***
Моро был почти без сил, когда зашел на территорию водохранилища. Последствия мутаций делали его слишком слабым не только морально, но и физически. Прижимая к себе окровавленное женское тело, он впивался в её нежную кожу нестриженными ногтями. Дыхание прослеживалось очень слабо, от того волнение водяного росло с каждой секундой. — Нет-нет, девочка, не умирай, пожалуйста. Мы почти пришли. Когда они проходили мимо волколака, сторожившего вход на территорию Моро, тот только долго принюхивался к запаху девушки, а потом вовсе отвернулся и побрел прочь в сторону замерзшего пруда. Бросив короткий взгляд за спину, Моро убедился, что за ним никто не следует и начал медленно спускаться под темные своды заброшенной шахты. — Ну вот мы и пришли, Алисия. Он положил девушку на старую незаправленную кровать и отошёл в сторону. Его уголок в темной пещере был слишком тесным. Кругом сырость, плесень и пугливые мокрицы, норовящие заползти под половые щели при каждом шаге. В убежище Сальваторе было всего лишь три вещи — кровать, допотопный телевизор и лабораторный стол с множеством склянок, реторт и реактивов. Несмотря на свою умственную и физическую ущербность, Моро любил порядок, по этой причине все ящики его лабораторного стола были пронумерованы и имели соответствующие ключи. У него никогда не было такой очаровательной гостьи, а потому он несколько минут не мог оторваться от её созерцания. Однако когда предмет наблюдений издал глухой стон, Моро наконец очнулся и побежал в сторону рабочего места. Достав из ящика под номером «3» шприц, он внимательно осмотрел его стеклянный цилиндр, который заполняла красная жидкость. Слегка вдавив поршень шприца внутрь, Моро стал приближаться к девушке. Игла плавно вошла в её шею и позволила опустошить содержимое до последней капли. — Нет, блять, нет! Моро, что ты наделал?! Моро ошеломленно лицезрел брата, который внезапно возник на пороге его жилища. Тот шлепнул себя по лбу и снял очки. Ожесточённый, полный презрения взгляд светло-зелёных глаз прожигал в водяном дыру. — Сальваторе, если она умрёт, ты покинешь этот мир вместе с ней! Карл оттолкнул брата в сторону и начал судорожно исследовать тело девушки. Он даже снял перчатки, ощупывая её кожу и конечности. — Переломов нет, пульс замедлен, дыхание слабое. Чёрт! — он сплюнул, — Чувствую себя как… Как ты. — Но, Карл, это же была кровь, подаренная мне Мирандой. Она собирала её с самых здоровых жителей. Кровь должна быть хорошей. — Кто из нас врач: ты или я? Ты хоть помнишь, что такое резус-фактор и группа крови?! Бледнеть было уже некуда, но Моро успешно с этим справлялся. — О Боги, я совсем об этом забыл… — Врач-грач, блять! Карл ещё долго рычал и плевался на Моро. У него появился потенциальный солдат, который мог бы послужить в войне с Мирандой если не боевым товарищем, так хотя бы пушечным мясом, отвлекающим маневром. А может чем-то ещё… Хайзенберг был не намерен сдаваться. — Карл, нам нужно много воды. Очень много. Инженер бросил на брата убийственный взгляд: — Да ладно? Где же нам её взять, уж не на твоем ли водохранилище с отравленной водой? — Ох, с этими смертными столько проблем. — Зачем ты вообще пришел на МОЮ фабрику и забрал МОЮ игрушку, Моро? — Я хотел, чтобы мама мной гордилась. Карл ничего не ответил, осознавая тщетность своих проповедей под названием «пошли Миранду нахер». Он смотрел, как еле-еле вздымалась грудь маленькой девушки и покусывал нижнюю губу от нетерпения и волнения. В какой-то момент девушка издала тихий стон и начала сильно ворочаться на грязной простыни. Её рваные вздохи и хрипение заставили братьев мгновенно подлететь к ней. Хайзенберг много раз в своей жизни видел как происходит знакомство мегамицелия и человека, когда первый словно хищник пожирает все иммунные клетки, заменяет их структуру на собственную. Процесс болезненный и неприятный. Но ему еще не доводилось видеть реакцию на повторное заражение. — Моро, напомни-ка мне: если ты уже заражен мегамицелием, что произойдет с твоей тушкой при введении новой порции крови? — Хмм, если кровь подходит, то гриб примет её как собственную, но если влить человеку не ту группу, плесень элементарно начнет пожирать новые кровяные тельца, а если их будет очень много — откажут почки. — Охуенно! То есть, нашей гостье в лучшем случае понадобятся услуги нефролога, а в худшем — похоронного бюро? — Я влил ей не так много крови, думаю всё обойдется. Вразрез словам водяного, девушка начала крутить головой из стороны в сторону, угрожая свернуть себе шею. Её пальцы неестественно выгнулись, а тело начали сотрясать учащающиеся судороги. Старая простыня стала сырой под её изможденным телом. Карл сел на кровать рядом с Алисией и запрокинул её руки над головой, чтобы девушка не нанесла себе увечий и не вывернула суставы. Её кожа стала обжигающе горячей и влажной. — У неё жар, Моро. Неси мокрую тряпку и побольше воды. В глазах Сальваторе повис немой вопрос. — У нас нет выбора. Либо она сдохнет от почечной недостаточности, либо поживет пару дней с расстройством желудка. Выбираем меньшую из зол. С поникшим видом Моро быстро собрал всё нужное и вернулся к Карлу. Он застал брата, когда тот, растянувшись над девушкой, пытался держать её руки и ноги одновременно. — Держи ноги! — он кричал. Сил сдерживаться уже не было. Сальваторе послушно обхватил женские ноги своими склизкими пальцами и поразился силе, которая управляла этой девушкой. В жестах и голосе Хайзенберга скользили волнение и нервозность. Это не скрылось от Моро. Положив ей на лоб смоченный в холодной воде кусок серой ткани, он мягко размазал по коже лица холодные капли. Влить воду ей в рот было гораздо сложнее: ему пришлось встать и одним коленом вжать её руки в подушку, пытаясь открыть рот и прислонить к губам граненый мутный стакан, наполненный до краев. — Я нашел чистую воду из своих запасов. Ей повезло. — Моро, ты молодец, спасибо. Похвала и благодарность делали из водяного послушную собачонку, а потому сейчас он был готов в лепешку расшибиться ради исполнения прихотей своего брата. — Карл, что мне делать? — Снимать штаны и бегать, Сальваторе, — он с нервной усмешкой оглянулся на брата. — Держи её покрепче, судороги затихают, но мало ли… Его внимание привлек шепот, доносившийся снизу. В болезненном бреду, девушка вяло раскрывала рот и еле ворочала языком: — Ббболь… Мне… Бббооль… Аааххх… Распознав слова, он быстро убрал колено с её запястий и присел на корточки, ровно перед лицом бедной девушки: — Тебе уже лучше Алисия, ты будешь жить. — Мммаркус… Я убила…убила… — её веки пытались открыться, но это было слишком тяжело. — Ага, заколола подаренным ему же ножом. Фееричный конец. И всё же, бывают в жизни огорчения, дорогая, — он провел пальцем по её щеке. Болезненное состояние Алисии не позволяло ей почувствовать и увидеть, чью руку она резко обхватила пальцами. Она не видела, чьей ладони коснулась сухими горячими губами и затем прижала её к щеке. Хайзенберг опешил от такого жеста, но не подал виду. Глубоко внутри своей прогнившей суровой души, ему было непривычно осознавать, что это прикосновение оказалось для него приятным. Внимательно наблюдавший за больной Моро не мог не заметить происходящего, но решив не лезть на рожон, промолчал. Спустя десять минут жар начал спадать, а вместе с ним уходили судороги и ослабевала хватка ее маленькой руки. У Карла затекло всё — от плеча и до кончиков пальцев, но он терпеливо ждал, пока она сама выпустит его из этих оков. Наконец, Брук ослабла, её дыхание выровнялось и она спокойно засопела. — Мне нужно вернуться на фабрику и проследить за ущербными слугами, а ты смотри за ней, — он кивнул в сторону спящей девушки и прикурил сигарету, — Я вернусь утром и заберу девчонку. — Но она нужна маме, Карл. Я не могу отдать её тебе. — Сальваторе, не беси меня. Ты можешь и ты сделаешь, это не обсуждается. Я сам разберусь с Мирандой. — Я так не могу, я всё ей скажу. — Ой да насрать. Только сомневаюсь, что она будет в восторге, когда узнает, что ты чуть не убил девчонку. — Я…я…я, — он потупил маленькие глазки, — не скажу ей, не сегодня, но… — Ты ничего ей не скажешь, никогда, — Карл был непреклонен. — Я понял тебя, брат… — Вот и молодец, Моро, — он хлопнул водяного по плечу, — Покеда! Чего Моро не смог заметить, так это мимолетного взгляда, который бросил инженер на девчонку, лежавшую на мокрых грязных простынях и видавшую уже десятый сон. Этот взгляд был полон тревоги и размышлений об их грядущей судьбе, которая всё сильнее наступала им на пятки. Он выбрался из затхлой зловонной шахты и полной грудью вдохнул прохладный чистый воздух. В этот момент Карл Хайзенберг не до конца осознавал, насколько убийственно важным окажется для него этот вечер. Растворяя в темном небе серые облака табачного дыма, инженер неспешно двигался в сторону семейной фабрики, подгоняемый желанием как можно скорее оказаться под обжигающе горячими струями душа. Пока Карл мирно шествовал домой, Моро, согнувшись в три погибели собирал осколки цилиндра, который он выронил из рук, испугавшись неожиданно появившегося брата. Собрав все части цилиндра на старую, испачканную слизью салфетку, он поднялся с пола, дабы выкинуть всё в воды темного водохранилища, но одномоментный кроватный скрип привлек его внимание. Обернувшись, он в волнении замер — Алисия съежилась и начала ворочаться. Тогда выкинув осколки, он встал над девушкой и долгое время всматривался в её мягкие черты лица и испачканные кровью волосы. Сальваторе нашел два старых свалявшихся пледа из шерсти мериноса и укрыл ими больную. Её губы тронула лёгкая улыбка и во сне она прошептала: — Как хорошо… Спасибо, ма… Тёплое непонятное чувство разливалось в душе водяного. Он должен был переварить свои мысли, а потому двинулся на поверхность и побрёл в сторону водохранилища. В следующую секунду пространство наполнилось звуками всплеска и бурления воды. Живительная влага приняла его мутировавшее тело, которое рассекая малые волны, погружалось в тягучую непроглядную глубину.***
Её затягивало в мрачную тягучую пучину сновидений. Вот появляется незнакомый силуэт, который связывает её по рукам и ногам, бросая на дно, испещренное тысячами игл, наконечники которых торчат вверх. В следующее мгновение её перебрасывает в опустевшее заснеженное поселение. Она чувствует, что ей нужно быть здесь, нужно забрать что-то важное, невидимой нитью тянущееся к самому дорогому человеку. Однако вечная тревога и желание сбежать отсюда не позволяют ей двигаться по направлению к своей цели. Перед ней бескрайний белый простор, в котором вырисовываются лица её знакомых и друзей. А вот и она: светловолосая незнакомка, её упругие завитки нежно обрамляют овал лица, наполовину скрывая блеск карих глаз. — Здравствуй, Сия. Ты так похожа на своего отца. Дорогая, я… — М-м-маама? — она не верила своим глазам. Не думая ни о чём, Алисия понеслась в объятия женщины, но вместо теплых прикосновений, она ощутила тяжелые оковы на шее. Звон цепи ослабил её радостный порыв. Дорогой сердцу образ начал растворяться в непроглядной мгле. — Ууу, не так быстро, дорогая, — невидимый голос отчеканил последнее слово, явно намереваясь сымитировать интонацию Лайлы. Она снова осталась одна. В неведении и липком страхе, обволакивающем всё тело. — Кто ты? — Твоё спасение или погибель. Всё зависит только от тебя, Алисия, — голос говорил в её голове. Смутно в памяти проступали образы четырёх странных фигур. Они звали её, эхо их голосов заставляло виски пульсировать с неистовой силой. Все они держали руки за спиной, кроме одного… Он направил руку в её сторону, ладонью вверх. В ней покоился нож с изумрудной рукоятью. Моментальная боль минувших воспоминаний пронзила её тело и разум с новой силой. — Аааааарххх, я так больше не могу! Почему так больно, я хочу это остановить! — она не сдерживала своих рыданий, пытаясь выпустить наружу всю душевную горечь. — Дитя… — Алисия почувствовала на своём плече хватку чьей-то маленькой, но требовательной руки, — Иди ко мне, я позабочусь о тебе, я заберу все твои страдания и превращу их в пыль. Ты не будешь знать более ни физической, ни душевной боли. Лишь легкость и блаженство станут твоими вечными спутниками. В бесконечности дней и ночей… — голос то отдалялся, то приближался. — Г-где моя мама? — Далеко отсюда. Она уже ждет тебя там. Приходи и ты получишь ответы на все свои вопросы. — Где мне найти тебя? — Ворота, отпираемые шестикрылым ключом. Они подскажут тебе дорогу. Не позволяй никому сбить тебя с пути, не слушай тех, кто будет рядом. Их разум поглощен примитивными мыслями, их занимают только они сами, но не ты. Я буду ждать тебя, Сия… Оковы на шее стянули горло еще сильнее и в попытках избавиться от удушения, она старалась издать громкий крик о помощи. Ответом ей была мертвенная тишина.***
Хайзенберг с нетерпением возвращался в убежище брата, надеясь увидеть там пришедшую в себя девушку. Он вспомнил о ней только тогда, когда начал препарировать труп ликана, носившего имя Маркус. На протяжении всей ночи, он разрезал его плоть ожесточенно, не преследуя целей воскрешения и модернизации. Отнюдь. Он до сих пор ощущал на коже прикосновение её губ и мужчине до омерзения сложно было осознавать, что всё это предназначалось не ему. В памяти воскресли слова Маркуса о его злосчастной судьбе, недостатке любви и жизненных радостей. О недостатке «обычной» жизни. Вытаскивая это воспоминание из головы, он импульсивно полоснул труп циркулярной пилой вдоль туловища. Карл надеялся заглушить подобные мысли причинением вреда другому. Однако осознание того, что это последняя их встреча, не позволяло Хайзенбергу получить удовольствие. — Сейчас очень не хватает этой шлюшки Бэлы. Я был бы не прочь поиметь её и сбросить напряжение. Блять! Внутренний мир его бывшего слуги был ничем непримечателен и до жути предсказуем. Некоторые органы давным давно отказали и служили не более чем вонючей декорацией. Селезенка вздулась до невероятных размеров и её защитная мембрана лопнула, когда Карл разрезал тело надвое. Всё густое содержимое брызнуло по сторонам, испачкав мужчину в темной крови. Он скинул с себя плащ и рубашку. Облокотившись на рабочий стол, Карл через плечо посмотрел на препарированный труп слуги и с сожалением для себя отметил, что у него редко получаются такие экземпляры. — Что ж, больше тут нет ничего интересного. Пора в душ. Карл схватил махровое синее полотенце с ржавого крючка и двинулся в сторону уборной. Стоя под обжигающе горячими струями душа, он уже не вспоминал холодного ноябрьского вечера с Бэлой. В его голове не прекращала крутиться мысль о кудрявой девушке, которую он оставил на попечении незадачливого братца.***
— Так-так, она еще спит? — Карл оперся на дверной косяк и внимательным взглядом изучал девушку, укутанную в мериносовые пледы. Моро, возившийся со схемами реактивов, не сразу заприметил посетителя, от того немного вздрогнул. — Нет, она спит как младенец. Я даже не пытался её будить, — водяной повел сгорбленными плечами. — Придется взять такую ответственность на себя, — он опустился на корточки перед кроватью и откинул край одеяла, увидев красивый изгиб спины, покрывающийся мурашками от холода, — Эй, доброе утро, Въетнам! — его громкий командный голос заставил Моро выпучить глаза. На Алисию этот фокус никак не подействовал, она лишь сильнее закуталась в пледы и продолжила глубоко сопеть. — Лады, значит тебе придется полетать. Он скинул одеяло и резко подхватил голую Алисию на руки. Она словно безвольная кукла повисла в его сильных объятиях. Карл не смог удержаться от разглядывания её фигуры и интимных мест. Он скользнул по ореолу ее коричневых сосков вниз, к пигментированной полоске, которая тянулась от пупка и ниже… Девичий лобок покрывали средней длины коричневые волоски, которые скрывали половые губы и клитор. Внезапно он услышал над собственным ухом сопение, которое сопровождалось запахом тухлой рыбы. Моро выглядывал ему из-за плеча в надежде разглядеть прелести своей гостьи. — Хэй, братец, это зрелище не для детишек. Дай я пройду. И он прошел. Прямиком на поверхность. За ним еле поспевал Моро, намереваясь узнать, что он собирается делать. — Она освежится, вот и всё. Просто для этого придется полетать, — он хохотнул. — Карл, это плохая идея. Девчонка пережила сильнейший стресс и только с того света вернулась. Думаю, если всё пойдет по второму кругу, она помрет, и Миранда… — Миранда, опять Миранда! Моро, хватит думать о ней, думай о себе. Ей глубоко насрать, что с тобой и как ты, пока ты исполняешь её прихоти. — Карл, нам всё равно не стоит этого делать, — водяной начинал нервничать. Карл Хайзенберг стоял на краю деревянного пирса и был готов сбросить девушку в воду. Мужчина смотрел на её безмятежное лицо и чувствовал нарастающее чувство зависти и злости — он не спал так уже очень давно. Алисия тоже не спала, уже примерно пару минут, поэтому когда мужчина оторвал её от своего жесткого торса и она перестала чувствовать опору, её глаза резко раскрылись. Сказать, что Карл был ошарашен — не сказать ничего. Однако было поздно: вместо того, чтобы скинуть соню в холодную воду, он ощутил на шее крепкие объятия, и не удержав равновесия полетел вниз вместе с ней. Оказавшись под водой, он ощутил освобождение и прилив энергии. Вынырнув на поверхность, мужчина чертыхался на чем свет стоит, но глазами старательно выискивал маленькую кудрявую голову. Она не всплывала минуту и Хайзенбергу пришлось нырнуть обратно. Его нечеловеческое зрение позволило разглядеть женский силуэт, тянущий руки в сторону поверхности. Она погружалась на дно. Он сжал руки в кулаки и быстро поплыл в сторону утопающей. Схватив её за запястье, Карл преодолевая сопротивление воды, вынырнул второй раз, поднимая вверх Алисию. Её голова покоилась на твердом мужском плече. — Моро, чего ты ржешь? Поднимай эту девку! — Сейчас, Карл, дай только отдышаться, — его смех напоминал звуки захлебывающегося человека. Хайзенберг обхватил талию девушки и стал поднимать её вверх. Моро вытянул свои убогие ручонки в ожидании. Когда Алисия оказалась на поверхности, Карл молниеносно подлетел к ней и раскрытой ладонью шлепнул по спине. Её одолел сильный кашель. Легкие девушки угрожали разорваться из-за надрывных приступов. В конце концов, её и без того мокрые глаза, стали слезиться сильнее. В горле встал тугой комок, заставляющий ощущать жжение. Её вырвало желчью и кусками коричневых водорослей. — Ааах…ааахх… Озлобленный мужчина опустился над телом девушки. — Ну давай, ты должна избавиться от всей бяки, которой нахлебалась в этом чудном водоеме, — несмотря на то, что Карл промок до нитки и был зол, легкая улыбка не покидала его лица. Рвотные позывы сохранялись, хоть Алисии уже нечем было тошнить. Это было отвратительное чувство, которое заставляло сокращаться все органы пищеварения и глотку, которые так и не получали разрядки и расслабления. В конце концов, она с усилием подняла голову вверх и увидела перед собой серые лодыжки с потрескавшейся на них кожей, и покрытые грибком нестриженые ногти. Ещё один приступ тошноты… Взгляд побежал вверх — потертые серые брюки с наростами плесени и моллюсков, черный кожаный плащ в аналогичном антураже, который покрывал голову, обрамленную венцом из детских бедренных костей. — К-к-кто ты? Сальваторе, уже было готовый ответить на вопрос, был прерван своим братом: — О, ты не помнишь? Это Сальваторе Моро — мой горячо любимый братец. Когда гротескное рыбоподобное чудище излучило благодарную улыбку, девушка перевела взгляд на второго человека — он был слишком хорошо ей знаком. — Опять ты, К-к-карл Хайзенберг… — каждое слово давалось ей с трудом. — А где же фанфары и радостный плач? Я думал ты будешь пищать от восторга, когда мы вновь встретимся, — наигранно обиделся Хайзенберг. — Дай мне время прийти в себя, и я покажу как рада тебя видеть, — с издевкой ответила девушка. Тот только присвистнул и снял свой мокрый плащ. Вся оставшаяся на нем одежда облепляла крепкое тело. Несмотря на плотность тканей, весь его силуэт хорошо выделялся под слоями рубашки и брюк. Они разглядывали друг друга с интересом, блуждая цепким взглядом по изгибам и формам. Наконец Карл понял, что Алисия еще не пришла в себя и ему стало некомфортно лицезреть слабую и туго соображающую девчонку перед собой: — Накинь мой плащ, — он протянул ей одежду. Она недоумевающе уставилась на тряпку в его руке и брезгливо перевела взгляд на лицо мужчины: — Ты издеваешься? Его хоть выжимай. — Конечно, лучше валяться голой на глазах двух половозрелых мужчин, представляя себя ебаной русалкой? — он хохотнул и бросил взгляд на Сальваторе, — Хэй, а ты ведь говорил, что тебе не хватает русалки? — Даа, мне не помешает такая рыбешка в моем резервуаре, — Моро облизнул бледные губы. Алисия поморщилась и без лишних слов накинула на плечи тяжелый мокрый плащ. Стало еще холоднее, но она была готова принести своё мнимое тепло в жертву, лишь бы не замечать более похотливых взглядов этого чудища на своем теле. — Хорошая девочка. Идти можешь? Брук пыталась подняться — выходило с трудом, но всё же ей удалось встать на ноги, одной рукой упираясь в деревянный столб, обмотанный рыбацкой сеткой. Сильная дрожь ощущалась в конечностях, казалось что тело вот-вот и снова рухнет наземь. Головокружение и слабость — неотделимые спутники длительного голода. Её смуглая кожа приобрела сероватый подтон, пухлые губы слились с остальным цветом кожи. Она походила на восставший труп. Карл не спешил ей на помощь, ведомый любопытством и проверкой на прочность. Когда девушка подняла на него полный боли и отчаяния взгляд, он не сжалился. Ему было важно изучить её потенциал и выносливость. Каким-то чудом, Алисия сделала шаг от берега и тихонько побрела в противоположную от собеседников сторону. Хмыкнув, Карл хлопнул брата по плечу и оставил того наедине со своими мыслями. Моро долго смотрел вслед двум удаляющимся фигурам и внутри сотрясался от обиды и разочарования. На тот момент, все его мысли были сосредоточены на упущенной возможности, которая могла бы подарить хоть и жалкую, но всё же частицу признания.***
Они шли молча. Она впереди. Вяло ковыляя, Алисия Брук пыталась держать равновесие и контролировать спокойный ритм дыхания. На удивление, у неё хорошо получалось. — Алисия, — она услышала его властный голос. Делая вид, что не замечает, та шагала дальше. — Ты, блять, оглохла, Брук?! Алисия резко затормозила, но не повернула головы, продолжая стоять как вкопанная. Она понимала, что пререкаться сейчас нет сил и резона — это убийственная, в прямом смысле этого слова, глупость. Карл обошёл её и встал ровно перед девушкой. Мягко обхватив женский подбородок, он приподнял её голову вверх и стал вглядываться в миндалевидные глаза. Он отметил, что под ними пролегли глубокие тени, а белки покрылись черной сеточкой. Она мотнула головой, желая высвободиться из его хватки. Он не препятствовал. В конце концов, Хайзенберг легко подхватил её на руки. — З-з-зачем? — Ты сама знаешь, что не пройдешь на своих спичках и десяти ярдов. Просто закрой рот и наслаждайся. — Л-л-ладно. У тебя на фабрике правда нет еды? — она посмотрела на него с мольбой в глазах. — Моей крови и нервов тебе недостаточно? Я думал женщины питаются только этим. — Охх… — она схватилась тонкими пальцами за переносицу, — Какой же ты женоненавистник. Тебя однажды обидела подружка, да? — Серьезно, ты решила провести психотерапевтический сеанс? — он смотрел на неё с зарождающимся раздражением. Почувствовав это, она начала испытывать растущее желание позлить этого мужика: — Можем вскрыть твои психологические проблемы прямо сейчас, поверь — тебе станет легче, — она усмехнулась. — Мне станет легче, если я вскрою тебя. — Ты не посмеешь этого сделать. Я уверена, что хочешь, но не сделаешь. Я ведь нужна тебе. — Ммм, чудесная дедукция. Спорить не стану, ты мне понадобишься. — Так зачем? — в ней пробуждался интерес. — Я давно не трахал городских девочек, тем более девственниц. Знаешь, ты ведь и сама этого хочешь, — он покрепче прижал её маленькое тело к себе. — Ха, ты ошибаешься, Карл, — Алисия умышленно протянула его имя, и оттеснила рукой подальше. — Я люблю игры, Алисия, я люблю быть правым и получать желаемое, поэтому закрой свой прелестный ротик, пока я не сделал это лично, — он будто выплевывал каждое слово. Вены на его шее вздулись от напряжения. Карл Хайзенберг и правда умел играть с людьми, переворачивая их психику с ног на голову. Он никогда не гнушался грязных методов и приемов, а потому достижение любых целей всегда становилось делом времени. Неважно — деревенские девки или строгие офицеры — все прогибались под тяжестью его эго и характера. Алисия Брук была не столь проницательна, но имеющиеся навыки, которые выработались в ходе общения с разными людьми, заставляли её внимать каждому слову тирана. Она смолкла в страхе ощутить на себе его гнев. Он был угрожающе непредсказуемым и импульсивным. — Ты живой человек, а значит имеешь слабые места. Я их нащупаю, и тогда излишняя надменность тебя покинет, — ворох мыслей затмил её кудрявую голову и она сосредоточенно стала смотреть за спину мужчине, положив подбородок на его плечо. Для Карла близость этой маленькой женщины была странной. С высоты своего опыта и возраста, он осознавал её хрупкость и глупость, но сеял в голове мысль, что та и правда может сгодиться на что-то, кроме роли подстилки. — У меня в подсобке оставались консервы. Кроме того, если найду эту падлу — Герцога, он сможет подогнать своей стряпни. Её живот предательски заурчал. — Ещё бы ты была против, — он ехидно взглянул на Алисию, обнажив белые зубы. — Кстати, хотела спросить: какой зубной пастой ты пользуешься? У тебя офигенно белые зубы для жителя этого захолустья. Карл посмотрел на Алисию, как на умалишенную и ничего не ответил.