___
Несколько дней назад... Римус Люпин смотрит на ведьму на кровати. Беллатрикс Лестрейндж. Выглядит, если бы он не знал лучше, как оборотень на пороге полнолуния. Бледная. Слабая. Под глазами синяки от усталости. Временами дрожит, несмотря на многочисленные одеяла и согревающие заклинания. Беллатрикс Блэк. Не Лестрейндж. Потому что, очевидно, ей нравится это различие, и ее семья очень твердо стоит на этом. Она - Блэк. Римус всегда ненавидел Блэков. Он знает, на что способны Блэки. Их жестокость. Его лучший друг. Его... Сириус не был Блэком. Не совсем. Черная овца в семье, - с болезненной улыбкой шутил Сириус. Может быть, я белая овца. Золотой лев, рожденный в змеиной яме. Вот кто мы, Лунатик. Изгои. Одинокие волки. Римус всегда смеялся над этим. С нескрываемым раздражением. Мы не можем оба быть одинокими волками, Бродяга. В этом-то и дело. Но втайне он был доволен. И он, и волк внутри него. Стая. У него была стая. Кто-то был похож на него. И Сириус, конечно, просто завыл бы на него. Где бы они ни были, чтобы все слышали. В Большом зале. Посреди урока зелий. Смущая Римуса по полной программе. Чего бы он только не отдал, чтобы услышать этот вой сейчас... Римус вынырнул из задумчивости. Не стоит зацикливаться. К тому же. Он больше не одинокий волк. Он тянется к руке Тонкс. – Это не твоя вина. Это просто разлука с... ее половиной. Боже. К этому нужно привыкнуть. Тонкс тихонько смеется. – Думаю, ты уже не такой особенный, Лунатик. Теперь тебя окружают волшебные существа, – шутит она. А потом становится серьезной. Берет его за другую руку. – Ты знаешь, что я тебе говорила? О будущем? Он торжественно кивает. – Много чего. Но мне кажется, я знаю, что ты имеешь в виду. Ты имеешь в виду, что я умру. И это нормально. Правда. По большей части, я хорошо провел время. Если мое время пришло, то... Она легонько шлепает его по руке. – Нет. Что я тебе говорила? Мы все исправим. Я и... все. Белла занимается этим уже несколько месяцев. Спасает людей, которые могли бы умереть. Она сказала, что мы просто должны посмотреть на это с другой стороны, так что держи себя в руках, Римус. Ну. Не прямо. Никто из нас на это не способен. Он смеется, несмотря на себя, над слабой шуткой. Чувствует знакомое тепло в груди. Вот что ему нравится в Тонкс. В его жизнь вернулся смех. Неважно, насколько мрачной она становится, всегда есть смех. И тут он снова бросает взгляд на ведьму в кровати. Он не может удержаться. Он словно в причудливом сне. Беллатрикс тайно спасает людей. С помощью путешествующей во времени Гермионы Грейнджер. Это звучит абсурдно. Но это правда. Он принял это. Он просто... Кто эта ведьма?! Эта сумасшедшая женщина. Этот гений. Потому что она и есть гений. Он говорил об этом Тонкс, но не признавался... ну, он был в восторге от Беллатрикс, когда был на первом курсе. Он проводил много времени в библиотеке, единственном месте, где он мог сделать домашнее задание, не отвлекаясь на свои выходки. Он любил розыгрыши, но в какой-то момент ему нужно было заняться учебой. Особенно для того, чтобы наверстать упущенное из-за его маленькой пушистой проблемы. Дамблдор даже дал ему разрешение, чтобы он мог ходить после уроков. Очень поздно для первого курса. И тогда он начал замечать ее. Кузина Сириуса. Римус, конечно, ненавидел ее, потому что Сириус ненавидел. Не то чтобы он сказал им, почему. Но Римус все равно понимал, почему. У нее была своеобразная репутация. Устрашающая. Нетерпеливая. Быстро насылала на вас проклятия, если вы вставали у нее на пути. Но она умела себя представить. Как будто вы могли почувствовать ее, так же, как вы знали, когда Дамблдор входил в комнату. Римус говорил себе не смотреть. Случайно встретиться с ней взглядом было бы очень плохой идеей, но он ничего не мог с собой поделать. Он сидел за столом, поздно вечером, работал над эссе, которое должен был сдать... и она тоже была там. В другом конце комнаты, обычно одна. В окружении книг. Целыми башнями. И на всевозможные темы! Каждый вечер новые. И она перелистывала их так быстро, что все было как в тумане, и Римус практически чувствовал, как переворачиваются страницы. И она не могла усидеть на месте. Она бродила вокруг, лежала вверх ногами, писала арифметические уравнения в ослепительно белом свете в воздухе, и от этого сияния у Римуса в глазах появлялись пятна. Иногда он смотрел на них. Записывал их. И он хранил их. Он не знает, почему, но у него до сих пор есть книга, где он записал некоторые из ее вычислений. И он до сих пор не может их понять. Особенно ту неделю или около того, когда она постоянно доставала карманные часы. Почему часы? Так вот как Гермиона путешествовала во времени? Магия времени? В любом случае. Ведьма - загадка. Он всегда так считал. И был довольно смущен этим. Он никогда не озвучивал это. А потом... ну... Она стала тем, кем стала. И он возненавидел ее за это еще больше. За то, как она почти... обманула его! Его инстинкты были ошибочны. Она не была загадкой! У нее не было тайного плана! У нее не было скрытого плана! Нет. Она была жестокой, садисткой и Блэк насквозь. Он должен был послушать Сириуса. Держаться от нее подальше. Не поддаваться ее странному... обаянию. Ну. Так он думал до трех недель назад. Ужас, который он почувствовал, когда Тонкс рассказала ему о ней. Снова одурачен! Она очаровала кого-то другого. Обманула Тонкс и ее семью. Шпионка, прокладывающая себе путь внутрь. Все это всплыло на поверхность. Тонкс была его лучшим другом. Его единственным другом, на самом деле. А она доверилась не тому человеку. Она была в опасности. Он мог потерять ее. Потерять кого-то еще. Признаться, выследить Беллатрикс было не самой рациональной идеей. Он должен был знать лучше. Бывший профессор ЗоТИ в одиночку борется с Беллатрикс Лестрейндж? Возможно, он до сих пор жаждет смерти. Но, как оказалось, ему следовало больше беспокоиться о другой сестре. Андромеде. Имя Беллатрикс едва успело прозвучать из его уст, как он обнаружил себя связанным, с кляпом во рту и без палочки, причем все сразу. И события этого дня стали только запутаннее. Путешествие во времени. Сыворотки правды. Домовые эльфы. Очарование Беллатрикс вернулось, причем в десятикратном размере, и, похоже, он был не единственным, кто попал в ее руки. Все любили эту ведьму. Все были преданы ей. И... Ей было больно. Он мог видеть это. Он мог чувствовать ее. Чувствовал. Даже без веритасерума он бы ей поверил. Никто не может подделать такую боль. Не может говорить об этом. Только если сам не пережил ее. – Римус? Он снова фокусируется на комнате. На Тонкс, ее ярко-розовых волосах и беспокойстве в ее глазах, когда она смотрела его лицо. Он улыбается ей. – Прости. Задумался. Ты что-то сказала? Она подталкивает его. – Ты имеешь в виду, опять заблудился в мыслях. Ты проводишь полжизни в своей голове, я считаю. Тебе повезло, что я тебя понимаю, и ты не считаешь себя чудаком, раз так смотришь на мою тетю. Римус борется с тем, чтобы не вспылить при этих словах. Слишком близко к правде. Но это не... Ему просто любопытно узнать о Беллатрикс. Она очень интересная личность. Тем более сейчас. Тонкс сжимает его руку. Ох. Она... волнуется? Он и не подозревал. Да. Определенно нервничает. Он притягивает ее к себе. Целует ее голову. – В чем дело? Что тебя беспокоит? – Все... будет хорошо. Тебе просто... тебе нужно с кем-то встретиться. Просто поболтать. Будь собой. А... потом они решат, будешь ли ты жить, хорошо? Простите? Тонкс просто отстраняется. Шлепает его по спине. – Лучше покончить с этим. Помни, что я твоя половинка, да? Связанная на всю жизнь. Это важно. Скажи им это. Тигги! Тигги, он готов! Готов?! – Я не... где я... О нет. Страшный домовой эльф. Римус отшатнулся назад, когда Тигги ухмыльнулся ему. Если бы он сейчас был волком, его уши точно были бы опущены. Он бы опустил голову. Показал бы живот. Это не эльф, которого можно не уважать. Эльф смотрит на него своими тревожными глазами. – Вы готовы, мистер Люпин? Вы будете гордиться семьей Блэк? Люпин сглатывает. – Да? – и прочищает горло. Не будь смешным, Римус. Ты участвуешь во второй войне за свою жизнь, ради Мерлина. Покажи, что ты не бесхребетный. Он выпрямляется. Поправляет мантию. – То есть, да. Конечно. Я не совсем понимаю, во что ввязываюсь, но... И он делает резкий вдох, когда эльф хватает его, и он оказывается в большой, освещенной факелами пещере. Тигги манит его. Он приседает. – Все идет по плану. Ты встретишься со Спейо, Богиней Морских Пещер. Богиней жизни и смерти. Это сестра госпожи. Госпожи Беллатрикс, Андромеда и Нарцисса организуют это. Чтобы ты умер. А потом ожил. Но только если ты будешь притворяться приятелем мисс Нимфадоры. Тигги говорит тебе. Богиня... Умереть... Сестры Блэк... Эльф исчезает с эхом хихиканья. Он рычит в разочаровании. Эти Блэки! Они невозможны! Его рык эхом отражается от стен пещеры. А потом наступает тишина, кроме тихого звука капель и плеска воды. – Есть ли... есть ли здесь кто-нибудь? Нет ответа. Но волоски на его затылке встают дыбом. За ним наблюдают. Он почти достает свою палочку, но потом останавливается. Магические существа не очень хорошо реагируют на палочки. Так что же он знает? Защита от темных искусств. Эта богиня опасная? Богиня морских пещер. Жизни и смерти. Ну. Жизнь и смерть не тьма. Это... все. Пещеры - это место для укрытия. Защита. Тепло. Даже дом. Это существо связано с Блэками. С Тонкс. И Сириусом. Нимфы. Что он знает о нимфах? Не слишком много. Считается, что они вымерли. Они - миф. Древние. Он подходит ближе к воде. – Спасибо, что согласились поговорить со мной. За то, что позволили мне войти в ваш дом. Я очень благодарен. Ваша... ваша семья сказала, что вы можете помочь мне? Моей... моей половинке? Нимфадоре? – зовет он. Вода колышется. Камень под его ногами грохочет. Содрогается. Он не поднимает палочку. Месяцы, проведенные в отряде оборотней, научили его этому. Как бы сильно ни хотелось почувствовать палочку в руке, если ее достать, ситуация станет бесконечно более опасной. Что-то шевелится в воде. Мимолетно. Только в уголке его глаза. А потом исчезает. Он подходит ближе. – Я... я знаю, что вы бог. Как бы вы хотели, чтобы я к вам обращался? Грохот прекращается. Звонкий смех наполняет его уши. – Ты связан с Калипсо и не знаешь, как приветствовать бога? Похоже, ты не Блэк. Жаль. Я считала тебя умным, дитя Луны. Ах. Не самое лучшее начало. Но, по крайней мере, ему ответили. Смех лучше смерти. Он должен был ожидать этого от Блэков. Смех. – Мы только недавно повязали наши узы. И я называю свою половинку по имени. Ее не зовут Калипсо, она зовет себя Тонкс. Голова прорывается сквозь воду. Он умудряется не подпрыгнуть, несмотря на желтые глаза. Русалка. Но не совсем. Если только все русалки не боги. Богиня насмехается над ним. – Тонкс? Я говорю о ее имени. Ее титуле. Калипсо - моя младшая сестра. Богиня Сокрытия. Неужели она скрыла от тебя даже это? Римус садится на пол. Если бы он мог, он бы опустился ниже ее роста из уважения, но он ни за что не полезет в воду. – Она рассказала мне о Калипсо. Она еще не считает, что заслужила это имя. Оно новое для нее. И она считает, что ее мать и тети вполне справляются с этой ролью. При этом богиня улыбается ему. Кажется, она смягчается, когда подплывает ближе. Римус зачарованно разглядывает ее черты. Гуманоид... но совсем не похож на Тонкс. Более темная кожа. Более широкий нос. Мужественный. Он бы предположил, что это тритон, если бы Тонкс не объяснила, что пол этих метаморфирующих нимф изменчив. – Они... хорошо справляются со своей ролью, она права. А... старшая, воительница, она сражается? Сражается? Беллатрикс даже не в сознании. О. Богиня хватается за серебряное ожерелье. Ее глаза мечутся по нему, как будто... обеспокоенные. Римус грустно улыбается. – Она выживает. Похоже, это правильный ответ. И ожидаемый. Спейо кивает. – Мерцает. Сколько еще, даже я не могу... Она делает паузу. Сжимает челюсть. Поднимает подбородок. Выпрямляется. Римус почти задыхается. Вот это знакомо. Сколько раз он видел, как Сириус делал то же самое? Тонкс? Он даже наблюдал этот жест у Беллатрикс во время их последней встречи. У Нарциссы Малфой. Это необычно. Природа или воспитание? Смелая, гордая позиция. А значит, если эта богиня похожа на Сириуса, то она чувствует себя слишком уязвимой. Испуганной. Слабой. И хочет показать Римусу сильное лицо. Поэтому, когда богиня смотрит на него, высоко подняв плавник, ему удается держать под контролем свое колотящееся сердце. – Зачем ты пришел сюда, дитя? – прошипела богиня. – Что ты предлагаешь? Ты просишь у меня жизни. Смерти. И ты ждешь ее... из доброты? Ты глупец. Мой собственный род страдает. Почему я должна избавлять тебя от самой Смерти? Почему я должна работать против судьбы? Род. Жизнь. Смерть. Рассуждения. Заслуга. Достойность. Римус качает головой. – Я не верю, что достоин. И я понимаю, что ты не принимаешь меня как родственника. Но Нимфадора - моя семья. Единственная семья, которая у меня осталась. Я люблю ее. Она просила меня выжить, поговорить с тобой, и я пришел. Я слушал ее советы и следовал наставлениям ее семьи. Твоих сестер. Я знаю, что должен сделать тебе подношение, но я скромный волшебник. Всю свою жизнь я бегал, прятался. Даже одежда с моей спины недостойна бога. У меня есть... здравый ум и добрые намерения. Это все, что я могу предложить. Я учитель. Ученый. В моей жизни было много радости, когда я учился и преподавал то, что знаю, детям в этой школе. В Хогвартсе. Но я сомневаюсь, что могу многому научить такого бога, как вы. И богиня... делает паузу. Наклоняет голову. Опускается в воду. И выпрыгивает, чтобы сесть рядом с ним с плеском. – Ученый? Учитель? Ты хочешь учить детей? Римус вздыхает. – К сожалению, я... больше не нужен в Хогвартсе. Ходят слухи, что я... дитя Луны, как ты говоришь. Я не подхожу на роль опекуна детей... ах! Римус вскакивает, когда богиня хватает его. Крепко сжимает его плечи. Приближает свое лицо к его и пристально смотрит ему в глаза. _ Ты прекрасен. Ты слишком много видел. Слишком много чувствовал. Поэтому ты сторонишься этого. Ты чувствуешь, что не достоин своей роли. Но жизнь - это баланс. И... О, баланс, который мы можем найти. Вместе. Да. Это, это знак от Мойрай. Ты должен стать Блэком. Свет должен быть твоим. Еще одна половинка Калипсо. Твое место в укрытии, но также и в обучении. Ты выбрал свой собственный путь, и он нам нужен. Это время великого обучения. Ты будешь нужен здесь. Нужен. Римус чувствует ее головокружительное возбуждение, но это только еще больше сбивает его с толку. Он сказал ей. Он не может преподавать в Хогвартсе. Что она имеет в виду? Она целует его. – Я дарую тебе воскрешение, когда придет время, дитя Луны. При одном условии. Ты будешь играть свою роль. Ты будешь учителем, профессором, проводником и воспитателем нашей расы. Наших детей. Наших родственников. С этого момента и до конца твоих дней, каждому Блэку, который обратится к тебе за мудростью, ты будешь предлагать ее бесплатно. Ты должен отдать им свою жизнь. Отдать им все, что ты знаешь и чем являешься. Кровь моей крови. Римус все еще ошеломлен неожиданным поцелуем, но все же кивает. – Конечно. Если кому-то из твоих родственников понадобится помощь, я сделаю все возможное, чтобы направить их. Думаю, ты переоцениваешь мои знания, но... Богиня улыбается. Остро, ярко и злобно. – Лиагор! Автоное! Я нашла нам учителя! Няньку! Твоя ответственность облегчена, Бог Порядка! И Римус выпрыгивает из своей кожи, так как рядом с ним из воздуха появляется тритон. Он... О, вот этот действительно похож на Блэка. Как Сириус. Так сильно... И немного на молодого мистера Малфоя. Он мягко улыбается его панике и кажется достаточно дружелюбными. Протягивает ему руку для пожатия. – Ты, должно быть... приятель дочери Андромеды. Нарцисса говорила о тебе. А Проное согласилась допустить тебя в архив, как только Спейо вынесет свой вердикт. Добро пожаловать в Колонию Блэков. Я - Лиагор, и я, похоже, твой брат. Брат... Брат? У Римуса никогда не было брата. Он прочищает горло. Пожимает ему руку. – Приятно познакомиться с тобой... брат. Но признаюсь, я немного растерян. Кто такая Проное? И что такое архивы? Из воды доносится смех. – О, как весело! Он ничего не знает, Лиагор. Они действительно все хранили наш секрет. Еще одна богиня? Спейо говорит. – Конечно, хранили, Автоное. Калипсо - богиня сокрытия, они знают, когда дела должны оставаться скрытыми. Теперь. Найди Проное, дитя. Только она может дать доступ к архивам. Дитя Луны должно многому научиться. Третья богиня уплывает. Автоное. Спейо назвал ее Автоное. А это Лиагор. Он... менее пугающий, чем Спейо. Римус рискует наклониться ближе к нему. – Меня зовут Римус. Римус Люпин, – шепчет он. – Мне не... слишком нравится, когда меня называют дитя Луны. Моя ликантропия - это не то, чем я горжусь. Это проклятие. Лиагор медленно кивает. – Тогда я скажу остальным. Мы будем звать тебя Римусом, а ты можешь называть нас всех по именам. Так мы приветствуем наших родственников. Не волнуйся. Мы не все такие устрашающие, как Спейо. – Устрашающая? – мрачно пробормотала Спейо, замирая. Римус напрягается. Его пальцы судорожно тянутся к палочке. Лиагор остается спокойным. Исчезает, и в следующее мгновение оказывается рядом со Спейо в воде, обнимая ее за плечи. – Устрашающая, да. И сильная. И мудрая. Ты многогранна, сестра, поэтому мы так ценим твое мнение. Спейо фыркает. Смотрит в сторону. А затем бросается на Лиагора, оба бога погружаются в воду с всплеском. Римус подбирает ноги и отползает в сторону, когда волны подбираются опасно близко. А потом вскрикивает, когда раздается треск... Тигги. Тигги, домовой эльф, снова рядом с ним. Держит гидрокостюм. – Вам это пригодится, мистер Римус. У вас все хорошо. Очень хорошо. Вы теперь тоже Блэк, я думаю. Римус берет гидрокостюм. – Я... я Блэк? Ты - Блэк? И... они дерутся? Мы должны их остановить? Тигги фыркает. – Мы все - Блэки, а они - глупые маленькие эльфы. Играют. Вы слишком много думаете об эльфах, мистер Римус. Вы как мисс Гермиона. Слишком много думаете. Но... она тоже видящий эльф. Как и вы. Вы уже видите, и с практикой вы будете видеть еще больше. Это хорошо. Все хорошо. Все замечательно. Он говорит это, но при этом дергает себя за уши. Шаркает ногами. Римус знает об эльфах достаточно, чтобы понять... – Ты в порядке, Тигги? Тигги поднимает на него глаза. Татс. – Видящий эльф. Да, да, Тигги в порядке. Теперь вы будете помогать маленьким Блэкам, мистер Римус. Тигги... Тигги вернется присматривать за госпожой Беллой. Ах. Эльф беспокоится за свою хозяйку. Римус приседает. – Спасибо за гидрокостюм, он будет весьма полезен. И за твой совет. Ты хорошо служишь семье Блэк, Тигги. Надеюсь, когда-нибудь я стану наполовину таким же эльфом, как ты. Если я могу что-нибудь сделать для тебя... пожалуйста, дай мне знать. Кажется, я только что поклялся помогать всем Блэкам, которые придут ко мне за советом. А ты ведь Блэк, не так ли? – мягко сказал он. У эльфов чуткие уши и чуткие сердца. Возможно, он снова судил по внешности. Он уже должен был научиться не делать этого. Домовой эльф, которого Беллатрикс Лестрейндж любила всем сердцем? Эльф, который одинаково принимает чистокровных, магглорожденных, богов и оборотней? Это эльф, который не просто служит, а любит. Заботится. Видит. Тигги фыркает. – Тигги не просит, чтобы ему служили. Тигги не мастер. Ремус улыбается. – Не мастер. Друг. Семья. Тигги прищуривается на него. Наклоняет голову в сторону. Это напоминает Римусу Беллатрикс, и он сдерживает смех. Так вот откуда ее манеры. – Хмм... я думаю, вы хороший вариант, мистер Римус. О да. Ты нравишься Тигги. Ты хороший эльф. Это будет хорошо для Хозяек. Хозяек? Тигги исчезает. И пещеру наполняет плач. Детский плач, доносящийся из воды. Какого черта?___
Беллатрикс гогочет. – Так что бедняга нанялся в няньки. Для четырех младенцев? Удачи ему. Тонкс делает паузу. Краснеет. Даже ее волосы становятся рыжими. – ... пятерых. Пятерых детей? Смех Беллатрикс прекращается. Она переводит взгляд на Тонкс. Смотрит... Прижимает руку к животу Тонкс. – Пятый? Тонкс кивает. Тихонько смеется. – Это не совсем сюрприз, не так ли? Поздоровайся со своим правнучатым племянником, Тедди. Двоюродный племянник? Сиськи Морганы, она старуха! Рот Беллатрикс раскрывается. – Да... но... уже? Когда... не говори мне... фу, гадость, Люпин. Это был Люпин, верно? Не может быть другой точки зрения, или... Тонкс пихает ее. – Нет! И тебе, наверное, стоит привыкнуть называть его Римусом. Нет это... ну это глупо, правда. Нельзя бороться с судьбой. Ты вбила нам в голову всю эту ерунду про брачную ночь, и мы решили, что в ночь после нашей фальшивой свадьбы мы не будем спать друг с другом. Этого и не должно было случиться. Мы просто поговорили. Мне еще многое нужно было ему объяснить. И... ну... было о чем поговорить. Нам нужно было выпить рюмку-другую, чтобы справиться с этим. И в какой-то момент... ну, Тедди всегда должен был случиться, не так ли? Мы оба сразу поняли это на следующее утро. Просто смотрели друг на друга, и было это... принятие. У нас будет ребенок. Замечательный мальчик с волосами всех цветов радуги. Беллатрикс сглатывает. Делает медленный вдох. – Ты уверена? Ты хочешь его? Ты не... ты не должна... – Я хочу его. Мы оба хотим. Это не идеально... но Римус - мой лучший друг. Я люблю его. Возможно, я не готова к браку, или даже не хочу выходить замуж. Но... этот ребенок? У него будет отличная семья, Белла. Так много людей, которые будут любить его. Заботиться о нем. Я, и Римус. Мама и папа. Ты. Нарцисса и Драко встретят его. Гарри станет его крестным отцом. И мы знаем, что это правильное решение. Что с ним все будет хорошо. Он будет идеальным. Конечно, будет. Беллатрикс вспоминает воспоминания Гермионы. Пытается собрать воедино каждую вспышку, связанную с ее внучатым племянником. Ей следовало быть внимательнее. Смотреть внимательнее. Видеть больше. Но из того, что она помнит... Игрушки. Улыбающийся малыш, сидящий на коленях у Гермионы. На руках у Драко, или Энди, или Цисси. Цисси создавала мыльные пузыри. Она нежно притягивает Тонкс к себе. Обнимает ее. Закрывает ей глаза. – Он будет великим. Величайшим волшебником, который когда-либо жил. Он... он будет добрым, и умным, и... и никто никогда не причинит ему вреда. Я не позволю им. Я богиня. Я желаю этого, ясно? Я, Беллатрикс Блэк, клянусь, что никто не причинит вреда этому ребенку. Он будет любим и счастлив, и ему никогда не придется прятаться. Ему никогда не будет страшно. Ему никогда не придется бороться. Тонкс сжимает ее спину. – Это нормально, если он иногда будет боятся, Белла. Всем бывает страшно. Или грустно. Он не обязательно должен быть великим, он может быть обычным, и я буду любить его так же. Беллатрикс насмехается. – Обычным? Он Блэк. Он твой ребенок. Он будет чертовски замечательным. – Язык, тетя Белла. Разве можно так говорить в присутствии племянника? – Тонкс дразнится. Беллатрикс отстраняется. Изгибается так, что ложится на кровать, и говорит прямо в живот Тонкс. – Потрясающе. Ты станешь удивительным. Богом на Земле. И я не смогу сказать тебе об этом еще долгое время, так что ты должен помнить, хорошо? Помни, пока я не вернусь. – Ты куда-то собралась, Белла? Ох. Беллатрикс смотрит на Теда в дверном проеме. Думает о том, чтобы сесть. Решает остаться лежать. Грустно улыбается ему. – Поздравляю, дедушка. Он подходит и садится рядом с ней. – Спасибо. Как ты себя чувствуешь? Беллатрикс качает головой. – ...устала. Я... так устала, Тед. Как... когда ты притащил меня сюда? Тед кладет руку ей на плечо. Смотрит на Тонкс. – Две ночи назад. Прошел день и ночь с тех пор, как Поттер был здесь. С тех пор, как я перенес тебя с дивана. Еще один... Она пропустила еще один день? Даже после того, как она проспала целую неделю? Это было... Она потянулась вверх, чтобы вцепиться в руку Теда. – О. Я не знала. Я... так что Энди... – Мама осталась у Нарциссы, да, – мягко говорит Тонкс. – Она - это ты. Я... ну, я думаю, что с этого момента она будет тобой. Нет... О, Энди. Это нечестно. Это не... Ее глаза закрылись. – Тигги? – шепчет она. – Да, госпожа Белла. – мягкое урчание. Ей всегда становится легче, когда она слышит Тигги. Комфорт. Дом. Безопасность. – Тигги, ты не мог бы принести мне чаю? И... и не мог бы ты присмотреть за Энди? Убедись... убедись, что с ней все в порядке. И Цисси. Если я не смогу... ты ведь присмотришь за ними, правда? Маленькая рука берет ее руку. – Конечно, госпожа. Тигги всегда будет начеку. Всегда заботится о маленьких Блэках. И Тигги тоже будет следить за тобой, так что не волнуйся. Ты - сильный эльф. Ты... ты хорошая хозяйка. Тигги рад служить. Беллатрикс чувствует, как ее сердце начинает громыхать. Она открывает глаза и притягивает Тигги к себе. – Ты прощаешься? Я действительно... это... скажи мне, что ты знаешь, Тигги. Мне все еще нужно... Я хотела поговорить с Цисси. Ты должен убедиться, что она не замкнется в себе снова. И ей нужны объятия. Она говорит, что нет, но она... Беллатрикс указала на Тонкс. – Теперь это твоя работа, ясно? Если меня не будет рядом, ты должна обнимать Цисси за меня. Она может проклясть тебя. И она обязательно притворится, что ей это не нравится, но она лгунья, ясно? И... и Тед, если Энди пострадает хоть на секунду... – ...тогда я почувствую это, и я пойду к ней. Я защищу ее, – перебивает Тед. ...Почувствуешь? Тед улыбается ей. Пожимает плечами. – Ты что, думаешь, только у тебя может быть половинка? Потому что я люблю свою с пятнадцати лет. Это двадцать шесть лет совместной жизни, прикрытия друг друга, в хорошие и плохие времена. Конечно, я не знал, что она богиня. Возможно, поэтому все это только сейчас начинает работать. Общие чувства, боль и все такое. Половинки. Потому что они заявили об этом, себе и другим. Значит... – Ты - пламя? Новый Блэк, которого видела Спейо? Тед кивает. – Мы считаем, что да. Не говори нимфам, но Дора и Римус не совсем в курсе всего этого. Спейо не видит имен. Просто видит другого Блэка, может быть, сколько ему лет. – Так папа уговорил меня вернуться, – шепчет Тонкс. – Он сказал, что это он половинка. Что это будут он и мама. Я действительно забочусь о Римусе, но связывать себя узами брака на всю жизнь? И чувствовать его боль? Я не могу этого сделать. Вот что меня пугало. Ее плечи опускаются. Ее колено покачивается от смущения. Беллатрикс переворачивается на бок и кладет голову на колени Тонкс. Закрывает глаза и кивает. Тонкс продолжает, пальцы начинают перебирать волосы Беллатрикс. – И Римуса это тоже напугало, когда я ему рассказала. Он не мог так поступить со мной. Это заставляло его ненавидеть себя. Что его боль будет отражаться на мне. И что мы не сможем это контролировать. Даже с волчьим зельем, каждое полнолуние - это борьба. И это старит его. Мы боялись, что это состарит и меня. Дыхание Беллатрикс замедляется. Она зевает. – Все в порядке, – бормочет она. – Это не для всех. А твои мама и папа умные. Похоже... они все исправят. Она погружается в сон. Она так много еще хочет спросить, но ее разум затуманен. Она не может... что-то связанное с... Темным Лордом... Как... Мысль уходит. Она удовлетворенно хмыкает, когда пальцы продолжают перебирать ее волосы, поглаживая голову. – И... Энди... она в порядке? Тед усмехается. – Ты уже спрашивала меня об этом. Она в порядке. Она... она чувствует тепло. Я думаю, она сидела у костра. И она немного голодна, но это все. Она заходила вчера. Сказала, что ей очень весело кричать и ломать вещи, и что ей приятно поговорить с Драко. Драко... Она так давно его не видела. Не положено. С тех пор, как... С Рождества? Возможно.... – Белла? Белла, ты нас слышишь? Темно... и тепло... нужно... Гермиона... думаю... моя очередь уходить. Не знаю, когда... вернусь...