а потом ты одеваешь ее. Так что тебе нужно смотреть. Слушать. Теперь обе ведьмы вскидывают головы, чтобы установить зрительный контакт. Они должны одевать друг друга? Но у Гермионы нет никакой магии, и... в любом случае, это довольно... интимно. Гермиона сглатывает, отводя взгляд. – Да, мастер Спитси. Беллатрикс подходит к шкафу и начинает перебирать предметы одежды, хмурясь. – Чертовое старье. Даже я не... но я могу вспомнить. Хорошо, мастер Спитси. Вы хотите, чтобы это было сделано с помощью магии или...? – Мне не нужна магия. У тебя был долгий день. Я думаю, ты уже достаточно поколдовала без магии. Это истощает ведьм. Я вижу это. О. Так вот почему Беллатрикс так устала. – Хорошо. Я готова. Идем, Гермиона. Спитси хлопает в ладоши, пугая их. – Она не Гермиона, она госпожа Гермиона. Ты учишь, да. Но она также и твоя хозяйка. Я сейчас не хозяин. О, Боже. Гермиона слабо улыбается Беллатрикс и подходит ближе. – Хорошо, – прорычала Беллатрикс. – И можно мне тоже стул. Или табуретку. Спитси улыбается и щелкает пальцами. Появляется деревянный табурет. Гермиона садится на него. Беллатрикс хватает ее за руку. – Разве я сказала садиться, ты, маленькая...? – она вздыхает, и ее лицо смягчается, ее хватка становится мягче. – Встаньте здесь, госпожа Гермиона, мы воспользуемся табуретом позже. Хорошо. Да. Просто слушай и учись. Это учебник. Беллатрикс встает перед ней. – Я собираюсь снять вашу... простыню, госпожа. Полная нагота. О, Боже. Гермиона отрывисто кивает и стискивает зубы, избегая смотреть в глаза. Простыня падает, и Беллатрикс продолжает непрерывный поток инструкций. – По традиции, под одеждой ничего не должно быть. Большинство чистокровных в наше время были бы немного современнее, но в соответствии с эпохой... Она берет что-то из гардероба. – Это сорочка. Это как... длинная рубашка. Поднимите руки, госпожа, чтобы я могла натянуть ее. Гермиона делает то, что ей говорят, и пытается просто запомнить все, что говорит Беллатрикс, не думая о том, насколько она обнажена и как часто Беллатрикс будет прикасаться к ней. Беллатрикс остановилась. Она смотрит на руку Гермионы. О. Грязнокровка Гермиона автоматически потирает метку, а затем вздыхает, откидывая плечи назад и поднимая руки. – Быстрее, эльф, у меня нет целого дня. Это, кажется, отрывает Беллатрикс от ее мыслей, и она тянет руки Гермионы за рукава и поднимает рубашку через голову, стягивая ее вниз. – Простите, госпожа Гермиона. Я буду быстрее. Она поднимает что-то с табурета. – Это набедренная подушечка. Она крепится к длинной нитке и завязывается вокруг талии, вот так, подушечка сзади, чтобы поддерживать подъюбник. Она стоит рядом, надежно завязывая нитку спереди уверенными пальцами. Гермиона опускает взгляд вниз, чтобы проверить, как это делается, и не может удержаться от того, чтобы не прикоснуться головой к голове другой ведьмы, когда она наклоняется ближе, чтобы посмотреть. Беллатрикс прочищает горло. – Вы можете надеть разное количество подъюбников, в зависимости от того, насколько холодно. Думаю, сегодня я надену два, так как не слишком холодно, госпожа. Это на самом деле очень интересно. Если бы только в Хогвартсе были занятия для чистокровных, а также для маглов. Может быть, она предложит это директрисе МакГонагалл, когда... – Подними руки!.. госпожа. Гермиона виновато смотрит на Беллатрикс, встречая ее горящие глаза. Прости. Не отвлекайся. Беллатрикс поправляет первый подъюбник на талии и завязывает его сзади. Затем второй. Он тяжёлый. – Видите, складки по бокам, а спереди все ровно? Убедитесь, что у вас все правильно. И она хороший учитель. Полная сюрпризов. Беллатрикс возвращается из гардероба с... Гермиона вздыхает. – Это что, чертов корсет? Беллатрикс ухмыляется. – Лиф, госпожа. Но вам нужно будет дышать. Я не сделаю его слишком тугим... обещаю. Лучше бы она этого не делала. Он хрупкий, и надевается как жилет. Беллатрикс надевает его на нее и затем делает паузу, пальцы рассеянно гладят плечи Гермионы, прежде чем снова снять его. – Вам нужно посмотреть. Этот завязывается сзади, но я покажу вам, как его завязать. Это один единственный шнур, начинающийся внизу справа и продевающийся взад-вперед через люверсы. Она протягивает его, чтобы Гермиона могла видеть, и они обе наклоняются над ним. – Вы должны туго затягивать его по ходу дела, с магией это гораздо проще, но... ох, сиськи Морганы, я чуть не забыла. То есть. Простите, госпожа. Гермиона улыбается. – Все в порядке, Беллатрикс. Плохие слова меня не обижают. Беллатрикс рассеянно тянет ее за руку к табурету. – Ладно, хорошо. Спасибо, госпожа. Теперь где... о, вот. Она опускается на колени на пол, когда Гермиона садится. – Чулки и туфли. Вы должна сделать это до лифа, иначе... ну, вы не обязаны, но сидеть в лифе очень неудобно. Я бы избегала этого, насколько возможно, госпожа. Она поднимает ногу Гермионы и натягивает хлопковый чулок до колена. Это довольно неудобно. Она не может не вспомнить, что на ней нет нижнего белья, пока руки Беллатрикс гладят ее ногу. Вместо этого Гермиона смотрит на Спитси. – Нет, посмотри на меня! Гермиона поспешно опускает глаза, пока Беллатрикс смотрит на нее. Не облажайся. Нам лучше пройти через это и поскорее перейти к магии. Я не совсем твой домовой эльф. Прости. Беллатрикс кивает. – Это подвязка, она идет ниже колена и застегивается спереди. Она не дает чулкам спадать. – Затем вы надеваете туфли. – она поднимает ногу Гермионы. У Гермионы возникает странная мысль, что она чувствует себя чем-то средним между Золушкой и маленьким ребенком. Беллатрикс быстро делает то же самое с другой ногой, и Гермиона встает. – Так, вернемся к лифу. Втяните живот, но не слишком сильно. Просто... напрягитесь. Как будто кто-то собирается ударить вас в живот. Гермиона хмурится, но делает то, что ей говорят. – Ммм, никто еще не бил меня в живот. Беллатрикс пожимает плечами. – Повезло тебе... госпожа. – она начинает зашнуровывать лиф. Он тугой... но в целом, не слишком плохой. Беллатрикс встает перед ней, критически изучая ее. Гермиона старается не ерзать, пока ее взгляд изучает каждый дюйм ее тела. – Хорошо. Позвольте мне только заправить сорочку, и тогда все будет готово. Она придвигается ближе и протягивает руку под верхнюю часть лифа, заталкивая сорочку вниз, чтобы она не торчала. Теперь Гермиона не может не дрожать, когда холодные пальцы проводят по ее груди. – Вы должны спрятать верхнюю часть рубашки, показать лиф – это самое главное. Вот так. Кончики ее пальцев исчезают с кожи Гермионы, и она отступает назад. К облегчению Гермионы. Она странно взволнована ведьмой, не желая больше смотреть на нее. Вместо этого она смотрит на Спитси. Тот кивает им. – Молодец. Ты сдала экзамен. Ты хороший учитель и хороший эльф. Ты готова к магии. Теперь твоя очередь, Гермиона, раздевайся. Беллатрикс, ты будешь помогать, а потом станешь хозяйкой. Беллатрикс встречает взгляд Гермионы и ухмыляется. Как и должно быть. Не облажайся, питомец.