Через песок и море | Through Sand And Sea

О нет. Гермиона делает шаг назад от безумно ухмыляющегося лица Беллатрикс и оказывается в кругу Пожирателей Смерти, все в длинных черных мантиях, в тишине ночного воздуха, под ногами хрустит трава. Она слышит движение позади себя и медленно поворачивается, чтобы посмотреть, волоски на ее шее встают дыбом. – Молодец, Драко, вот и все, присоединяйся к нам. Присоединяйся к нам и сделай то, что не под силу твоему отцу, – шипит Волан-де-Морт, холодно глядя на Драко, стоящего перед ним на коленях в тумане. Где они находятся? Почему в поле? Беллатрикс заходится от восторга, когда Драко протягивает руку, дрожащую в свете факела. – Не бойся, Драко. Ты удостоен высшей чести. Теперь ты мужчина. Один из нас. Ты будешь гордиться нами, племянник. Ее глаза безумные, яркие, прыгающие вокруг... И она вертит своей палочкой. Гермиона делает дрожащий вдох, отрывая взгляд от ведьмы. Времени нет. Да и утешить ее сейчас все равно нельзя. Она оглядывает фигуры в масках, и только Беллатрикс, Волан-де-Морт и Драко показывают свои лица. Здесь ли Снейп? Он занимает высокий пост, так что, возможно, рядом с Беллатрикс? Но тогда почему она не рядом с Волан-де-Мортом, на другой стороне круга? О, это бесполезно. Придется рискнуть и отвлечь ее. Она неохотно берет Беллатрикс за руку. Та вздрагивает. Как они могут... Тигги говорил... может быть, только на секунду... Она сосредотачивается на нити. На ощущении Зова. И говорит в нее. Ты меня слышишь? Мне нужен Снейп. Сейчас. Дамблдор умирает слишком рано. Из-за кольца. О, это было такое странное ощущение, словно вибрация ее голоса по нити щекотала мозг. Никакого ответа. Может ли она не слышать ее или просто не отвечать? Она могла... Рука Беллатрикс сжимает ее руку. – Разве ты не собираешься что-то сказать, Снейп. Ты же его крестный отец, неужели тебе нет чего добавить по такому важному поводу? – Беллатрикс резко окликает круг Пожирателей Смерти. В ответ раздается голос. – Разумеется, Беллатрикс, я просто предположил, что такое чувство было до боли очевидным. Я не хотел прерывать моего Лорда, как это часто бывает с тобой. Беллатрикс поворачивает голову, широко раскрытые глаза и дрожащие губы смотрят на Волан-де-Морта в мучительном ужасе. – Мои глубочайшие извинения, мой Лорд, если это правда. Я не хотела прерывать процесс, я только подумала, что Снейп, возможно, захочет сказать свое слово, так как он должен расстаться так скоро и пропустить церемонию. Вот так! Гермиона сжимает ее руку в знак благодарности, а затем проходит мимо нее и обходит круг к стороне Снейпа. – Ты должен уйти, Северус? Ты не сообщил мне о такой необходимости. Что такого срочного, что ты должен вернуться к старому дураку так скоро? – спрашивает высокий холодный голос Волан-де-Морта, когда он переключает свое внимание на Снейпа. Гермиона поспешно хватает Снейпа за руку, прежде чем он успевает ответить. Он не может оспаривать это. Он даже не дергается, отвечая так же спокойно, как и всегда. – Боюсь, старик был очень настойчив. Он скоро заберет Поттера у его родственников. Думаю, я смогу получить ценную информацию, мой Лорд. Волан-де-Морт мысленно хмыкнул. – Очень хорошо. Оставь нас. Церемония продолжится без тебя, я уверен, что Беллатрикс готова занять твое место? Снейп склоняет голову и делает шаг назад, Гермиона – за ним, и она успевает увидеть, как Беллатрикс с готовностью танцует в центре круга, прежде чем Снейп аппарирует прочь. Они прибывают в неприметный лес, и Гермиона бросает быстрый взгляд вокруг, прежде чем позволить невидимости стечь с нее. Снейп снимает свою маску и прячет ее в мантии. – Так это вы, мисс Грейнджер. Что вы и Беллатрикс... – Нет времени. Это Дамблдор, вы должны спасти его. Его глаза расширяются, и она, не дожидаясь больше, уводит их прямо в общую комнату. Дамблдор выглядит не лучшим образом. Болезненно бледный, рука дергается. Снейп опускается на колени рядом с ним. – Альбус. Что случилось, Альбус? Скажите мне. Директор только хнычет, глаза зажмурены. Снейп поворачивается к Гермионе. Он надел проклятое кольцо, очень темная магия, хотя я не уверена, что могу сказать вам, что это было. Я не знаю, должны ли вы еще знать. Снейп резко кивает и накладывает диагностические чары. Черное облако прилипает к руке директора, становясь все гуще и темнее. Снейп бледнеет и начинает торопливо бормотать какое-то ответное проклятие, палочка сканирует руку волшебника дюйм за дюймом. Дамблдор стонет, и его глаза моргают. Гермиона резко исчезает. Видел ли он ее? – Се...рус. Слишком мощная... думал, что... Фоукс... день сожжения. Снейп не делает паузы в своем бормотании, и из его палочки просачивается белый туман. Как интересно. Это связано с чарами патронуса? Как остановить магию крестражей? Разве это не раскаяние? Сожаление? Ну. Дамблдор выглядит так, будто сейчас он точно сожалеет о том, что надел кольцо. Снейп продолжает свою работу, и взгляд Дамблдора постепенно становится более сосредоточенным, к нему возвращаются силы, и вскоре он может подтянуться, чтобы опереться о край кресла. Снейп делает паузу. – Это должно остановить распространение. А пока. Мне нужно приготовить зелье, а вам следует немедленно вернуться в свою комнату и отдохнуть. Это еще далеко не конец. – он сглатывает, выражение лица болезненное. Изможденное. – Вы глупый старик. Что заставило вас не проверить кольцо на наличие проклятий, прежде чем надеть его? Дамблдор поднимает брови, глаза смягчаются. – Не думаю, что я упоминал о кольце, Северус. О боже. Промах со стороны Снейпа? Гермиона изучает его более внимательно. В нем есть некий... панический страх. Как у ребенка, который понимает, что его родители должны оставить его в первый день в школе. Она всегда забывает, как молод Снейп... и как он эмоционально не развит. Снейп поднимается на ноги, помогая старшему волшебнику сесть в кресло. – А что еще могло вызвать такую реакцию? Вам повезло, что я решил вернуться в свой кабинет в столь поздний час. – Возможно. Похоже, сегодня госпожа Удача была на моей стороне, ты согласен, Северус? Должно быть, сама судьба привела тебя сюда. Я не могу выразить ей свою благодарность. Вот хитрый ублюдок. Что он знает? Снейп фыркнул. – Вы чертов оптимист. Только вы можете считать этот вечер удачным, Альбус. Я бы проклял судьбу, если бы она оставила меня мучительно умирать на полу. Ох. Знать будущее – это ужасно. – Всегда пессимист, Северус. Я предпочитаю, когда это возможно, верить, что кто-то присматривает за нами. Даже когда мы меньше всего этого ожидаем. – Дамблдор подмигивает, поправляя свои полулунные очки. Хорошо, она поняла намек. Она не знает как, но он должно быть знает. И именно поэтому ей нужно уйти. Она уходит прочь, обратно в поместье Блэк. В комнату с ее вещами. Мерлин, она замерзла! А это был ее любимый джемпер. Она поспешно накладывает на себя заклинание сушки. Нет. Пушистый и испорченный, как она и ожидала. Ну что ж, Автоное получит нагоняй за сегодняшний вечер... хотя, если бы не она, она никогда бы не увидела Дамблдора. Всегда ли она сегодня спасла ему жизнь? Должен ли он ей пожизненный долг? Как это работает? Снейп спас его? Или это Гермиона привела его туда? Или Автоное, вызвавшая эти события? Ей определенно нужно когда-нибудь почитать на эту тему. Но пока что она собирается принять душ и переодеться. От нее пахнет озером.

»-———— — ————-«

Гермиона вернулась на кухню. Похоже, в эти дни она проводит свою жизнь между едой, плаванием и душем. Должно быть, уже поздно, но она не проверяла время. Ей неспокойно. Бедный Драко. Значит, сегодня вечером. Нарцисса, должно быть, мучается, Снейп в отчаянии, Беллатрикс устраивает хорошее шоу, но... Просто мальчик. Отчаявшийся и чувствующий себя таким одиноким. Если бы он только знал, сколько людей переживает за него сегодня вечером. Она никогда не знала, когда это случилось. Драко никогда не говорил об этом. Всегда ли это было вечером, или они что-то изменили? Всегда ли Дамблдор приходил в общую комнату Слизерина? Эффект бабочки. Пока что Гермиона повлияла на Беллатрикс, Снейпа и Нарциссу. Возможно, на Дамблдора. Драко так близок ко всем этим людям... неужели его это не коснется? Надо будет не забыть попросить Беллатрикс присматривать за ним. За любыми изменениями. Она опускает взгляд на свою холодную чашку чая. Хм. Отвлекись от мыслей, Гермиона. – Тигги? Если я могу использовать эльфийскую магию, чтобы услышать Зов и стать невидимой... могу ли я использовать ее для других вещей? Например, подогреть чай или зажечь свет? Это было бы полезно. Тигги поднимает глаза от газеты на другом конце стола. – Ты можешь, но ты ведьма. У тебя есть своя магия. Она тебе не нужна. Хмпф. – Ну, иметь свет под водой было бы полезно! Но как я смогу вызвать люмос без палочки? Или зажечь огонь в воде? Тигги поднимает бровь. А потом щелкает пальцами. И из кончика указательного пальца засиял свет. И Пэ звонить домой, и в мозгу Гермионы глупо всплывает эта мысль, прежде чем она успевает избавиться от нее. Конечно. Все это время... Она могла бы ударить себя. Почему ни она, ни Беллатрикс не подумали об этом? Она протягивает указательный палец. – Люмос! Ничего не происходит. О, точно. Связь. Хочу, чувствую, помню. – Люмос. И от кончика ее пальца исходит белый свет. Блестяще. – Да! Больше не надо быть слепой в темноте! Нокс. Люмос. Нокс. Наконец-то сегодня что-то идет в ее пользу. Тигги оглядывается на газету, качая головой. – Я вам говорю. Вы странная, мисс Гермиона. Гермиона просто пожимает плечами. Мир – странное место. У нее был странный месяц. Может быть, ей стоит просто принять это безумие. Хаос. Выбросить книгу правил в окно и посмотреть, что произойдет. Что случилось с Гермионой Грейнджер? – Гермиона! Где ты? – ах. Вот что с ней случилось. Поговорим о дьяволе. – На кухне! – кричит она в ответ. – Гермиона?! О, ради Мерлина... Она закрывает глаза и сворачивает шею, вздыхая в поисках нити, и говорит в нее, на этот раз тихо.              Я на кухне. И Беллатрикс появляется перед ними с вихрем черного дыма. Она шатается. Она...? Она, спотыкаясь, идет вперед и опирается на кухонную стойку. – Вот ты где, питомец. Как тебе было шептать мне на ухо свои маленькие... свои маленькие сплетни, сплетница... и Тигги! Тигги здесь! И читает "Пророк"! Она резко задыхается, а затем подносит палец к губам. – Ш-ш-ш-ш-ш, не говори! Это секрет. Наш маленький секретный секрет, не так ли, Тигги? Тигги бросает на нее очень неодобрительный взгляд. – Теперь никто не будет хранить этот секрет, госпожа Белла. И ты знаешь это, когда не пьешь. Ты ведешь себя как глупый эльф. Тебе нужно, чтобы твой разум был ровным, а не навеселе. О, Гермиона не знает, радоваться этому или ужасаться. – Беллатрикс... ты ведь тоже тщательно хранила наши секреты, не так ли? С остальными? Беллатрикс надувается, а затем обходит прилавок, отодвигая табурет Гермионы так, что он скребет задом по кафельному полу. Гермиона держится, надеясь, что ее не опрокинет назад. – Да, да. Я ничего им не сказала, не забивай свою кудрявую головку. Я держала свой рот на замке. Хм. Ну, это спорно, учитывая, что... м-м-м! Беллатрикс закрывает рот Гермионе рукой и забирается на табурет, усаживаясь на ее колени. Что... Боже правый! От этого ничего не становится менее запутанным, ее бедра... что она... – Ш-ш-ш-ш-ш, не надо осуждать меня. Я не пила с ними, я пошла проведать Цисси после. И поверь мне, мне нужно было много выпить для того разговора. О. Ну, так немного лучше. За исключением... И ты ничего не проболтала своей сестре-легилимету? Беллатрикс просто смотрит в ответ, наклонив голову набок. Ее щеки раскраснелись от алкоголя. Глаза остекленели. Все труднее было остановить блуждающие мысли, особенно когда Беллатрикс извивается на ее коленях и заглядывает ей в глаза... Ой! Ай, Беллатрикс! Не тяни за нить так сильно! – Это так странно... ты не находишь? Это как... связь! – шепчет она, широко раскрыв глаза, словно это какое-то великое откровение. Ладно, определенно слишком много выпила. Успокойся, Гермиона. Она отводит руку Беллатрикс от своего рта. – Ну, да. Мы это уже выяснили. Беллатрикс бешено трясет головой, а затем хватает Гермиону за плечи, когда та теряет равновесие, и зажмуривает глаза. – Нет! Я имею в виду... хорошо, я думаю о цвете, какой он? Никаких подглядываний. Гермиона хихикает. – Я не уверена, что это так... – Я посылаю его по нити. Будь внимательна! Гермиона закрывает глаза со вздохом. – Я ничего не получаю. Попробуй говорить через нее. Как по телефону... ой, неважно. Подожди! Она открывает глаза и осторожно сталкивает Беллатрикс со своих колен, поднимаясь на ноги. – Я должна тебе кое-что показать! Это может помочь тебе с нитью. Тигги! У тебя есть шерсть от твоего вязания? И две пустые консервные банки? Тигги, не поднимая глаз, щелкает пальцами, и сбоку появляется красная бечевка и две консервные банки. Гермиона поворачивается к Беллатрикс с широкой ухмылкой. – Я всегда хотела попробовать это с другом в детстве! Я никогда... никто не хотел делать это со мной. Иногда моя бабушка делала, если я хорошо просила, но... что? Беллатрикс протянула руку и провела большим пальцем по щеке Гермионы, нахмурившись. – Я думаю, я могла бы быть твоим другом. Это было бы здорово. Иметь такого друга, как ты. Ох. Сердце Гермионы начинает тепло гудеть в груди. О, она... – Мне бы это понравилось. Жаль, что мы никогда... что мы не одного возраста. И что я магглорожденная. У нас не было шанса. Беллатрикс делает шаг вперед и обхватывает ее руками. Крепко обнимает ее. – Не имеет значения, что ты магглорожденная, – рычит она. – Не имеет. – Не имеет, не имеет, не имеет, – шепчет она про себя. – Ты ведь просто Гермиона, да? Все еще просто Гермиона? Гермиона вздыхает, поднимая руки, чтобы обнять ее в ответ. – Я Гермиона, и я магглорожденная. Ты не можешь просто игнорировать это, чтобы чувствовать себя лучше, Беллатрикс. Беллатрикс застывает в ее объятиях и отстраняется. Гермиона неловко отводит взгляд, к своему ужасу чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы при мысли, что... Она сглатывает комок в горле. – Магглы – это просто люди, Беллатрикс. Хорошие, плохие и все, что между ними. Мои родители – магглы... Скажи мне, что ты не думаешь... Мне нужно знать, если... Она чувствует руки ведьмы на своей спине, сжимающие ее макушку в кулаки. – Я не знаю. Какие они могут быть... Это так запутано. Но не плачь. Я знаю, что ты не так уж сильно отличаешься от нас, от меня. Но это значит... Если Энди была права, то... Она кладет подбородок на плечо Гермионы. – Я пыталась прошлой ночью представить... притвориться... Но я все еще помню все... уроки. Я не могу... Это было... не заставляй меня вспоминать... Я не хочу... Она дрожит, цепляется за Гермиону, которая в шоке прижимает ее к себе. И тут она слышит, как начинают греметь шкафы. О нет. Это плохо. Что ей делать? Чего она боится на самом деле? Контроль. Чувствовать себя потерянной. – Беллатрикс... я не буду задавать сложных вопросов, хорошо? Только простые. Итак. Ты хочешь, чтобы я продолжала прикасаться к тебе, или отпустить? – Я не хочу... не оставляй меня. Это не ответ. А в кранах журчит вода. Она действительно не хочет сейчас новой бури. – Я не оставлю тебя. Я здесь, я в порядке. Мы обе в порядке. Беллатрикс слегка смещается, двигаясь так, что ее губы почти касаются уха Гермионы. – Я ненавижу тебя. Я так тебя ненавижу, – шепчет она. Гермиона задыхается. Она ничего не может с собой поделать. Это так жестоко и... – Я ненавижу то, что ты заставляешь меня чувствовать. Я ненавижу, что мне приходится сомневаться во всем, когда ты рядом. Я ненавижу, что я так слаба с тобой. Что я говорю то, что не должна. Делаю то, что не должна. О. Ну, это немного другое. Гермиона притягивает ее к себе одной рукой, а другой гладит волосы ведьмы. – Я знаю, – вздыхает она. И она знает. Ей определенно знакомо это чувство. Она прижимает Беллатрикс к себе. – Я знаю, – успокаивающе повторяет она. Она чувствует, как руки гладят ее по спине, а лицо прижимается к ее шее. Грохот прекращается, и трубы перестают скрипеть. На мгновение они просто дышат. У них почти никогда не было времени остановиться и подышать. Приятно обнимать кого-то. Это успокаивает. Признаться, Гермиона и сама чувствует себя довольно потерянной. Тигги прочищает горло. – Пора спать, госпожа Белла. Ты пожелаешь спокойной ночи мисс Гермионе, а Тигги отведёт тебя в постель, – тихо сказал он. Ох. Она забыла, что Тигги там. Беллатрикс отступает назад, пригибает голову и трет глаза, делая пару шагов назад к Тигги. – Спокойной ночи, Гермиона, – прошептала она, беря Тигги за руку. Сердце Гермионы сжимается от того, насколько ведьма все еще потеряна. Часть ее задается вопросом, сколько раз Тигги делал это. Присматривал за ней, когда никто другой не мог этого сделать. Невозможно представить, как молодая Беллатрикс так же растерянно держится за эльфа. Со страхом. Глаза Беллатрикс фокусируются, и она улыбается Гермионе. Маленькой, но искренней улыбкой. – Тигги всегда рядом. Всегда защищает меня. Неужели ты думала, что у меня нет тощего мальчишки в ванной? – она качает головой на Гермиону. – Мы слишком похожи для этого. Книжный червь. Гермиона с улыбкой качает головой. – Спокойной ночи, Всезнайка. Беллатриса высовывает язык, и Тигги уносится прочь. Гермиона подходит и смотрит в огонь. Пламя пляшет, поленья потрескивают. Время идет. А она все еще не может перестать думать о Беллатрикс.