***
Проснувшись, Сяо первое время цеплялся за улетающий сон. Тогда, несколько лет назад, если ему снились кошмары, Чжун Ли был рядом. Обнимал, укачивал, даже при том, что Сяо был уже не малышом, ему было все равно — для Чжун Ли он всегда оставался младшеньким. Хотя Гань Юй он любил не меньше, но Сяо не слышал, чтобы она так же страдала от кошмаров. Но сейчас Сяо день за днем просыпался в закрытой комнате своего отца и он уже не мог вспомнить, сколько времени он здесь находился. Первое время он думал о том, как сбежать, но, когда приходил отец, его будто парализовывало. Он пытался разговаривать с Сяо, но улыбался он фальшиво, даже более фальшиво, чем Тарталья. После того, как отец уходил, Сяо переворачивал комнату вверх дном, пытаясь найти что-нибудь, чем можно было выломать дверь. Но все его попытки сбежать были тщетны и последние несколько дней Сяо лежал в углу комнаты, иногда срываясь на вой. При этом Сяо почти не ел — либо не мог есть то, что приносил отец, либо он вообще его не кормил. Ночи он проводил без сна, лишь иногда проваливаясь в забытье. Ему снился отец, его настоящий отец Чжун Ли, который любил его, ему снилась давно ушедшая мама, прекрасная словно ангел Гуй Чжун, ему снилась Гань Юй, хоть он давно ее не видел, а слышал только ее голос по телефону. Но сейчас о своей семье он не получал ни одной вести, конечно же его биологический отец ничего не говорил о них. Он беспокоился, как там его отец, в курсе ли Чжун Ли в том, что Сяо находился здесь не по своей воле. Ему даже хотелось, чтобы он об этом не знал — пусть думает, что Сяо сбежал, уехал на поиски новой жизни. Сяо много думал об отце, но вместе с этим мысли постоянно возвращались к Тарталье. Может, у него действительно были корыстные цели и он лишь хотел заполучить себе Чжун Ли как какой-то красивый трофей, а может он действительно попросту влюблен в него, поэтому так пытался завоевать его сердце. Он все так же не нравился Сяо, но разве кто-нибудь мог быть хуже родного отца Сяо? Сейчас Сяо все бы отдал, лишь бы снова быть дома, вместе с Чжун Ли. Все обидные слова, которые он наговорил ему, казались бредом, а злоба на Тарталью — ерундой. Он с такой легкостью уходил из дома, оставляя своего отца в одиночестве и неведении, а сейчас мечтал о возвращении. Может, это его наказание за плохое поведение? Ему хотелось вернуть все назад, даже если придется смириться с Тартальей, но этому желанию не суждено сбыться. И через некоторое время Сяо, потеряв уже всякую надежду выбраться из этой ситуации, сдался. Он надеялся, что когда-нибудь Чжун Ли сможет отпустить его и забыть о нем, начать новую жизнь вместе с Тартальей. И вскоре он перестанет вспоминать о том, что у него был сын. Хотя Сяо был уверен, что такого никогда не произойдет. Закрыв лицо руками, он всхлипнул, уже не сдерживаясь. Сколько времени он прятал в себе эмоции, он не мог показать слабость даже Чжун Ли, но сейчас ему было все равно. Боль в груди только нарастала и он больше не надеялся на то, что все разрешится.***
Чжун Ли которую ночь очень плохо спал. Ворочаясь на слишком короткой кровати Сяо он раз за разом прокручивал у себя в голове то воспоминания о детстве Сяо, то о том, какие документы они с Гуй Чжун заполняли, когда его забирали к себе. Ведь он думал, биологический отец Сяо бросил его, но видимо нет. Встав, он отправился на кухню попить воды. Этот маршрут он проделывал каждую ночь по несколько раз, поэтому ни черта не высыпался. Но так он хотя бы немного отвлекался от мыслей. На кухне он встретил Тарталью, который копался у себя в телефоне. Чжун Ли пару раз слышал, как он ругался на бюрократию, но все равно пытался придумать решение. При этом он отказывался покидать его и поэтому практически поселился в этой квартире. Чжун Ли подумал, что Сяо, когда вернется, не будет рад новости о том, что в его кровати спал Тарталья, поэтому Чжун Ли предоставил ему свою, а сам переселился в комнату Сяо. Он очень надеялся, что временно и отнюдь не потому что она ему была мала. Тарталья не спускал глаз с Чжун Ли, пока тот медленно наливал себе воды. Он старался держаться твердо, видя, как с каждым днем Чжун Ли все больше угасал. Раньше они могли разговаривать без умолку, то Тарталья завороженно слушал истории Чжун Ли, которые он рассказывал так, что было не оторваться, то сам Чжун Ли был весь внимание, ловя каждое слово Тартальи. Но сейчас все чаще Чжун Ли замолкал, погружаясь в свои мысли, и в его глазах блестели слезы. Не трудно догадаться, что он думал о Сяо — и он представлял самые худшие варианты. У Тартальи с его расследованием тоже не клеилось — информацию о биологическом отце Сяо было сложно найти, будто кто-то специально стер ее. Он даже начал подозревать, что такой человек определенно был не чист на руку. — Сяньшэн, постарайся все же поспать, — тишина казалась давящей, неприятной, и Тарталья поспешил ее прервать. — Ты себя только еще больше изводишь. Стакан звякнул, Чжун Ли разлил воду и согнулся почти пополам. В один миг к нему подскочил Тарталья и, помогая стоять, усадил его на табурет. Он думал, как успокоить Чжун Ли, но, видимо, это было абсолютно бесполезно, потому что Чжун Ли дрожал всем телом, закрывая лицо руками. У Тартальи сердце разрывалось от того, каким хрупким казался сейчас Чжун Ли. — Мы его вытащим, правда, — заверил его Тарталья, крепко держа за плечи. Но Чжун Ли его не слышал, его трясло и он бесконтрольно рыдал. Не выдержав, Тарталья пододвинулся ближе и крепко обнял Чжун Ли. Когда-то он мечтал о том, что они будут жить вместе, обниматься и не только, но не так. Не в таких обстоятельствах. Даже при том, что Тарталья недолюбливал Сяо, он больше не считал его бунтарским подростком, он, во-первых, лучше понимал его поведение, во-вторых, сейчас Сяо определенно было несладко. Чжун Ли в его руках казался таким маленьким и слабым, хотелось его не отпускать и защитить любой ценой. И хоть Тарталье нравилась его серьезность, даже солидность, он ценил в Чжун Ли ту нежность и мягкость, с которой он относился к нему. И очень больно было видеть, что такие светлые чувства заменились на горечь и скорбь. Прошло несколько минут, прежде чем Чжун Ли смог нормально дышать, без всхлипов. Продолжая его держать в объятиях, Тарталья уверенно сказал: — Обещаю, все получится. Я могу еще нанять лучшего адвоката. — Не нужно, — вытерев слезы, Чжун Ли отстранился. — Гань Юй сказала, что у нее есть отличная кандидатура и я ей доверяю. Сжав губы, Тарталья постарался сдержаться, чтобы не возразить. Он понятия не имел, кому Чжун Ли отдал в руки такое важное дело, тем более, Тарталья не думал, что он мог оплатить услуги какого-либо адвоката. Но каждый раз Чжун Ли отказывался от помощи Тартальи. — Я все равно хочу помочь, — думая, что еще он мог сделать, сказал Тарталья. — Ты уже помогаешь, — с теплотой в голосе произнес Чжун Ли. — Ты остаешься вместе со мной. Извини, что условия не совсем подходящие для тебя... Чжун Ли действительно было стыдно за то, что квартира, в которой он жил с Сяо, уже разваливалась по частям, ведь ни ремонта, ни новых целых вещей здесь давненько не наблюдалось. И Тарталье приходилось находиться здесь... — Да наплевать на это, я просто хочу тебя поддер... — вдруг Тарталья замолк. — Погоди, ты случайно не помнишь, что сказала та женщина, что рассказала нам о Сяо? — Эм, ну, она и предложила подать в суд, что мы уже сделали, но она что-то говорила про неподобающие жилищные условия... Приложив пальцы к подбородку, Тарталья задумался. Он консультировался со многими людьми, пытался нарыть информацию на отца Сяо, думал, как сделать так, чтобы выиграть этот суд (ведь Чжун Ли продолжал настаивать на каком-то своем адвокате, что посоветовала Гань Юй), но сейчас ему пришла в голову мысль, чем мог помочь именно Тарталья. — Сяньшэн, иди спать, — погладив Чжун Ли по руке, улыбнулся Тарталья. — Завтра нам нужно будет кое-куда съездить. Наклонив голову, Чжун Ли вопросительно на него посмотрел, но подчинился и ушел из кухни. Тарталья же снова уткнулся в телефон, намереваясь в кратчайшие сроки решить одну из проблем Чжун Ли. На кону стояло не только возвращение Сяо в семью, но и ментальное здоровье Чжун Ли, что для Тартальи было приоритетнее всего на свете.