***
— Что за солдат Айнц, Матерь Миранда? — после недолго молчания подала свой голос леди Димитреску. — Может сам зодчий поведает нам эту тайну, — Миранда не спускала глаз с мужской фигуры, которая вальяжно развалилась на скамье. В одной его руке дымилась белая сигарета, другая же поглаживала местами перебинтованную рукоять молота. Нервы. — О, Матерь Миранда! Я слышу в вашем голосе сомнения в моей преданности. Это очень огорчает. Я служу вам больше тридцати лет, и скажите, хотя бы раз я ставил под сомнение ваш авторитет и решения? — Мой милый Карл, я не виню тебя в неверности. Я лишь интересуюсь твоей работой. — Солдат Айнц — единственный удавшийся прототип солдата среди моих экспериментов. Толпа безмозглых ликанов уступает ему в плане боевой готовности и мощи, но всё же у него есть слабые места, — он закурил. — Какие же? — Альсина с недоверием косилась на брата. Карл бросил на неё полный ненависти взгляд: — Скудоумие и неповоротливость. Или нынче это не пороки, сестра? — Хам! — Димитреску ощущала как раздражение клокочет внутри. — Вы опять за своё?! — в бессмысленную перепалку вмешалась Миранда. — Матерь Миранда, что еще вы хотите узнать о моем новом изобретении? — Неужели тебе недостаточно армии ликанов? — Нам. Нам недостаточно, — он умышленно выделил это местоимение, — Ликаны смертельно опасны, но чрезвычайно бесполезны, если ими овладевает голод. В деревне с каждым днём всё меньше людишек, а это значит, что в нашей вшивой армии скоро пышным цветом расцветет каннибализм. — Мне нравится ход твоих мыслей, Хайзенберг. Продолжай, — она махнула ему рукой. — Нам необходимо совершенствовать свою армию, иначе вопрос выживания встанет очень остро, Матерь Миранда. Вынужден признать, что без должной подготовки овладение новыми территориями для нас под запретом. — О, Карл, брат, ты так заботишься о нас, — собачья преданность читалась в глазах Сальваторе. — Браво, Карл! Неужели ты и правда можешь принести пользу нашей семье? — Димитреску выдавила из себя ядовитую улыбку. — Альсина, сарказм ни к чему, Хайзенберг заботится о безопасности нашей семьи, это благородно и ценно, — Миранда сложила руки в примирительном жесте. — Благодарю вас, Матерь, — мужчина вежливо поклонился. — Теперь я попрошу покинуть храм всех, кроме тебя, Хайзенберг. — Но, Матерь Миранда, чем он заслужил эту аудиенцию? — Альсина пыталась держаться уверенно, но её поджатая нижняя губа говорила о задетом самолюбии. Хватило одного грозного взгляда женщины в чёрном, чтобы все лишние вопросы смолкли, а их инициаторы ушли прочь. Матерь Миранда села рядом с Карлом и взяла его руку в свою. Он был рад, что редко снимал перчатки — её прикосновения были для него омерзительны. — Моё дитя, тебе очень нелегко даётся искусство самоконтроля. Ведь это одно из правил выживания здесь. Работай над собой и тогда не придется тратить энергию на решение проблем сотворенного хаоса. Внутри он посмеивался над её псевдовеличественным тоном. Она была живым трупом с больным сознанием, но всё еще цеплялась за шанс быть кем-то большим. — Такова моя натура. Я никогда не постигну дзен, это не в моих интересах. — Чего же ты хочешь добиться? — Хочу защитить нашу семью. За последние тридцать лет она успела стать мне почти родной. — Будучи подростком, ты был более спокойным и покладистым. В тот день, когда я выбрала тебя, произошло чудо. Ты был предначертан мне судьбой, Карл, — она погладила скрытую перчаткой ладонь. Всё его естество в этот момент было напряжено до предела. Хотелось размозжить голову этой бледной твари об пол, но вместо этого, он сжал в кулаке дымящуюся сигарету, превратив её в ошметки жилки и бумаги. — Да, спасибо, Матерь Миранда. — Карл, Алисия Брук ещё в деревне, она очень нужна мне. Найди девушку и приведи ко мне. Поспеши, она теряет жизненную силу. Если это произойдет, неудача останется на твоей совести. — Матерь Миранда… — Никаких вопросов, Хайзенберг! — приказ был неожиданно резким. — Всё предельно ясно. Не вижу смысла ждать, выхожу прямо сейчас, — мужчина выдернул свою руку из лап лжебожества и поднялся со скамьи. — Не забывай, кто даровал тебе жизнь, — её голос был спокойным и уверенным. — До встречи! — процедил он сквозь зубы и двинулся в сторону выхода, сопровождаемый рычанием оставшихся ликанов.***
Итан, тяжело дыша, выполз из-под убийственной конструкции флэшвульфа и пошел в сторону выхода пыточной камеры. Ему никак не удавалось восстановить дыхание, сердце учащенно билось, не силах быстро отойти от пережитого стресса. — Я был на волосок от потери зрения, потери жизни и…дочери. Проклятое место! — он сплюнул себе под ноги, ещё раз оглянувшись на творение Хайзенберга. Уинтерс вошёл в дверной проём и оказался в длинном полутемном коридоре. Повсюду были следы крови и ошметки мяса, прилипшие к стене. К горлу подкатывала желчь. Он вспомнил, что не ел уже больше суток. Мужчина осторожно двигался вперед, всматриваясь в темноту, которая готовилась принять его в свои объятия. Сглотнув слюну, он вошел в неё, погружаясь в густой черный мрак.***
Двери лифта распахнулись, впуская девушку на территорию первого этажа. — Я чувствую прохладу. Выход близко. Легкий порыв ветра заставлял шоколадные кудри шевелиться. Они щекотали поясницу, имитируя прикосновения кончиков пальцев. По телу побежали мурашки. Алисия начала растирать конечности в попытках согреться, и когда её разгоряченные ладони коснулись бедер, она почувствовала влажную липкую субстанцию. — О нет, как же сильно течет кровь, — она поднесла окровавленную ладонь ближе к лицу и поморщилась, — Что за темные вкрапления? На ладони пульсирующей сеточкой разрастались черные пятна. В диком отвращении она провела рукой по шершавой стене, чтобы избавиться от них. Прихрамывая, Брук побрела по направлению против ветра. Внезапно позади себя она услышала отдаленный вой, пронизывающий до костей. — Нет, нет, нет! — она хрипло шептала себе под нос. Ускорив шаг, она не сводила глаз с заветного выхода. До него было около двадцати метров, и вся эта дистанция напоминала полосу препятствий, на протяжении которой валялись острые инструменты, коробки и металлические ящики. Алисия старалась смотреть под ноги и не останавливаться. Её подгонял инстинкт самосохранения и утробное рычание, которое с каждым шагом усиливалось за спиной. Перед тем, как истошно завопить, она увидела промелькнувшую перед ней тень. Ее обладатель перепрыгнул девушку и приземлился ровно перед её носом. Из его приоткрытой пасти капала зловонная вязкая слюна. Она пенилась и каплями стекала на бетонный пыльный пол. Тварь стояла против света, поэтому черты её безобразной морды прослеживались нечетко. Однако Алисия подметила, что мышцы шеи оборотня были очень развиты. Такую мощную шею ей не удалось бы обхватить даже двумя руками. Челюсть твари была покрыта пучками темных длинных волос. На голове росли прямые сальные волосы иссиня-чёрного цвета, доходящие до его широкого подбородка. Прежде чем сделать рывок в сторону своей жертвы, тварь прогнулась в спине и издала режущий уши вскрик. Когда его пасть разверзлась, глаза Алисии превратились в блюдца. Она моментально представила как эти кривые, но острые, как колья остатки зубов вонзаются в её плоть и отрывают от неё куски. Тени на его морде, прыгающие с места на место при каждом движении позволили увидеть проплешину у левого виска, открывающую вид на ужасный коллоидный рубец. Ещё мгновение и Алисия выставляет нож вперед. Тварь, которая в эту секунду рванулась в её сторону, напоролась на острие ножа своим твердым боком. Лезвие прошло между ребрами и как по маслу вышло наружу, оставляя на себе сгустки черной жидкости. Оборотень истошно взвыл, дергая косматой головой. Его светло-зеленые глаза, словно прожектор светились в полутьме, наводя еще больше страха на раненую девушку. Он клацнул зубами перед её лицом, едва не задев щеки. Алисия медленно стала отступать назад, надеясь, что сможет найти другой выход. Умирать, хотя бы без жалкой попытки бороться, было слишком унизительно. Второй рывок оборотня последовал незамедлительно. На этот раз она не успела выставить нож перед собой — тварь полоснула когтями по обнаженной груди, оставляя глубокие царапины по всей диагонали ее бюста. Невыносимая жгучая боль заставила её кричать, громко и надрывно. Слезы ручьями хлынули из глаз. Она чувствовала как по животу бегут теплые струи свежей крови и начала задыхаться. Оборотень, почуяв запах бессилия, схватил девушку за шею и поднял вверх над землей. Она трепыхалась словно рыба на суше, а пространство с каждой секундой стремительно погружалось во мрак. В тот момент, когда она ощутила мокрый язык оборотня на своём животе, физическая боль сменилась приступом неимоверной злости. Тогда крепко зажатый в руке нож с хлюпающим звуком вонзился в левый висок, разрывая восстановленные бескровные ткани. Лезвие вошло внутрь его черепа по изумрудную рукоятку. Тиски на шее моментально ослабли и Алисия упала на холодный пол, пытаясь забиться в угол. Упав навзничь, конечности монстра то и дело подергивались в предсмертной судороге. Брук неотрывно следила за каждым вздохом, за каждым движением, прислушивалась к рваному хрипению, доносящемуся из глотки умирающего создания. Через минуту весь мир погрузился в тишину. Она еще могла чувствовать дуновение прохладного ветра, могла чувствовать боль, расходящуюся по всем нервным отросткам её тела. Ей хотелось верещать и истерить, но она словно завороженная смотрела на внушительную шею монстра, которую украшала татуировка в виде серого пера. — Это ты… Не думал, что умрешь от руки своей… — трагичная усмешка поселилась на её губах, — Я тоже не думала. Не переживай, скоро мы будем вместе. Только ты и я. И никакой чёртовой деревни с её психованными лордами. Забери меня к себе, Маркус… Она на четвереньках поползла в сторону трупа, издавая непрерывный хохот. Горе напополам с радостью от предстоящего освобождения делали её похожей на сумасшедшую. Мокрые кудри закрывали измученное лицо и устало волочились по полу, собирая на концах пыль и сгустки крови. Она легла рядом с ним, водя пальцами по темной луже, и высматривая в ней чёрные сетчатые сгустки. — О, так у тебя тоже это есть? Интересно… Выходит, я обращаюсь в оборотня? Хаа… Вот же отстой, придется чаще брить ноги и зону бикини. Хотяяя для кого мне это всё делать, неужели для этого напыщенного лорда? — её речь и сознание были путанными, словно у пьяного человека. — Маркус, ты только не ревнуй. Он тот ещё мудак, но довольно притягательный, — она хохотнула и толкнула в бок труп мужчины. — Подумаешь, мне уже двадцать два, а я всё ещё девственница. Хммм… Представляешь, мы с Люси этой осенью взломали замок у магазина Барта Лэнгдона, и забрались внутрь, чтобы посмотреть его… Кхм, новинки. Так вот, там была порнушка в стиле средневековья. Я тогда очень завелась, Люси тоже. В итоге сестра проболталась — оказывается она переспала со своим симпатичным одноклассником. Маркус, ей восемнадцать. Почему я не сделала этого в восемнадцать, а? Она рассматривала его полуоткрытые глаза, которые возвращали свою чистоту и серый цвет. Увидев это, она не смогла сдержать искренней улыбки. — Ещё немного, ладно? — она гладила кончиками пальцев его безжизненное лицо и редко моргала. Весь мир становился невзрачнее и тише с каждым вздохом. И грузная, нависшая над ними тень, не имела для Алисии Брук никакого значения.***
Озираясь по сторонам, Итан Уинтерс пытался скрыться от погони в лице трёх свирепых ликанов. Они подловили его во тьме коридора и беспощадно гнали уже десять минут кряду. Ему казалось, что силы на исходе. Расстояние между жертвой и охотниками молниеносно сокращалось, заставляя первого молиться всем богам о благоприятном исходе. Наконец перед глазами замаячил выход. Итан, сделав последний рывок, на полной скорости выбил дверь плечом и кубарем полетел вниз. Белая дверь была прямым выходом на свободу, но также и прямой возможностью переломать себе кости, упав с десятиметровой высоты. Ощутив саднящую боль на правой щеке, Итан поднялся с сырой холодной земли и оглянулся — никаких следов погони. Он оперся руками о колени и жадно вдыхал носом леденящий воздух. Легкие жгло, сердце громко стучало, он не мог успокоиться. Не желая задерживаться в одной точке, Итан выпрямился и наметил свой ближайший маршрут. Он побрел в сторону полуразрушенной халупы. Черепица на крыше обвалилась, стекла в окнах были выбиты, а старая деревянная дверь со скрипом покачивалась на ветру, будто зазывая заблудшего путника внутрь. Еще раз бросив опасливый взгляд за спину, Итан двинулся вперед. Проскользнув внутрь здания он осмотрелся. Первое, что бросилось ему в глаза — старый покосившийся стол, застеленный красной скатертью. В центре лежала картонная коробка. Аккуратно раскрыв её, мужчина взял в руки пистолет. Он провел пальцем по холодному стволу и озвучил надпись: — Дракула…1998 года. Очень символично, мать вашу! Понимая, что без патронов в руках у него просто стальная железяка, Уинтерс отправился на поиски. Перевернув вверх дном весь обветшалый дом, он не нашел даже намека на наличие боезапасов. Единственное, что удалось обнаружить — старый нож с коротким закопченным лезвием. — Кажется в прошлом им чистили картошку, а теперь я буду начищать им рожи мерзких монстров. Отличная альтернатива, — Итану нелегко давалось нести данное бремя. Он очень устал и полностью осознавая свою беспомощность, прислонился лбом к ободранной стене. — Надо передохнуть, хотя бы полчаса. Мужчина ещё раз тщательно осмотрел помещение и забаррикадировал старыми книжными шкафами все двери. Заприметив безопасный угол, Итан двинулся в его сторону, но резко остановился, когда половица под ботинками неприятно скрипнула. Он прислушался. Пятка отстучала лёгкий ритм по прогнившему полу. Глухой отзвук заставил его присесть на корточки и использовать ржавый нож гораздо раньше, чем предполагалось. Итан просунул лезвие в проём между досками и и силой нажал на рукоять. Хлипкое дерево поддалось сразу, мужчина подцепил его пальцами, засадив пару заноз в грубую кожу, шикнул и резко откинул кусок половицы в сторону. Дыра в полу оказалась старым тайником, в котором хранилась маленькая картонная коробка со стёршейся этикеткой и связка деревянных бус. Уинтерс легко подул на лицевую сторону коробки и осторожно раскрыл её. — Охринеть! — прошептал одними губами. Содержимое коробки моментально было высыпано в ладонь. Ощутив кожей холодок десятка патронов, Итан умиротворенно вздохнул. Да, чёрт возьми! Дальний угол комнаты приютил его в свои зыбкие тёмные объятия. Упираясь спиной в обшарпанную стену и монотонно перекладывая свою находку из одной руки в другую, Итан Уинтерс в конце концов проваливалился в беспокойный сон.Шестьдесят лет назад
Сальваторе Моро некогда был успешным деревенским доктором. Его добрая слава среди жителей разошлась очень быстро и каждодневные пожертвования стали отправной точкой в строительстве семейной клиники. Моро был главным врачом и хирургом, а потому весь рабочий процесс и жизнь людей находились в его руках в прямом и переносном смысле. Несмотря на безусловную любовь к своей профессии, Сальваторе не было чуждо повиновение, конформизм и наивность. Эти три качества сыграли решающую роль во время знакомства с женщиной по имени Миранда. Она обещала врачу совместную разработку лекарств и методов диагностики и лечения болезней. Моро был наслышан об её неуёмных амбициях и стремлениях, а также о высшем уровне интеллекта и рассудительности в плане естественных наук. Это подкупило его и стало началом не только личностных изменений, но как показало время, и болезненных мутаций, которые превращали тело в подобие рыбьего организма. В первые месяцы после трансформации Сальваторе пытался покончить жизнь самоубийством. Ужасным гнетом на его разум ложились мысли о предательстве и собственной глупости. — Сальваторе, ты прекрасный человек, — женщина в черном одеянии стояла слишком близко к мужчине в белом халате, — Но используешь ли ты свои качества на максимум человеческих возможностей? — она убрала рыжую прядь за крупное бледное ухо собеседника, — Не думаю. Только представь, вместе мы сможем создавать то, что никогда не будет подвластно другим. Ты хочешь сбросить с себя смертные оковы? — Ну яяя… — он робел в присутствии Миранды, — Я не знаю, а безопасно ли это? Смогу ли я также помогать своим пациентам? — Сможешь даже лучше. Моро, я хочу, чтобы ты понимал одну простую вещь — всё имеет свою цену. Если ты готов заплатить её сполна, будь готов принять все блага, которые станут результатом твоего смелого решения, — мертвецки холодные губы коснулись его влажного лба. Он вздрогнул и подался вперед. Выше её на несколько сантиметров, Сальваторе умудрялся своей полной фигурой закрывать тонкий силуэт Миранды. Вспотевшие ладони неуверенно обхватили тонкую талию блондинки, и та издала презрительный смешок: — Мои дары станут для тебя проводником в новую счастливую жизнь. — Миранда, ты не покинешь меня? — он преданно заглядывал в ее холодные глаза. — Нет, Моро. Я всегда буду рядом, чтобы оберегать тебя. — Я лю…согласен. Коренастый рыжий мужчина ещё раз посмотрел на темный вход в пещеру и покрепче зажав маленькую руку, уверенно потянул её в глубь.Настоящее время
Сальваторе Моро вразвалочку двигался по направлению к фабрике горячего любимого брата. Его наивность была пропорциональна его желанию заполучить девушку в собственное распоряжение. — Ведь мама не сказала ни слова о том, куда делась девчонка. Я могу найти её и привести прямиком к ней. Она будет очень довольна, — водяной мечтательно протянул последнюю фразу, представляя как ласково и как восхищенно Миранда будет смотреть на своё дитя. Прошагав через навесной мост, взору водяного предстал огромных масштабов сарай, позади которого словно стражи на посту, возвышались дымовые трубы. Его влажные глаза округлились, когда он заметил, что главные ворота и двери фабрики были распахнуты настежь. Обхватив двумя когтистыми руками капюшон плаща и накинув его на плешивую голову, он помчался к входу. Нырнув в полутемную комнату, в первые секунды он не видел ничего кроме разбросанных то тут, то там инструментов и дырявых коробок. Его маленькие глазки с трудом различали в темноте предметы, а потому он ступал осторожно. Гуляя взглядом по завешанным крюками и пилами стенам, он увидел на них красные отпечатки ладоней. Желая поближе их рассмотреть, Сальваторе двинулся по прямой. Ноздри его широкого носа активно задергались, когда он почувствовал запах крови. Рот водяного удивленно приоткрылся, обнажая четыре клыкообразных зуба. У перепончатых пальцев ног он увидел два тела. — Очередной ликан Карла, мертвый. Хм, а это… Девчонка. Не может быть, — радость возбуждения начала наполнять душу водяного. Он потёр склизкие ладони и потянулся к обнаженному телу девушки. Подхватив её на руки, Моро бросил на грудь Алисии обеспокоенный взгляд: — Здорово он тебя потрепал. Наверное, если я тебя подлатаю, прежде чем вернуть маме, она будет вдвойне мной гордиться. Размышляя над предстоящим триумфом, Сальваторе пошел прочь из обители Хайзенберга. В миг, когда он переступал порог механической двери, за его горбатой спиной послышался вой и дикий топот стаи оборотней. Не придумав ничего лучше, чем извергнуть изо рта желудочную кислоту, он развернулся к голодным хищникам и забрызгал их зловонной желтой слизью. Те, взвизгнув, кинулись в рассыпную, скаля острые зубы в след уходящему водяному лорду и его новой пациентке.1999 год
Громкий чистый вскрик младенца заставил её облегченно выдохнуть и прикрыть глаза. — У вас девочка! — полная темнокожая медсестра заботливо завернула новорожденного в белую простыню и протянула в руки женщины. Её взмокшие пшеничные волосы мелкими кудрями расползлись по подушке. Она нежно приняла копошащийся комок в трясущиеся руки и приложила его к груди. — Позовите моего мужа. Его зовут Митчелл, он должен быть в приемном отделении. — Наслышаны о таком. Он уже пять часов кряду выносит мозг всем сотрудникам клиники. Даже попытался пройти в операционную комнату, — пожилая акушерка по-доброму журила новоиспеченного папашу. — Это очень на него похоже, — устало ответила женщина. — Мэдалин, пригласи мистера Брука в операционную. Медсестра Мэдалин не успела открыть рот, когда Митчелл проскользнул в комнату мимо неё, к акушерскому креслу, в котором лежала ЕГО Лайла. Не говоря ни слова, он приблизился к ней и начал покрывать поцелуями родное лицо. Блондинка умиротворенно улыбалась, с удовольствием принимая ласки мужа. Когда Митчелл наконец оторвался от своей жены, он остановил взгляд на младенце. — Это…она? — его дрожащий голос вызывал умиление. — Познакомься, это наша дочь, — из её глаз текли слезы радости. Он позволил себе аккуратно отодвинуть белую ткань, наполовину скрывающую малышку. На маленьком розовом личике застыло недовольное выражение, которое вызвало искреннюю улыбку у молодых родителей. Водя пальцем по теплой волосатой головке, он с удовольствием отметил, что малышка переняла его цвет волос, а маленькие кудрявые завитки у её ушей достались по наследству от мамы. — В эту девочку мы с успехом вложились поровну, — искренняя улыбка озарила его губы. — Митчелл, она лучшее, что со мной случилось. Обещай мне… Окружить её безусловной любовью и оберегать, — с каждым словом радость в ее глазах сменялась тревогой и грустью. Заметив явную перемену в поведении жены, мужчина напрягся: — Лайла, о чем ты? Мы вместе будем дарить ей нашу любовь и заботу. Помнишь, как мы планировали вечеринку по возвращению домой? Я позвал всех наших родственников. Даже твою маму, милая. Я готов идти на любые жертвы, — он внимательно смотрел в ее карие глаза, пытаясь увидеть в них хоть тень задоринки. Его попытки развеселить жену не увенчались успехом. — Дорогая, ты просто очень устала. Тебе надо отдохнуть и через пару часов ты будешь смотреть на этот мир другими глазами. Давай лучше подумаем, как мы назовем нашу девочку? Мне кажется, — он ласково посмотрел на смуглое личико, — ей подойдет имя Миранда. В этот миг глаза Лайлы широко раскрылись и она с испугом взглянула на малышку: — Нет! Обещай мне, что никогда и ни за что ты не произнесешь это имя при моей дочери, — голос был непривычно строгим. — Я не понимаю, почему ты говоришь «моя», а не «наша» и, почему ты так реагируешь. Предложи свой вариант, — Митчелл нахмурил брови. — Сия. Алисия, — Лайла нежно гладила ребенка по головке и мысленно примеряла ей имя. Митчелл расслабился и довольно посмотрел на своих маленьких женщин: — Лучше и не придумаешь, дорогая. Ну здравствуй, Алисия! — молодой отец поцеловал ребенка в теплый смуглый лобик. Неожиданно Лайла закатила глаза, а их её груди вырвался тяжёлый хрип. Со стороны датчиков сердцебиения и работы легких тут же послышался тревожный звуковой сигнал, частота его возникновений удлинялась. Главный акушер-гинеколог операционной подлетел к сенсорному дисплею и нервно считывал с него данные. — Повышается риск возникновения легочной эмболии. По неясной причине её тромбоциты активно синтезируются. Каталку, немедленно! Перевозим роженицу в реанимацию! Вокруг началась суета, в операционной появились новые люди в белых одеяниях, они собирали инструменты и готовили каталку для транспортировки. — Так, папочка, возьмите ребенка. Вашу маму надо перевозить в реанимационное отделение, — медсестра Мэдалин сунула младенца в руки Митчеллу. Мужчина без лишних вопросов прижал к груди ребенка и в панике уставился на врачей. Лайла без сил лежала на столе. Интервал между её последним вдохом и выдохом увеличивался. Веки подрагивали, руки, недавно державшие дочь, беззвольно свисали с кресла. — Что с моей женой?! — Мужчина, отойдите. Единственное, чем вы можете сейчас помочь своей жене — не мешать выполнять медикам свою работу. В страхе за жизнь любимой, он повиновался и не стал встревать в происходящее. Зеленые глаза бегали по ее лицу и телу. Он непроизвольно пытался запомнить мельчайшие черты её внешности. Кто бы мог подумать, что это были последние мгновения их совместной жизни. Ровно через три часа безуспешных врачебных манипуляций, организм бедной женщины прекратит функционировать. В течение следующей минуты главный акушер-гинеколог больницы Квинсуэй-Карлтон констатирует факт смерти: — Пациентка Лайла Моррисон. Причина смерти — легочная эмболия неуточненного генеза. Время и дата смерти — 06:00, 21 июля 1999 года.