***
Нос я ему справляла с мерзотненькой улыбочкой, которую старательно прятала. Где-то на задворках сознания я понимала, что Иэнэм просто ещё не докумекал, где он вообще, кто я вообще, но… Неприятно саднящие коленки и ссадины на руках были для меня гораздо ближе, роднее и милее, нежели его сломанный нос. Лишь бы мозги последние не вытряс, а то мои полномочия на этом все. — Так. — Сириэль удивлённо поднял голову. Я в это время вспоминала, куда собиралась пойти. А, все, вспомнила. — Так. Мне нужен Ардейн. Сириэль нахмурился, потом озвучил свои, как я поняла, опасения. — Я не думаю, что оставлять их — хорошая идея, — ничерта себе как быстро мне тут указания раздавать начали. Мною в последний раз командовала мама, в те года мне ещё восемнадцати не было, а в последствиях я до сих пор ковыряюсь доброй, выкованной из сплава разочарований и страхов. Сириэль ещё хотел что-то добавить, но я его раздражённо перебила: — Понимаю твое беспокойство, но с ними ничего не случится за то время, которое я собираюсь отсутствовать. — Я понял. Ардейн сейчас в отлучке. Найди Самира. — Ишь, какие мы обидчивые… Вот и найду. Я развернулась и пошла к выходу. — Или Гаэна. Пф-ф-ф, вот ещё чего. Парню мое общество явно на пользу не пойдет по всем аспектам жизни, да и мне психика дорога, с этим ненормальным находиться.***
Пытаясь не делать злобное лицо, я стояла и терпела наглую морду Гаэна. Ну и имя у него… — Так, и что благородная леди хотела отыскать в переходе, ведущем вовсе не к лагерю? — у благородной леди топографический кретинизм в хронической форме, можешь дальше не глумиться. — Хотела отыскать Самира или, — я выдохнула, — тебя. Гаэн, приподняв брови и всем своим видом показывая насмешливое любопытство, протянул: — А-ага-а. И зачем? — Вы случаем не находили такой инструмент со струнами… — черт, как им объяснить гитару, не называя гитары. — Лютню? Нет, такого не было. — Нет, не лютню. Основание в форме груши, длинный гриф и шесть струн. Коричневого цвета, лакированная с птичкой по краю… — в глазах эльфа не промелькнуло и тени узнавания, но, призадумавшись, он выдал: — Не замечал, но Ардейн что-то волок после того как тебя нашли. Пошли, может быть найдем, — он махнул рукой в сторону нужного прохода. Я пробурчала что-то нечленораздельное, но вперёд прошла. А куда деваться?***
Мы вышли через какой-то переход, который оказался тем самым переходом, что я заметила ещё вчера… Или позавчера? Господи, да какая к черту разница, все равно я знаю, что завтра будет завтра и хватит с меня. В общем, через ход ходили на обход лагеря, судя по трем вооруженным эльфам, расположившимся в углу и о чем-то договаривающимся. Гаэн проскользнул мимо них и направился к очень знакомой и очень старенькой хибаре, в которой мне учиняли допрос с пристрастием. Выходить к эльфам было все так же стрёмно, не постесняюсь гаражного жаргона, я чувствовала себя так, будто под взглядом эльфийских раскосых глаз уши у меня отвалятся, а рост — уменьшится. И потом меня, согласно завещанию иконы эльфийского сопротивления, засунут задом или лицом вариативно, в муравейник. Гаэн тем временем дале не думал тормозить, непрерывно шагая в сторону домишка. Поучиться бы ему у Ардейна, который похоже что спиной и затылком чувствует настроение собеседника. Хотя, если посудить здраво и не через призму моей искренней симпатии к эльфу, который в моем личном рейтинге эльфийской обворожительности встал уже на ступеньку чуть ниже Трандуила, то Ардейн много опаснее Гаэна или Сириэля. Мурашки пошли… За такими невеселыми думами я провела короткий путь к штаб-квартире, да простит меня Щ.И.Т. Припоминая удивительную способность скоя’таэлей останавливаться так, словно у них ботинки мгновенно врастают в землю корнями, перед дверью я умерила шаг. И не зря: Гаэн резко затормозил, переключился на задний привод и ушел с траектории распахивания старых досок, которые с помощью пары гвоздиков и чьей -то матери держались на петлях и гордо именовали себя дверью. Я, увы, была не такая ловкая и чуть-чуть тормознутая (габариты новоприобретенной тушки ещё только усваивались той частью мозга, что отвечает за координацию движений, на что накладывались пару часиков сна на неудобной поверхности деревянных ящиков). Вследствие всех вышеперечисленных факторов вышеописанная дверь описала полукруг, от которого бы у любой математички прихватило сердце, и с ювелирной точностью стесала мне кожу на лбу, оставляя на память о своих гниющих досочках шишку. С коротким: «Ох, епт!» я сместилась с дороги и приткнулась к Гаэну поближе — этого, авось, не тронут. Вылетевшая из причины нервного выкуривания агентами Щ.И.Т.а десятой сигареты, а если просто, то домика, где устраивались шабаши местной остроухой власти, дамочка, имя которой подозрительно походило на объект моей гиперфиксации в светлом плаще и нимбом над черепушкой, была не просто злая, а ОЧЕНЬ злая. Темные широко раскрытые глазищи сверкают, рот жутко кривится, а растрёпанные, черные, словно вороново крыло, волосы только добавляли антуража. И изящные тонкие руки, легко могущие стать предметом восхищения в балладах того же Лютика сжимали дерево лука, повешенного на бедре. Я успела испугаться за эльфийское оружие, как вдруг эта леди глянула на меня, прорычала что-то непонятное на неизвестном мне языке и унеслась в сторону пещер. Поставив в сознании галочку, чтобы не ходить по подземелью в одиночку, я подёргала все ещё пялившегося в спину Кассиэли Гаэна. Фу блин только подростковой влюбленности, крутящейся непосредственно около моей скромной персоны, так как отцепляться от Ардейна я не была намерена точно так же, как и Гаэн, не хватало. Парень отмер, придержал дверь, поманив меня рукой, и шмыгнул внутрь. Делать было нечего, дело было отнюдь не вечером, пришлось ступать в неизвестность скоя’таэльской чокнутости. Выглянув одним глазом из-за косяка, предварительно решив, что лучше буду похожа на Иорвета, нежели помру, я не увидела развешанных на потолке кишок, поэтому тихонько зашла, прикрыв дверь. Парень с остаточным партизанским макияжем, стоял, оперевшись руками об стол и сверля взглядом скудное количество свитков. Рядом расположилась незнакомая мне персона с грязно-русыми волосами и непонятного цвета глазами, на котором Создатель (они там случаем о валарах ничего не слышали?) явно отдохнул. Отталкивающе резкое лицо повернулось ко мне, показывая рассеченную шрамом губу, из-за чего к нему прикипело выражение полного отвращения и лёгкой доли разочарования во всем и ко всему сущему, чуть скошенный нос и несколько более азиатский разрез глаз. Господи, можно 3D Иорвет будет таким же красивым как пиксельный, пожалуйста, мое сердце не выдержит обратного. Несколько мгновений сканируя меня взглядом, эльф кивнул в сторону, склонив по птичьи голову набок. Гаэн покачнулся на носках, сцапал меня за руку и хотел утащить в какой-то темный и пыльный угол, отгороженный от остального помещения хлипкой перегородкой, но задумался и театрально отвёл руку в сторону, указывая на коллег: — Ирвин, правая рука Иэнэма, сообщать о состоянии командира ты должна будешь ему, — ладонь переместилась на эльфа, облокотившегося на стол. — Эмерет, непосредственно твой командир, отчитываться о здоровье бойцов будешь ему. Запомнила? — и он картинно заглянул мне в лицо. Я кивнула, пребывая в состоянии с кодовым названием «Ух ты ж нихера себе». — Хорошо. А о тебе здесь только патрули не слышали. Он склонил голову перед командирами, как сидевшими с каменным лицами, так сидящими и сейчас, и двинулся за перегородку, неумолимо буксируя меня за собой.***
За перегородкой была комната в стиле типичной кладовки. У всех же была такая кладовка, куда можно было при случае впихнуть или стиральную машинку с небольшим шкафчиком, или спрятаться от взбешенной матери, пришедшей с школьного собрания. Комната была небольшая, зато в нее наставили несколько добротных, в сравнении с другой мебелью, столов, на которых было нагромождено... Все, что угодно. Какие-то свёртки, кульки, мешки... Похоже, это склад. Обводя взглядом это складское помещение, я наконец-то наткнулась на очень знакомый по цвету и очертаниям силуэт. Моя прелесть! Пролетев и без того небольшое расстояние, я, чуть не встретившись лицом со стенкой, подхватила тяжёлый инструмент. Проведя короткий анализ, я удостоверилась, что с гитарой все в порядке(даже лес с эльфами не смогли справиться с несколькими слоями лака на рисунке), несмотря на отсутствие чехла. Ну и куда они дели его? И главное, зачем? Обернувшись к Гаэну, вижу, что он протягивает мне мой же черный чехол. Проверяли, что ли, нету ли там оружия? Пф. Улыбнувшись уголками губ, беру чехол и быстро упаковываю гитару. Тем временем у Гаэна аж лицо чутка перекосило от любопытства. Спрашиваю: — Что-то не так? — эльф, кажется выдохнул. — Нет. Зачем тебе это? — он указал на гитару. Как на это отвечать, ну... — Чтобы играть, зачем ещё нужен музыкальный инструмент. Можно конечно попробовать избить кого-нибудь, но это будет слишком дорого со стороны покупки нового. — Ты была с цирком? — я жила в цирке, мальчик мой. Отвечать так нельзя, поэтому выдаю следующие: — Нет, я была... Почти бардом. То есть, ходила в одиночку. Недолго, пока не загнали. Но это давало довольно денег, чтобы не уйти в проститутки. Гаэн смутился и умолк. Ради всего святого, пусть у него не будет матери-проститутки, я не выдерживаю уже такое количество этих скорбных лиц в моей жизни и перед моими глазами. Упихав наконец гитару в чехол, я вопросительно посмотрела на Гаэна. Тот все понял и повел меня обратно к двери, минуя кабинет начальства. Не успела я убраться из-под внимательных командирских взглядов, как дверь распахнулась в лучших традициях сопливых мелодрам. На пороге снова стояла Кассиэль, и я поспешила ретироваться за Гаэна, который отступил от двери, встав поближе к стене. Эльфке, однако, было не до нас, презренных и бренных. Срывающимся, задушенным, словно от быстрого бега, тоном, она сообщила: — Это Иорвет, командир. Ирвин и Эмерет переглянулись. Я охренела от жизни уже в третий раз за день. У Гаэна брови скрылись за спадающими на лоб волосами. Одна Кассиэль была довольна донельзя.