Тихий-тихий лес

      Работать с людьми всегда тяжело. Работать с эльфами, да к тому же с теми, у которых в мягких тканях наскреблось на килограмм металлолома — очень тяжело.       Ноги ломило, шерсть линяла, а хвост отваливался. Я носилась между койками, стояла на кортах, как самый заправский гопник, шила при отвратительном освещении лампы. Я видела вспоротые животы, рассеченые лица и искалеченные конечности. Где моя психика? Улетела на остров, где всегда цветут яблони и не спрашивайте как. Наконец, вся первая помощь, которая оказывалась в полевых условиях, была оказана. По мере пляски выяснилось, что Сириэль имеет максимально примитивные знания в медицине и штопает тело как свою рубашку, но обладает обширными знаниями по части местных «травок» и «зелий». Я же вот-прям-ваще не сознавала, чем и как может отличается одинаковая с виду трава. Фитотерапия дальше горчичников в моей памяти не ушла. Тем более, что тут не тысячелистник и белена под ногами растут.       Хреновее всего было то, что эльфы молчали. Вообще. Ни стона, ни проклятия, н и ч е г о. Эльфы морщились, стискивали зубы, но не проронили ни звука. Я бы орала благим матом, если бы меня зашивали почти что на живую, ибо действие странной настойки я готова была тысячу раз ставить под сомнение. Одному парню с раной на груди, оставленной вскользь прошедшим мечом, вообще хотелось треснуть по голове поленом, лишь бы была какая-то реакция.       Я успела тысячу раз проклясть сама себя за неимение привычки ходить везде и всюду с огромным чемоданом антибиотиков и анальгетиков. Потом додумалась до того, что понятия не имеют какие различия, кроме как острых кончиков ушей, улучшенными органами чувств, телосложением и отсутствием волос на теле, эльфы отличатся от людей. Соответственно, я ровно также не могу знать, какая реакция будет у них на современные препараты. Боюсь, дай им яблоко из среднестатистического «Глобуса», гордые сыны Синих Гор перетравились бы к черту.       Параллельно с нужными настойками, я требовала у Сириэля назвать имена пациентов, слепо надеясь устроить хоть какое-то подобие медкарты. «Опасное слово, как бы не проговорится», — мелькнула шальная мысль. Оказалось, бумага тут в дефиците. Поэтому мою идею пришлось отложить как невыполнимую. Голова на что-то дана, поэтому запоминаем так.       — Как его зовут? — спросила я, осматривая темноволосого короткостриженного эльфа.       — Рамиэль.       — Угу.       Рамиэль морщился от сильной боли в ноге. Молясь за то, чтобы страшнее перелома ничего не было, я хотела было осмотреть его ногу, но наткнулась на плотные штаны из коричневой кожи. Сириэль, видя моё замешательство, выхватил из ножен тонкий кинжал и разрезал штанину. На его лице мелькнуло сожаление. Жалко такую простую вещь, как штаны? Да, я видимо не до конца понимала до чего именно дошли эльфы Гор. Возвращаясь к работе, у Рамиэля перелом большеберцовой кости без смещения. При таком раскладе на восстановление ему нужно примерно три с половиной месяца. Я представила, куда меня пошлют с такими цифрами и содрогнулась. Но… У эльфов же регенерация лучше, чем людей. Чисто теоретически можно разделить и получить полтора месяца для восстановления полной трудоспособности. Нужен гипс, а так как гипса нет, придется бинтами. Невозмутимо достав из рюкзака эластичный бинт, я зафиксировала Рамиэлю ногу. Сириэль смотрел на меня круглыми глазами, явно не понимая, что я делаю и чем. Когда я закончила, Сириэль спросил меня:       — Зачем тебе их имена?       — Хочу записывать, что я с ним делаю.       — И на чем же? — я опешила и удивлённо на него посмотрела. Сириэль прояснил:       — Для такого не найдется бумаги.              Меня хватило только на то, чтобы протянуть нечленораздельное «Ага». Вот засада! Китая на вас нет.       У другого эльфа, Геерана, было резанная рана от вскользь прошедшего клинка. Я не понимала, как эльфам удается словить кувалдой или молотом по ноге и остаться при ноге или же не насадиться на колющее оружие, как на шампур. Они действительно очень быстрые? Из всех тех, кто, по словам Сириэля, попался в облаву, тяжелейших ранений не было ни у кого. Резанные неглубокие раны, колотые непроникающие, растянутые связки, вывихи, переломы. Немыслимым образом у Северина и Аларис в ранениях обнаружились металлические осколки. А арбалетные болты, которые все же нашлись в теле нескольких солдатов, извлекать было легче, нежели это были бы стрелы. Не так уж и сложно. Лишь бы без заражений и воспаления.       Руки горели нещадно. Так как в сумке не нашлось антисептика, а о перчатках и говорить нечего, я попросила Сириэля принести спирт. Этой адовой смесью, разбавленной водой, приходилось ополаскивать руки после каждого осмотренного. Соответственно, они (руки, а не эльфы) превратились в черти что и сбоку бантик.       Сириэль же этой пытке не подвергся, ибо просто держал тех, кто непроизвольно дёргался и подавал нужные настойки и мази. Мазь от ушибов и отёчности пахла трупами и я не смею быть уверена, что в ингредиентах оных не было. Например, для промывания ран, лить на которые спирт я не решилась, у него были мудреным образом смешанные, настоянные, отваренные зверобой, тысячелистник, вайда и полынь (они все-таки тут растут). Противовоспалительные, как мне объяснили. Пришлось мириться с народной медициной. Видимо, презрение к ней рисовалось на моем лице, и Сириэль оскорбился, умудряясь показывать это в и так редких движениях.       Возможно, удастся обойтись без привычных мне лекарств. Разумеется, если эльфы будут паиньками и постараются соблюсти хотя бы часть показаний.       До моего плеча дотронулись. Я осознала, что сижу и тупо перебираю инструмент довольно продолжительное время. Сириэль ещё раз мягко потормошил меня за плечо. Я встала, подхватив рюкзак, и позволила отвести себя в угол пещерной комнатки, где у стены стояли несколько ящиков. Сириэль посадил меня на ящик, добавив: — В пещерах всегда холодный пол, не дело, если долго на нем сидеть.       На этом разговор был окончен.       Сириэль уселся напротив меня прямо на пол в позе лотоса и взялся за свою ступку. Он морщился. Израненные руки причиняли явный дискомфорт эльфу, но я спросила с него почти две дюжины колбочек на двенадцать солдат, израсходовав немалый запас, который нужно было пополнить быстро и впрок.       Смотреть на сведённые к переносице светлые брови Сириэля стало совсем невмоготу и я спросила, не нужна ли моя скромная помощь его делу. Сириэль отвёл глаза в сторону (забавная привычка, которая проявлялась при его задумчивости), а затем кивнул.       — Лишней не станет.       Ко мне в руки перекочевали его ступка и пестик, Сириэль кинул туда каких то листочков и ещё чего-то маслянистого, но в твердом состоянии. Не удосужившись объяснением, он пояснил, что перетирать надо все до состояния густой кашицы бледного цвета. Покивав с умным видом, я принялась за дело.       Спустя три минуты мне стало скучно.       Спустя десять минут ритмичное постукивание стало неимоверно бесить.       На двенадцатой минуте температура моих ладоней стала на пару градусов меньше температуры лавы.       На пятнадцатой минуте Сириэль улыбнулся, сверкнув белыми зубами, после того, как увидел выражение моего лица.       Ровно двадцать минут и я начала тихо клясть все на свете, а Сириэль же разулыбался во весь рот.       Моё терпение лопнуло. Я виновато улыбнулась Сириэлю: — Твой труд тяжелей, чем я думала, — на то, чтобы попросить прощения меня хватало со скрипом. — Извини.       Он кивнул. Забрав у меня мазь, что-то для себя решил и переложил ее в деревянную баночку. Странно, что я только сейчас их заметила.       — Откуда у тебя такое? — я указала на баночки, половина из которых была расставлена здесь, а другая — в сумке на плече целителя. Да, я решила, что он тоже целитель. Фармацевт местного разлива.       — Персональный способ успокоения для Ардейна, — я фыркнула. — Он любит резать по дереву. Один раз даже лук сделал. Тот, который у Гаэна. Вообще много, что может.       — Но предпочитает баночки.       — Почему же? Флейта Ирвина, рукоятки ножей Кассиэль, бусины Ривиль… Многое делает. Когда может.       Прозвучало так, будто Ардейн чисто для профилактики по два раза в неделю ходит до Острова Яблонь и обратно.       — Я имел ввиду, когда он с ног не валится от усталости. Правая рука командира, а обязанностей столько, словно он — оба командирских плеча! — Сириэль произнес это с неприязнью. Оп, а у нас тут в отряде ещё и внутренние разногласия? Сейчас проверим.       — Тебе не нравится командир? — Сириэль посмотрел на меня так, будто я нанесла самое страшное оскорбление ему, его матушке и троюродной тётушке по батюшкиной линии. Упс, не угадала. Тем не менее, ответил он спокойно:       — Ни в коем случае. Мне не нравится, как сам Ардейн берет на себя сверх меры, пытаясь нагнать неведомо кого. Эмерет хороший командир, он с нами от начала и до конца. Даже после предательства Чёрных и гибели прежнего командира, распустив отряд, Эмерет сам же и собирал всех, став лидером, но никого не держал рядом.       — И сколько осталось?       — Все.       О х р е н е т ь. Ладно, потом повосторгаюсь преданностью эльфов, но теперь-то я узнала свои временные рамки и даже имя командира-тихушника. Бригада «Свобода» это Северные войны. Вторая Северная война. Северные войны — это значит, что Эмгыр и чёрная Ко, Эредин и остроухая Ко, Геральт и разномастная Ко — живы, здоровы и топчут землю. Интересно, можно ли получить информацию поконкретнее. Даты мне ничего не дадут, я все равно никогда не разбиралась в хронологии.       — Он был одним из тридцати двух… — Сириэль прервал меня, покачав головой.       — Нет. Из тех спастись удалось только Железному Волку и Лису. — Волк это Фаоильтиарна, а Лисом Иорвета что ли зовут? Прикольно, но с чего бы…       — Лису?       — Иорвету. Одноглазый Лис, прозвище прикипело к нему в кавалерии и осталось после. Он любил и любит грязно играть.       — Вот он тебе не нравится?       — Да. Иорвет стал якшаться с людьми, и это после нильфгаардских войн, — с ведьмаками, Иорвет связался с Лето из школы змеи. Вот оно, вот! Второй Ведьмак, значит. Я везучая, как утопленница. Смотреть, сидя в пледе с какао в руках это одно, стать непосредственным участником тёрок между Югом и Севером — другое, вот вообще другое. «А кто тебе сказал, что тебя вообще впутают в это?», — голос разума, очень вовремя, как и всегда. Много на себя беру. Моё задумчивое выражение лица не слишком похоже на крайнюю сонливость, но Сириэль решил отправить меня спать:       — Иди и отдохни. Никто не знает, что будет завтра, — Седрик знает. Только вот у нас его в распоряжении нет.       — Я останусь здесь.       Сириэль не выказал явного неудовольствия, поэтому я оперлась спиной о стену, обняв рюкзак. Действительно, я устала, как собака. Мысленно шикнув на начавшие было вертеться в сознании вопросы содержания «Кто я, где я, какого в принципе хуя?», я позволила себе провалиться в сон.

***

      Проснулась я от боли в прикушенном языке. Кто-то меня тряс в конвульсивных попытках разбудить. Открыв глаза, я никак не ожидала увидеть бледное и помятое лицо Ардейна, но именно это и увидела. Глаза у него ещё какие-то… Бегающие.       — Быстро! — никогда такого не было и вот опять. Да он просто в панике!       Я подорвалась с ящика со скоростью бегемота и грацией газели, позволив Ардейну отвести меня к беспокойным скоя’таэлям. И опять все в тишине, что ж такое. Ардейн рыкнул на них:       — Разошлись!       Эльфы и эльфки разбрелись в стороны, открыв для меня доступ к очередному пациенту. Где-то на фоне замаячил Сириэль, собирая свои баночки. Словно опомнившись, я перестала мяться и приблизилась к эльфу, лежащему прямо на полу.       Подошедший Сириэль выдохнул. Я тоже.       — Дьявольщина… — вырвалось у нас обоих.