Контракт

      — О, блять, только не это! — в отчаянии вою я и смотрю на ползущую по чулку стрелку. Приходится разуться для того, чтоб найти другой на смену, пока таксист строчит мне «Вы выходите?». — Выхожу, мужик, терпи! — вслух отвечаю я и несусь вниз по лестнице, теряя туфли на бегу. У подъезда стоит мой белый Рено, я плюхаюсь на заднее сидение и выдыхаю, глянув на часы: успеваю.              — Меня уже со всех сторон подпёрли, как выезжать теперь? — недовольно бурчит таксист, но начинает маневрировать по двору. Я затыкаю уши наушниками и даже не слушаю его ворчание, чтоб не портить настроение перед праздником ещё больше. Да, двор узкий, да, всё заставлено машинами. Но не я же всё это строила и проектировала, так что на бубнёж таксистов мне уже давно сильно пополам, лишь бы вёз по нужному адресу и не сильно вонял (в прямом и переносном смысле). Пора, кажется, переходить как минимум на Комфорт.              Антон заранее предупредил, что пригласил Арсения на свой день рождения, но тот вежливо слился под предлогом того, что у него ужасно важные и неотложные дела в Петербурге. Это пересланное сообщение вызвало во мне приступ неконтролируемого истерического смеха, поскольку приём «слиться, чтоб не видеться» больше подходит мне, чем Попову. Радиомолчание длится с самого момента встречи на «Горьковской» — молчу и я, и Арс. Некоторые написанные ранее сообщения удалены отправителем, и этот факт немного задевает. Будто бы он забирает искренние слова у меня, обиженный и оскорблённый. Хотя я по-прежнему считаю, что ничего слишком обидного не сказала за исключением того, что назвала мужчину трусом. Господи, конечно, я знаю, что ты сильнее и храбрее всех.              — Приехали, дамочка, — мерзко хмыкает водитель и принимает уже следующий заказ, нетерпеливо барабанит пальцами по рулю, пока я выхожу из салона на прохладную улицу. Одёргиваю платье и делаю глубокий вдох, надевая улыбчивую маску. На входе охранник интересуется моим именем и радушно приглашает в большой помпезный ресторан. По залу бродят официанты в кипенно белых рубашках, у барной стойки тоже крутится какой-то персонал. Я растерянно озираюсь в поисках гардероба, чтоб оставить там куртку.              — Рен! Регина! — на меня буквально с разбегу налетает Кузнецова, обдавая густым ароматом плотного вечернего парфюма, крепко обнимает. Я чмокаю девушку в щёку и выслушиваю краткую инструкцию о том, где тут что и как положено веселиться (до упора, не жалея сил), затем получаю бокал с любимой «Текилой Санрайз» и отправляюсь на поиски Антона для вручения подарка. Ира указывает мне ладонью в сторону самого дальнего угла зала и отправляется встречать других прибывающих гостей. Она выглядит счастливой хозяйкой вечеринки, и я провожаю девушку тёплым взглядом.              Шастун находится в окружении пяти как минимум человек с коробками в ярких обёртках в руках. С антоновых щёк не сползает румянец и смущённое выражение лица, поскольку каждый пришедший считает своим долгом налететь на парня и забросать сотней тысяч поздравительных слов, а в придачу ещё всучить подарок, потребовав распаковать сию секунду. Недолго понаблюдав за действом, подхожу к другу и заключаю в крепкие успокаивающие объятия, зная, насколько сильно смущают Шаста долгие поздравления и лестные оды. Тот благодарно вздыхает и прячется ото всех, уткнувшись носом в мою макушку. И вся шумиха будто отдаляется и затихает для меня, когда я вдыхаю родной запах.              — Я тебя люблю, Шастунишка, будь счастлив, — почти шёпотом произношу я, не отрываясь от Антона. Затем неловко тыкаю его подарком в рёбра, от чего парень сгибается пополам от смеха, затем принимает из рук коробочку и одним просящим взглядом указывает на сложенные рядом подарки. — Откроешь, когда захочешь.              — Ты лучше всех, — тихо отвечает Шастун и наконец отходит от меня, позволяя следующему желающему, — Макару, — налететь с поздравлениями. Они крепко обнимаются, Антон закидывает на Илью ногу и заразительно хохочет в голос.              Я понимающе киваю сладкой парочке и бреду в сторону столика, ломящегося от закусок: там какие-то фрукты, прикольные крошечные бутерброды, сыр пяти (а то и больше) видов, мясные нарезки и ещё море всего. Схватив пару виноградинок, удовлетворяюсь и ищу, с кем бы завести беседу. Снующий по залу официант неодобрительно качает головой, одним взглядом указывая на бутерброды: видимо, рекомендует попробовать. В ответ не сдерживаю смешок и активно киваю, якобы говоря, что ещё успею. То и дело рядом мелькают знакомые лица и ни одного такого, с кем хотелось бы или моглось общаться целый вечер. Ближе к отметке в тридцать на массовые празднества все приходят с парой, я в толпе счастливых спутников выгляжу белой вороной. Безусловно, есть люди, как и я, одинокие, но они проще сходятся с остальными в отличие от меня: мне для сближения нужно как минимум напиться. Этим и следует заняться.              Вижу цель — не вижу препятствий. Допив за размышлениями ледяной сладкий коктейль, иду к красивой горке из бокалов и мечтательно смотрю на пока запечатанные бутылки. Шампанское — коварный и весёлый напиток, благодаря которому голова становится умопомрачительно лёгкой, настроение — смешливым. Пока бокалы пусты, направляюсь в сторону барной стойки, у которой вьётся настоящий бармен в шляпе и жилетке. Обернувшись лицом в зал, через плечо заказываю «любой на ваш вкус» коктейль и смотрю на Антона, нежно держащего за талию Кузнецову. Выглядят так правильно и хорошо, так счастливо, что я ощущаю невыносимое тепло внутри. Пока мне не сильно везёт в любви, эти двое ещё поборются. На барной стойке оказывается высокий бокал с красивым цветным коктейлем, я на пробу делаю небольшой глоток и сердечно благодарю постаравшегося бармена. В меру сладко, в меру алкогольно — всего в меру.              — Регина, ты как? — спрашивает подошедшая Оксана, наверняка не имеющая в виду ничего плохого: обычный дежурный вопрос для small talk, но я невольно вздрагиваю и думаю, что могло выдать моё паршивое состояние. Растягиваю губы в дружелюбной улыбке.              — О, да… Всё супер, лучше всех! — слишком горячо и эмоционально отвечаю я, Суркова тактично делает вид, что ничего выдающегося не заметила. — Как ты?              — В порядке, — мирно щебечет девушка и начинает рассказывать о предстоящем переезде, ремонте и каких-то отвлечённых вещах. Я с улыбкой слушаю и изредка киваю. — Слушай, я планирую сегодня прям напиться. Поддержишь? Лёшка через полчаса уезжает, ему завтра какие-то дела важные решать.              — С удовольствием, — облегчённо выдыхаю я и протягиваю свой коктейль, чтоб чокнуться. Оксана охотно поддерживает и опрокидывает в себя остатки болтавшегося в бокале вина.              Становится гораздо спокойнее, когда рядом вьётся Окс, болтает о всяком и много смеётся, я забываю обо всём, что существует за пределами этого ресторана и просто планомерно накачиваю себя алкоголем, пытаясь держаться примерно на одном уровне с Сурковой, которая и правда старательно напивается, и Антоном, который танцует и хохочет столько, что лёгкие наверняка уже горят от нагрузки. Телефон не перестаёт гудеть, мне приходят одно за одним уведомления из Инстаграма об отметках в историях и постах: самые активные пользователи выкладывают фотографии и видео почти в режиме онлайн. В Директ приходит весьма ожидаемый (пусть и ужасно бестактный) вопрос, почему я без Арсения. Я молчу в ответ: контракта больше нет, у меня нет с собой вагона заготовленных заранее и выверенных отговорок. Было бы удобно, придумай за меня Стас что-нибудь убедительное, но Стас широко улыбается и танцует, салютуя Дарине стаканом с янтарной жидкостью — коньяк или виски, я их на вид не отличаю.              — Пошли курить, бегом, никого с собой не зови, — на ухо шепчет мне Антон и пулей вылетает из зала на прохладный воздух. Уходит друг незамеченным, поэтому я стараюсь улизнуть также. Ветер приятно холодит кожу, пока Шастун над ухом щёлкает зажигалкой.              — Устал? — с волнением интересуюсь я, оказавшись рядом с другом.              — Не, не устал, просто очень много людей, голова кругом, — пожимает плечами Шастун и протягивает мне свою пачку «Парламента». Я вытаскиваю сигарету и подкуриваю.              — Понимаю, — хмыкаю я, — я тоже отвыкла немного от подобного. Слишком быстро отвыкла, — вздох вырывается непроизвольно.              — Взяла бы и помирилась с Поповским своим, может, снова привыкла бы, — легко отвечает Шаст и берёт меня за локоть, чтоб выдернуть из-под колёс быстро несущегося велосипедиста. — Ага, давай, убейся мне тут ещё. Умрёшь — убью.              — Договорились, — я смеюсь, запрокинув голову. Антон внимательно смотрит на меня, наклонив голову набок, и всем видом показывает, что с темы про Арса мне на этот раз точно не съехать. Я глупо хлопаю глазами и улыбаюсь, надеясь, что прокатит.              — Не изображай дуру, у тебя плохо получается, — хихикает Шаст и тыкает меня кулаком в плечо.              — Я и без того дура, чего изображать? — я машу рукой и нервно поправляю волосы.              — Ой, ну и чёрт с тобой, — отвечает друг и тушит окурок о подошву кроссовка. Я ещё надеюсь урвать парочку полноценных затяжек и жадно обхватываю фильтр губами.              — Хочу напиться и забыться, так что тема Арсения закрыта хотя бы на сегодня, окей? — тихо говорю я вслед уходящему другу. Тот молча кивает и скрывается в помещении, пока я докуриваю и борюсь с дрожью: апрель апрелем, но холодно всё равно ещё как-то по-зимнему.              В зале шумно, Антону вручают подарок от всех сразу, тот распаковывает огромную коробку с широкой улыбкой. Хлопает в ладоши, как ребёнок, рвётся обнять всех по очереди. Я украдкой делаю несколько фото и вновь прячу телефон, окончательно решив напиться, потому что на экране висит непрочитанное недавнее сообщение от Арсения: «Ты так и не видела, как я…», а продолжение скрыто. Тряхнув головой, прошу Оксану принести мне самый крепкий и вкусный коктейль, та с улыбкой направляется к бару. Лёша уже уехал, поэтому девушка старается держаться ближе ко мне. Я подобному соседству только рада. Колонки взрываются музыкой после распаковки подарка, начинается какая-то менее официальная и нарядная часть: Ира переобувается в предусмотрительно взятые кроссовки, Оксана распускает волосы, вытащив с десяток невидимок, я же в свою очередь направляюсь в уборную и снимаю сползающие чулки: нахуя я их вообще надела? Коктейль на основе абсента идёт мягче, чем предполагалось, я начинаю расслабленно двигаться под какой-то приевшийся трек.              Опьянение настигает резко, с последним глотком коктейля, смешанного с подтаявшим льдом. Количество людей в центре танцпола уменьшается, все расползаются по углам, чтоб занять мягкие диванчики, только самые стойкие остаются танцевать под Black Eyed Peas. Неизменно рядом со мной Оксана, Антон или Кузнецова, остальной состав меняется от трека к треку. Едва заслышав начало «My humps», в центр импровизированного круга врывается Макар и выдаёт удивительно слаженные движения несмотря на очевидно пьяный румянец. Мы одариваем того горячими аплодисментами и восторженными воплями.              Суркова едва держится на ногах, я периодически интересуюсь, в порядке ли она, девушка каждый раз утвердительно кивает и продолжает прикладываться к стакану. По соседству маячит Позов, предпочитающий не танцевать и в то же время не отрываться от коллектива. Со мной практически не разговаривает, но моё опьянение не даёт задуматься или расстроиться — с ним мы слишком мало взаимодействовали прежде, чтоб сейчас я налетела с объятиями и расспросами о всякой ерунде.              — Чего тебе взять? — кричу я, пытаясь перекричать грохочущую музыку, прямо в ухо Оксане. Сама я тоже не отличаюсь твёрдостью походки, но услышав о «Маргарите», направляюсь к бару. — Маргариту и мне повторить, — снова ору я. Бармен, сидящий под стойкой и вытаскивающий ящик со льдом, показывает мне большой палец, направленный вверх, я довольно плюхаюсь на высокий стул и стираю проступивший от жарких танцев пот.              — Ваши коктейли! — кричат мне, я едва слышу через шум только «Ваши ели», но этого достаточно, чтоб схватить два холодных бокала со стойки и направиться к Оксане, которая читает рэп хором с Шастуном. Ира с хохотом держит в руках телефон, снимая.              — Что пьёшь? — спрашивает у меня девушка, убрав смартфон в карман пиджака. Я без лишних слов протягиваю свой бокал, Кузнецова тут же делает большой глоток, оставляя на трубочке след от матовой помады. — Прикольный! Как называется?              — Я заказывала самое алкогольное и вкусное, так что без понятия, — смеюсь я и чувствую, что язык знатно заплетается. Силуэты рядом трансформируются в неотчётливые яркие (в цвет одежды) пятна, я довольно улыбаюсь и вновь начинаю танцевать. Сердце будто начинает биться в ритме играющей композиции, я расслабляюсь и закрываю глаза, отдаваясь музыке и дурацким движениям. Если бы меня сейчас увидел мой тренер по танцам, он бы повесился с горя, поскольку ни о каких шагах и грувах я не вспоминаю ни разу.              Провал. Темнота. Всполохи света. Пошлая Молли, рубящая по ушам. Провал. Темнота. Чужие губы на моих. Мягкий болезненный свет жёлтого уличного фонаря и на этот раз уже играющая в отдалении Бритни Спирс. Я стою на ледяном ветру и курю, практически не осознавая, где я и кто. На моей талии ладонь, а у меня не хватает даже сил, чтоб повернуть голову в сторону обладателя руки. Мне весело и холодно, здорово и пьяно.              — Регина! — вылетает на улицу, кажется, Макар. — Твоё такси за углом, пошли.              Я послушно бреду за Ильёй, продолжая ощущать тепло чужого тела рядом. Боже, кого бы я ни подцепила, он мне определённо нравится своей молчаливостью и незаметностью. Интересно, это официант? Может, охранник? Никаких угрызений совести не испытываю, чувствуя незнакомый запах от мужчины, испытываю лишь желание вырубиться сразу же. Это и делаю в салоне машины, где мирно играет тёплый и честный блюз. И чёрт с ним, что какой-то неизвестный человек теперь знает мой адрес, и чёрт с ним, что он будет приставать ко мне, и чёрт с ними со всеми.