Через песок и море | Through Sand And Sea

И Гермиона не облажалась. Все шаги впечатались в ее мозг благодаря сочетанию любопытства и сильного смущения. Она не забывала называть Беллатрикс госпожой и просто приступила к делу, избегая зрительного контакта и стиснув зубы. Конечный результат был не идеален, лиф зашнурован не очень аккуратно, а подъюбники немного свободны, но в конце концов Спитси одобрительно кивает и говорит, что она сдала. – Завтра вы обе начнете уроки магии! А сегодня вечером Спитси наградит вас. Вы закончите раньше. Идемте. Я приглашаю вас на сюрприз. Думаю, вам понравится. Сюрприз? Гермиона обменивается сомнительным, но оптимистичным взглядом с Беллатрикс, и они обе тянутся к рукам Спитси. И оказываются в большой пещере, сияющей кристаллами и, что более важно, бассейном с водой. Пышущий паром бассейн воды. Горячие источники? Ванна? Слава Мерлину. Затем ее взгляд скользнул к Беллатрикс. О. Опять странная близость. И это слишком напоминает ситуацию с амортенцией. – Вы обе можете купаться. Эльфы будут здесь позже, после занятий... но я думаю, что вам будет удобнее без них, – усмехается Спитси. Гермиона осторожно шагнула вперед, заглядывая в воду. Выглядит неплохо... И тут раздается всплеск – Беллатрикс ныряет в воду, а простынь остается позади. Гермиона отпрыгивает назад рядом со Спитси, чтобы ее не замочило. – Вы не присоединитесь к ней, мисс Гермиона? – спрашивает Спитси. Несколько озорно. Что он задумал? Она приседает рядом с ним. – Мастер Спитси... у вас... есть какая-то особая причина, по которой вы решили, что Беллатрикс и я должны быть сегодня как можно более обнаженными? Он непринужденно пожимает плечами. – Быть голым – значит быть естественным... быть уязвимым... быть откровенным. Это также быть верным для магии. Гермиона хмыкнула. – Это также верно и для других вещей. Вы нас подставляете? Потому что если так, то вы просто сумасшедший! Он лукаво усмехается. – Это вы так думаете, мисс Гермиона. Спитси ничего не говорит... но он наблюдает. Домовые эльфы умеют видеть. Гермиона застонала. – Что видеть? Спитси весело улыбается, а затем исчезает. Гермиона отворачивается и смотрит на воду. Она чувствует себя довольно отвратительно. Она не принимала ванну уже... боже Мерлин, она не может вспомнить. Она оглядывается в поисках Беллатрикс, но не обнаруживает ее, а затем просто стягивает с себя простыню и забирается в бассейн, садится на бортик и скользит внутрь. Как тепло! Она со вздохом опускает плечи под воду. О, это потрясающее ощущение. Она стонет, когда позволяет всем своим мышцам расслабиться, закрывает глаза и упирается головой о каменный бортик. И тут рука хватает ее за лодыжку и рывком погружает под воду. Бларк! Кфдж! Она подтягивает ногу и плещет руками по воде, пока ее держат под водой. Она погружается все глубже и глубже. Грудь начинает болеть, она стискивает зубы, бьет ногой изо всех сил и, ничего не добившись, тянется вниз, чтобы вырвать ногу из крепкой хватки пальцев. И теперь ведьма решила убить ее? Она заставляет себя открыть глаза. Все расплывается, но... Она сумела наложить на себя беспалочковые чары?! Она пытается подобраться достаточно близко, чтобы разделить пузырь вокруг головы Беллатрикс. Ее легкие кричат. Она вдохнет, если не будет осторожна. Ее зрение темнеет. Беллатрикс отступает назад, все еще крепко держа ее. Она утонет. Она чувствует собственный пульс, слышит его в ушах. А потом она чувствует, как вода с огромной скоростью несется по ее лицу. – Ради Салазара, грязнокровка, вдохни. Что? Гермиона открывает глаза. Все больше не размыто. Она чувствует дыхание Беллатрикс на своей щеке. – Гермиона! Дыши! Сейчас же! Она делает вдох, а затем втягивает воздух. Воздух. Она в пузыре. – Ты глупая... ты ведьма или нет? Ты забыла? Ты не маггл. Гермиона понятия не имеет, о чем она говорит. Она просто держится за плечи Беллатрикс, чтобы не улететь, и продолжает задыхаться. Ее губы случайно касаются щеки Беллатрикс, и ведьма вздрагивает, поправляя голову. – Завтра мы начинаем уроки магии. Я прикрывала тебя до сих пор, грязнокровка, но с этого момента ты сама по себе. Так что найди свою магию. Быстро. О, так... – Так вот в чем дело? – Гермиона задыхается. – Ты пытаешься напугать меня до магии? Это просто суеверие чистокровных! Когда Невилл был ребенком, его дядя выбросил его из окна, и это ему не помогло! – А меня сбросили со скалы, и я нашла свою магию чертовски быстро, скажу я тебе! Тишина. Смертельная тишина, только звук их дыхания. Ох. О, это... – Не жалей меня, грязнокровка. Это сделало меня сильной, в отличие от тебя. Жалкая. Не можешь бороться со мной, даже когда умираешь? Никакого Релашио? Не можешь поднять себя вверх? Исчезнуть? Создать пузырь, ничего? Даже Ступефай или жалящий сглаз могли бы заставить меня отпустить! Сколько ей было лет, когда... Кто-нибудь собирался спасти ее, или ей оставалось только падать? Это был тот же самый обрыв, над которым держали Гермиону? Это было ужасающе. – Ты слушаешь меня? Она обхватывает руками шею Беллатрикс и обнимает ее, прижимаясь щекой к щеке Беллатрикс, чтобы та могла еще дышать в пузыре. – Герм... грязнокровка! Что ты делаешь?! Отвали! Гермиона отстраняется, чтобы посмотреть в ее шокированные, сердитые глаза. – Прости, ты права! Ты сильная. Намного сильнее меня. Ты, должно быть, очень хорошо владеешь своей магией... можешь показать мне? Ты хороший учитель. Я так боюсь, что потеряла свою магию. И ты права, она мне очень нужна для завтрашнего дня. Мы можем поплыть обратно? Ты можешь научить меня? Ведьма раздражена. – Хорошо. Но ты будешь делать то, что я скажу, и это включает в себя не разговаривать все время. Ты должна сосредоточиться. Она кивает, случайно снова налетая на Беллатрикс и сталкиваясь носами. Как ведьма так удобно устроилась на полу пещеры, она не может понять. Беспалочковая магия и, возможно, магия, утяжеляющая ее? После целого дня бессловесной, беспалочковой магии? Разве ведьма не измотана? Она даже не качается в воде. Она могла бы стоять на суше, если бы не ее волосы, плавающие вокруг них. Сила, сила воли... поразительно, когда она действительно думает об этом. – Хорошо. Теперь сделай глубокий вдох. Мы не можем так плыть. Что? О чем они опять говорили? О! Она быстро вдохнула, и вот Беллатрикс уже плывет к поверхности. Гермиона тоже плывет вверх, сильно и быстро двигая руками по воде. Это не так глубоко, как она думала, и не слишком далеко. Ее голова выныривает на поверхность, и ее вытаскивают на каменный пол. Ощущения точь-в-точь как в комнате любви. – Ладно, давай начнем сейчас, пока нас не окружили отягощающие маленькие эльфийские олухи или мы снова не застряли в темноте. Гермиона садится, скрещивает руки, чтобы прикрыться, и оглядывается в поисках своей простыни. Она наклоняется, чтобы взять ее. – Нет. Беллатрикс убирает ее из-под руки, повязывает вокруг себя свою простыню и садится обратно перед Гермионой. Почему нет? Она встает на ноги. Беллатрикс рычит. – Я сказала, нет. Садись. Или ты не хочешь учиться? Гермиона садится и снова складывает руки. – Какое отношение к учебе имеет то, что я голая? Я думала, что должна концентрироваться. – Вот именно. Ты ханжа. Ты ненавидишь быть голой. Ты стесняешься. Так что призови простынь. – Я не... – Это ты так призываешь, или болтаешь? Гермиона смотрит на землю, ворча. Прекрасно. Она смотрит на простыню, представляя, как он плывет к ней. – Акцио простыня! Ничего. Она смотрит на Беллатрикс. Что за учительница. Может, она просто пытается ее унизить? – Я делала это раньше! Я не знаю, почему это не работает! Может, моя магия еще не вернулась? – она представляет, как простынь плывет к ней. Это должно сработать, она уже делала это раньше под большим давлением, чем сейчас. Беллатрикс наклоняется ближе и с любопытством смотрит ей в глаза. – А. Я вижу. Ты сосредоточилась не на том. Гермиона старается не ерзать. Этот пристальный взгляд... странный. Неудобно. – Не сосредотачивайся на том, что делает простыня. Ты ведьма, ты знаешь, что это придет к тебе. Это само собой разумеется. Ты не говоришь простыне, что делать, ты говоришь своей магии, чего ты хочешь. Ох. Она никогда не думала об этом. Правда? Неудивительно, что это сработало с Беллатрикс, она всегда предполагает, что может что-то сделать, и точно знает, чего хочет. – Значит, я просто должна... хотеть этого? Но я хочу. Я хочу эту простыню с тех пор, как села. Беллатрикс хихикает. – Ты не можешь просто хотеть ее. Представь себе хаос, если бы каждая ведьма и волшебник могли делать все, что угодно, просто потому, что они этого хотят. Сколько людей упало бы замертво, их рты были бы зашиты, а члены отрезаны. Гермиона поморщилась. Неужели она должна была использовать эти примеры? – Так как же мне сказать моей магии, что делать? Беллатрикс пожимает плечами. – Ну, слова помогают, поэтому невербальные заклинания так сложны. Нет, палочка просто направляет твою магию, например... когда ты делаешь определенное движение, это код, который говорит твоей магии, что ты хочешь, чтобы мысль действительно имела место. Так что без палочки тебе нужен другой код. Связь. Твой мозг должен создать ассоциацию. Ему нужен спусковой крючок. Воспоминание. Эмоция. – Как чары патронуса! Беллатрикс просто уставилась на нее. О. Точно. Пожиратель Смерти. Ее взгляд падает на руку Беллатрикс, а затем она качает головой. – Или как круцио. Ты сказала Гарри, что он должен иметь это в виду... но ты имела в виду, что он должен... представить себе это? Беллатрикс надулась. – Ему не нужно было представлять это. Я видела, как он был зол. Как сильно он хотел причинить мне боль. У него было желание, ему просто нужна была связь. Ему нужно было почувствовать боль, которую он причинит мне. На мгновение что-то хлестнуло меня... возможно, ремень. И мне сдавило горло. Воспоминания Поттера о сильной боли. Об унижении. Вот чего он хотел для меня. Гермиона задыхается. – Его дядя... О Гарри. Она прочищает горло, не желая раскрывать все секреты Гарри. – Хорошо, значит, память. Я попробую. Она смотрит на простыню и вспоминает, каково это было – носить ее. Текстура. Тепло. Защита. Думает о том, как сильно она хочет спрятаться в ней. – Акцио простыня. Ничего. Она стонет и оглядывается на Беллатрикс. – Это бесполезно. Может, моя магия просто исчезла! Может, я уничтожила ее этими дурацкими защитными заклинаниями! – Ты не уничтожила, она там. – Откуда ты знаешь? Я не пользовалась магией несколько дней. Ты права. Я маггл. Сквиб. Я не могу... – Я чувствую это. Гермиона смотрит вниз на Беллатрикс. Когда Гермиона успела встать? Она была в панике. Должно быть, она начала вышагивать, она всегда так делает. Она чувствует это? – Что? Она медленно садится обратно перед Беллатрикс на каменную площадку, хмурясь. – Ты чувствуешь мою магию? Как? Даже я не могу ее почувствовать. Беллатрикс опирается на руки и смотрит в потолок. – Я не могу чувствовать твою магию, но я... – она вздыхает. – Я чувствовала чертов долг жизни. Когда ты тонула. Он требовал, чтобы я спасла тебя. О. Значит, долг жизни существует! Гермиона усмехается. – Значит, моя магия должна быть там! Это магический контракт! Затем она опирается локтями на колени и кладет голову на руки. – Значит, это не причина, по которой я не могу этого сделать. Почему? Я делала это раньше. Когда мы были в Отделе Тайн, я не дала себе утонуть. Я наложила Релашио на веревки, когда тонула в амортенции. Она виновато поднимает глаза, все еще смущаясь из-за той комнаты. Беллатрикс наклоняет голову набок, хмурясь. – Ты доверяешь мне? Что? Она не... – Я не знаю. Может быть. Беллатрикс гогочет. – Ну вот почему! В первый раз ты была сама по себе. Теперь... ты убедила себя, что я спасу тебя. Сделаю за тебя магию. Ты полагаешься на меня. О нет! Этого не может быть! Беллатрикс встает, продолжая смеяться. – О, о, ты совсем спятила, грязнокровка! Ты доверяешь мне? Мне?! Ты даже не можешь вызвать простынь, потому что не чувствуешь себя достаточно уязвимо! Рядом со мной ты чувствуешь себя в безопасности! Что с тобой не так? Очевидно, я слишком добра! Нет! Это не так! Это просто смешно! Гермиона вскочила на ноги. – Я не хочу! Акцио простыня! Акцио, проклятая тварь, акцио! Беллатрикс продолжает гоготать над ней. Это сводит с ума. – Заткнись! Просто заткнись, ты не права! Я ненавижу тебя! Я презираю тебя, ты мне противна. Ты ужасная, ужасная ведьма, которая убила моих друзей и вскрыла мою кожу. Вырезала на мне отвратительные слова, которые никогда не уйдут. Ты ужасаешь меня. Беллатриса усмехается, выставив язык между зубами. – Ага! Вот она! Подлая маленькая грязнокровка, которая ударила меня ножом. Даже палочкой не воспользовалась, просто нашла что-то острое и напала на меня, как грязный маггл, которым ты и являешься. Я должна была держать тебя на твоем месте, в грязи. Конфринго! Пол взрывается под ногами Гермионы, и она отлетает назад, с криком скатывается по каменному полу, сдирая спину и врезается в стену из хрусталя. Спина. О боже... – Ой, бедная грязнуля расстроена? Может, она забыла, кто она такая? Левикорпус! Ее руки отчаянно пытаются ухватиться за пол, но это бесполезно, и она оказывается висящей вниз головой. – Не стыдно, грязнокровка? Ты не унижена? Не побеждена? Плачешь и истекаешь кровью? Что еще я должна сделать, высечь на тебе еще несколько слов? Бросить тебя на голову? Может, я прикоснусь к тебе? Тебе бы это понравилось? Я видела, что ты думаешь обо мне. Все твои постыдные мыслишки. Она ненавидит ее! Как она забыла... – Прекрати! Прекрати, просто оставь меня в покое! – Ты смеешь умолять меня! – рычит Беллатрикс. – Диффиндо! Она чувствует острый порез на руке. Она должна выбраться из этого. Она должна покинуть это... – Диффиндо! – порез на ноге. – Релашио! – она должна освободиться, она должна. – Релашио! – она заперта здесь. Ее сердце колотится, тело жжет, болит, кричит. Она хочет освободиться. Освободиться от заклинания. Свободна от пещеры. Свободна от нее. – Диф... – Протего! Релашио! Она слышит всплеск, когда Беллатрикс отбрасывает назад в воду, а затем Гермиона падает на землю. Она должна выбраться отсюда. Она должна уйти. Исчезнуть. Она видит светлую комнату и кружится на месте. И исчезает с громким треском.