Через песок и море | Through Sand And Sea

Апрель, 1997 год Беллатрикс лежала в постели и смотрела в потолок. Ей так скучно. Ей хочется, чтобы ее чертовы ноги снова начали работать. Даже она не может так долго читать книги. Не тогда, когда есть столько других дел, которыми она могла бы заняться. Кто-то идет по коридору и стучит в дверь. Хм. Точно не Энди, она бы не стала стучать. Или так громко. Может быть, Цисси... нет. Она бы тоже просто вошла. Тед обычно стучит четыре раза. Итак... – Тонкс? – Здоров. Ну, по крайней мере, ее мозг все еще работает. Она приподнимается на руках и сдвигает подушки. Тонкс неловко стоит в дверном проеме. Беллатрикс закатывает глаза. – Я знаю. Это странно. Я похожа на твою маму. Это была ее идея, не моя. Чтобы потренироваться. Тонкс медленно подходит ближе. Спотыкается обо что-то и задевает край кровати. Беллатрикс фыркает. Этой ведьме нужно привыкнуть к разной длине ног. И длине рук. Вечно забывает, какие у нее длинные конечности. Тонкс снова встает, как ни в чем не бывало, и оглядывает Беллатрикс. – Даже твоя голова похожа на мамину. Это... довольно впечатляет. То, что ты можешь так переходить от темного к светлому. Мне нужно научиться окклюменции, я думаю. Ослепительный белый свет. Значит, работает. Хорошо. Беллатрикс усмехается, просовывая язык между зубами. – Я и раньше переходила из темноты в свет. Легко и просто. Просто представь солнце, и все готово. Попробуй как-нибудь. Тонкс садится на кровать. Тыкает Беллатрикс в ногу. – Все еще ничего? Нет. Беллатрикс вздыхает. – Ничего. Что толку от ног, если они даже не работают? Можно подумать, что из всех я смогу наколдовать хотя бы хвост. Тонкс скрещивает ноги. Наклоняется ближе. – Я не могу поверить, что это, блять, реально! Ты хоть понимаешь, насколько это хреново, когда твои сказки на ночь оживают? Я знаю все их имена. Тетис. Спейо. Проное. Каллианасса. Даже Калипсо. А теперь... Калипсо - это ты? Мама? Это... я? Она тоже я? Как много Энди знала все эти годы?! – Ты знаешь их имена? Ты уже была на озере? Тонкс качает головой. – Маме еще нужно сказать Проное. Она еще не знает, должна ли я знать. Проное велела ей не говорить. Никому. Даже папе! На днях он был просто в бешенстве. Я женат на нимфе, богине. После этого я довольно быстро ушла. Как только отец начнет называть твою маму богиней... Беллатрикс закрывает уши и зажмуривает глаза. – Я поняла. Поняла. Хватит болтать. Не порти мне секс. Черт возьми. Быть богиней - это мое. Почему я должна делиться... Тонкс смеется. – Твоя фишка? О, черт, так вот чем вы с Гермионой занимались летом... Беллатрикс снова превращается в себя и набрасывается на Тонкс. – Так ты выходишь замуж за Люпина! Что это за волчий секс у тебя, если... – Волчий секс?! Сиськи Хельги! Отвали! Почему ты такая сильная?! И я тебе говорила! Мы не вместе! Я понятия не имею, какого хрена... когда я выйду замуж? Беллатрикс перестает прижимать Тонкс. Опирается на локоть в раздумье. – Ну, мы думали, что вы уже вместе. Через пару месяцев ты скажешь, что влюблена в него. Я думаю... июль. Вы поженитесь в июле. Ох. О, ее ноги оживают. Да! Может быть, ей просто нужно было двигаться. Тонкс просто лежит под ней и смотрит в потолок. – Замуж? Через несколько месяцев? За Римуса? Я не понимаю... Он, наверное, мой самый близкий друг. Мы через многое прошли вместе за последние несколько месяцев. Он добрый. И веселый. И с ним легко разговаривать. Мы понимаем друг друга, и в каком-то смысле... Она ускользает. Ага. Значит, у нее могут быть чувства к волку. В воспоминаниях Гермионы Люпин действительно казался милым парнем. Беллатрикс не уверена, что помнит его из школы... он был тихим. Она часто видела его в библиотеке. Но в основном с Сири. Она задается вопросом... Тонкс вздыхает. Смотрит на нее. – Но... я не знаю. Я никогда не думала о нем в таком ключе. А брак? Ни за что. Беллатрикс ложится рядом с ней. Должно быть, это чертовски странно. К тому же, она вроде как думала, что Тонкс нравятся ведьмы. Неужели она... – Когда ты говоришь, что не думала о нем так, ты... Я имею в виду, он просто не в твоем вкусе? Или вообще не подходит тебе? Тонкс поворачивается, чтобы посмотреть на нее. Хмурится. – Что? Что значит... ох, ты имеешь в виду пол? – Беллатрикс просто ждет. Тонкс смеется. – Вау, посмотри на себя, какая ты неловкая. Ты спрашиваешь меня, нравятся ли мне парни, а не... великаны или что-то в этом роде! Пол... не имеет для меня значения. Я метаморфомаг. Я знаю, что важно то, что внутри. А люди горячие. У меня нет определенного типажа. Думаю, меня можно назвать пансексуалкой. Пан. По-гречески "все". Имеет смысл. Беллатрикс пожимает плечами. – Ладно, справедливо. Хотя я тоже метаморфомаг, и могу сказать, что парни определенно не горячи. Хотя я не осуждаю. Если Люпин и его дырявые кардиганы - это то, что тебя привлекает, то... Тонкс со стоном снова упала на спину. – В этом-то и проблема! Я не знаю, привлекает ли он меня! Я всегда просто шучу с ним, или... однажды я его поцеловала. Там была омела, и... Я такая идиотка! Как я могу не знать, когда через несколько месяцев я буду стоять с ним у алтаря? Беллатрикс смеется. Сочувственно поглаживает ее по голове. – Ну, это случится. Так что... как насчет другой перспективы? Это кажется слишком быстро. Безумно. Как мы можем посмотреть на это... с другой стороны? Тонкс садится. Кивает. – Верно. Ладно. Итак... мы знаем, что должны скрывать все это дерьмо. От всего мира. От Дамблдора. Мы знаем, что ты... убьешь меня. Но это не так. Потому что ты больше этого не сделаешь. Беллатрикс улыбается. Кивает. – Не убью. Обещаю. И вполне вероятно, что меня даже не будет на битве, так как... ну... больше года? – она показывает жестом на свои ноги. – Не уверена, что я буду в состоянии это сделать. Тонкс превращается в Нарциссу. – Я ставлю на то, что эта королева метаморфоза завалит всех. Она достаточно страшная. Как думаешь? Беллатрикс ухмыляется. – Определенно достаточно страшная. Но нет. Это должна быть Энди. Потому что Цисси со мной половину времени. Даже она не так хороша. В двух местах одновременно. Тонкс снова морфирует. – Точно. Значит, мама убивает меня. И Римус умирает. Только лучше бы он, блять, не умирал. Этого не случится. Мы спасаем его. И Фреда. А потом... ты тоже умрешь. Не совсем, но... так зачем мне выходить замуж за Римуса? Какая связь? Брак. Зачем ты выходишь замуж, если не хочешь? Если ты залетела... Тедди рождается в апреле. Через девять месяцев после свадьбы Люпина и Тонкс в июле. Возможно. Хотя немного странно. Тонкс не совсем традиционна. Не похоже, чтобы она чувствовала необходимость выйти замуж. Скорее всего, ребенок был счастливой случайностью. Может быть, свадебная ночь. Так зачем выходить замуж? Зачем еще? Для связей. Власти. Титула. У Люпина ничего этого нет. Она пожимает плечами. – Не знаю. Может быть, ты влюбляешься очень быстро. Если вам суждено быть вместе. Родственные души, может быть. Ты спрашивала Тигги о нити? Тонкс фыркнула. – Никакой нити, Ромео. Ты такой романтик. Беллатрикс Лестрейндж. Когда я видела тебя в последний раз... когда я видела тебя в последний раз? Беллатрикс осторожно встает с кровати. Проверяет свои ноги. И превращается в Тонкс. Указывает палочкой на пол. – На той маггловской кухне, помнишь? Я не спрашиваю тебя снова, Лестрейндж, где остальные? Что они сделали с магглами? Тонкс хлопает в ладоши. – О да! Ты... так ты играла?! Беллатрикс морфирует обратно и кланяется. – Я причинила кому-нибудь вред? Или я таинственно исчезла на ваших глазах? Тонкс складывает руки. – Ты взорвала сарай. Правда? Нет... – Нет, это была Гермиона. Я была обездвиженная, помнишь? Из-за тебя. Это Гермиона взорвала сарай. Чтобы спасти меня. Тонкс опирается на руки. Наклоняет голову. – Хм. Я чувствую, что мне нужно уделять больше внимания Гермионе. И всем, поскольку все, кажется, что-то скрывают... но особенно Гермионе. Я знаю, что она умна. Чертовски умна. Быстрая. Но... борьба? Стратегия? Скрытность? Она... ну, она не тонкая. И это говорю я. Беллатрикс мягко улыбается. – Нет. Не тонкая. Ты права. Она... ну, та Гермиона, которую я знаю? Если бы я могла выбрать кого-нибудь, чтобы сражаться рядом со мной, защищать меня... это была бы она. Без колебаний. Я бы не хотела, чтобы она это сделала. Не хотела бы, чтобы она пострадала из-за меня. Но если один человек спасет меня... она всегда меня спасает. Каждый раз. Вот откуда я знаю, что у меня все получится. Конечно, у меня есть мои сестры. Я знаю, что они сделают для меня все. Но когда я больше всего боюсь? Когда мне кажется, что я умру? Всегда приходит Гермиона. Она всегда приходит. Я знаю, что она придет. – Я знаю, что ты придешь. Ты всегда спасаешь меня от тьмы. – Я верю тебе, – шепчет Тонкс. – Ты... ты действительно любишь ее. И... я знаю, что ты любишь маму. И Нарциссу. – она тихонько хихикает. – Ты даже дружишь с папой. Так что... Прости меня. Прости, что я сказала, что никто не может любить тебя. Я думаю, что многие люди любят тебя. Заботятся о тебе. Так что даже без Гермионы... ты не одна, ясно? Беллатрикс сузила глаза на Тонкс. – Ты ведь не жалеешь меня, правда? Это не жалость? Только потому, что я такая слабая, и потому, что я рассказала тебе о своих родителях и... – Я восхищаюсь тобой. Это не жалость. Честное слово. Я на самом деле... Я знаю тебя не так долго. Всего несколько недель. Но ты просто такая неапологетичная... ты. Мне нравятся такие люди. Нет никакого дерьма. И ты не ноешь и не жалеешь себя. Не оправдываешься. Я ценю это. О. Она ухмыляется. – Наконец-то! Тебе потребовалось достаточно времени, чтобы оценить, какая я замечательная. Я знала, что могу быть веселой тетей! Тонкс смеется. – Веселой тетей? Странной тетей. Сумасшедшей тетей. Сопливо-романтичной тетей. Беллатрикс толкает ее в плечо. – Эй! Сумасшедшая? Понятно. Вот оно что. Драко официально мой любимый племянник. Он прислал мне подарок на день рождения и все такое. Ты забыла и подарила мне старое пасхальное яйцо. – Мое последнее пасхальное яйцо, которое я берегла! – ворчит Тонкс. – Надо было просто подарить тебе носки. Или что-нибудь маггловское и посмотреть, как ты будешь странно себя вести из-за этого. Беллатрикс застонала. – Я не странная! И я не сумасшедшая! Ты знаешь, как чертовски трудно считать в уме? Эта штука с калькулятором от твоего отца - просто гениальная вещь! А романтичная тетя? Нет. Это Цисси. Вот это история любви на века. Тонкс искажает лицо. – Малфой? Это твое представление о любовной истории? Фу. Нет! – Только не Люциус! Ты думаешь, ей есть дело до Люциуса?! Он был брошен дементорам, а она даже не моргнула! Беллатрикс выходит из комнаты. – Пойдем. Теперь мои ноги вернулись, и я выйду из этой комнаты. Давайте посидим в саду. Или дуэль! Ты хочешь дуэль? Прошла целая вечность с тех пор, как мне удалось как следует помериться силами с аврорами. Приходилось постоянно им поддаваться. Скука. Она слышит, как Тонкс спотыкается за ней. – Дуэль?! Ты с ума сошла? Ты убьешь меня! И мне нужны сплетни о Нарциссе! Беллатрикс качает головой и убегает. – Эту историю должна рассказать Цисси. Иначе она убьет меня. Серьезно. А теперь поторопись. Если Драко смог пережить меня, то и ты сможешь. Как насчет того, чтобы я использовала свою левую руку? – Эй! Я не так уж плоха! Беллатрикс спрыгивает с лестницы и... – Подождите! Она останавливается перед Тедом. Он резко кивает. Окидывает ее взглядом. – Итак, ты проснулась. Рад тебя видеть. А вот что не очень, так это то, что я тебя вижу, и любой, кто заглянет тоже. Я думал, ты научишься с прошлого раза. Давай, женушка, переодевайся. И, Дора, спускайся сюда. Семейное собрание. Беллатрикс снова превращается в Энди. – Женушка? Да ладно, Тедвард. Я весь день была Энди. Мы собирались выйти на улицу! Мои ноги вернулись. Я хочу их использовать! Тед просто уходит на кухню. – Я слышал. Никаких дуэлей рядом с моими овощами. В прошлый раз ты растоптала весенний лук, бедняжки. Беллатрикс следует за ним. – Это была не я. Это была Энди, клянусь! Если она сказала, что это была я, то она лгунья. Тонкс смеется позади нее. – Никогда бы не подумала, что ты стукачка, Лестрейндж. Снитч? Золотой снитч? (Тут вышел бы хороший каламбур, но русский перевод не даст такой возможности. Стукач, как и снитч на английском будет snitch.) Беллатрикс в замешательстве оборачивается. – Что? Что это значит? Трудно поймать? Тонкс только качает головой и взмахом палочки ставит чайник. Садится за стол и подгибает колени. – Итак? Семейное собрание? Разве нам не... не хватает кого-то? Тед качает головой. Подходит к столу с ручкой и... бумажной книгой? Письменной книгой? Блокнотом! Это блокнот. – Неа. Эта встреча только для нас. Пока твоей мамы здесь нет и все такое, я подумал, ну... мы же мертвые люди, не так ли? Мертвые люди? Хм. Ну... да. Никто из них не выжил после войны. По словам Гермионы. Беллатрикс прыгает, чтобы сесть на кухонную стойку. – Ты хочешь тайный клуб мертвецов? Мы собираемся позвать Люпина? Дамблдора? Снейпа? Тед смеется полусерьезно. – Нет. Нет, только мы. Ну, Снейп тоже должен был это понять, я просто подумал... мы единственные люди, которые умрут... которые знают, что они умрут. Так что... я думаю, нам нужно что-то спланировать. Другие мертвецы в этом не участвуют. Они будут там, где ты хранишь все тела. Нарцисса будет не согласна, но... а как же мы? Как же наши... восемь лет? Восемь лет прятаться. Или спать. Хм. Парень прав. Ему действительно осталось жить всего год. Она прочищает горло. – Ты тоже отправишься в бега. Ты должен быть готов к этому. С этого лета ты будешь в бегах как магглорожденный. А потом... ты умрешь в марте следующего года. Ты первый, кто умрет из всех нас. Ты прав. Это... так о чем ты думал? Он открывает блокнот. – Я пытался вспомнить все это. Придумать, как отмахнуться. Например... могу ли я просто спрятаться в маггловском мире? Купить квартиру? Или я должен сделать что-то еще? А что насчет Дромеды? Одинокая бабушка... как, черт... я дедушка? Наверное, да. Дора, я знаю, ты говоришь... Тонкс вздыхает. Пролистывает некоторые записи Теда. – Я знаю. Если это не мой ребенок... то чей же? Но если это так... неужели я пропущу семь лет его жизни? Или я тайно буду там? Притворяюсь ли я... о! О, подождите. Трелони жива! А? Что? Тонкс встает. Ходит по комнате. – Мама не может растить ребенка одна. Потому что она тоже в Хогвартсе. Так что... черт, это должна быть я. Я притворяюсь мамой на некоторое время. Если только это не Нарцисса... И это должен быть мой ребенок. А это значит, что у меня будет ребенок от... черт возьми, серьезно? У меня будет ребенок? С Римусом? Быть беременной через несколько месяцев? Как это вообще возможно, если я метаморфомаг?! О! Черт, так... но... – Откуда мы знаем, что Тедди твой? Что если он нимфа? Тетис или кто-то еще? Тонкс останавливается. Смотрит на нее, как на сумасшедшую. – Он не может быть нимфой. Разве ты не знаешь? Они стареют в четыре раза медленнее. Думаю, все что-то бы подозревали, если бы ребенок был еще малышом после восьми лет. Ох. Почему она не подумала об этом? Итак... Беллатрикс гогочет. – Так ты собираешься трахнуть Люпина! Написано на звездах! Будущее предрешено! Тед встает. – Эй! Нет-нет, это... не говори так, когда... Господи... Беллатрикс просто продолжает смеяться. Тонкс прочищает горло. – Итак. Это еще одна проблема. Римус. Он... он знает? Я сказала ему, что отказываюсь от миссии. Сказала, что это слишком. Что вместо этого меня распределят в Хогвартс. Итак... два месяца. Два месяца... и все идет к чертям! Дамблдор умирает. Снейп становится тройным агентом. Я внезапно влюбляюсь в Римуса. Министерство начинает рушиться. Я... это не может выйти наружу. Все... какого черта ты так спокойна, Беллатрикс? Это же хаос! Точно. Беллатрикс сползает со стойки. Поднимает блокнот Теда. – Во-первых, тебе придется уничтожить это, Тед. Нельзя, чтобы эта информация вышла наружу. Она возвращает его ему. – Во-вторых, я дам вам обоим несколько уроков окклюменции. Энди должна научить тебя своему трюку с ложным разумом. До июня наша главная проблема - Дамблдор. Как только он исчезнет из поля зрения, прятаться станет намного проще. Тебе просто нужно избегать его. И в-третьих... Она обхватывает их руками и притягивает к себе. Улыбается им. – Не волнуйтесь, Клуб Смерти. Я - королева хаоса. Мы все предусмотрели еще до вашего появления. Все, что вам нужно сделать, это решить, чем заняться на пенсии в мире живых. Остальное мы придумаем. Тед ухмыляется в ответ. – Клуб Смерти? Может, нам придумать новое название? Оно слишком похоже на твой... прошлый клуб. Черт. Она что, случайно основала еще один культ? Пожиратели смерти часть вторая. Вам придется умереть за дело... к счастью, у вас есть харизматичный лидер, который скажет вам, что все будет хорошо... ах! Какого х... Шар пламени озаряет комнату, и Беллатрикс тащит Теда и Тонкс за собой, прижимая к стене, подальше от жара и... Пламя? Шар из... Гермиона? Какая-то фигура падает на пол, и пламя исчезает. Беллатрикс бежит вперед. Приседает и... ох. Цисси? – Цисси? Цисси, что случилось? Что случилось? Нарцисса шатко садится, слезы текут по ее лицу. – Нет, ничего. Эта... глупая птица, и... и... я не могу остановиться. Не можешь остановиться? Почему ты не можешь остановиться? Тонкс подходит и помогает ей усадить Цисси на стул, пока та продолжает всхлипывать. – Н-нет. Слезы. Не могу остановиться... феникс... Гарри... Фоукс... Ох! Беллатрикс достает платок из кармана Нарциссы и вытирает ей слезы. – Ты не можешь перестать плакать? Из-за феникса? Он что-то сделал? Нарцисса судорожно кивает. – Контрзаклинание. Нужен Фоукс! – гневно кричит она. Птица не появляется. Беллатрикс поворачивается к Теду и Тонкс. – Ух... есть идеи? Я не уверена, что читала о контрзаклинаниях для плача. Тед пожимает плечами. – Тергео? Тонкс фыркнула. – Ты хочешь выкачать все ее слезы из головы? Отличная идея, папа. Думай. Слезы феникса. Почему бы... Беллатрикс обнимает Нарциссу и шепчет ей на ухо. – Ты не пробовала... плакать? Нарцисса поднимается и бьет ее по голове. Беллатрикс закатывает глаза. – Нет. Я серьезно. Или... ну, ты должна это иметь в виду. Что если... что если Фоукс говорит тебе плакать? Почувствовать. Ты ведь видела Гарри сегодня? По какой-то причине? Но... ты плакала из-за него? Или ты сдерживалась? Сдерживалась же? Нарцисса вытирает слезы и изучает ее. – Белла? Это ты? Ох. Она забыла, что похожа на Энди. У нее был разум Энди. Значит, это работает... вроде того. – Что меня выдало? Нарцисса кивает сама себе. – Похоже на твой фирменный бессмысленный, но странно меткий совет. Полагаю... – фыркает она. – Хорошо. Возможно... хорошо. И она опускает голову на руки. Продолжает плакать. Трудно сказать, помогает ли это как-нибудь. Беллатрикс подходит к чайнику и начинает заваривать чай. Поворачивается, чтобы иногда посмотреть на происходящее. Тонкс подходит, чтобы взять несколько чашек. – Что она пытается сделать? Она опять разговаривает с Фоуксом в своей голове? – шепчет она. Беллатрикс качает головой. Наблюдает, как Тед осторожно придвигает свой стул поближе к Нарциссе. Кладет свою руку на ее руку. – Ты в порядке, милая? А то эти слезы уже не кажутся такими принужденными. Нарцисса поднимает глаза. Вытирает лицо. Разглаживает мантию и... вздыхает. Наклоняется вбок, чтобы положить голову на плечо Теда. Закрывает глаза. – Я видела Гарри Поттера сегодня. Когда... Сегодня утром я намеревалась пойти на озеро, поговорить с Проное, но потом... ну, Фоукс привел меня в замок. Настаивал, чтобы я выдала себя за Нимфадору. Понаблюдала за тем, как что-то происходит. Беллатрикс ставит чайник, сахар и молоко на стол. Садится по другую сторону от Цисси. – Я ждала у входа. Сегодня у шестых курсов была возможность поучаствовать в дополнительных уроках по призракам в Хогсмиде. Во всяком случае, те, кто достиг определенного возраста. Драко слишком молод. Как и мистер Поттер. Я видела... как уходила мисс Грейнджер. И мистер Уизли. Фоукс подтолкнул меня в сторону Выручай-комнаты. Я подумала, что, возможно, смогу как-то помочь Драко, и продолжила путь. Я ждала. Нарцисса открывает глаза. Выпрямляется. – И... и ничего. Просто короткий разговор с мистером Поттером. В твоём стиле, Нимфадора, я прошу прощения. Я утверждала, что ты пришла поговорить с Дамблдором, но он отсутствовал. Я спросила Гарри, нет ли у него новостей от Ордена, и... И тут внезапно появляется Фоукс. Он горестно кричит и запрыгивает на стол поближе к Нарциссе. Все поспешно убирают свой чай с его пути. Наблюдают. Нарцисса гладит Фоукса по голове. Слеза стекает по ее щеке. – Гарри сказал... что никто из Ордена больше не пишет ему. С тех пор как Сириус... никто ему не пишет. Ох. Никто? Это правда. Никто из Ордена не разговаривал с Гарри часто. По воспоминаниям Гермионы. У него были только его друзья. Нарцисса встает. Подходит к окну и смотрит на сад. – И я понимаю. Я понимаю, что совы перехватываются. Что написать ему - значит раскрыть свою преданность. Но... но другая сторона уже знает, кто состоит в Ордене! Белла видела вас всех в министерстве. Темный Лорд был там. Не мог... Люпин мог поговорить с ним. Конечно, если бы он не был под прикрытием весь год. Или Артур Уизли. Молли. Даже Кингсли или Аластор Муди могли бы... Неужели никто не заботится об этом мальчике?! – наконец вырывается из нее. Окно трескается. Наступает тишина. Нарцисса восстанавливает его взмахом руки. Прочищает горло. _ Тед, я собираюсь пойти и поухаживать за твоим садом. Я ничего не имею в виду. Он прекрасен. Я просто... Она выходит через заднюю дверь. Закрывает ее за собой. Фоукс тихонько чирикает. Смотрит на Беллатрикс. РЕБЕНОК. ПЕЧАЛЬ. ОДИН. Беллатрикс потирает лицо. – Я знаю. Но мы ничего не можем сделать, не так ли? Это уже произошло. Поттер... Уизли - его семья. И Гермиона. Они - все, что у него есть. Фоукс кивает ей. Исчезает. Возможно, возвращается к Цисси. Тед прочищает горло. – Итак... Поттер? Хм. Что она должна сказать? Это не совсем ее секрет, чтобы рассказывать... Беллатрикс добавляет немного сахара в свой чай. Смотрит на остальных. – Парень потерял семью. Ему не на кого положиться. Поговорить. Получить совет. Цисси... она права. Гарри заслуживает лучшего. Кого-то, кто бы заботился о нем. Родители. Взрослые. И у него этого нет. Все смотрят в свой чай. Изредка делая глотки. Они не могут изменить все. Они могут просто... делать то, что могут. Изменить то, что они могут. Беллатрикс встает. – Я собираюсь пойти помочь Цисси. Я позову Тигги, если ты не против, Тед? Это как... Тайный сад, помнишь? Цисси любит эту историю. И... и Тонкс, иди поговори с Люпином. Попробуй вытащить его из этой миссии с оборотнями. Ты заботишься о нем. Ты должна... Это то, что мы делаем, верно? Помогаем людям? Тед сжимает ее руку. – Да. Да, это верно. Дело не в нашей смерти, а в том, что мы делаем сейчас. Дромеда должна скоро вернуться. Я приготовлю обед. Мы все сможем все обсудить. Разобраться в этом хаосе. Тонкс покорно кивает. – Мне действительно нужно поговорить с Римусом. Ты права. И я хочу. Я действительно хочу увидеть его. И остановить его... Это было бы великолепно. Если бы ему не пришлось возвращаться. Не уверена, какого он мнения о Дамблдоре, но если я смогу показать некоторые сомнения... не знаю. Он многим обязан Дамблдору, после того как тот дал ему шанс попасть в Хогвартс. Впустил его ребенком. Помог ему и все такое. Но я думаю, что он зол и на Гарри. И на Сириуса. Что он так и не смог стать свободным. Я попробую поговорить с ним. Наверное, к обеду не вернусь. Мне нужно начинать свою смену в Хогсмиде. Тед обнимает ее. – Будь осторожна, хорошо? И дай нам знать, что происходит. Пошли патронус. Или монету! Твоя мама дала тебе один из тех галеонов? Эй, Белла, у тебя есть лишний галеон? Беллатрикс подходит с улыбкой. Достает из кармана запасной и бросает его Тонкс. Так она теперь Белла. Не Беллатрикс. Просто Белла. – Вот. Я бы сказала спрятать его, но я знаю, что ты хорошо прячешь вещи. Тонкс ловит его и прячет. – Это говоришь ты. Ладно. Я пошла. Не все могут оставаться в постели все воскресенье, – шутит она. А потом грустно смотрит в окно, улыбка спадает. – Она забавная, эта Нарцисса. Вы все со своими секретами. Я не буду спрашивать. Но все равно. Иди, набросься на нее за меня. Похоже, ей нужно немного посмеяться. Беллатрикс тоже смотрит в окно. Цисси стоит на коленях возле цветов. Спиной к окну. Она рассеянно гладит Тонкс по щеке и направляется к задней двери. – Будет сделано. Увидимся позже. Пора посадить несколько нарциссов. Может быть, лилий.