Искусство выживания в румынской деревушке

— Карл, подожди! Ну подожди же, — водяной уже начинал пыхтеть, пока пытался нагнать Хайзенберга.       Тот только ускорил шаг, не желая с кем-либо разговаривать. Ему хотелось как можно скорее оказаться в своей мастерской и продолжить работу над биологическим оружием. К общему нежеланию пересекаться с Моро, добавлялось неприятное разочарование в девчонке, которая беспокойно спала у него на руках. Она отключилась вскоре после того, как начала рыдать. — Слабая и глупая. Как я мог сделать выводы раньше времени? — думал он про себя.       Хлюпанье и шумный топот за спиной, заставляли Хайзенберга хмуриться. Он понимал, что Моро его догоняет.       Резко развернувшись на 180 градусов, он успел запечатлеть, как водяной со своими габаритами пытается затормозить, но сила веса оказалась решающей. Карл в последний момент успел отскочить в сторону, когда Моро кубарем прокатился рядом с ним. — Я сочту это за угрозу моей жизни, Сальваторе! Чтобы получить прощение, ты должен оставить меня в покое как минимум на неделю.       Словно морская звезда Сальваторе Моро лежал на холодном каменистом полу и не торопился подниматься. — Братец, ну скажи же мне, зачем тебе эта девушка? Что ты будешь с ней делать? — он даже не пытался скрыть похоть в прищуренных рыбьих глазах. — Не то, что ты себе напридумывал, чёртов ихтиофил! — он сплюнул себе под ноги. Края зеленоватых губ Моро опустились вниз. — Я предупреждаю тебя один раз: если посмеешь сунуться ко мне на фабрику в течении семи дней, я поговорю с Матерью Мирандой о твоём поведении. Расскажу ей, какой ты негодный мальчишка, она будет очень расстроена, — Хайзенберг протянул свою речь с напускным разочарованием.       Крупные рыбьи глаза округлились ещё больше. — О, нет, не надо, пожалуйста! Я обещаю, что не буду тебя беспокоить, хотя мне так нравится быть в твоей компании… — Матерь Миранда, Сальваторе, Матерь Миранда, — нотки угасающего терпения слышались всё отчетливее.       Решительным шагом он двинулся вперёд, оставив позади отдыхающего брата. До выхода оставалось всего ничего. Он выдохнул, слушая звук собственных шагов, разносящийся по сводам пещерного коридора. — Мммаркус, это ты? — Алисия пыталась открыть глаза, чувствуя ритмичные покачивания своего тела в невесомости. Веки раскрылись. Она тщетно пыталась разглядеть лицо человека, шедшего против света. Силуэт был ей знаком — волосы до подбородка и потрепанная кожаная шляпа с широкими полями. — Хм, Маркус, где-то я слышал это имя, — в задумчивости он стал покусывать нижнюю губу, — Ах, да! — театрально откашлялся. — Время чудесных историй: как-то на мой операционный стол прилёг молодой староста нашей деревушки, он яро сопротивлялся помощи, которую я хотел ему оказать. Даже поведал о девчонке, приезжавшей к нему в эту глушь, и про её подарок.       Алисия нервно сглотнула. Он не мог не заметить этой реакции. — Она оставила ему на память нож, украшенный изумрудной пылью. Скажи, нахера деревенскому парню такой высококлассный нож в этой глуши? Закалывать им баранов и свиней в сарае?       Она схватила его за ворот рубашки и потянулась выше: — Что было дальше, говорите! — Милочка, ты явно забываешь, что здесь чужая. И в твоей тупой голове явно не отложились выводы после всего происходящего, — его рот искривился в злобно ухмылке.       В её памяти резкими обрывками всплывали воспоминания. Чёртово собрание, которое прошло как приём неквалифицированного гинеколога, ледяные пальцы в её влагалище, ногтями царапающие нежную слизистую. Мгновенно она почувствовала внутри жжение и шикнула. — О да, ты помнишь. Такое вряд-ли быстро забывается. Надеюсь ты умеешь делать выводы успешнее, чем вести диалог. Однако я хочу закончить свой рассказ, ты же не против? — Продолжайте, — процедила Алисия сквозь зубы.       Он ненадолго задержался взглядом на чертах её лица и продолжил: — Я помог этому парню. Он вышел из моего кабинета с новыми силами, здоровый как бык. Ха, таких ещё поискать. Он стал выдающимся вожаком. Может быть, ты уже успела с ним познакомиться, Алисия, — Карл специально выделил её имя, будто смакуя его. — Я не знаю о ком вы говорите. Отпустите меня, — Алисия вырвалась из рук Карла и ступила на землю. — Этого парня зовут Маркус. Я так понимаю, ты его знаешь? Сомнений не было — он говорил об ЕЁ Маркусе. — Да, но с какой стати ему понадобилась ваша помощь, вы врач? — Мне нравится твоя формальность. Я не врач, но всё же умею спасать людей… от их бессмысленного существования. — Да кто вы такой, чтобы так говорить? — Карл, мать твою, Хайзенберг! — в момент он оказался возле неё и прижал к холодной стене, схватив рукой за подбородок, — Ты видимо не уяснила, где находишься и с кем разговариваешь, но я сегодня добрый, поэтому с удовольствием тебе объясню, — он стоял вплотную к девушке, а потому не мог не почувствовать страха и дрожи, исходивших от неё.       Алисия схватила его за запястье, ощутив пальцами гладкость кожаных перчаток. Жест беспомощности. — Ах, Трансильвания, прекрасный регион, весь покрытый мрачными тайнами. Здесь так много старинных замков, хранящих фамильные истории и ценности. Знаешь ли, наше деревня не исключение. У нас тут одна большая семья, и каждый занимается своим делом. Любимым делом, — он сделал паузу, немного ослабив хватку, — С моей ненаглядной сестрицей ты уже успела познакомиться поближе, её хобби — виноделие. — Эта женщина-исполин ваша сестра?! Он рассмеялся. И тут она заметила его зубы, слишком белые и целые для деревенского мужчины. «Ха, надо спросить, как он ухаживает за своей около голливудской улыбкой». Опять усиление стресса провоцирует Алисию на глупые мысли. — Ну да, Альсина Димитреску впечатляет своим ростом, однако куда меньше она впечатлит тебя своими умственными способностями и неуёмными аппетитами. — Уберите от меня руки наконец. Вы нарушаете мои границы…       Вместо того, чтобы внять просьбе девушки, Хайзенберг сильнее вжал Алисию в стену своим телом и оперся руками по обе стороны от её головы. У неё перехватило дыхание, в груди учащенно забилось сердце — она чувствовала скрытую угрозу, которая исходила от этого мужчины. — Аххх…       Он аккуратно убрал прядь её кудрявых волос за ухо и коснувшись губами мочки прошептал: — Как там тебя… Алисия. Мне поебать на твои границы. Единственное, что меня беспокоит — это я сам и моя свобода. Я буду нарушать твоё личное пространство когда захочу, и сколько захочу. В конце концов, ты будешь молить меня повторить.       Его горячее дыхание обжигало нежную кожу, она чувствовала как плавной волной по её телу разбегаются мурашки. Алисия поморщилась, когда он прижался к ней сильнее и ощутила колкую щетину на своей щеке. Она пыталась оттолкнуть его, но силы были неравны. Карл будто и не замечал её попыток освободиться из заточения. Он вдыхал запах девушки, жадно и шумно, стараясь его запомнить. Обонятельные рецепторы улавливали аромат пихты и лимона. Странно и непривычно. — Карл, прошу вас, отпустите меня, мне больно!       Резкой волной его выбило из потока мыслей, и он отстранился от неё, разглядывая с головы до ног.       Огонь настенных факелов отблесками отражался в миндалевидных глазах. Он ничуть не сомневался в том, что она была сильно напугана.       Алисия стояла не шелохнувшись, задержав дыхание. Её маленькая точеная фигура, рваное короткое платье из атласа и растрепанные пышные кудри будили в нём глубокий интерес. Стройные ноги чуть ли не подкашивались от любого его движения. — Трудно поверить, что тебя до сих пор никто не поимел. Сколько тебе лет? — Двадцать два. — Почему ты ещё нетронута, малышка? — Не вашего ума дело, Карл!       В сознании резко всплыл образ белокурой кровожадной девушки, которая с удовольствием отсасывала ему, заглаживая вину. Он был голоден до этих ощущений. — Если ещё хоть раз назовёшь меня по имени, ты понесешь наказание, которое мне очень по вкусу, а вот тебе сначала придётся его распробовать, — большим пальцем он коснулся нижней губы девушки. — Для тебя я лорд Хайзенберг. Моё хобби — инженерия и механика с приставкой био, — он хищно улыбнулся. — Меня это не интересует. Что вы сделали с Маркусом?! — Как ты волнуешься о нём… Ответь мне на один вопрос, кто вы друг другу? — Отвечайте! Что вы с ним сделали?! — волна злобы начала накатывать, её голос моментами срывался на крик. — Ууу, ты такая же громкая, как и твой дружок. Перед трансформацией он изрёк душещипательную речь, и представь себе, рассказал про девчонку из Канады, которая приезжает к нему на каникулы. Это ведь ты, да? — он пытался заглянуть ей в глаза, но они были плотно зажмурены. — В общем, он был старостой — молодым и неопытным, и оттого все его добрые порывы вышли ему же боком. Деревенская шваль не хотела видеть Маркуса своим предводителем, им нужен был не духовный наставник, а защитник и добытчик жратвы. На его место заступил остолоп Вилли, который умел отборно сквернословить и вести выгодные переговоры с Матерью Мирандой. — Он жив? — нетерпеливо бросила Алисия. — Да как же, блять, меня раздражает твоя упёртость! — Хайзенберг резко отошёл от девушки и повернулся к ней спиной. Сделав пару глубоких вдохов, он посмотрел на неё через плечо: — Живее всех живых, милочка. Пошли, и не отставай. Не все мои ликаны могут с первого раза расслышать приказ.       Нехотя она побрела за мужчиной, стараясь держаться к нему как можно ближе. Интуиция подсказывала ей, что сейчас нельзя выкидывать фокусы, они могут стоить ей жизни.       Через пару минут пути они остановились. Карл Хайзенберг с ноги открыл железную дверь, которая являлась первым пропускным пунктом в его жилище — детище его старой семьи.       В нос Алисии ударил запах паленой плоти, а в ушах встал нескончаемый лязг металла, который набатом разносился по всем стенам. — Это завод? — Нет, это не просто завод. Ты попала в мою обитель, Алисия. Здесь всё живёт, дышит, думает и срёт по моим правилам. А уж как я придирчив к гостям… Но тебе повезло, у тебя будет своя комната, далеко от меня, поэтому по большей части мы будем видеться редко, — он достал из кармана пачку Ateneo и зажал в зубах одну сигарету. — Ну не расстраивайся ты так, я позабочусь о том, чтобы рядом с тобой был старый друг. Тебе будет не до скуки, — его смех эхом разносился по коридору, усиливая тревогу девушки. — Ты… Вы… — Надоело!       Он резко схватил Алисию и перекинул через плечо. Она бешено брыкалась, желая ощутить опору под собственными ногами, но он сильной рукой зажимал её бедра и купировал любую попытку вырваться. — Чёрт бы вас побрал, вы — неотесанный мужлан! — её хриплый стон еле доносился до его слуха.       Лёгкая ухмылка озаряла заросшее лицо. Карл чувствовал, что её ждёт, когда она встретится со своим ненаглядным Маркусом. Он готов был взять папанаши* и поставить кресло, чтобы самолично лицезреть кинематографичную сцену воссоединения двух влюблённых. Эта девчонка с каждой минутой надоедала ему всё больше, оттого необъяснимее становилось для него её помилование от Миранды.       Клубы едкого сигаретного дыма долетали до неё, заставляя глаза слезиться. — Я удивлена, что после этого курева, вы ещё в состоянии дышать без трубки в горле. — Согласен. Это чудо. Но, представляешь, в наш прекрасный край не завозят моих любимых кубинских сигар. В твоем рюкзаке их не завалялось? — едко парировал Хайзенберг. — Я даже не помню где мой рюкзак. Ваши цепные псы вырубили меня, перед этим оставив глубокие ссадины на ребрах. Тогда рюкзак был ещё со мной. — О, мадам, багаж ожидает вас в номере. Не забудьте оставить чаевые дворецкому. Он так старался вам угодить. — В ваших словах презрение льётся через край. Вы ведёте себя так, будто я сделала вам что-то плохое, но по факту мы знакомы меньше суток, зато претензий ко мне вагон и маленькая тележка. — Закрой рот, иначе шлепну по заднице. — Да пошли вы к черту!       В следующую секунду, она ощутила, как он приподнял ткань платья и его тяжёлая горячая ладонь со звоном ударила её по правой ягодице. Жжение наступило моментально, а Хайзенберг, довольный как кот, разглядывал след на упругой смуглой коже. — Блять, мудак! Хайзенберг небрежно снял её с плеча и поставил перед собой. — Надеюсь, ты уяснила раз и навсегда, что я держу своё слово. Всегда и при любых обстоятельствах. А теперь, ты прикусишь свой острый язычок, и молча последуешь за мной, сучка!       Она повиновалась, но мысленно раз за разом вонзала острый нож в эту широкую спину.       Они прошли в огромный цех, в центре которого располагалась лифтовая плита.            Поднимаясь по ней на верхний уровень, она неотрывно следила за разворачивающейся картиной: на крюках, прикреплённых к конвейеру, перемещались тела, много тел, не меньше сотни. Они все были мертвы, в этом не было сомнений. Но раз всё это его владения, выходит… Алисия резко остановилась, прожигая взглядом спину Хайзенберга. У неё появилось огромное желание сбежать отсюда, но находясь в четырёх стенах с этим безумцем, она осознавала, что у неё нет шансов. — Впечатляет, правда? — он с гордостью изрёк этот риторический вопрос. — Вы изверг и психопат, и меня поражает то, с какой гордостью вы говорите об этих бедных людях, насаженных на ржавые крюки. Человек не способен на такое.       Закатив глаза, он пропустил её слова мимо ушей, не желая больше вести диалог с этой смертной.       Пройдя по длинном коридору, в котором сплошь и рядом по стенам расползалась тёмная плесень, они завернули за угол и остановились у шипованной железной арки. За её пределами девушка различала уже знакомый утробный рык и клацанье… Зубов. — Мы почти на месте. Проходи. — Я ни за что не пойду туда. — Я тебя не спрашиваю, — он раздражённо схватил её за предплечье и толкнул внутрь. — Дальше тебя проводит старый знакомый.       Мужчина громко свистнул, и буквально через пять секунд на его зов примчался оборотень. Он бешено озирался по сторонам, и как только заметил девчонку, оскалился и начал принюхиваться. — Отведи её в камеру Z-201. И чтоб ни одной царапины, иначе шкуру с тебя сниму, — он обернулся в сторону Алисии и с удовольствием уловил её животный страх и оцепенение, — Располагайся поудобнее, ты здесь надолго, детка. И ещё, не зли Маркуса. Этот усовершенствованный парень не в состоянии гасить приступы агрессии.       У неё не было сил препираться, она как завороженная смотрела на существо, в котором не осталось ни капли от образа её любимого. Девушку ненавистно изучали ярко-зелёные глаза с красной сеточкой сосудов, которые заполняли чуть ли не всё глазное яблоко. Хватило одного угрожающего жеста в её сторону, чтобы она, опустив голову побрела по направлению к темницам.       Алисия не замечала как на щеках появляются мокрые солёные дорожки, как щиплет слизистую носа от сдерживаемых рыданий. Она не хотела более смотреть на него, всё это очень тяжело переварить. Слишком много событий произошло за двадцать четыре часа. Она подумает об этом завтра, не сейчас.       Карл Хайзенберг, опершись на дверной косяк, наблюдал за тем, как она медленно шагает к камере, подгоняемая смердящим ликаном. Он был не удовлетворён исходом такой встречи. Где же буря эмоций, сопли и жалкие стенания? Даже сейчас она умудрилась его разочаровать.       Ещё раз пробегая взглядом по её удаляющемуся силуэту, он улыбнулся: — Хотя бы задница то, что надо!       Он достал из пачки ещё одну сигарету и устало побрел к своей мастерской. Спустя минуту густые клубы сигаретного дыма продолжали витать у шипованной арки.