Через песок и море | Through Sand And Sea

Они завтракают очень быстро. Так быстро, что Гермионе приходится применить не одно заклинание Анапнео, чтобы Беллатрикс не подавилась, и она все еще жует тост, натягивая гидрокостюм. Отбиваясь от "полезных" рук Беллатрикс. В конце концов она отправляет ее за зельями от совы и убедиться, что с Боунс в кровати все в порядке. Потому что теперь у них есть шутка на этот счет. Кости в кровати. Что за странную жизнь ты ведешь, Гермиона. Хотя это захватывающе, должна признать она. Мермиш. На ее руке, все это время. Что же решила написать будущая Беллатрикс? Беллатрикс появляется в спальне с вихрем черного дыма. – О костях позаботились. Цисси требует от меня новых уроков окклюменции, но это, черт возьми, подождет. Мы уходим прямо сейчас... если ты готова. Гермиона складывает руки. – Ты игнорируешь уроки окклюменции? Белла. Временные рамки. Драко должен уметь охранять свой разум. Особенно учитывая, что он знает о тебе и... ну, он не знает, что это я, но если он увидит, что ты... ты уверена, что я не должна идти одна? Беллатрикс надулась. – Но послание! Это же я его написала! Разве я не могу... и мы даже не знаем временных рамок! Если я была с тобой все это время... может, я и вправду пошла! Иначе откуда бы я знала, что писать? Ох. Теперь все еще больше запуталось. Но... – А если бы все это время была ты... и у нас был этот разговор... как ты думаешь, мы бы проигнорировали Драко или защитили его? От Темного Лорда. Который будет жить в его доме в следующем году? Беллатрикс со стоном рухнула обратно на кровать и прикрыла глаза. – Ладно. Просто уходи. Я не могу смотреть, просто исчезни и... тупой гребаный Темный Лорд. Нет, знаешь что? Том, мать его, Риддл. Это он, старый хрен, вмешивается. Если бы он просто не лез в голову моего племянника... в голову всех, то... Гермиона не может поверить в это. Том Риддл? Она знала это... но услышать это. Как... Ты... ты в порядке, Белла? Это не слишком... Нет! Это чертовски странно. Но мне нужно забыть о том, что я двадцать лет поклонялась самовлюбленному психу. – Очень харизматичному, умному и сильно самовлюбленному психу, который одурачил всех, кого он когда-либо встречал, и заставил поклоняться ему, – шепчет она, садясь на кровать. – Но не Дамблдора. Я не была такой умной, как Дамблдор, – бормочет Беллатрикс, прикрываясь руками. О, это идеально. Гермиона ухмыляется. – Ты в сто раз умнее Дамблдора. И в миллиард раз более трахабельная. Руки отпадают. Беллатрикс тоже ухмыляется. – Так и есть, не так ли? – она смеется. А потом стонет. – Прекрати вбивать мне в голову всякую хрень прямо перед встречей с Драко! Он подумает, что я какая-то нимфоманка... ха! Я и есть нимфа. И маньячка. О боги, я в бреду, просто уходи! Я не могу заткнуться! Гермиона хихикает. – Ты сама начала. Теперь тебе придется говорить с Драко о Дамблдоре без... – Я знаю, я знаю, это кошмар! По крайней мере, Цисси не будет заглядывать мне в голову. Она никогда этого не делает, если нужно помочь. Слишком боится темноты. Боится темноты? Я не думала, что Нарцисса чего-то боится. Темноты? Не может видеть в темноте. Не может читать людей. Вещи могут застать тебя врасплох. О. Она иногда забывает, что... Белла... Нарцисса... они... нет. Нет, прости. Это действительно не мое дело, и ты не должна думать о... Беллатрикс устало садится. Опирается локтями на колени и опускает голову на руки. – Это нормально – спрашивать. В каком-то смысле это... Я наконец-то могу кому-то рассказать. Мне не нужно держать все это взаперти, и... и я... я думаю... они могли причинить ей боль. Но не так сильно. Из-за того, что она делает. Манипулирует людьми. Она показывала им то лицо, которое они хотели видеть. Каждый раз. Гермиона обнимает ее. – И у нее была ты... Беллатрикс прислоняется к ней. – Не так много, как хотелось бы, – шепчет она. – Она младше, помнишь? Она... когда я уехала в Хогвартс... ей было пять. Энди присматривала за ней целый год, но... потом был ее первый год в Хогвартсе. Цисси была одна с ними целых пять лет. Я приезжала домой каждое Рождество. На Пасху, и летом, но... теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему... почему она должна... Да. Да, это имеет полный смысл. Читать людей. Быстро. Читать их мысли, их настроение и то, чего они хотят. Показывать им лицо, которое они хотят, а остальную часть себя покрыть льдом. Чтобы ничто не проникло внутрь. Никогда не терять бдительность. Не впускать людей. И больше никаких приказов. Она выполнила достаточно приказов. Она целует голову Беллатрикс. – Ну что ж. Теперь она не одна. Иди и помоги ее сыну. И, может быть, обними ее, если она тебе позволит. Блэки любят друг друга, помнишь? Она так сказала. Она знает, что ты любишь ее. И она любит тебя. Она не винит тебя. Она любит тебя. Ты всегда точно знаешь, что сказать. Гермиона улыбается. Сжимает ее в последний раз, прежде чем встать. – Похоже, мы уже достаточно хорошо знаем друг друга. Родственные души. Беллатрикс встает, потягиваясь. – Похоже на то. Отправляйся разгадывать следующую тайну. Может быть, я поцелую Цисси за тебя. Заставлю ее позлиться. Потом покажу тебе воспоминания. Ха! – Будь осторожна, тебя может разнести по комнате. Она пугающая. Беллатрикс хихикает. – Ага. Моя жуткая сестренка. А ты думала, это я ужасная? – Ну, я думала, но теперь я не уверена. Заставляет меня задуматься об Ан... Она останавливается. Можно ли уже говорить об Энди? Открывать прошлое сразу – это... Беллатрикс вздыхает и начинает стягивать с себя гидрокостюм. – Энди. Все в порядке, питомец. Мне нужно простить себя за это тоже. И ее за... ее... Она оставила их. Ей удалось сбежать, но она оставила их. – Она все еще любит тебя, Белла. Помнишь? Она сказала. Сказала, что любит тебя, и помнит тебя, и прощает тебя. Беллатрикс кивает, надевая платье. – Я помню. Я испытала такое облегчение, когда она это сказала. Когда ты показала мне это. Я не должна была удивляться. Она всегда любила меня. Она всегда была рядом. Обычно пряталась за мной, пока я... но она тайком держала меня за руку под столом. Или приносила мне еду, когда... или воду. Вот почему мне было так больно, когда... когда ее не было. Она рисовала для меня смайлики на зеркале в ванной. Прокрадывалась, пока я была в душе, не знаю, как я ее никогда не замечала. Одно лицо даже не исчезало... в течение нескольких месяцев после ее ухода. В конце концов, я разбила зеркало. Ох. Беллатрикс уже одета. Готова уйти. Готова пойти и открыть свой разум для... Гермиона подходит к ней ближе и гладит ее по щеке. – Я думала пойти завтра в Нору. На день рождения Гарри. Просто посмотреть. Ты хочешь... мы могли бы пойти и посмотреть, будет ли Энди там тоже. Невидимка. Просто посмотреть, как у нее дела. Я скучаю по своим друзьям и... и тебе будет приятно увидеть ее. Беллатрикс медленно вздохнула. – Я... может быть. Не знаю, готова ли я... к этому. Но да. Я пойду с тобой к Поттеру. Тебе, должно быть, трудно не... Он тоже хороший ребенок. Один из нас, храбрых детей. Жаль, что мне придется... Она сбивается. А потом отступает назад, проводит руками по волосам, делая их еще более сумасшедшими. – Верно. Держи себя в руках, Белла. Пожиратель Смерти. Нельзя идти к Драко, думая о Поттере, вот это будет кошмар. Гермиона фыркнула. – Да, соберись. В голове Драко будет достаточно Гарри. Так что помни. Ты – Пожиратель Смерти. Ты только что убила Амелию Боунс и очень рада этому. Гордишься собой. И тебе удалось провести несколько часов наедине с Темным Лордом, так что ты еще больше рада. И ты хочешь, чтобы Драко оправдал фамилию. Ты хочешь, чтобы Дамблдор умер. – Мертвый Дамблдор, поняла. Я предложу Драко отравить его. Дать ему несколько идей... о. Когда он пойдет к Борджину и Берку? Это уже произошло? Ох. Когда это было... – Нет. Нет, это было в субботу после дня рождения Гарри, когда мы пошли на Косую Аллею за школьными вещами. Тогда мы и увидели Драко. Может... если ему еще не пришла в голову идея со шкафом, может, тебе стоит тонко упомянуть об этом. На случай, если он подхватит идею именно от тебя. И это был день рождения Гарри, когда мы узнали об Олливандере и Фортескью. Когда они... – Уже случилось, питомец. Два дня назад. Пока ты охраняла Боунс. Оба они заперты в Доме Риддла. Он послал Снейпа за Олливандером, а Грейбэка за Фортескью. Снейпа? – Но Снейп под прикрытием! Зачем посылать... – Олливандер силен. Коварен. Нужно было послать кого-то светлого. К тому же, если Олливандер думает, что Снейп на светлой стороне, то не обязательно устраивать драку. Снейп может подойти прямо к нему. И неважно, что Олливандер теперь знает, что он шпион. Он не сможет никому рассказать. Верно. О, как ужасно, бедный Олливандер и... Нет. Нельзя спасти всех. Олливандер был в подвале, так что... – Ладно. Хорошо. Я не хочу больше отвлекать тебя, так что, думаю, увидимся позже. И, кивнув, они обе отправились по своим делам.

___

В пещере никого нет, поэтому Гермиона ныряет прямо в воду, накладывая на голову пузырьковые чары, а на кончики пальцев – Люмос. Гениально. И никого в туннеле к озеру. Хм... Что ж, она надеется, что в конце концов наткнется на кого-нибудь. Лиагор был бы идеален, или Тетис. Даже Автоное или Орейти. Она и забыла, как жутко в камышах. Даже с освещением вода такая мутная, что... – Эй? Ведьма? Ты... приятельница Калипсо? – зовет ее робкий голос. Ох. Гермиона оборачивается. Изумрудный хвост... – Агава? Мы еще не успели познакомиться, но мне понравилась твоя история. Приятно познакомиться с тобой. Я Гермиона, Гермиона Грейнджер. Агава снова вынырнул из света. – Что... вам можно здесь находиться? Я не... возможно, я должен... Он кажется... испуганными. Отступает за камни. – Все в порядке. Я просто ищу Лиагора. Или Тетис. Кого-то, кто может... у меня есть вопрос о мермише... магическое послание. – Я... я должен идти домой. Если вы... я не... – Агава? Что это за све-о-о. – еще одна русалка. Серый хвост. Проное. Агава отпрыгивает в сторону, пуская пузыри. Как странно. Она не помнит, чтобы он был таким пугливым. Он так хорошо рассказывал о своих предках. Улыбался Беллатрикс. Почему он... – А. Гермиона. Значит, ты пришла узнать больше, я так и думала. Лиагор и Тетис упоминали, что ты скоро придёшь. И я полагаю, твоя подруга снова занята? – Проное защелкнул хвостом, скользя и паря перед ней. О, точно. Она напомнила ей МакГонагалл. О боже... но это правда! Она просто довольно твёрдая и суровая, но в... практическом смысле. Это не имеет ничего общего с... может быть, это из-за волос. – Ммм, да. Да, это так. Лиагор рассказал мне об архивах. Но он упомянул амулет Фиделиуса, так что... Уголок рта Проное дергается в улыбке. – И кто, по-твоему, хранитель тайны? Полагаю, ты еще не знаешь мою роль. Мое имя. Имя? Проное... "Про" означает "до"... "Ное" означает... Гермиона вздохнула. – Простите, я не говорю по-гречески. Что... Проное берет ее руки и начинает плыть назад, быстро, но уверенно продвигая их по воде. – "Проное" означает "предусмотрительность". Я думаю наперед. Планирую наперед. Делаю прогнозы и расчеты, чтобы наилучшим образом служить нуждам всей расы. Всё сущее подчинится. Тетис попросила моего совета, прежде чем согласиться на соглашение с директором школы. После некоторых размышлений... я вынесла свой вердикт. И предложила стать хранителем тайны. И вот мы здесь. Они в глубине озера. Перед ними нет ничего, кроме обширного морского дна. А. – Итак... какое название? Адрес? Место? Проное приподнимает бровь и прочищает горло. – Ищи нас там, где звучат наши голоса, мы будем найдены с этой песней. Чтобы узнать наше прошлое, просто взгляните, сейчас оно записано в книге. (От переводчика: прошу прощения, это дословный перевод, я не умею рифмовать) Гермиона задыхается. Это так прекрасно. Это... это Проное пела... о! А вот и... здание. Белое мраморное здание, освещенное факелами, с колоннами и... Проное звонко смеется. – Как и было предсказано. Ты потеряла голос от нашей красоты. Гермиона поворачивается и смотрит на них. – Это был твой голос в яйце? Для турнира? Проное кивает с улыбкой. – В русалочьем. Автоное нашла это ужасно захватывающим, все ведьмы и волшебники в озере. Я узнаю тебя. Хотя не думаю, что остальные узнают. С какой стати они вообще участвовали в... подожди! Мермиш! – Вот почему я здесь! Мермиш! У меня на руке послание на мермише. Тигги сказал мне! Проное подплывает ближе и изучает ее... лицо? И кивает еще раз. – Вижу. Пойдем. Давай войдем в архивы, где ты сможешь свободно дышать и видеть при свете. Лиагор скоро вернется из патруля, и я уверена, что он присоединится к нам. А Орейти вскоре после этого, по какой-то "неясной причине". Глупый ребенок. Ребенок?! Сколько лет... Люди могут выглядеть на свой возраст! – Как долго живут нимфы?! Проное тянет их к зданию архива со звонким смехом. – Все очень просто. Лесной народ живет в два раза дольше, чем волшебники. Мы живем в два раза дольше, чем Лесной народ. О. О, это очень долго... Волшебники, в среднем, живут до ста тридцати семи лет и трех четвертей. Гермиона проверила это после ситуации с Николасом Фламелем. Так что, скажем, сто тридцать восемь лет. Значит, эльфы живут... до двухсот семидесяти шести. Значит, нимфы живут до... – Пятьсот пятьдесят два! Но это... Хогвартс был основан тысячу лет назад! Это всего два поколения! Вв... И Проное закрывает за ними дверь. Опускает ее с потолка, как ставню. И... что? – Это как... шлюз канала. Как... Вход в здание архива, теперь, когда выход заблокирован, похож на запечатанную кубическую комнату. Каменные стены со всех сторон. За исключением того, что здесь должна быть какая-то дренажная система, потому что, пока они ждут, уровень воды медленно снижается. – Канал действительно проходит через пол архива, вы правы. Только Лиагор способен путешествовать, как Лесной народ, так что без воды нам никак не обойтись. Еще несколько мгновений, и я смогу открыть следующую дверь и показать тебе. Невероятно. – Куда уходит эта вода? Там должно быть... – Под нами комната такого же размера, да. Вода перемещается между ними. Когда мы снова выйдем в озеро, эта комната наполнится, и мы сможем свободно плавать в глубине. Ага. Вот мы и пришли. И пока Гермиона поднимается на ноги, вода уже только по пояс, а Проное открывает вторую каменную дверь. О, это... о боже. Подводная библиотека. С каналами между книжными полками. Как в Венеции, но... но в здании, в... – Но книги! Вода! Это будет катастрофа, если... Проное вплывает в здание, садится им на спину и машет хвостом. – Водонепроницаемые книги и свитки, дитя. Магия. Ты ведь рождена от магглов, не так ли? Так быстро ты забываешь свою магию. О. Точно. Конечно. Она плывет за ней. Откуда здесь дневной свет? Она смотрит вверх. Стеклянный потолок, показывающий небо... этого не может быть. Должно быть, он заколдован. Как в Большом зале. Может быть, Дамблдор... – У тебя есть магия? Я все еще не понимаю, как ты не знаешь истинную историю Калипсо, если... я думала, что сменилось несколько поколений, а не... конечно, твои собственные бабушка и дедушка знали Калипсо! Проное останавливается и спрыгивает, чтобы сесть на край каменной платформы, опустив хвост в воду. – Когда наши предки прибыли сюда, они были уже старыми. С тех пор сменилось много поколений, и многое, к сожалению, было забыто. Если тебе интересно, сходи посмотри на наше родословное древо, пока мы ждем Лиагора. Я не могу дотянуться, тебе придется принести его. Вон за тем столом. Стол? И стулья? О. Для Дамблдора. И Лиагора. Она вылезает и идет к нему, накладывая на себя осушающее заклинание, хотя... это кажется неправильным. Вода рядом с книгами. А вот и книга. Толстая золотая книга, на пьедестале у края комнаты. Она не может прочитать название. Мермиш. Она накладывает на нее чары перьевого света и подносит к Проное. Посмотрим... О. Семейное древо. Но... Она поднимает глаза на Проное в замешательстве. Та кивает. – Теперь ты видишь. Млекопитающие и рыбы. Гермиона кивает в ответ. Так что... это немного облегчает. Объясняет все... не сестры. И нет... Она снова смотрит вниз. Произносит символы. Одиннадцать имен. Которые она очень хорошо узнает. И даты римскими цифрами. Итак. Одиннадцать "сестер" прибывают на озеро около 1000 года нашей эры. И они стары, Проное права. Всем им уже за четыре-пять сотен. Калипсо – самая молодая. Четыреста сорок пять лет. Боже. И потом... по строчке вниз от каждого из их имен. Кроме Калипсо. Пространство под Калипсо пустое. Никаких детей. Но остальные... прямые линии вниз от каждого... и снова те же имена. В том же порядке. Но с новой датой рождения. Итак... у Тетис, прибывшей сюда в 1000 году нашей эры... в возрасте пятисот сорока шести лет... был ребенок, которого тоже звали Тетис. Но другого родителя нет. Один родитель. Млекопитающие и рыбы... Рыбы иногда могут размножаться бесполым путем. Их потомство – это как клон! Так что каждое новое поколение – это клон предыдущего! Вот почему волшебники думают, что они бессмертны! Что они хранят свою душу в золотом яйце! Потому что их ребенок – это клон их самих! Рожденный в яйце! Они рождают клон самих себя. Сколько поколений... это седьмое. О, это довольно много. Итак... поколение первое, Калипсо уходит, и они остаются с хвостами. Второе поколение – все взрослые умирают от старости, когда детям максимум сорок и пятьдесят лет. Это эквивалентно тому, что через несколько лет волшебники станут... двенадцатилетними детьми! И это продолжается до сих пор. О. Тетис, которую они знают... двести сорок восемь лет! А Автоное – самой молодой... сто тридцать шесть! Проное... – Вам двести пятнадцать лет? – потрясенно шепчет Гермиона. Проное улыбается. – Двести шестнадцать, когда наступит Йоль. Все еще молода. Еще не средний возраст. Это просто... поразительно! – Вы родились в 1780 году! Вы... это просто... И Гермиона выпрыгивает из своей кожи, когда Лиагор появляется с хлопком на стуле за столом. – Ах! О, Гермиона. Боги, ты меня удивила. Проное, ты не сказала мне, что ты... ты смотришь на дерево предков. Гермиона неловко закрывает книгу. – Надеюсь, это нормально. Я просто... млекопитающие и рыбы. Лиагор улыбается. – А, понятно. Нет, все в порядке. Возможно, со временем ты будешь добавлена в книгу... когда мы раскроем тайну того, как Калипсо породила Дом Блэков. – Беллатрикс упоминала о том, что их родословная уходит корнями в Средневековье... но для нас это недостаточно далеко. Гермиона в книге про русалок? О... Это кажется довольно официальным. Как будто они с Беллатрикс в браке или... По какой-то причине это довольно неловко. Она встает, чтобы положить книгу на место. – Так вы размножаетесь... бесполым путем? Лиагор издал изумленный смешок и уронил перо. – О, малышка, ты очень прямолинейна. Да, мы... я не уверен, что я... ты права, но... – Лиагор становится все более взволнованным, а Проное, чье самообладание исчезло, указывает на Лиагора. – О, Лиагор! Тебе столько лет... как ты еще не вырос из этой неловкости? – Проное свистит от смеха. – О, маленький брат, это всего лишь яйца! Тут нечего стыдиться! Лиагор прочищает горло и протягивает к себе пергамент. – Я не маленький. Я всего на двадцать лет моложе тебя, так что... и это ты плакала, когда... Проное резко прекращает смеяться. – Я была ребенком! Я не понимала... Подожди-подожди, это не имеет смысла. Если они доживут до пяти сотен лет... где их родители? Их дети? Конечно, должно быть три поколения, живущих в одно время? Она заглянула в книгу. После этого поколения детей нет... что не слишком странно, учитывая, что даже Тетис еще не достигла среднего возраста. Но родители... Она подходит к столу, чтобы сесть с Лиагором. Тот прячется за книгой и напевает себе под нос, пытаясь скрыть свое смущение. – Эмм... Лиагор... почему... где твой... родитель? Все погружается в молчание. – Ты... малышка. Ты видела даты. Ну да, но... – Но ведь вы живёте до пяти сотен, не так ли? Лиагор качает головой, прищурив бровь. – Мы можем, да. Но только если у нас не родится наследник. Наша долгая жизнь... потому что наши предки дарят нам свою жизнь при рождении. Когда мы рождаемся... наш родитель умирает. Есть только одна Тетис. Один Лиагор. Одна Проное. Это... проклятие, своего рода. Мы должны заботиться о наших сестрах, потому что наши родители оставили нас одних. О. Проклятие? На... на детях? – Настоящее проклятие? Или... метафора? – Факт, – говорит Проное с кромки воды. – Когда мы рождаемся, наш родитель умирает. Когда нас одиннадцать, всегда есть старший брат и сестра, чтобы заботиться о нас. Когда у Тетис родится ребенок, Автоное будет заботиться о нем, в обмен на то, что Тетис вырастила Автоное в нежном возрасте ста двенадцати лет. Точно. Боже, все эти даты и невозможные возрасты немного... Сдвигающийся стук заполняет комнату, и вода как будто... вибрирует? Что... – Это Орейти заходит, – улыбается Проное, бросая на Гермиону знающий взгляд. Та прячет собственную улыбку за рукой. Как и было предсказано, пришел повидаться с Лиагором. Лиагор бросает на нее взгляд. – Надеюсь, ты забыла эту чушь о... Гермиона закатывает глаза. – Да, да. Ты ничего не скрываешь. Бог Ассамблеи, я знаю. В любом случае, я... о! Вся причина, по которой я здесь! Почему ты не сказал мне о послании, когда я показала тебе свою руку?! Она поспешно отдергивает рукав. Лиагор хмурится в замешательстве. – Что ты имеешь в виду? Ты знала это слово. Это ругательство. Ты показала мне... Гермиона придвигает свой стул ближе к ним. – Нет! Не это слово, а секретное! На мермише! Тигги видел его, когда он... о! Потрогай его! Вы должны его почувствовать! Снова грохот, и шум несущейся воды. А потом ужасный пронзительный звук. Ах! Как мермиш так прекрасен в воде и все же... и откуда он взялся, если они говорят по-гречески?! Гермиона закрывает уши. – ...о. Девочка-ведьма? Ты позволил ей... Лиагор, я надеюсь, ты посоветовался с Тетис перед тем, как... Проное. Ты пела ей? Почему мы... – Молчи, Орейти! Я пытаюсь слушать! – кричит Лиагор. Боже, где же любовь? Откуда все знают, что эти двое влюблены, если они просто кричат друг на друга все время... вау! Гермиона вдруг обнаруживает себя по пояс в воде, а вокруг нее плавают три русалки. – Лиагор! Предупреди меня в следующий раз, прежде чем... – Тише, малышка... – Девочка-ведьма, почему... – А, значит, она выучила наш язык, как я и думала. Все замолкают и поворачиваются к Проное, которая прижимается ухом к руке Гермионы. – Проное... ты узнаешь голос? – пробормотал Лиагор. Проное поднимает брови. – Разве это не очевидно? Слова произносятся идеально, тщательно, но ударение неправильное. Тон. Тот, кто говорит в послании, выучил наш язык, он не был рожден для него. Это была работа ведьмы. Очевидно! – Я так и знала! Беллатрикс, должно быть, оставила это сообщение для меня в будущем! Вот почему мы хотим знать, что там написано! – в отчаянии восклицает Гермиона. Лиагор неловко прочищает горло. – Если... если это от твоей подруги, то... ой, мне жаль, малышка. Похоже, это... печальное послание. Печальное? О нет. Она притянула руку к себе и сделала успокаивающий вдох. – Что там написано, Лиагор? Скажи мне. Трое русалок переглядываются между собой. Потом Орейти вздыхает. – Там сказано: «Когда меня не станет, и ты останешься одна, помни, что ты всегда сможешь найти дорогу домой».