***
Серёжа к затее отнёсся скептически, и его просто понять. Скрытный до сих пор лучший друг приходит к тебе с девушкой под руку и заявляет: «Мы будем проводить эфир, а она тут просто потусуется». Матвиенко предлагает мне влезть в кадр, раз Попов настолько ничего не боится, но мы в один голос убеждаем того, что это уже лишнее, нужно готовить почву аккуратно. Пожав плечами, Матвиенко запускает эфир. Всё идёт своим чередом: он кого-то блокирует, много и злобно шутит, обсуждает с Арсом какие-то новости, предлагает подписчикам интерактивы и задаёт вопросы. По плану я должна просто находиться поблизости и вести себя как обычно: не бояться хлопать дверьми, вздыхать или хихикать. С этим я справляюсь на «ура»: просто живу без всяких там сверхзадач. Арсений всего пару раз поднимает на меня взгляд и улыбается. Столкнувшись с его глазами, я каждый раз неизменно замираю. Спустя всего пару часов, которые мы проводим в гостях у Матвиенко, мой телефон начинает сходить с ума от пиликанья. В мой закрытый аккаунт в Инстаграме приходит безумное количество запросов на подписку. Хмыкнув, я лишь показываю дисплей Арсу и выключаю уведомления. Стасу в Телеграм от меня приходит лишь: «Боже, мне даже интересно, как они нашли мой инст — на меня даже Арсений не подписан». Шеминов отвечает лаконичным: «Кстати, странно, что до сих пор не подписан» и скидывает бессмысленный стикер с удивлённым чучелом кота. Этот вопрос следует обсудить, но я его откладываю, позволяя себе выключить голову и насладиться приятной компанией. Мне безумно нравится атмосфера, в которой я нахожусь, потому что Серёжа — очень интересный собеседник. Я, как толпа, верила в созданный мужчиной образ и даже немного побаивалась его. Но злюка и колючка куда-то испаряется с завершением эфира: Матвиенко рассказывает про девушку, которая ему нравится, про свою семью и, конечно, про Арсения. Попов только и успевает краснеть и отмахиваться от смешных и позорных историй. Когда Серёжа тонко намекает на то, что у него ещё есть планы на вечер, я нехотя прощаюсь и выхожу на свежий воздух немного вымотанная и довольная. Слушать про Арса от Арса — это одно, а вот узнавать того глазами лучшего друга — совсем другое. У Серёжи безумно уютно, много угощений и десяток видов чая на выбор. Арс целый вечер довольствуется излюбленным кофе и наблюдает за нами с явным удовольствием. — Ты как? — Арсений осторожно заглядывает мне в лицо с искренним интересом. — Огонь. Устала малость. А ещё, кстати, я думаю, что мне делать с запросами в Инсте. Я не хочу их принимать, слишком много личного в профиле… — Можешь создать новую страницу, я на неё подпишусь, пару лайков влеплю — они все перебегут туда. — Мудро. Подумаю об этом завтра, — я от души зеваю и достаю телефон, чтоб вызвать для себя такси. Арс следует моему примеру и тоже заказывает машину. — К слову, завтра мы празднуем немного с опозданием завершение съёмок. Хочешь присоединиться? Без камер и прочего, просто тусовка для своих. — Вопрос не в желании, а в том, насколько это будет уместно. Ира же на такие мероприятия не ходит, хоть она и девушка Шаста. — Забей. Если захочешь — приезжай к семи, адрес я тебе скину. Буду рад тебя увидеть, — бросает Арсений и садится в своё такси, оставляя меня на ветру в одиночестве и задумчивости. Позже желает в сообщениях спокойной ночи и присылает обещанный адрес. Я откладываю все размышления на утро и ложусь спать.***
Я уже почти придумала убедительный для себя и Арсения повод не приходить на тусовку, как в наушниках звучит голосовое Шастуна: «Слушай, не хочешь вечером с нами выпить и не только выпить?». Отказывать уже двоим — как-то не комильфо, поэтому я всё же собираюсь и отправляюсь на место проведения тусовки. — Ой, Регина! — радостный голос Антона раздаётся прежде, чем я успеваю выйти из такси. С сигаретой во рту он, как огромный ребёнок, вприпрыжку несётся мне навстречу и сгребает в охапку, обдавая запахом парфюма и лосьона после бритья. — Ты уже поддатый что ли? — Шаст румяный и мягкий. Я усмехаюсь и тоже прикуриваю, не спеша заходить внутрь. С Антоном комфортнее и спокойнее, чем в толпе людей. — Совсем слегка, просто приехал рано. — И времени даром не терял! Умница, — я треплю пальцами кудрявую чёлку наклонившегося друга и наблюдаю за его взглядом: Антон смотрит куда-то мне за спину и широко улыбается. Позади себя я обнаруживаю Попова, идущего вальяжной, немного кошачьей походкой. Он в чёрных джинсах с цепью на бедре, футболке «служба спасения» с красным крестом и распахнутой куртке. Я хмыкаю, расстёгивая свою куртку: на мне сегодня «служба спасения» с чёрным крестом, любезно подаренная мне Арсением. Арс подходит ближе и заключает меня в объятия, я радостно запускаю руки ему под куртку и обнимаю. Антон смеётся, разглядев наконец футболки. — Ну, это я называю корпоративный стиль. Мне надо было в «батоше» приходить, да? — Шаст вздыхает, показывая на свою неподходящую под ситуацию толстовку без опознавательных знаков. Когда в поле зрения оказывается Серёжа в сиреневой толстовке с лаконичным СМ в стиле «Контактов», становится даже обидно, что тут нет журналистов. Иногда самый лучший сценарист и креативщик — не Стас Шеминов (при всём уважении!), а случай и госпожа судьба. Отсмеявшись и сделав несколько фотографий на память, мы вваливаемся в зал и начинаем отмечать. В помещении, к моему облегчению, оказывается ещё и Ира: значит, я не в таком уж и неловком положении.***
— Твои солёные слёзы, кислые мины, душные речи, о-о-о! — Я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит! Включить знакомую и любимую всеми музыку было нашим лучшим решением за вечер — импровизированное караоке всех веселит и отвлекает от набившего оскомину обсуждения драгоценной работы. Арс поёт со всеми в унисон немного фальшиво, смеётся, глаза яркими огнями светятся в полутьме закрытого клуба: я пялюсь на него совершенно бесстыдно. Попов изучает меня полупьяным взглядом, будто видит впервые: оглядывает с ног до головы, много касается и поёт не то со мной, не то мне. — Это мои девочки, смотрите, как умеют, — вдруг громко говорит Антон и включает трек моего любимого Хаски. Не успев опомниться и возмутиться, я зачитываю от начала до конца «Поэму о родине»: слушатели выглядят ошарашенными, Шастун — восторженным, как гордый папашка на утреннике. Арсений смотрит с поднятыми бровями и плохо скрываемой улыбкой — он вторил моим словам, я это видела. Аплодисменты запоздалые, но шумные, а затем на центр «сцены» выходит Оксана Суркова, и Антон с тем же жутко довольным видом включает Фактор-2 и наслаждается. «Класс, детка, класс» из её уст звучит очаровательно несмотря на мат и несуразный пошлый текст. — Это баттл, получается? — смеётся Позов, отхлёбывая пива из бутылки. — Однозначно победила дружба, — я салютую Оксане бокалом с коктейлем, она отвечает ясной улыбкой и мягким смехом. — Мне всё интереснее и интереснее, что в твоей красивой голове, — тихо говорит Арсений мне на ухо, опалив дыханием. — Не твоя прерогатива, ты в свою голову сначала кого-нибудь впусти, — также тихо отвечаю я и делаю глоток «отвёртки». Арс, цокнув, закатывает глаза и допивает свой виски, а затем направляется к бару за следующей порцией. Я мимоходом думаю, что ему уже хватит, но быстро отмахиваюсь от этих мыслей: взрослый мальчик, разберётся. Пока я размышляю, куда пристроиться и чем заняться, меня берёт под локоть Антон и уводит на улицу, чтоб покурить и проветриться: он столько танцевал, что наверняка неприлично вспотел. К компании хочет присоединиться Дима, но Шаст что-то говорит другу на ухо, и тот, кивнув, уходит обратно к Серёге. — Он с тобой очень счастливым выглядит, — заявляет Шастун, справившись с капризной зажигалкой. Я в удивлении вскидываю брови, хотя внутри всё легонько сжимается. — Обычный, вроде. — Я его знаю дольше, чем ты. И дольше, чем тебя. Он светится, как лампочка, Рен. — Какая пошлость, Антон, где ты это вычитал? — я наклоняю голову и смотрю на друга с нежностью вперемешку с беззлобной насмешкой. — Пошлость — ни разу не коснуться толком своего мужчины за целый вечер, — парирует Антон на удивление серьёзно. — Ты меня лапаешь, а от него отшатываешься временами. Что прикажете отвечать? Сегодня я не спрашивала у Попова, насколько сильно нужно притворяться влюблённой парочкой? Антон меня стукнет. Больно, но справедливо стукнет — прямо в лоб. Я правда не уточнила у Арсения, какие у нас на сегодня границы и рамки, поэтому просто пялюсь на него и изредка касаюсь: незаметно для всех, кроме Арса. Оказывается, это подозрительно для дотошного Антона. Отчаянно хочется верить, что только он столь пристально наблюдает за нашей парой, а если вдруг кто-то ещё и заметил, то спишет это на обычную неловкость. Мало ли, может, я стесняюсь на людях обниматься. Пока я размышляю над внятным ответом, на улицу вываливается пьяный Арсений и явно ищет нас взглядом. Обнаруживает недалеко от светящего болезненным жёлтым светом фонаря и уверенной (нет, ладно, не очень) походкой направляется ближе. Пьяный Попов — произведение искусства, и не смейте со мной спорить. Ноги путаются, улыбка не сползает с лица ни на секунду, глаза горят почти болезненно ярким светом, а губы сухие. — Ты говорил «мои». Не твои, по крайней мере одна точно моя, — заявляет Арс и вытаскивает из кармана айкос, пытаясь совладать со стиком, который так и норовит упасть на сырой асфальт. — Чё? — Антон вполне искренне удивлён, я тоже не поняла ни слова из выпада Попова. — Ничё, — Арсений машет рукой с таким видом, будто мы оба просто безнадёжно тупые, и ему некогда объяснять. Шастун пожимает плечами и заметно подрагивает: на улице подморозило. — Иди грейся, — говорю я и провожаю Антона взглядом до двери, пока Арс сидит на корточках и спешно курит. Я присаживаюсь рядом, опершись спиной о холодную стену. С неба начинают падать редкие снежинки. Первый в этом году снег. — Всё нормально? — Да, а ты в порядке? — Арсений будто включается, выпрямляет спину и устремляет взгляд синих глаз на меня. Я уверенно киваю, он расслабленно опускает плечи снова.я пытаюсь справиться с обрушившимся небом: я никак не слабачок, но тут такие перестрелки.
Настроение в помещении минорное, звучат уже спокойные и меланхоличные песни, под которые не хочется прыгать и петь во всю мощь лёгких. Арсений приглашает меня на медленный танец, последовав примеру Антона с Ирой и Стаса, который пригласил на танец Окс. Я чувствую на талии тёплые ладони и вижу только его глаза. Арсений смотрит так, что хочется умереть под этим взглядом: изучает, заглядывает в самую суть, становится страшно, некомфортно и одновременно так спокойно, будто нет и не должно быть ничего, кроме этих глаз. Мы, кажется, даже не двигаемся толком — стоим и смотрим в глаза друг другу под Земфиру. Через пелену слышу «Мы с тобой ещё немного, и взорвёмся», и происходит взрыв — на моих губах губы Арсения. Абсолютно точно его, со вкусом виски, сухие и горячие. А мои абсолютно точно отвечают.снег пошёл, и значит что-то поменялось