Глава третья
19 сентября 2021 г. в 11:04
Примечания:
Эзра находит голопроектор в вещах Трауна.
Эзра точно не скучал по холодам, но определенно тосковал по более длинным ночам, которые были обычным явлением здешней зимы. С каждым днём солнце вставало из-за горизонта раньше, чем вчера. И при всём этом многие деревья оставались голыми, с небольшим количеством распустившихся листьев.
«А вместе с солнцем, — мрачно подумал парень со своего импровизированного матраса, — стали раньше прилетать эти крикливые птицы». Он приоткрыл один глаз, глядя в маленькое окошко, открывавшее вид на восток. Солнечный свет был слабым, но птицы кричали во всю силу своих маленьких лёгких, как будто у них была личная вендетта против существ, которые потерпели крушение на этой планете.
Юноша медленно сел и со стоном потянулся. Даже после сна каждый мускул в его теле болел — как будто он бился с кем-то насмерть или пытался голыми руками разобрать обломки «Химеры». Он не мог припомнить, когда в последний раз на него так сильно действовали тренировки с Силой.
Возможно, чтение мыслей — не его.
«Или, — подумал он чуть более мрачно, — может быть, это Траун не подходит в качестве испытуемого». На самом деле в это было легче поверить. Начать чтение мыслей с гранд-адмирала — это всё равно что выйти из годичной комы, и на следующий же день отправиться прямиком на многоборье.
К тому времени как он, спотыкаясь, выбрался из своего укрытия, солнечный свет пробился сквозь ветви, испарив влагу из травы под ногами. Синекожий уже бодрствовал, стоя по пояс в реке и проверяя ловушки, расставленные накануне вечером. Он поднял глаза, когда Эзра вышел, и на мгновение встретился с ним взглядом, прежде чем продолжить свою работу.
— И тебе доброе утро, — пробормотал джедай. Он пнул ногой углубление для костра, теперь заворошённое холодным пеплом. В голове появилась чёткая цель — найти маленький контейнер с «топливом» из дюрастали, который должен был валяться где-то неподалёку.
Это не было просто глупой хотелкой: после крушения они с Трауном обнаружили, что на этой планете нет как сухого дерева, как такового. Всё вокруг было сырым, покрытым тонкими слоями снега и льда. Зимой каждый день шёл дождь или снег, и поначалу казалось, что развести костёр почти невозможно.
Однако имперец проявил упорство, в конце концов обнаружив воспламеняющийся сок в деревьях. По его словам, это была особая форма биоприцепитации — разновидность бактериальной инфекции на деревьях, которая вызывала образование активных белков льда, из-за которых вода в деревьях замерзала даже при умеренных температурах, и ещё много научных фактов. Если отбросить всю эту теорию, то реальность была такова: зимой вода внутри дерева замерзала, разрывая кору, и из неё потом выходил вязкий голубоватый сок — их единственное на данный момент работающее топливо.
Они собрали его в сломанную дюрасталевую голову дроида, найденную на «Химере», но теперь этого «контейнера» нигде не было видно. Бриджер кружил по всей поляне, пытаясь найти его, но всё было тщетно.
Не то чтобы он не мог разжечь костер без сока — особенно сейчас, с этим импровизированным навесом, защищавшим их дрова от дождя. Но куда, во имя всех джедаев, он мог запропаститься?
Нахмурившись, парень оглянулся на Трауна, всё ещё стоявшего в реке и старательно избегавшего любого зрительного контакта.
— Ну ты и мудила, — сказал Эзра достаточно громко, чтобы имперец услышал. Он тяжело опустился на землю, скрестив руки на груди. Очередной дурацкий тест, с самого утра! А без огня он даже не мог сделать завтрак, что было, между прочим, в их общих интересах.
Юноша пару минут просто просидел на земле, чувствуя бурю внутри от внезапного раздражения. Но в конце концов он позволил ей стихнуть…
— Используй Силу, — услышал он голос Кейнана. — Открой мир вокруг себя…
В других людях.
Молодой джедай медленно выдохнул. Он не видел, но точно чувствовал, как маленькие камни выбираются из-под грязи, оставаясь в воздухе возле него. Он закрыл глаза, полностью погрузившись внутрь себя, стараясь ухватить ту ментальную линию, соединявшую его с гранд-адмиралом.
И тут он резко почувствовал, как слабое течение реки давит ему на ноги, а вода, точно лёд, скользит по коже и поднимается над головой, когда он погружается под воду. Его руки онемели от холода. Верёвки, привязанные к каждой подводной ловушке, казались чужеродными, а из-за замёрзших пальцев тянуть их было сложно и неприятно.
Но ещё сильнее этих ощущений — и ещё удивительнее — было осознание Трауном Эзры. Он проверял ловушки на автопилоте, бросая полные на берег реки, даже не задумываясь об этом. Он хватал ртом воздух каждый раз, когда выныривал на поверхность, но с военной эффективностью, а не в панике — вбирая столько кислорода, сколько надо, — а затем сбрасывал пустые ловушки, позволяя им упасть на илистое дно. Все его чувства были сосредоточены на окружающем мире, особенно на Эзре. Он размышлял о том, что Бриджеру даже не приходило в голову.
Таким образом юноша понял, что река была сформирована разумными существами много веков назад. Он не знал, откуда Трауну это было известно, но это ощущалось как железобетонный факт. Когда-то неподалеку от того места, где он стоял, была искусственная плотина, и последствия многолетней вырубки деревьев всё ещё были очевидны для растущей там флоры. Дальше, далеко от поляны, где они устроили себе убежище, — едва видимые сквозь деревья, — виднелся участок заросшего поля и молодой лес, где когда-то выращивали урожай. Сотни, а может, и тысячи лет назад.
Глазами гранд-адмирала Эзра видел, как его собственная тепловая сигнатура вспыхивает над самыми больными мышцами — прессом, трицепсами, квадрицепсами. Он погрузился дальше, вливаясь в связь, пробиваясь в чертоги чужого разума. Он чувствовал тёплое, пульсирующее свечение между ключицами, ощущение спокойствия и безмятежности, исходившее от этой маленькой точки.
И вдруг к нему пришло озарение. Это было ясно как день: он посмотрел вниз и увидел свои руки (сейчас уже синие и более крупные), тянущиеся вниз, чтобы поднять дюрасталевый контейнер с земли. Он отошёл от костра, двигаясь осторожно, но быстро, грациозно — и перенёс контейнер в небольшое укрытие справа, где Траун устроил свой дом.
Выдохнув через нос, Эзра разорвал связь и открыл глаза. Его руки снова стали светлыми, загорелыми; он чувствовал себя необъяснимо ниже. В реке синекожий снова взглянул вверх, поймав его взгляд с понимающим выражением на лице.
Бриджер пересёк поляну, повторяя весь увиденный в сознании путь, а затем зашёл внутрь убежища гранд-адмирала. Вместо импровизированной койки тот спал на плетёной циновке, уложенной прямо на плотно утрамбованную землю, под колючим одеялом имперского образца, свёрнутым в квадрат. Его каюта была чистой и строгой на вид — даже более просторной, несмотря на то, что убежище Эзры было в реальности больше. Запасная одежда была аккуратно сложена в коробке ручной работы в углу; грубые полки на стенах хранили те немногие инструменты, которые им удалось сделать из собранных материалов и заготовленного дерева.
Парень сразу же заметил дюрасталевый контейнер, но он не торопился и проверил каждый сантиметр каюты, прежде чем уйти. И в этом имперец мог винить только себя — это он решил устроить проверку перед завтраком, так что было бы справедливо, если бы Эзра в ответ немного пошарился в его вещах.
Сломанные комлинки и датапады — вместе с различными запчастями, извлечёнными из разбитых дроидов, — заполнили вторую коробку рядом с одеждой, и Эзра быстро просеял их, пытаясь определить, была ли от них какая-либо польза или они символизировали некую надежду на возможное спасение.
Пока он копался в коробке, его пальцы наткнулись на что-то маленькое и круглое — что-то, сразу знакомое любому. Юноша схватил вещицу, вытягивая её из-под мусора на свет. Голопроектор. Тусклый, поцарапанный и дешёвый — из тех, что люди предварительно загружают книгами и другими файлами перед долгими перелётами или походами. И несмотря на всё, он выглядел вполне функциональным.
Эзра сунул его в карман и вытащил из угла дюрасталевый контейнер с соком. Выйдя наружу, он обмакнул небольшое полено в сосуд, тонко обмазав его голубой жидкостью и положив на днище костра стог дров.
Траун подошёл вскоре после того, как пламя взметнулось вверх, оставляя за собой капли холодной воды. Он стоял слишком близко к огню, что вызывало некоторый дискомфорт. Закрыв глаза и скрестив руки на груди, мужчина позволил теплу высушить тонкие военные шорты, которые были на нём сегодня.
— Вполне неплохо, — сказал он. Это было единственное подтверждение того, что Бриджер прошел испытание. Они остались вокруг костра, не произнося ни слова; мысли Эзры были сосредоточены на украденном голопроекторе, его лицо старательно ничего не выражало, хотя ладони вспотели. Он хорошо знал гранд-адмирала — тот мог его раскусить в любой момент.
Но когда одежда имперца более или менее высохла, он, не сказав больше ни слова, удалился к себе, оставив Эзру за готовкой и трапезой в одиночестве. Юноша изучил ловушки и, в конце концов, выбрал существо, похожее на угря, неаппетитное на вид, но достаточно вкусное и простое в приготовлении. Он содрал наружный слой кожи коротким виброножом и выдернул внутренние органы, испытывая отвращение к тому, как легко это получалось делать после сорока шести — нет, сорока семи — дней на этой планете. Практически в мгновение ока он насадил его на вертел и начал жарить над огнём.
Немного заскучав, он вытащил голопроектор и повертел его в руках. Найдя кнопку питания, он нажал на неё, не задумываясь, что делает. Возникла серия изображений — миниатюр, на самом деле, слишком маленьких, чтобы их можно было нормально рассмотреть. «Ни книг, — с грустью отметил Эзра, — ни фильмов. Только фотографии».
«Ну, фотографии тоже могут сойти за какое-никакое, да развлечение, — тут же добавил он. — Особенно когда ты застрял на пустынной планете и тебе больше нечего делать». Он выбрал первую фотографию, и она тут же расширилась, показав невзрачную человеческую семью — двое пожилых людей, трое — помоложе, но тоже взрослых, без детей — все улыбались в камеру. Парень пролистал до следующей фотографии, заметив знакомые лица на новом месте в другой одежде.
На третьей фотографии у него сжалось горло. Пожилой мужчина и одна из молодых женщин с первой фотографии обнимались, их обоих почти поглотила толпа в грязном челночном порту. Лицо мужчины было сморщено, казалось, он вот-вот заплачет.
Женщина — его дочь, предположил Эзра, — была одета в форму имперского офицера, однако не было понятно, какого ранга. Она уже плакала.
Он на мгновение выключил проектор, чувствуя тошноту. А чего он ещё ожидал? Проектор мог быть родом только из одного места — с «Химеры», а на момент крушения там не было гражданских. Когда волна тошноты прошла, он снова включил проектор, собираясь с духом, чтобы просмотреть остальные фотографии. Они были расположены в хронологическом порядке и показывали молодую женщину в форме с её коллегами, в гражданской одежде — с друзьями, на планете и на борту «Химеры», причём везде с приятной улыбкой на устах. Расслабленная, комфортно чувствующая себя в окружении людей, как среди офицеров, так и в семье.
Это было похоже на обычную жизнь: она строила глупые рожи перед камерой, пара её коллег играли в карты. На фотографиях были даже глупые игры и пустяковые драки, которые затем сменились изображениями статных офицеров на параде, строивших серьёзные лица на камеру.
Он снова выключил проектор, на этот раз сложив руки на коленях и положив на них голову. Не нужно воспринимать это всё близко к сердцу.
Он не заметил, как подгорел его завтрак. К тому моменту Траун вернулся из своего укрытия и снял почерневший кусок мяса с огня, не проронив и звука. Эзра спрятал лицо в ладонях, не обращая внимания на звук шагов, открывающихся и закрывающихся капканов и шипящей на огне рыбы. Только когда два здоровенных угря были готовы — и не просто насажены на вертел, а брошены в грязную сковородку, сделанную из расплавленной дюрастали, — Траун сел рядом с джедаем.
— Ваши навыки заметно улучшились со вчерашнего вечера, — заметил он.
— Мда, — промычал парень. Краем глаза он увидел, как собеседник взял голопроектор и молча повертел его в руках. Его большой палец завис над кнопкой питания, но он не нажал её.
Вздохнув, Бриджер протёр глаза и заставил себя сесть.
— Кем она была? — спросил он, страшась ответа.
Некоторое время гранд-адмирал молчал. Когда он заговорил, его голос был неприятно тихим.
— Может быть, вы найдёте её имя в моей памяти?
— Траун, — простонал парень, потирая виски, — ладно тебе.
— По крайней мере, попытайтесь, — сказал он в ответ не слишком резко. Выбитый из колеи, Эзра сдался и снова плавно влился в связь. Имя мгновенно всплыло перед ним, составленное из единственных ауребешских букв среди непонятных шифров, представляющих остальные мысли Трауна. Оно выделялось так резко, что это просто обязан был быть знак — своеобразный перевод в голове, чтобы до Эзры всё точно дошло.
И вместе с именем пришёл образ — ясное воспоминание о женщине из голограммы в форме и на посту: её рот двигался, её руки поднимались в восторженной жестикуляции, когда она говорила. Слабые слова, едва слышные, эхом отдавались вокруг изображения, но разобрать их было невозможно. Он уловил звук, похожий на звон бьющегося стекла, а затем ощущение, будто земля дрожит под ним… Ощущение клаустрофобии и удушающей боли.
Но с этими воспоминаниями не приходило никаких эмоций. Ни страха, ни боли, ни печали. Если там и было что-то, то оно было слишком приглушённым, чтобы его почувствовать.
— Кана Пайронди, — устало произнес Эзра, отстраняясь от мыслей Трауна.
— Старший лейтенант Кана Пайронди, — несколько натянуто произнес собеседник. — Верно.
Эзра снова положил голову на руки, на этот раз повернувшись так, чтобы одновременно наблюдать за имперцем.
— Вы были… друзьями?
Траун бросил на него странный взгляд — лукавый и полный сожаления одновременно.
— Лейтенант Пайронди была моим офицером-артиллеристом. Она была на мостике, когда… - Он сделал безмолвный жест, резкий и нетерпеливый взмах запястьем.
— Оу, — протянул парень. Собеседник ещё мгновенье изучал проектор, тупым ногтем большого пальца царапая кнопку включения.
— Пока я нашел только этот функциональный голопроектор. Остальные были непоправимо повреждены.
Траун смотрел в огонь, его взгляд был жёстким и непроницаемым, руки крепко сжимали проектор. Эзра наблюдал за ним, подумал соединиться с его разумом и отшатнулся от этой мысли почти сразу, встреченный волной стыда и отвращения. Он тоже посмотрел на огонь, его взгляд постоянно возвращался к проектору. Образы безостановочно крутились у него в голове. Наконец, он неохотно сказал:
— Я просмотрел фотографии.
Траун кивнул, ничуть не удивившись.
— Я… Я не знал имени ни одного из них.
И опять — молчание. Имперец наклонился вперед с почти неслышным вздохом и опустился на колени перед низким огнем, переворачивая кипящую на сковороде рыбу. Бриджер уставился ему в затылок и выдавил из себя вопрос:
— А ты знаешь … В смысле, ты можешь раскрыть имена других людей на фото? По крайней мере тех, кого ты знаешь.
— Я знаю имена всех на этих голограммах, — ровным голосом ответил собеседник. — Тех, кто был ближайшими родственниками лейтенанта Пайронди, и тех, кто был моими офицерами, — некоторые с «Химеры», а некоторые с «Громового жала».
Рыба шипела от жара пламени.
— Так ты можешь сказать мне, кто они? — спросил парень, сев чуть прямее.
— Нет, — твердо сказал Траун. Его тон не допускал возражений, он встал и одновременно сунул проектор в карман, не сводя глаз с огня. На этот раз он не предложил найти имена в своем сознании, и Эзра даже не мог понять, как это сделать в данный момент. Дело было не только в лени или усталости — что-то внутри него никогда не позволяло идти против слов гранд-адмирала, даже если он чувствовал, что должен что-то знать.
— Вам стоит плотно позавтракать, — наконец сказал Траун, отвернувшись от огня. — Если вы готовы к тренировкам, вы знаете, где меня найти.