Страж сердца моего

Сергей Разумовский очень любил делать покупки, и в соответствии с величиной его состояния его закупочные страсти концентрировались в основном в шикарных дорогих магазинах Беверли Хиллз и Санта Моники. Продавцы по всей Родео-драйв и Мейн-стрит с радостью наблюдали, как подкатывает к главному входу их магазинов лимузин Сергея. Он редко покидал магазин, истратив сумму меньше, чем из пяти цифр. Но у него было и другое пристрастие. Периодически Сергей отправлялся в Западную часть Лос-Анджелеса, где на Ветеран-авеню располагался магазин подержанной одежды. Это был не самый захудалый район, но люди здесь жили далеко не богатые, и поэтому "кадиллак" Разумовского был здесь редким явлением. Машина остановилась у тротуара напротив входа в магазин Луизы, который так и назывался: "Магазин Луизы". Это была лавка, где продавалась поношенная одежда и где Сергей всегда находил для себя что-нибудь экстравагантное или даже нелепое вдобавок к своему огромному гардеробу. Именно здесь он купил свой фирменный чёрный халат с растениями цвета меди. Олег, сидя на заднем сиденье вместе с Сергеем, оглядел эту убогую улочку и жалкий магазинчик, и покачал головой. Почему его подопечный специально лез в опасные места? Сергей перехватил его неодобрительный взгляд. — Не воспринимай это как личное оскорбление, Волче,— сказал он, выбираясь из машины.— Я приезжал сюда задолго до того, как ты появился здесь, и буду приезжать, когда ты исчезнешь. Олег нагнулся к машине и похлопал Игоря по плечу. — Следи за машиной. И приглядывай за ними,— Волков указал на кучку подростков, стоявших на тротуаре в конце улицы. Они с завистью смотрели на лимузин. — А мне что делать?— спросил Генри. — А ты наблюдай за Игорем. — Лучше бы Сергей перестал бы сюда ездить,— сказал Генри.— Мне здесь не нравится. — Мне тоже,— подтвердил Игорь с улыбкой,— только я спокоен, потому что ты здесь со мной. Олег последовал за своим подопечным в пыльный магазинчик, забитый вешалками с ношеной одеждой, которую Разумовский начал с энтузиазмом рассматривать, тасуя вешалки словно карты. Олег внимательно оглядел комнату и даже отдернул занавеску, отделявшую примерочную кабинку от остального помещения. К его большому облегчению в магазине больше никого не оказалось, кроме, естественно, его владелицы, Луизы. — Луиза!— воскликнул Сергей.— У тебя здесь столько замечательных вещиц! Луиза расположилась в глубине комнаты, уже хорошо зная из опыта, что лучше оставить Разумовского в покое, когда тот выбирает вещи. Тогда он купит больше. Она прокричала оттуда: — Конечно, забирай все, дорогой! Все, что тебе по вкусу. Олег прислонился к стене около двери, откуда было все хорошо видно, и периодически поглядывал на улицу. Сергей вытащил чёрные брюки с широкими штанинами и белую рубашку с коротким рукавом с вешалок и покрутил их перед собой. — О-ох! Вот это я примерю! Он поглядел на Олега и огорчился: он продолжал смотреть на улицу. Его там, видимо, что-то привлекало больше, чем сам Разумовский. Внимание рыжеволосого привлекла небольшая подвеска в форме клыка волка. Хватило лишь одного взгляда на это украшение, как Сергей сразу же взял его с собой, зная кому он подарит эту подвеску. Позже Сергей скользнул за занавеску примерочной кабинки, затем выглянул специально и спросил: — Волче, а ты не зайдешь сюда вместе со мной? Ну, просто в целях безопасности? А? - спросил Сергей с хитрой улыбкой, небрежно поправляя свои распущенные волосы. Олег взглянул на него, а затем молча отвел глаза и продолжал изучать улицу. Сергей прошёл в примерочную и, выглянув поверх занавески, сказал: — Ты, может быть, и не поверишь, Олежа, но меня считают подонком. Олег даже не повернул голову. Несколько подростков на улице подошли к лимузину и беседовали с Генри и Игорем. Здесь не о чем было беспокоиться: шла обычная безобидная уличная болтовня. Ребята просто болтались без дела, обменивались беззлобными шутками с двумя мужчинами и таращили глаза на бархатную обивку салона шикарной машины. Их шутки и смех гремели в ухе Волкова, усиленные микрофоном, прикрепленном к рукаву Генри. Игорь, казалось, отбросил всякие подозрения, что эти ребята могут представлять опасность. — Волче, ты слышишь, что я говорю? Олег кивнул. — Прекрасно,— он застегивал пуговицы на рубашке.— Я не всегда был таким… подонком, я имею в виду. Но знаешь, как бывает? Тебя считают таким и скоро ты именно таким и становишься. Он скованно повёл плечами, словно оправляя рубашку и в то же время извиняясь за свое поведение. — Ничего не могу с собой поделать. Мне гораздо проще вести себя так, чем открыться окружающим меня людям. Олег многозначительно ухмыльнулся, и эта легкая гримаса, казалось, опровергла все, что он сказал. — Ах, ты так не думаешь? Ты большой специалист по знаменитостям? — Встречал некоторых. — И ты не согласен со мной? Ты не считаешь, что знаменитость становится такой, какой ее хочет видеть публика? Но как раз так и бывает,— заключил он, не желая слушать возражений. Олег ответил ровным, деловым голосом: — Ты можешь быть, кем хочешь. Это вопрос дисциплины, конечно, но с этим можно справиться. Разумовский отодвинул занавеску в кабинке и обратился к отражению Олега в зеркале: — Вот почему ты никогда не остаешься надолго у своих клиентов, да? Они для тебя слишком недисциплинированны? Или ты боишься, что привяжешься к ним? Олега не очень интересовали его любительские углубления в психоанализ. — Да, наверное,— ответил он, чтобы не обсуждать эту тему. — Ты не можешь ответить, откровенно хотя бы раз?— Сергей со злостью обернулся.— Почему ты не хочешь поговорить со мной? Я не такой уж мерзкий. — О нет, ты слишком умён для меня. Я не могу состязаться с тобой,— ответил он, продолжая внимательно рассматривать улицу. Сергей подошёл к нему с уже оплаченной подвеской. Волков почувствовал запах его духов и ощутил гнев, исходящий от него. — Посмотри на меня, Олег! Нехотя он оторвал глаза от окна и вопросительно взглянул на него. — Ты не одобряешь моего поведения? — Одобрять или не одобрять — это роскошь, которую я не могу себе позволить. Мешает работать,— произнес он невозмутимо. — Не любишь давать волю эмоциям, да?— в его голосе почувствовалась издевка. И в то же время Волкову показалось, что он хочет привлечь его внимание, даже флиртует с ним.— Никогда не смешиваете работу и развлечения, верно? — Верно,— кивнул Олег. Если он ожидал, что Волков раскроется перед ним, то он будет сильно разочарован. Здесь проходит граница: он не собирается уступать, а Разумовский не готов сделать шаг вперед. И он, как пружина, растянутая во всю длину, снова вернулся в прежнее положение и превратился в кинозвезду и хозяина, пряча в карман несостоявшийся подарок до лучших времён. — Подай мне то пальто,— приказал он, указывая на первое пальто на вешалке, которое попалось ему на глаза. Олег застыл на мгновение, затем снова стал осматривать улицу. — Я здесь, чтобы охранять твою жизнь, а не помогать примерять шмотки,— ответил он спокойно. — Черт тебя побери!— Сергей схватил пальто и резко дёрнул занавеску. Олег улыбнулся. Сергею редко удавалось провести вечер дома, в спокойной обстановке. Его ночные часы были бесконечным круговоротом различных обедов, вечеринок, приемов и премьер. Олег, конечно, предпочел бы все изменить, так как каждый раз, когда Разумовский выезжал из дому, он по его мнению, мог оказаться в опасности. Но даже Олег вынужден был согласиться, что неотъемлемая часть жизни популярного актёра и певца — быть на людях. Он должен находиться не только среди публики, но и в кругу других звезд и знаменитостей, а также на глазах магнатов шоу-бизнеса и прессы. Работа и удовольствие в этом случае были неразделимы. Рэйвен сообщил Олегу, что обед в этот вечер будет только для узкого круга лиц в ресторане "Мортон" — в конце концов это был понедельник. Он не ждал каких-либо проблем. Конечно, у входа может оказаться несколько зевак, которые любят поглазеть на богатых посетителей, но в самом ресторане будет царить спокойная сдержанность, присущая лишь самым богатым и знаменитым. В некоторых ресторанах Лос-Анджелеса, правда, повара или официанты за определенную плату сообщали репортерам и журналистам из отдела светских новостей, когда там должна появиться какая-то знаменитость. Но в "Мортоне" это не допускалось. — У нас будет неофициальный обед,— сказал ему Рэйвен.— Можно пойти в джинсах. Сергей сказал: ничего нарядного. Волков рассмеялся, когда услышал об этом. "Ничего нарядного, джинсы" одеть в ресторан, где самое дешевое вино стоило семьдесят пять долларов! Тем не менее, он почувствовал облегчение. С Сергеем там ничего не должно случиться. Олег больше беспокоился о машине. Ресторану "Мортон" принадлежал большой наземный автоматизированный гараж, и когда автомобиль загоняли в бетонированное стойло, в ней никто не должен был находиться. Таким образом, при желании, кто угодно мог проникнуть внутрь гаража и установить на машине "взрывательное устройство", как это принято называть а службе безопасности, поскольку "бомба" — слишком просто. Генри подогнал машину к дому, Олег уже ждал его. Он открыл багажник "кадиллака", достал длинную легкую алюминиевую трубку и согнул ее приблизительно на треть. На конце трубки было широкое зеркало. — Иди-ка сюда, Генри,— позвал Олег.— Я хочу, чтобы ты это видел. — Что это за штуковина? Волков подсунул зеркальце на трубке под автомобиль. В зеркале отразилось грязное дно машины. — Что ты там ищешь? Ржавчину что ли?— спросил Генри с ухмылкой. — Нет,— Волков медленно водил зеркалом под "кадиллаком", внимательно изучая каждый сантиметр,— я ищу бомбу. — Бомбу? Я уже с одной такой повстречался,— сказал Генри, показывая свою забинтованную руку.— Знаешь, Волков, я, пожалуй, поищу себе какую-нибудь более безопасную работу. Что-нибудь легкое и приятное. Например, бокс. — Я тебя прекрасно понимаю,— засмеялся Олег. — А тебя когда-нибудь взрывали? — Нет,— признался Волков,— меня пытались зарезать. В меня стреляли, кололи, били, дубасили. Но что-то не помню, чтобы кто-нибудь пытался меня взорвать. — Тогда ты меня не поймешь,— усмехнулся Генри.— Это ни на что не похоже. В дверях показались сначала Девейн и Пчёлкина, за ними — Сергей Разумовский. Олег посмотрел на него и нахмурился. — В чем дело, Волче? Тебе не нравится мой наряд? А я и не предполагал, что ты разбираешься в моде. Разумовский был одет в облегающий черный джинсовый комбинезон с белой футболкой в голубые и розовые цветочки и белые кроссовки. Рыжие волосы были завязаны в конский хвост, а голубые глаза закрывали очки с красными линзами. Одно из двух: или Сергей изменил своё указание — "ничего нарядного", или они направлялись не в респектабельный и тихий "Мортон". — Я думал, Генри, что у нас будет спокойный обед в "Мортоне". Генри пожал плечами. — А я думал, что ты знаешь. Планы изменились. — Мы едем в другое место? Куда мы направляемся? Пчёлкина помахала видеокамерой перед его лицом. — В "Майан", Олег. Мы едем в "Майан". — Что такое "Майан"? — Это клуб такой, Олег. Давай, Генри, поехали!— сказала Пчёлкина, садясь в лимузин. Олег схватил девушку за руку, пытаясь задержать её. — Что еще за клуб? Это частный клуб, Юля? — Нет, это музыкальный клуб, там танцуют,— ответила Пчёлкина и потом, словно переводя с иностранного языка, пояснила: — Ты, вероятно, называешь такие места "диско-клубами". — Слушай,— разозлился Олег,— ты должна предупреждать меня о таких вещах. — Вот я и предупреждаю,— и она устроилась на заднем сиденье рядом с Девейном, потом высунулась в дверь и позвала: — Эй, Серёжа, мы опоздаем! Разумовский прощался с Марго у выхода. Девочка стояла в холле между двумя здоровыми охранниками и от этого казалась совсем маленькой. — Пока, солнышко,— сказал Серёжа, присев перед ней и целуя её в щеку,— я не хочу, чтобы ты дожидалась меня, я приеду поздно. — Хорошо, не буду. — Обещаешь? — Обещаю, папочка. — Молодец!— он встал, обернулся и увидел рядом с собой Олега. — Пока, Олег,— помахала ему Марго и улыбнулась. — Пока, Марго. Он проводил Разумовского к автомобилю. — В чем дело?— спросил рыжеволосый.— Ты думаешь, что на меня нападут возле моего собственного дома? — Нет. Разумовский потянул его за лацкан чёрного пиджака и притворился, что смахивает нитку с плеча. — Симпатичный костюм, Олег. Если бы он сказал: "дешевый мент в дешевом костюме", Волков бы не очень расстроился. — Кстати, Волче. — В чем дело? — Мне кажется или тут кое-чего не хватает. Поэтому, я хочу, чтобы у тебя было вот это,— он вынул из кармана красную коробочку — в такие обычно кладут ювелирные украшения,— как будто собирался сделать предложение. — Что это? — Открой ее,— они оба чувствовали, что Пчёлкина и Девейн внимательно за ними наблюдают. Юля откупорила бутылку шампанского, и они вместе потягивали его, следя за телохранителем и его хозяином, словно смотрели интересный спектакль. Волков быстро открыл коробочку. Там внутри, на бархатной подкладке лежал белый волчий клык с серебряной головой животного на верху с цепочкой. Это была та самая подвеска, которую Разумовский купил в том магазинчике. Размером она была немного больше, чем стандартный кулон. Олег разглядывал его, немного смущённый. Этого он меньше всего ожидал от Сергея Разумовского. — Это мне?— пробормотал он, касаясь серебряной волчьей головы.— Какая прелесть. Разумовский достал подвеску из коробки и одел её на Волкова. — Сюда ещё вмонтирован передатчик,— объяснил Сергей.— Когда я нажму на зажим у себя в комбинезоне или даже в другом наряде, он будет посылать сигналы в подвеску,— он показал пальцем на свой подарок.— Так что, если что-то случится и нас разъединят, я нажму на зажим, и ты будешь знать, что ты мне нужен. Волков был так взволнован, что не нашёл, что ответить. Это было странное объяснение. С одной стороны, вроде Сергей Разумовский, который был ярым ненавистником любых сильных мер безопасности, давал инструкции телохранителю, который сам должен обеспечивать полную охрану своему подопечному: как с ним связаться при непредвиденных обстоятельствах; а с другой,— в его словах сквозило нечто такое, будто он говорил с своим возлюбленным. На мгновение их глаза встретились. Но тут Пчёлкина нарушила очарование момента. — Ну, ладно,— рявкнула она,— Волков знает, как эта штука действует. Поехали! Разумовскому все же удалось одарить Олега ослепительной улыбкой, прежде чем он исчез в лимузине. Олег уселся на переднее сиденье рядом с Игорем. Верзила включил радио и устроился поудобнее. — Расскажи-ка мне об этом клубе, Игорь. — Ну, клуб как клуб,— пожал плечами Игорь.— Большой. Что рассказывать-то? Очень популярный. — Отлично,— пробормотал Олег. Он мог представить себе, что это за местечко: темно, полно народа, в любом месте может поджидать опасность. Единственное его хоть как-то успокаивало: если Разумовский переменил в последнюю минуту решение и неожиданно поехал в "Майан", то, вероятно, об этом никто не знает. Но его спокойствие длилось недолго. Как только они выехали за ворота, диск-жокей прервал какую-то мелодию, передававшуюся по радио, и объявил: "Вы слушаете радиостанцию КРОК и лучшую рок-программу в Лос-Анджелесе. У нас для вас новость. Мы вам обещали раскрыть имя сегодняшнего гостя. Ну так слушайте! Теперь об этом знают все. Таинственный гость в клубе "Майан" — это… барабанную дробь, пожалуйста… Сергей!!!" Олег подскочил, словно его ужалили в самое сердце. "Конечно, я имею в виду Сергея — героя "Чумного доктора" и исполнителя "Мелководья", знаменитого парня с плаката — Сергея Разумовского!" Услышав это сообщение, все в машине застыли, не донеся до рта бокалы с шампанским. — Что происходит, черт возьми?— потребовал объяснений Олег Волков. Диск-жокей продолжал балаболить: "Сергей будет сегодня почетным гостем Билли Томаса. Говорят, Сергей собирается представить новую песню. Но если у вас нет билета, и не пытайтесь пробраться туда. Нам только что сообщили, что все места распроданы и клуб набит до отказа. Да, у станции КРОК разведчики есть везде!" Олега буквально вдавило в кресло это сообщение. Он покачал головой: — Сукина дочь… Она специально испытывает судьбу. Хочет, чтобы его убили? Атмосфера в автомобиле вдруг накалилась, все занервничали. Девейн, казалось, был как и Олег, озабочен случившимся. Глаза Разумовского расширились от страха. Пчёлкина виновато опустила голову. — Как они об этом узнали?— сквозь зубы спросил Девейн, подозрительно прищурив глаза. — Это не я. Олег Волков повернулся в кресле. — А не твоя ли это идея отличной рекламы, Пчёлкина? Не могла справиться с искушением, а? Черт тебя подери!— Олег отвернулся от неё и не мигая уставился вперед. — Выбирай выражения, Волков! Я не собираюсь терпеть эти оскорбления,— и она повернулась к Сергею.— Это, правда, не я. Честное слово. Поверь мне. — Ну, конечно, Юль, я тебе верю, - прорычал сквозь зубы Разумовский. "Сообщение для слушателей программы КРОК", продолжал диск-жокей, "полиция просила нас предупредить вас, чтобы вы держались подальше. Поэтому просим всех: не волнуйтесь, настройтесь на нашу волну, а мы передадим несколько важных интервью после представления. Помните, эти новости вы услышали в программе КРОК из Лос-Анджелеса. Наша программа к вашим услугам". Они подъезжали к клубу. Олег побледнел, когда увидел огромную толпу из сотен людей, плотно заполнивших узкий тротуар и улицу перед входом. Это было гораздо хуже, чем Олег мог себе представить. Он лишился дара речи. Но Игорь, глядя на волновавшуюся толпу, выразил все в одной фразе: — Эх, мать твою… Ну и заваруха здесь будет!