***
Всю дорогу в «Сапсане» Попов беззастенчиво дрыхнет, спрятавшись в капюшоне толстовки, пока я тщетно пытаюсь прорваться в сеть через местный вай-фай: поезд дневной, поэтому мало кто из пассажиров спит, все сидят, уткнувшись в телефоны. Из-за этого скорость явно снижена, сообщение «да, реально приеду, Шур, ждите завтра!» не желает отправляться уже больше пятнадцати минут, поэтому я сворачиваю ВК и открываю дурацкую игру, для которой не нужен Интернет. Арсений открывает глаза ближе к концу пути и часто моргает, пытаясь отогнать сонливость. Потягивается с блаженной улыбкой и кладёт голову на моё плечо, заглядывая в экран: там пасьянс «Косынка» и ничего предосудительного. Я вытаскиваю из уха один наушник и предлагаю Арсу бутылку воды, на что он лишь мотает головой и зевает во весь рот. Мужчина бесцеремонно берёт из моей руки беспроводной наушник и вставляет в своё ухо. Там Хаски уже по чёрт знает какому кругу читает свой «Хошхоног». — Ты что, крутила этот альбом всю дорогу? Когда я засыпал, у тебя играл он же, — Арс хмыкает, но наушник не возвращает, а начинает в ритм «Частушками» топать ногой по полу. — Да. Ни о чём не жалею. Саня написал, что выбил для нас «Вездеходы», так что мы сможем ходить по всей площадке без ограничений. Хочешь — в вип-зоне сиди, хочешь — на танцполе с людьми обжимайся, хочешь — вообще спи в гримёрке. Настоящая красота, а? — О, кайф. Так мне будет безопаснее, чем просто в толпе светить лицом. Билеты я продал какому-то мужику, надо будет на входе с ним встретиться, — Арсений вздыхает, будто взвалил на себя неподъёмную ношу. — Не смогу тебя сопроводить, потому что решила помочь девчонкам и приехать ещё до запуска. Я раньше подрабатывала у них, по старой памяти предложила свои услуги, а они не отказались. Надо будет забрать с производства открытки и привезти в зал, а потом разложить в зоне продажи. Ты, если хочешь, тоже можешь приехать заранее. Прокатимся до «Красного треугольника», а потом послушаем репетицию. — Не, какой смысл в концерте тогда? Хочу увидеть и услышать полноценное шоу, а не вокальные упражнения. — Попов пытается изобразить распевку, тянет «А-а-а-а», жутко фальшивя, я хохочу. — Я тебя докину до «Треугольника» и смотаюсь кое-куда в том районе. — Надеюсь, на Канонерский остров грустно смотреть на залив и слушать музыку. Я всегда так делаю, если я в Питере, и мне очень плохо. — Мне не плохо, так что не в этот раз. Надо со знакомым встретиться, давно обещал. Где тебя искать потом? Как пройти? — Через основной вход. Мимо очереди, никого не стесняясь, заходишь и говоришь, что ты Попов. Тебе дадут браслет, дальше звони, я буду по всему клубу мотаться. У меня в той тусовке много товарищей осталось, — я мечтательно улыбаюсь, предвкушая приятный вечер. Когда я переехала из Петербурга, концертная сфера перестала так сильно манить, да и времени на неё убавилось значительно, поэтому в редкие вылазки к семье я иногда пересекаюсь с кем-то и переживаю мучительные приступы ностальгии. Тогда, в двадцать пять, мне казалось, что круче ничего быть не может, чем орать в зале до хрипа и обнимать кого-то малознакомого, разделяя с ним восторг. Сегодня я другая, но хочется на вечер вернуться к той Регине, у которой не было забот, а была только забота со стороны тогда ещё мужа и кучи друзей. В Москве у меня есть только Шастун и знакомые по работе, а ещё штамп о разводе в паспорте. — Скучаешь по Питеру? — Арс понимающе вздыхает, глядя, как я провалилась в воспоминания с невидящим взглядом. — Как по нему можно не скучать? Там всё другое. Моё, — я подбираю под себя ноги, пытаясь понять по пейзажам за окном, сколько ещё ехать. Арсений лишь кивает в ответ и встаёт на несколько секунд, чтоб от души потянуться и размять затёкшие ноги. Информационное табло сообщает, что до прибытия меньше получаса.***
— Красивые места Питера: машина Арсения, — цитирую я великого Антона Андреевича и хихикаю, дёргая ремень безопасности. Попов вбивает в навигатор «Красный Треугольник» и закидывает в рот пластинку жевательной резинки. — Угостишь? Арс протягивает мне упаковку «Орбита» и плавно выезжает из своего двора. В городе зимой не особо пахнет, приближение Нового года можно лишь угадать по висящим повсюду гирляндам, а так под ногами слякоть, температура не опускается ниже нуля. С унылым лицом я пытаюсь придумать, как справить наступление предстоящего года: Антон вежливо предложил присоединиться к ним с Ирой в праздновании, но наблюдать за чужой любовью больше суток даже для отчаявшейся меня слишком, проще сразу посмотреть ромком, а после — порно с похожими актёрами. Я пялюсь в серое небо и пытаюсь настроиться на предстоящий классный вечер: я могу сомневаться в ком угодно, даже в себе, но только не в своих любимых музыкантах, давно ставших добрыми товарищами. «Красный треугольник» по-прежнему пугающий и атмосферный. Не отнимая телефон от уха, я следую всем инструкциям и оказываюсь перед высокой железной лестницей. В помещении за тяжёлой дверью резко пахнет краской, благодаря чему о собственном появлении я оповещаю всех громким чиханием, и на звук выходит молодой человек в измазанном чёрными и белыми красками комбинезоне. — Даров! Ты Регина? — сперва парень протягивает мне руку для рукопожатия, затем смущённо убирает её, глянув на заляпанные рабочие перчатки. — Регина, верно. Саша сказал, что вместе с открытками ещё сумки должны быть. — Холщовые? Это вам же? Ща, я поищу, ждите тут, — так и не представившись, сотрудник исчезает в глубине помещения, откуда доносится звук каких-то станков и «Да ты криво, бля, покрасил!». Я нервно переминаюсь с ноги на ногу, боясь прикасаться к чему-либо, чтоб не испачкать одежду. Парень быстро оказывается передо мной с огромной икеевской сумкой, набитой чёрными и бежевыми шопперами с символикой группы. Во второй руке у него стопка открыток в конвертах, обмотанная прозрачным пакетиком. — Спасибо! Поможете вниз дотащить? — прошу я, вспоминая скрипучую лестницу, которая ждёт меня за дверью. Парень активно кивает и выбегает на улицу. В пару секунд тот оказывается на асфальте, а я медленно спускаюсь, цепляясь за перила. Я получаю из рук молодого человека мерч и открываю приложение такси, чтоб доехать до площадки и не надорваться. Судя по словам Саши, шопперов должно быть двести штук: по сто каждого цвета. Парень наспех прощается и взлетает вверх по ступенькам, оставляя меня в компании двухсот модных сумок и пятидесяти эксклюзивных открыток, которые предстоит подписать музыкантам. Концертный зал не изменился ни на каплю за время моего непосещения. «Опера» всё такая же тёмная и андерграундная. Я швыряю на стол около гардероба уже надоевший груз и озираюсь в поиске знакомых лиц. За барной стойкой бармен со скучающим видом натирает уже сверкающий бокал, охрана снуёт туда-сюда в ожидании жаркого вечера, уборщица протирает столики. Из зала уже доносятся звуки музыки, но я почему-то не спешу заходить, томя себя сладким предвкушением. Дверь в курилку хлопает достаточно громко, чтоб я услышала этот звук, мимо мелькает знакомая рыжая голова, и я подзываю подругу. — Аська! — девушка оборачивается и с сомнением смотрит в мою сторону, будто пытаясь оценить, действительно ли это я. Загрузка занимает не больше трёх секунд, после чего подруга подлетает ко мне и крепко обнимает. — Ну, привет! Сколько лет, сколько зим! — Ася рассматривает меня, затем переводит взгляд на пухлую сумку, набитую шопперами. — Лиза приедет через полчаса и разложит всё сама, а пока погнали курить и общаться. Хочу знать все московские сплетни, а в частности про твой громкий роман с дяденькой с федерального канала. Я беззлобно закатываю глаза и следую за подругой в курилку, чтоб проболтать там больше сорока минут. За это время успеваю поздороваться с приехавшей Лизой, которая долго обнимает меня и рассказывает всё подряд, звукорежиссёром группы Ильёй и ребятами-волонтёрами, которые будут проверять сегодня билеты. Ася внимательно слушает мою историю (читать: легенду) про отношения с Арсением, слегка приоткрыв рот от удивления. Рассказывает, что всегда верила, будто после жутких отношений с бывшим обязательно найду и заберу себе самого заботливого и прекрасного мужчину планеты. Я активно киваю, соглашаясь, что именно Попов идеально подходит на это место, но не могу сдержать печального вздоха, когда осознаю, что на самом деле между нами. Подруга, будто всё поняв, переводит тему на свои карьерные успехи, и я с удовольствием погружаюсь в забавные истории про молодых наивных музыкантов, кутаясь в куртку и прикуривая одну сигарету за одной. Саунд-чек проходит хорошо, я качаю головой в такт и подпеваю, по-прежнему стараясь остаться незамеченной. Музыканты и правда безумно рады видеть меня, мгновенно приглашают в гримёрку и сыплют тысячей вопросов сразу. Предлагают бокал (пластиковый стаканчик) вина, но я отказываюсь, предлагая выпить уже после завершения концерта. Слышу в ответ «Ловим на слове!» и желаю успешного концерта, когда телефон заходится в трели. — Рен, я заблудился, блять, — голос Арсения такой, будто он долго бегал по подворотням, хотя «Опера» находится прямо на набережной, и клуб откровенно сложно не найти. Хотя я ходила сюда точно больше десятка раз, поэтому и не могу разделить его панику. — Я выйду тебя встретить, хорошо? Опиши, что видишь, — Попов послушно рассказывает про круглосуточный магазин и шаверму, я понимаю, что он на другом берегу. Велю замереть на месте и выбегаю из клуба, тут же воткнувшись едва ли не носом в километровую очередь: молодые (и не сильно) люди стоят на холоде и толкаются в надежде попасть на концерт первыми, поближе к сцене. Открытие двери моей рукой вызывает гомон, однако, увидев вместо охранника меня, все сникают. Я с улыбкой заверяю страждущих, что запуск уже через полчаса, и бегу через мост, придерживая распахивающиеся полы куртки. — Замёрз, как псина сопливая, — сравнение странное, но Арс слишком убедительно шмыгает носом, поэтому я никак его не комментирую. Я беру мужчину под руку, пряча его замёрзшую ладонь в собственный карман, и быстро топаю в сторону «Оперы». — Надеюсь, ты готов, что там будет не слишком красиво, а будет скорее… всрато, — я долго пытаюсь подобрать достойный синоним, но увы. Всрато — слишком ёмкое слово, чтоб найти ему замену. — Главное, чтоб музыка классная была, остальное мелочи, — заверяет меня Попов и улыбается, снова шумно шмыгая носом. — Что там с мужиком, которому ты должен отдать билеты? Не связывались ещё? — Он ещё не приехал, но обещал быть с минуты на минуту. А сперва я с твоего позволения заскочу в клозет, — я фыркаю от смеха вместо ответа и продираюсь через толпу, чтоб зайти в клуб. — Я тебе браслет уже взяла, кстати! — говорю я и вытаскиваю из сумки сложенный бумажный браслет ярко-оранжевого цвета. Арс покорно вытягивает вперёд руку и освобождает запястье, задрав рукав куртки. — Вещи потом можешь в гримёрку кинуть, я тебя провожу. Иди уже в свой клозет, писай спокойно. Арс хихикает и уходит в сторону туалетов, пока я верчусь довольная перед зеркалом возле пока пустого гардероба, оценивая, как выглядит моё платье в движении — в нём я ещё не танцевала, но сегодня точно буду. Поправляю волосы и улыбаюсь собственному отражению, ощущая себя на двадцать лет, и ни годом больше. Арсений подходит сзади и обнимает меня за талию, глубоко вдыхая. Я откидываю голову ему на плечо и прикрываю глаза; чувствую, что счастливее быть уже, кажется, нельзя. — Ты красивая и вкусно пахнешь, — совершенно серьёзно говорит Попов, и я улыбаюсь ещё шире: всё-таки можно. — Пойдём в гримёрку, я познакомлю тебя с парнями. За стойкой, кстати, Лиза! — я указываю в сторону стола с разложенным мерчем, девушка машет нам ручкой и дружелюбно улыбается. Арсений представляется, коротко кивает и берёт меня за руку, готовый отправиться на знакомство с музыкантами. В гримёрке шумно, людно, нервно: все в ожидании и предвкушении, сегодня последний в уходящем году концерт группы «Zero people». На столе виски, фрукты, бутерброды и почему-то банка солёных огурцов. В руках у музыкантов маркеры и неподписанные открытки. Я даже не удивляюсь и не комментирую ситуацию, просто провожаю Арса к вешалке. Мужчина быстро снимает куртку и шапку, поправляет чёлку и одёргивает чёрную рубашку. Я запрещаю Арсению Попову носить рубашки, особенно чёрные, это перебор. Это слишком хорошо. — Дядечки музыканты и иже с ними! — на меня обращаются почти все взгляды гримёрки. — Это Арсений Сергеевич, можно просто Арс. Не обижать и по поводу «ТНТ» не подъёбывать, лучше налейте ему чего-нибудь и до старта из гримёрки не выпускайте, затопчут мою звёздочку. Арсений хмурится и закатывает глаза на мою реплику, затем принимается пожимать руки всем присутствующим и пытается запомнить этот десяток имён. В дверном проёме оказывается голова охранника, который уточняет, всё ли готово к запуску. Ася, организатор, уверенно кивает, и по рации мужчина передаёт коллегам, что мы открываемся через три минуты. Готовность боевая. Я набираю Лизу и тоже предупреждаю её о предстоящем начале рабочего вечера. Она благодарит меня и отключается, наверняка в сотый раз пытаясь разложить все товары по линеечке, хотя уже через двадцать минут это всё превратится в бессмысленный и беспощадный бардак под натиском заинтересованных поклонников. Я ощущаю предвкушение и наконец соглашаюсь на бокал вина. — Да, давайте у дверей, выхожу, — говорит Попов, прикрыв не занятое телефоном ухо ладонью. — Дядька с билетом? — интересуюсь я после того, как Арс завершает разговор. — Пока без билета, но скоро он его получит. Жалко, что до запуска не успели, меня же реально затопчут. — Иди через бар, там должно быть безлюдно, либо через выход у курилки. Аська, проводи Арса до выхода и обратно, пожалуйста, мне надо ещё заскочить на мерч к Лизе и отдать ей открытки, — я забираю стопку подписанных карточек у музыкантов, и вручаю своего спутника в руки подружке, которая уверенно хватает Попова за предплечье и направляется к выходу. Проследив за ними, я отдаю открытки Лизе, которая уже рассказывает кому-то о ценах на «совершенно новые, только что с производства» сумки. Уверяю потенциального покупателя, что лично пёрла их с завода, и парень соглашается купить две. И открытку на сдачу. Арсений вскоре возвращается, на чёлке капельки влаги — наверняка пошёл мокрый снег. Мы сидим за столом и обсуждаем разные стороны творчества и шоу-бизнеса: телевидение и концерты. Попов с удовольствием включается в беседу и мгновенно очаровывает всех своей эрудированностью и чувством юмора. Меня он тоже очаровывает, раз сотый за сегодня, наверное. Спустя час праздной болтовни за вином мой телефон вновь звонит, на экране лаконичное «Лиза». — Чего, Лизок, не справляешься? Помощь нужна? — Даня тут, — просто говорит она, и у меня внутри всё опускается. Краткая историческая справка: Даня — мой бывший муж, а также причина всех моих бед и проблем. Его появление в данном зале ставит под сомнение весь вечер, и я хмурюсь. — У него «вездеход» или обычный билет? — Обычный билет, который он, кстати, у Арсения с рук купил. Забавно, конечно, но он уже встретил кого-то из сотрудников клуба, видимо, знакомых, и выбивает себе проход в гримёрку, пока я сижу под столом и игнорирую покупателей. — Спасибо, кошечка, возвращайся к работе, — безрадостно выдыхаю я и озираюсь в поисках укрытия. Тут много подсобных помещений, но мало таких, о которых Даня не знает. Один вопрос: знает ли он, что я здесь, или это всё глупое совпадение? Стоит ли вообще попадаться ему на глаза? А куда прятаться? Сидеть в женском туалете до скончания веков? — Ты в порядке? — спрашивает Арсений и берёт меня за руку, ненадолго отвлекаясь от интересной беседы. Я коротко киваю головой, не в силах объяснять, потому что Даня наверняка с минуты на минуту появится здесь. Остаётся надеяться, что я с достоинством переживу эту встречу. Я выхожу на лестницу, где курят артисты, и сажусь прямо на ступеньку, не переживая о платье. Арс остаётся с остальными, поверив моему кивку и улыбке. — О, красотка! — звучит слишком знакомый голос, и я поднимаю взгляд от столбика пепла, приземлившегося рядом с моей ногой. — Привет, Дань, — голову опускаю, как провинившаяся школьница, которая принесла двойку за годовую контрольную. — Как с деньгами? — Даня мерзко гогочет, и я начинаю сомневаться в собственном зрении и умственных способностях на момент, когда я говорила в ЗАГСе «Да». — Всё в сроки я скидываю, чё тебе надо? — я пытаюсь гордо вскинуть подбородок, чтоб не выглядеть слишком уж жалко. Бывший улыбается и качает головой. — Я же обещал тебе устроить сладкую жизнь. Ты получила, чё хотела. Моральная компенсация для меня, зай, — мужчина хмыкает, а я кривлюсь, не стесняясь. Присутствие этого человека рядом вызывает одновременно желание разрыдаться и влезть в драку. Даня и правда устроил «сладкую жизнь» в самом паршивом понимании этих слов. Его моральная компенсация в принципе и заставила меня ввязаться в отношения с Арсением, о которых я жалею всё сильнее с каждым днём, потому что его глаза тянут меня, как два ёбанных синих магнита, но я делаю слишком много ошибок, лишая себя надежды сблизиться. — Ладно, я больше сюда соваться не буду, отдыхай, тебе ещё хватит со мной проблем. Буду стоять у бара справа, лучше не попадайся мне на глаза, и всё пройдёт гладко, — Даня напоследок салютует мне почти докуренной сигаретой, тушит её о перила и уходит в гримёрку, где шумно прощается со всеми и желает хорошего концерта, пока я сижу, уткнувшись лбом в колени и загоняя внутрь слёзы. Слишком много слёз в последнее время, слишком. — Рен? Что за фрукт такой? — на ступеньку рядом совсем вплотную ко мне присаживается Попов, и я вздыхаю. У Арса слишком, блять, большие уши, зачем они тебе, бабушка? «Чтобы лучше тебя слышать, внученька»? — Отвали, Попов, правда, — я резко поднимаюсь на ноги и быстро иду в гримёрку, чтоб влить в себя виски безо льда и закуски. Музыканты не обращают внимания, зная в общих чертах, что произошло у меня с Даней. Лишь подсовывают бутылку поближе, а Саша отводит в сторону Арсения и что-то ему втолковывает, после чего мужчина даже не совершает попыток приблизиться. К началу концерта я плохо держусь на ногах, зато я абсолютно точно готова танцевать и петь во всю глотку. Попов подбирается ко мне и приглашает танцевать, как только начинается первая песня. Я охотно соглашаюсь, подаю ему руку и направляюсь в зал к уже разгорячённой толпе. Мужчине очевидно нравится то, что происходит на сцене, он старается подпевать и часто жмурится от блаженства на особенно пронзительных нотах. В какой-то момент я окончательно теряю связь с внешним миром, чувствую только соль на губах и тёплые дорожки на щеках. Арсений либо не видит, либо тактично молчит, за что я ему безгранично благодарна. Жмусь к его плечу всё теснее, пока не оказываюсь заключённой в объятия, и пою. Арсений так близко, что я слышу его дыхание: он поёт в унисон со мной.Ты для меня — не принадлежность,
Я для тебя — тоска и нежность,
Дай мне обнять тебя заснеженную,
Дай бог понять, кто мы такие*
Арс с извинениями покидает меня ненадолго, а я тихо сползаю на пол и медитативно покачиваюсь из стороны в сторону в ритм. Люди поднимают вверх телефоны со включёнными фонариками, я усмехаюсь сквозь слёзы и поднимаю лишь руки в сдающемся жесте: сегодня я снова сдаюсь. Попов оказывается на прежнем месте через пару минут с двумя стаканами виски, садится рядом и вручает мне алкоголь. Я принимаю его с немой благодарностью. Чёрт знает, что сказал тому Саша, но он явно подобрал верные слова. Когда со сцены звучит вопрос: «Ну, и как держаться, когда держаться нет сил? Все мне твердят расслабься, просто останься в живых**», я горько вторю Саше и вкладываю в голос всю скопившуюся боль. Наверное, рассказать кому-то о том, что же сделал Даня, помогло бы справиться с ней, но я не чувствую, что могу признаться в собственной слабости, глупости, зависимости. Арсений так добро и проникновенно смотрит мне в глаза, что мне хватает всего нескольких бокалов, и я увожу его в курилку. История, которой я полноценно ни с кем не делилась, жжётся изнутри и давит неподъёмным для обычного человека грузом. Арсу на ресницы приземляются снежинки, и я, стараясь сосредоточиться на них, начинаю рассказывать. — Даня не мог простить мне, что я счастлива после развода, счастлива без него. Дал взятки всем подряд, и на меня завели, ёбанный свет, дело, якобы я обязана выплачивать кредит за его тачку, хотя она по всем документам оформлена на него. Мне взяток давать не из чего, с зарплатой гримёра я могла им только клоунские рожи нарисовать. А лучше себе, — Арс хмурится, но не отвечает ничего. Затягивается сигаретой, выхваченной из моих пальцев, и не отводит от меня взгляд. — Якобы полюбовно мы договорились о закрытии дела, но я подписала соглашение, по условиям которого я и правда обязана выплачивать этому чёрту рогатому деньги. Для этого я и искала срочную подработку. Никто не в курсе, даже Антон, потому что только такая идиотка, как я, могла сначала повестись на красивые ухаживания, а потом оказаться в таком дерьме. Я разводилась без гроша за душой и со ссадиной на лице. Да, нездоровые отношения, да, мне ни к чему винить себя, да, я обсуждала это с психотерапевтом. А мне по-прежнему стыдно, потому что всегда казалось: я умнее этого, я такого не допущу, вот как до такого докатились все эти девушки из громких историй про абьюз? Я-то мудрее. Наверное, все они так думали поначалу, а потом прикладывали замороженные пельмени к лицу и думали: «Ну, он изменится, мы же любим друг друга. Кто не ошибается?». И этого никогда не происходит, никто никогда не меняется, если уже стал вот таким, — Арсений с протяжным стоном вздыхает, и я хмыкаю. — Слушай, дорогой, а я тебя не заебала ещё своими проблемами? — Я найду способ, как тебе выплатить оставшиеся деньги досрочно и избавиться от этого Дани насовсем, хорошо? — Арсений больше ничего не говорит, а я ничего и не жду. Из зала слышится строчка «с тех пор, как я встретил тебя, мне не хочется смерти***», и я киваю, глядя в глаза Арсу.