Номер пятьсот семнадцать

      — Капитан на мостике, — сухо объявил Йоргун, бросив быстрый взгляд в ее сторону.       Улыбнулась широко всем присутствовавшим, и, встав за креслом, сложила руки на его спинку. Так и не села.       — Доброе утро, господа.       Похмелье болью стучало в висках.       Она улыбнулась еще шире. Йоргун помрачнел еще сильнее.       Он пришел за полчаса до начала смены. Злой, недовольный, задыхающийся в дыму скуренных ею сигарет — корабельная вентиляция едва справлялась с ним. Посмотрел презрительно на нее, расхристанную и похмельную, и сказал, что поговорит с ней, когда она приведет себя в надлежащий капитану вид.       А она улыбалась.       Привычка, что поделать.       Она улыбалась, Йоргун злился. Чем шире, тем сильнее.       — Господин старший помощник, доложить ситуацию, — пропела она, внутренне кривясь от головной боли.       — Без происшествий, капитан. До выхода за границу осталось двадцать два часа.       — Ну что ж, будем молиться Создателю, чтобы так дальше и оставалось, верно? Не так, чтобы он нам помог, случись что.       Йоргун бросил на нее еще один ледяной взгляд.       Она начинала получать удовольствие от этого. Но нет — тут же отдернула она себя. Так нельзя. Нельзя ссориться со своей же правой рукой.       Но отмахнуться от озлобленной мысли, что капитана Нийса этот разумный довод не остановил, не вышло.       — Я верю в силу команды и надежный корабль, а не в того, кому на всех наплевать, господин старший помощник. А во что верите вы?       Рьех за своей консолью едва слышно фыркнул.       Хето смотрел на нее широко распахнутыми непонимающими глазами.       — Вы не верите в Создателя, капитан? — непосредственно спросил он.       Начинать утро с теологической дискуссии со старшими офицерами. Хорошая идея, отличная, браво. Лучше и придумать она не могла.       — Ну почему же, — она облокотилась о кресло, все еще не садясь. — Я верю в то, что вера в него способна творить чудеса. Но никак не он сам. А на вопрос, есть ли он, пусть лучше отвечает посвященный Царт.       Она понимала, что ее несет.       Но замолчать не получалось.       Выплеснуть весь внутренний яд, все, что скопилось, все, что не получалось превратить в сигаретный дым и утреннее похмелье, хотелось. Становилось все более и более необходимым. И она чувствовала себя неуправляемой, будто несущийся на полной скорости корабль со сломанным штурвалом. Остановится, только если ее расстреляют торпедами в упор.       — Что ж, — пробарабанила она пальцами простенький ритм, — вы же хотели что-то обсудить, господин Йоргун? Пойдемте в зал совещаний. Давайте воспользуемся минутами мира.       И, не дожидаясь его ответа, покинула мостик.       Конечно же, он пошел за ней. След в след, чопорно чеканя шаг и держа спину идеально прямой. Могла бы сказать, что ее от него тошнило, но, возможно, дело было все же в похмелье.       Не стоило приканчивать ту бутылку контрабандного бурбона. Хотелось очень, но не стоило.       Йоргун хранил молчание ровно до того самого момента, как закрывшиеся двери переговорной отрезали их от всего остального корабля.       Его голосом можно было бы замораживать моря.       — В вас нет ни капли уважения.       Заинтересованно склонила голову.       — Вы не уважаете ни этот мундир, ни эти нашивки, ни этот корабль. Ваши действия…       — А что я сделала, господин старший помощник? — поинтересовалась она, перебивая. — Насколько я помню, проведение личным составом свободного времени до сих пор еще не было строго зарегламентировано. Разве нет?       — Вы позорите честь офицера, — холодно договорил он.       Скучающе сдула с лица челку.       И мгновенно переменилась в лице, выпрямив спину, подавшись вперед и опустив подбородок. Едва заметно, но, будь здесь капитан Нийс, он бы забил уже синюю тревогу.       Посмотрела ему прямо в глаза.       — Вы дружили с ним, — сказала она совсем иначе.       Йоргун застыл.       — Я… я вас не понимаю, — нахмурился он, на секунду сбившись в словах.       — Вы дружили с ним, — повторила она, еще сильнее уверившись в своих выводах. — С тем, кто сидел в капитанском кресле до меня. Я видела архивы. Но потом он погиб, и вам прислали меня, его полную противоположность. И вы теперь злы и разочарованы. Вы считаете, что я позорю даже саму память о нем.       — Капитан, — попытался прервать ее он.       Она подняла ладонь.       — Вот. То, как вы говорите это. Будто бросаете мне вызов, будто уже точите дуэльное оружие. Скажите, я чем-то оскорбила вас?       — Об этом я и хотел поговорить, — попытался перехватить он инициативу. — Вы не доверяете моей работе, капитан?       Слегка сдвинула брови.       — Поясните.       — Все ваши проверки в день отлета. Административная работа — забота старшего помощника. Вы считаете меня некомпетентным офицером?       — Послушайте, — она вздохнула, позволив себе легкую беззлобную ухмылку. — Вы проверяете меня, я проверяю вас. Все честно. Никаких оскорблений. Так ведь все и работает.       И, видя, что он до сих пор обдумывал ее слова, вздохнула вновь:       — Я никогда не смогу заменить вашего друга. Мы с вами оба знаем это. Но ради этого корабля нам придется научиться работать вместе.       Он смотрел на нее долго. Так, словно увидел в первый раз.       Но прочитать что-либо по его лицу у нее так и не получилось.       — Разрешите идти, капитан, — наконец сказал он.       — Свободны, — выдохнула она.       Возвращаться на мостик желания не было.       Нужно научиться работать вместе. Но как, как, если половина экипажа смотрит на нее, как на врага? Выскочку, неумелую замену тому, кто действительно был для них капитаном. Господин Хирьян твердой рукой управлял «Горгоной» одиннадцать зим. С самого начала войны, еще до введения Приказа номер пятьсот семнадцать. Иного капитана видеть они не желали.       А если и желали, то кого угодно, но только не ее. Не «адмиральскую дочурку».       Совершенно по-детски хотелось завыть.       Старшим помощником на «Гоморре» она отслужила четыре месяца. Всего. И нет, к такому она готова не была. Одно дело — вести летную группу. Командовать всего лишь одним крылом истребителей. Даже после повышения корабль не на ней был. Нийс всегда возвращался на мостик, пульс корабля всегда бился в его руках, в унисон с его сердцем. А с «Горгоной» у нее, если говорить образно, тахикардия, одна на двоих.       Вернулась. Все равно. Потому что только там ей теперь и место.       Йоргун по-прежнему выглядел отстраненным, будто ее слова и впрямь заставили его задуматься, и неотрывно смотрел на показания сенсоров. Хето, прослушивая эфир, что-то щелкал у себя в терминале, и она была готова поклясться, что мальчишка вел бурную переписку с какой-то прекрасной особой. Рьех развернул над консолью экран со средой программирования. Кьярла, задав автопилоту новые параметры, корректировавшие курс, искала вместе с Рьехом ошибку в коде.       Еще одна тихая смена. Передышка до выхода за территорию Империи.       Запросив рапорты и убедившись, что корабль в полном порядке, разрешила самой себе покинуть мостик.       Чтобы закинуться еще одной таблеткой, натянуть рабочий комбинезон и спуститься в машинное отделение, много времени не потребовалось. Еще немного, и это войдет у нее в привычку — сбегать к бездушным механизмам каждый раз, когда в голове становилось неспокойно. Не самая плохая альтернатива.       Инуш копошился там в одиночестве, что-то паяя, сидя за столом. Пахло канифолью.       Почему-то чувство, что она лишь потерянная маленькая девочка, рядом с ним только усилилось.       — Капитан, — заулыбался он, ставя антикварный паяльник на подставку, — снова отлыниваете от службы?       — Скорее, ищу что-то полезное, чем можно заняться.       Инуш фыкнул, ероша волосы.       Но — да. Он был слишком прав, и он знал это. Она сбегала.       — У моих пока обеденный перерыв, их я отпустил. Ладненько, давайте навестим ангар, если вы так рветесь в бой.       Кивнула, принимая его предложение. Ангар был отличной идеей — тем более, что она так до сих пор и не познакомилась лично с командиром летной группы.       Дойти до него решили пешком, не пользуясь лифтом. У «Горгоны» всего пять палуб, и первые несколько дней ей было здесь непривычно тесно, будто переборки и обшивка давили на плечи. Тесный маленький корабль, предназначенный для убийства, не для жизни. Для музеев, не для идущей войны.       Нечитаемый взгляд Инуша из-под густых бровей неожиданно стал слишком понятным.       — Ты скажи мне, ты за что так со стариком?       — Не понимаю тебя, — нахмурилась она, крепче сжав ручку кейса.       — Ага, — оскалился он. — Вот и Йоргун тебя не понимает.       Белые гулкие коридоры ложились им под ноги.       Человеческие корабли, на которых ей доводилось бывать, всегда были темными.       Мама рассказывала про Йистейе иногда. Она вся была белой почти круглый год. И дедушка смеялся, подкидывая ее на руках и рассказывая о Матушке Вьюге, которая уводит в свой снежный хоровод непослушных детей. «Будешь хулиганить, Лярша?» «Конечно. Там ведь так интересно!»       — Нам нужен капитан, а не еще один толковый техник, — нарушил молчание Инуш.       Слова будто резанули по едва затянувшейся ране.       Они не видели в ней капитана. Кого угодно, но только не ее.       — Не волнуйтесь, — холодно отозвалась она. — Я не претендую на звание вашей подчиненной, господин Инуш.       Он ухмыльнулся, демонстрируя острые зубы.       В ангаре почти пусто. У летчиков, пока корабль летел в подпространстве, дел оказывалось не особо много, но прохлаждаться у истребителей им было незачем.       — Эй, Цирих, вылезай давай! — крикнул Инуш, поставив свой кейс на пол, и, постучав по матовому боку одного из истребителей, скрестил руки на груди.       Фонарь кабины истребителя откинулся вверх, и оттуда показалось чумазое лицо командира летной группы.       — Инуш! Я вас только к вечеру ждал!       — Планы поменялись, как видишь. Выползай, а то мне аж стыдно за тебя перед капитаном.       — Снежная Матерь, что ж вы молчали!       Кряхтя и ругаясь себе под нос, лейтенант Цирих спустился вниз.       — Проверял систему навигации этой птички, — погладил он истребитель по боку. — Барахлит в последнее время, но понять не можем, почему.       И хлопнул себя по лбу.       — Где мои манеры! Капитан, рад наконец-то познакомиться с вами. Жаль, что у нас не было времени, чтобы пересечься раньше. Прошу прощения, что пропустил брифинг. Жена рожала, но вы уже, конечно же, знаете. Мальчик, Создатель, здоровый мальчуган, представляете?       Но вдруг будто кто-то переключил в нем рубильник. Подвижное, открытое лицо Цириха словно отвердело, и он стал похож на того, кого она ожидала увидеть — прошедшего десятки боев в открытом космосе офицера.       — Я наслышан о вас, Лярша.       Внутренне подобралась, приготовившись отражать словесные атаки.       Но он лишь посмотрел на нее серьезно и протянул ей руки для пожатия.       — На «Гоморре» служили мои друзья. Отличные ребята.       Улыбнулась краем рта, грустно и так же серьезно, и положила ладони поверх его предплечий.       — Я знаю. Они были первоклассными пилотами. И моими друзьями тоже.       Цирих опустил руки и прикоснулся ладонью к боку истребителя.       — Хотел бы я как-нибудь полетать с вами крыло к крылу, капитан.       Склонила голову:       — Почту за честь. Я соскучилась по штурвалу в руках.       И она бы улыбнулась. И увидела бы его улыбку в ответ. И сказала бы какую-нибудь шутку, над которой бы они посмеялись все втроем, а потом взялись бы за систему навигации.       Но моргнул свет, и корабль тряхнуло.       Она не сумела удержаться на ногах.       — Синяя тревога, — равнодушно сообщил компьютер над их головами, пока она, оглушенная, приподнималась на локтях. Пол под ладонями был таким холодным. — Боевая готовность.       Вскочила тут же, моментально перекрывая все панические мысли.       Болел прикушенный язык. Рот заполнился мерзким знакомым вкусом меди.       Территория Империи.       — Синяя тревога.       На них напали.       — Боевая готовность.       Снова.       Мотнула головой, зло и отчаянно, скалясь неосознанно.       — Цирих, собирай летную группу, — ледяным голосом приказала она, слегка шепелявя. — Немедленно. Готовность к вылету по команде. Инуш, пни ремонтную бригаду.       И со всех ног умчалась раньше, чем услышала подтверждение приказов.       Пульсировал над головой аварийный ультрамариновый свет.       — Синяя тревога.       По коридору метались члены ее экипажа. Говорили об атаке. Говорили, они вынырнули из подпространства слишком внезапно.       — Боевая готовность.       Корабль тряхнуло еще раз.       По ним попали вновь, но щиты пока держались.       — Синяя тревога.       Она не позволит повториться истории еще раз. Не снова.       Только вчера вспоминала об «Аматерасу», и сегодня та же судьба пытается настигнуть «Горгону». Да вот только не настигнет. Она капитан. Она не даст свой корабль в обиду.       Ворвалась на мостик подобно мифической фурии, и на секунду все взгляды обратились к ней.       — Капитан! — поднялся ей навстречу с ее кресла Йоргун.       — Доложить! — потребовала она, занимая свое место.       На всех экранах транслировалось одно и то же с разных ракурсов: чудовищный бронированный человеческий крейсер летел прямо на них.       Нет.       Только не снова.       Не снова!       Поняла, что Рьех смотрит прямо на нее — бледный и испуганный насмерть. Но страх к ней придет потом. Она на него не имеет право.       — Нас выдернуло взрывом из подпространства, — быстро вводил ее в курс дела Йоргун. — Что-то взорвалось прямо перед носом, но щиты выдержали.       — Маневр уклонения, три отметки вверх, восемьдесят два градуса! — перебила она, увидев, что по ним выпустили очередь.       Кьярла моментально подчинилась приказу, рванув штурвал.       Выстрелы прошли мимо, лишь чиркнув по щиту.       Йоргун вцепился в спинку кресла, чтобы устоять на ногах.       И продолжил доклад:       — Он вышел из подпространства одновременно с нами.       — Орудийные батареи, доложить готовность! — щелкнула она по кнопке внутренней связи.       — Готовы, капитан! — тут же отозвался канонир.       Потом будет думать, откуда взялся этот корабль. Потом.       — Старшина Финс, орудия на вас. Курс семнадцать отметок вниз, огонь по орудийным башням!       Крейсер на экранах тут же поднялся над ними, когда они нырнули под его брюхо. Трассеры выстрелов вновь расчертили изображение, но прошли мимо.       Йоргун невозмутимо продолжал:       — По нам выпустили торпеду и попали, но щиты пережили и это. А потом появились вы.       — Почему не вызвали меня? — зло прошипела она, на секунду отвлекшись от боя.       Йоргун не успел ответить.       На экранах расцвел цветок взрыва, и «Горгона» вздрогнула.       — Щиты пятнадцать процентов! — доложил кто-то из младших офицеров.       Один смотровой экран отключился, и теперь показывал только рябь помех.       — Повреждения?       — Вторая палуба. Незначительно.       Сжала кулаки.       Против этой махины им не справиться. Не такой маленькой по сравнению с ним «Горгоне».       Новая вспышка трассеров.       — Уклонение, три вниз, сто шестьдесят семь! Доложили Адмиралтейству?       — Да, капитан, — подтвердил Йоргун.       Пятнадцать процентов мощности щитов.       — Еще одно попадание, и нам конец, — тихо пробормотала она.       — Нам с ним не тягаться, — так же тихо согласился Йоргун. — В подпространство не уйти, мы пытались. Они отследят наше передвижение.       И в ее голове будто зажглось маленькое солнце.       В подпространство не уйти, потому что они отследят. Но это только если… Только если…       — Йоргун, если выживем, я вас расцелую! — заявила она на весь мостик, чувствуя, как возвращается потерянная вера в свои силы.       Еще одна очередь вспышек трассеров.       — Капитан, прошу вас воздержаться, — растерянно ответил он.       Прошли мимо.       Ударила по кнопке внутренней связи:       — Инуш!       — Капитан?       По лицу против воли расползалась длинная улыбка.       — Вы подключили маневровые к механизму погружения, как я просила?       — Да, но мы не тестировали эту технологию…       — Замкнуть цепь, развернуть левые маневровые на сто восемьдесят, правые оставить, как есть, и запустить одновременно с погружением в первое подпространство.       — Но…       — Выполнять! — прорычала она в микрофон.       Йоргун встревоженно поймал ее взгляд.       — Нас закрутит на месте, капитан, — нахмурился он, пристегиваясь, тем не менее, ремнями безопасности к ближайшему креслу.       — Именно, — хищно улыбнулась она во весь рот. — Так что приготовьтесь, господа. Выпустить фотонную тень, время жизни рассчитать в соответствии с необходимым для перехода в первое подпространство! Погружаемся!       И корабль нырнул.       Сканеры человеческого корабля зафиксировали темпоральное возмущение и фотонную корабельную тень. Для людей они пропали. Скрылись в подпространствах, сбегая, поджав хвосты.       Пропали — и остались в той же точке.       На экранах мелькало вращающееся вокруг них подпространство.       Офицеры потрясенно переглядывались в наступившей тишине, разбавляемой истерическим писком приборов.       — Радары говорят, что по нашей тени выпустили торпеды! — ликующе доложила младший лейтенант Уньха.       Ее улыбка стала еще опаснее.       — Инуш, как дела? — вновь щелкнула она по кнопке внутренней связи.       — Держимся, капитан! — воодушевленно откликнулся он, перекрикивая помехи. — Но скоро все начнет трещать по швам!       — Не успеет. Готовьтесь вынырнуть по моей команде. Придется резко тормозить, выдержим?       — Так точно!       — Замечательно, — она оттолкнулась пяткой, поворачиваясь в кресле к Йоргуну. — Поднять спинной гребень.       Он нахмурился.       — Капитан, что вы…       — Координаты врага.       — Через тридцать две секунды будут над нами. Но…       — Инуш, все слышал?       — Да, капитан! Выныриваем через двадцать девять секунд!       Йоргун хмурился все сильнее.       — Я не понимаю.       — Сейчас поймете, господин старший помощник. Гребень поднят?       — Да. Но абордажные команды не готовы…       Улыбка стала злой и жестокой.       — Им и не нужно. Мы разорвем им брюхо.       Хищная подледная рыба гварти-суу. Та, что сгинула вместе с Йистейе, та, что осталась жить, заключенная в металл. Та, что наделила «Горгону» лучшими своими качествами. Скорость, юркость и острейший боевой гребень из прочного сплава.       И сейчас он был поднят.       — Кьярла, — повернулась она к пилоту, — как только вынырнем, пропорите им дно.       И она была готова поклясться, что по ее хмурому лицу скользнула точно такая же улыбка.       — Есть, капитан.       Кивнула. Слова больше не требовались.       Вся команда напряженно смотрела, как экране радара точка человеческого корабля приближалась к «Горгоне».       — Выныриваем через четыре, три, две…       Корабль тряхнуло.       Человеческий крейсер внезапно оказался прямо над ними, огромный и пугающий.       Пальцы свело судорогой — так сильно она сжала подлокотники кресла.       — Кьярла, давайте!       Если бы в вакууме разносился звук, они услышали бы оглушительный скрежет.       «Горгону» тряхнуло еще раз, когда они на скорости врезались в крейсер, и гребень размером едва ли не с них самих пропорол человеческий корабль от кормы до носа.       — Задели двигатель, капитан, — заметил Йоргун, указав на яркий взрыв на экране. — Теперь не улетят.       Согласна склонила голову, неотрывно глядя, как в огненных вспышках громада позади них начала крениться на бок.       Пробарабанила пальцами по подлокотнику:       — Орудия у них все еще в порядке. Мы от них не отобьемся, когда они придут в себя.       — Согласен, — кивнул Йоргун. — Надо уходить.       Она посмотрела прямо ему в глаза. И впервые — впервые — чувствовала, что они понимали друг друга.       Корабль на экране окутала еще одна яркая вспышка.       Их ждет теперь самое страшное — смерть в тишине и холоде. Ожидание, когда появятся корабли Империи, чтобы хладнокровно расстрелять их. Люди никогда не нажимали на кнопку самоуничтожения. Они дрались до конца.       И это ее пугало и восхищало.       — Рьех, рассчитать новый курс до ближайшей базы Империи. Инуш, двигатели на погружение в шестое подпространство. Хето, сообщите Адмиралтейству и передайте им координаты. Уходим отсюда, они теперь не наша забота. Уводите нас, Кьярла. Отмена синей тревоги.       Осталось только одно.       Когда корабль вновь нырнул, она включила внутреннюю связь.       И запросила с замиранием сердца:       — Доложить о повреждениях.       Юрса тревожно хмурила брови.       — Капитан, я не волшебница. Я всего лишь отличный врач.       Вздохнула, прислонившись спиной к переборке.       Сил никаких не осталось. Раньше после боя она была взбудораженной, раньше они закатывали громкий поминальный пир в общей столовой, плясали на столах в почти языческой исступленной радости — да, кто-то погиб, но мы-то остались живы. Да, наши друзья теперь среди безмолвных звезд, ждут нас и наблюдают за нами, но мы все еще здесь. Мы будем помнить их, а значит, они никогда не умрут. В следующем бою, быть может, погибнет кто-то из нас, поэтому сегодня — сегодня праздник.       — Да. Да, конечно, вы правы. Извините, что давлю.       Писк приборов на фоне давно стал для нее привычным. Но сейчас он лишь раздражал.       — Без шансов?       — Делаем все, что в наших силах, — уклончиво ответила она.       Писк приборов раздражал все сильнее.       Закрыла глаза, мысленно возвращаясь назад.       — Критических нет. Повреждена обшивка второй палубы. Ведутся работы, — доложил Йоргун после ее приказа, взяв в руки терминал со сводкой. — Также произошел сбой в системах подачи энергии к маневровым двигателям. Двое техников доставлены в лазарет. Двигатели уже восста… Капитан?       Она поднялась на ноги.       Для того, чтобы успокоить напряженные мышцы, одного усилия воли было мало, но пальцы даже не дрожали.       — Мостик на вас, — бросила она сквозь зубы.       — Кьярла, примите командование, — тут же эхом отозвался Йоргун, выходя за ней следом.       Двери лифта захлопнулись за его спиной, но она равнодушно уперла взгляд в панель с кнопками. Горячка боя отступала, оставляя после себя неправильную болезненную пустоту. Взрывы в тишине, корабли — сколько раз это было?       — Капитан… — начал было Йоргун, но она опередила его.       — Откуда взялся этот корабль?       Он поджал губы.       — Неизвестно. Наши сканеры не видели его до самого выхода из подпространства.       Медленный вдох и выдох.       Второй «Аматерасу» не произошло.       — Он был один?       Йоргун задумался, сдвинув брови.       — Мне не нравится ход ваших мыслей.       Криво улыбнулась:       — Поверьте, мне тоже. Но разбираться с этим придется уже Адмиралтейству.       Если это начало вторжения… Она запретила себе об этом размышлять.       Но пронесшиеся перед глазами лица — дед, Крайш, мама — выбили из мнимого равновесия. Нет. Ей все равно не вернуться на Землю. Она все равно ничего не может сделать — Адмиралтейство предупреждено, и остальное теперь в их и только их руках. Это не перекладывание ответственности. Это всего лишь трезвый взгляд.       Но объяснение самой себе этих простых вещей не успокаивало.       Лифт остановился, и она широкими шагами вышла в коридор.       — Позвольте спросить, куда вы направляетесь?       — В лазарет, — она пожала плечами. — Это очевидно. Там двое членов моей команды, которые пострадали от моих действий. А вы, господин старший помощник?       — Туда же, куда и вы, капитан, — сложил он руки за спиной. — Это очевидно.       Она поморщилась.       Момент понимания остался там, среди вспышек и ряби сломанного экрана. Они снова говорили на разных языках.       — Только ответьте мне сначала: зачем?       Сбилась с шага и повернулась к нему с неприязнью в глазах.       Йоргун остался невозмутим.       — Зачем? — вновь сорвалась она на шипение. — Затем, что я хочу хотя бы видеть лица тех, за чьи травмы я несу ответственность!       Его лицо как будто смягчилось.       — Две жизни против семидесяти девяти, капитан. Остальные вы спасли.       Прижала уши, понимая, что выдала собственную нервозность с головой.       — Семидесяти восьми, — поправила она машинально.       — Семидесяти девяти, — качнул он головой. — Ваша жизнь тоже считается.       Она не нашлась, что ответить.       Они так и стояли возле самых дверей медотсека — друг напротив друга, черный взгляд, встреченный черным взглядом. Она, растрепанная, в грязном рабочем комбинезоне, и ее старший помощник в идеально отглаженной форме. Оскал растревоженного зверя против строгости расчерченного морщинами лица.       — Я ошибался на ваш счет, — наконец сказал он.       Недоуменно подняла брови и засунула руки в карманы, чтобы деть их хоть куда-то.       — Вы плохой капитан.       Фыркнула, не удивленная.       — Вот спасибо.       — Я не договорил, — он дернул уголком губ в намеке на беззлобную усмешку. — Вы некомпетентны. Вы понятия не имеете, как руководить командой и как делегировать свои обязанности. Вы конфликтны, вспыльчивы и не умеете идти на контакт. Быть может, вы неплохой специалист, но вы плохой капитан.       — Вы закончили?       Йоргун улыбнулся чуть шире.       — Нет. Я хочу сказать, что, несмотря на все, у вас есть все задатки, чтобы стать хорошим капитаном. Со временем.       — Я… — она зябко повела плечами, не зная, как реагировать. — Спасибо. Наверное.       Йоргун кивнул, будто и впрямь принял ее слова за благодарность.       — Все еще хотите зайти?       Скривилась:       — Я объяснила вам свою позицию.       Дальше приемного покоя ее вполне ожидаемо не пропустили.       Юрса сидела за столом, заполняя документы и параллельно что-то объясняя интернам про электрические ожоги. С нехорошим чувством осознала, кто именно послужил примером для лекции и кого Юрса показывала на развернутом экране в качестве наглядной демонстрации.       Завидев их, Юрса выключила демонстрацию и отложила терминал в сторону. Сгрудившиеся за ее спиной интерны тут же с любопытством на них уставились.       — Капитан, — даже не стала подниматься она на ноги, лишь склонила голову набок. — Вы быстро.       Зажала между пальцев переносицу, чувствуя, как возвращается головная боль.       Пищали приборы.       Затихшие интерны буравили ее и безмолвно замершего за ее плечом Йоргуна взглядами.       — Хочу услышать ваш доклад о пострадавших, доктор.       Юрса вновь взяла терминал в руки.       — Рядовой Чано и старшина Эста. У Чано легкие поверхностные ожоги, вернется в строй, как только закончим полный осмотр. Старшина… У нее вышел из строя кардиостимулятор из-за перегрузки.       Юрса замялась, посмотрев почему-то на Йоргуна.       Вдохнула, медленно и незаметно. За ребрами вдруг стало тяжело и пусто.       — Состояние?       Юрса помедлила.       — Я бы охарактеризовала его как стабильное.       — Стабильное? — вскинулась она.       — Стабильно плохое, — неохотно уточнила Юрса.       Головная боль стала еще острее.       И бессильная, злая ярость — она никуда не уходила, как выяснилось. Как пришла к ней, поселилась со смертью первого ее сокурсника на «Аматерасу», со смертями всех тех, кого она знала еще на Земле, распустилась ядовитым цветком, когда погибло все ее летное крыло, так и осталась внутри. И снова подняла сейчас острую голову.       Едва не сорвалась на рык:       — Так во имя чего вы сидите здесь, а не боретесь за ее жизнь?       Интерны тревожно переглянулись.       Юрса не изменилась в лице.       — Я не единственный медик на этом корабле, капитан. Мы никого не бросаем умирать, если вы об этом.       Бессильная ярость внутри требовала выхода. Если не направить ее на кого-то еще, ярость нацелит свои орудия против главного виновника всех бед — против нее самой.       Ей пора бы составлять список не выживших.       Второй «Аматерасу» не случилось. Нет.       Глубокий выдох.       Громко запиликал коммуникатор, и стерильную полутишину приемной прорезал бодрый голос Хето:       — Капитан, вас вызывает Адмиралтейство!       Устало потерла ладонью лоб.       — Переведите на мой терминал, приму вызов через две минуты.       И, отключившись, повернулась к Юрсе:       — Прошу прощения, доктор. Держите меня в курсе.       — Разумеется, — кивнула она. — Заходите вечером, если понадобится.       Выкурить пару самокруток с травой, чтобы внутри не гудело все, как провода под высоким напряжением? Ей понадобится. Она зайдет.       Йоргун тенью последовал за ней.       — Вы… — начал было он, едва они вышли в коридор.       — Полторы минуты, — отрезала она. — Вы идете со мной, если покажете ближайшую каюту, где можно закрыться.       Белый коридор, черные формы экипажа.       Ей бы вырвать из потока времени пару часов. Перевести дух. Осознать все, утрясти. Успокоить это, злое, гложущее, сосущее чувство за клеткой ребер.       Просто подумать хотя бы.       — Сюда, капитан, — открыл перед ней двери небольшого кабинета Йоргун.       Но это все было непозволительной роскошью.       Маленькая переговорная понравилась ей гораздо больше зала для совещаний, но заострять свое внимание на интерьере времени не было. Переведя изображение с терминала на большой экран, нажала на кнопку соединения.       И едва не скривилась, увидев хищное острое лицо адмирала Тальюка.       — Господин адмирал, — склонила она голову, изо всех сил стараясь не морщиться.       — Капитан, — резанул по ушам его неправильно высокий голос.       Не желая затягивать, перешла сразу к делу:       — Вы видели доклад «Горгоны».       — Да, да, видел, — Тальюк устало помассировал висок. — Мы заслали вас как можно дальше от дел флота только для того, чтобы вы оказались посреди гущи событий. Невероятно.       Йоргун за плечом едва слышно хмыкнул.       Раздраженно дернула уголком рта и задала единственный интересовавший ее вопрос:       — Это вторжение?       — Проницательности вам не занимать, — едко ответил Тальюк. — Да, это вторжение. Флот людей вторгся на территорию Империи. Вы столкнулись с его авангардом и лишили их преимущества внезапного нападения. Сейчас идет бой.       Сжала кулаки.       — Как они незаметными проникли за границу так далеко?       Тальюк неприятно улыбнулся.       — У капитанов пятьсот семнадцатых кораблей нет доступа к этой информации. «Горгона» должна вернуться к прежнему курсу.       — Какие корабли задействованы в бою?       — Это не ваше дело, Лярша. Жду от вас подробный отчет.       — Адмирал!       Но связь уже прервалась.       Погасший черный экран отражал ее смятенное лицо. И больше ничего.       — Старые ублюдки, — прошептала она, не заботясь о том, что ее слышал Йоргун.       Там, за их спинами, разворачивалось сражение. Флот против флота, люди, создавшие какую-то технологию, позволявшую обходить их сканеры. Какие корабли находились ближе всего к этой точке пространства? Какие? Каковы их имена? Она же знает, знает, всегда это знала — за кого из всей своей большой семьи ей нужно молиться Создателю. Она всегда была там, рядом с ними. Раньше.       — Капитан.       Она резко развернулась.       Глаза ее старшего помощника были по-прежнему непроницаемо черны.       — Как вы отдыхаете? — без лишних церемоний спросила она.       Йоргун удивленно дернул ухом.       — Я вас не понимаю.       Она мотнула головой, зло смахивая упавшую челку.       — Отдых, господин старший помощник, простое слово. Он всем нужен, даже механизмам. Как вы отдыхаете?       — Я все еще вас не понимаю.       Вздохнула, морщась. Голова болела.       — Нам нужно поговорить. Обсудить дальнейшие действия и составить отчет. И не знаю, как вы, но я бы предпочла чуть менее формальную обстановку. Так как?       Если так подумать, она и правда не оставила ему выбора.       Йоргун кивнул:       — Я поддержу вашу идею.       Она длинно ухмыльнулась.       Некомпетентность.       Ей хотелось смеяться.       Некомпетентность — говорил Йоргун, и едва ли они оба поступали сейчас компетентно. Бросили мостик на другого офицера сразу после отмены боевой тревоги. По кораблю вот шатаются. Компетентность действий через край хлещет.       — Вы играете в шахматы?