Немая

      

Глава VIII

Часть 3

      Пройдя не такой уж и долгий путь по темным коридорам и лестницам, девушки вышли к подножию замка, только с обратной стороны от реки. Ветер все продолжал гудеть, поднимая ввысь грязь и пыль. Кажется, что весь воздух пропитался ими насквозь. Дышать было трудно, будто легкие сжимались и прилипали к друг другу от этого воздуха. Дождь, к всеобщему счастью, не лил, как из ведра, а только накрапывал маленькими редкими капельками. Поднимая головы вверх, девушкам казалось, что вот-вот и это огромное серое безразмерное небо с темными тучами упадёт прямо на них, размазав по земле.       Всю дорогу до выхода они шли молча. Кажется Бетт рассматривала лес и в то же время о чем-то размышляла. Каждая из них думала, исключительно, о своих собственных проблемах. Красноволосая время от времени шмыгала носом, а также вздыхала. Такое ощущение, что эта ссора в коридоре открыла старую глубокую обиду девушки. Надя же шла ровно только иногда глубоко дышала, возможно, из-за своей злости, которая то бурлила в ней, то наоборот прекращалась вовсе, но в конце концов, когда большая деревянная с железными прутьями дверь открылась, спокойствие взяло вверх над гневом.

      Но не долго музыка играла, недолго фраер танцевал…

      Пройдя границу замка, брюнетка сбавила темп, чтобы быть на одном уровне с подругой, и невозмутимо произнесла:       - Теперь мы можем продолжить.       Элизабет на эти слова воодушевилась, но в тоже время ещё сильнее погрустнела. Грусть и эмоции от старых воспоминаний бурлили в ее сердце.       - Я помню твой вопрос и твое выражение лица, когда проигнорировала его и вышла из комнаты в тот вечер. Но и ты тоже хороша. Поставила меня этим вопросом в тупик. - девушка говорила достаточно медленно, будто эти слова давались ей с трудом. Она смотрела вперед на еще голый лес и тихо смеялась со своей интонации, - Мне казалось, что поступаю правильно.       - Что ты имеешь в виду под "правильно"? - непонимающе спросила Бетт, повернув голову в сторону подруги, замечая её тоскливый взгляд в никуда.       - Мне трудно об этом говорить, но я такой человек, что…чем сильнее сближаюсь с кем-то, тем сильнее я его отталкиваю. - призналась Надя, остановившись на тропинке. Под её ногами была грязь такая противная, как и она сама. Она в воистину верила в это.       - Чего ты боишься? Почему ты оттолкнула меня? - не веря услышанному, вопрошала красноволосая, остановившись рядом с подругой.       - Я не хотела нагружать тебя своими проблемами, которые преследуют меня уже долгие годы… - неосознанно девушка потянулась в карман откуда вытащила сигарету и закурила её, - Тем более я боялась, что не справлюсь с ролью близкого другу. И что еще хуже: надоем тебе. Но помимо этого была ещё одна веская причина уйти. Она связана с моей работой на фабрике…. - девушка не смогла договорить, ведь почувствовала, как эмоции от воспоминаний о прошлом душат её и берут над ней вверх. Она выкинула только начатую сигарету в мокрую траву, заметив как тускнеет маленький огонек.       Красноволосая догадывалась, но не хотела в это верить. Она видела состояние девушки множество раз, еще когда они обе жили на фабрике, но брюнетка молчала и только часть из своего прошлого она рассказала Элизабет. Разум Бетт отказывался принимать это, как факт, но вместо спора, она подошла ближе к девушке и прижала её к себе, позволяя расплакаться на собственной груди, словно маленький ребёнок, который ищет защиты, но боится попросить.       - Тише…Прости, что подняла эту тему и довела тебя до слез. - призналась Элизабет, поглаживая дрожащую от чувств подругу. Она, хоть и не много, но знала о прошлом человека, который сейчас прижался к ней, как дитя, вцепился в плащ, будто боясь потерять.       - Ты не виновата… - сквозь слезы молвила Надя, - Из-за кулачных боев, которые напрямую заставляли меня окунуться в моё прошлое, я и сбежала. Пожалуйста, прости меня. Я хотела вернуться и признаться тебе, но мне было так страшно…       Бетт ещё сильнее обняла девушку, понимая, как глубоко находится корень всех проблем. Стоя посреди леса, она чувствовала, как их обоих обдувает весенний, но ещё морозный, ветер-хулиган и сдувает вновь появившиеся слезы на её чёрных глазах. Дождь усилился, теперь сложно понять где начинается он, а где начинается грусть упавших капель.       - Неваляшка,… - она говорила медленно, будто подбирала слова, чтобы как можно мягче обратится к девушке, - Я прощаю тебя. - с грустью в голосе подытожила Лиза, наблюдая, как подруга ещё сильнее вжалась в её плащ руками, - Не надо так бояться…я здесь. С тобой.       Через слезы, что не унимались, скатывающиеся с её глаз по щекам на землю, она вспомнила, как когда-то давно встретила человека, который почему-то тогда сказал: "Жаль, если когда-нибудь мне придётся покинуть Вас". Тогда Элизабет не правильно поняла эти слова, но сейчас осознание пробилось в разум, отчего девушка чуть слышно молвила сквозь шум дождя:       - Теперь я поняла о чем ты тогда хотела сказать….       Солнце только-только утонуло в линии горизонта, как в маленькую комнату, похожую больше на какую-то подсобку, где хранят разные приблуды для уборки, зашел мужчина. Он держал в руке папиросу, которая дымилась плотным белым дымом. Его одежда была типичной для такого места. Штаны явно не первой свежести. Ботинки испачканные грязью, огромная, полностью расстегнутая, кожаная куртка под ней была серая, но, видимо, в прошлом белая, рубашка с мятым воротником, а также старая изломанная шляпа, которая, можно сказать, идеально сидела на седых волосах мужчины. На его лице были какие-то шрамы и, как вишенка на торте, шикарная щетина. Примерно недельная. Он осмотрелся и заметил, как в кресле, поджав под себя колени, сидела девушка со светло-русыми волосами, которые были собраны в аккуратный хвостик. Она читала какую-то книгу, как вдруг повернулась, узнать кто же нарушил её мирное, даже лучше сказать, невиновное уединение.       - Лорд Гейзенберг?...       - Давай без этого. Я же просил. - фыркнул мужчина, пройдя глубже в комнату. Он подошёл к дивану и плюхнулся на него, зажима папиросу в зубах. Его взгляд бегал по комнате, изучая её. Редко он тут бывает.       Около кресла, где сидела девушка, стоял стол с лампой, стопкой каких-то бумаг, стаканчиками для ручек, а также сфигмоманометр. Кажется он нужен для измерения давления. Рядом со столом расположилась кушетка.       - Давно я к тебе не заглядывал. - лукаво улыбнулся Гейзенберг.       - Медпункт - это вам не какой-нибудь бар! Не удивительно, что вы редко меня навещаете. - заскулила девушка, изображая котёнка.       - Не будь такой обидчивой! - воскликнул мужчина, фыркая в голос, - Появится свободная минутка, я и к тебе заглядываю. - усмехнулся Гейзенберг, - А где остальные? Я им за что зарплату плачу?       - Томми на больничном. У Кэрри похороны. Элайза на дне рождении брата. А я тут тухну! С книгой вместе! - девушка бросила книгу на стол и развернулась к мужчине, который немного замешкался.       - А чьи похороны? - спросила он вдруг.       - Похороны? Эм… матери, по-моему.       - Матери? Сколько ей было?       - Ну если вам так интересно, то где-то за сотню перевалило.       - Эта старуха небось раньше самого Христа родилась! - Гейзенберг ошарашенно закричал во все горло, а потом добавил, - Ах да! Я же к тебе по делу пришел.       - И что же это за дело? Чья-то вечно больная печень?       - Да, блять, нет же! Тут совсем другое. У меня тут один из бойцов травму получил серьёзную.       - А что это вы их решили за свой счет лечить? - вопрошала девушка, не видя логики, - Гейзенберг, я думала, что эти самые бойцы не хотят иметь с вами никаких дел кроме как прибыли, как и вы с ними.       - Бетт, это совсем другой боец. В отличие от других, она живёт здесь - на фабрике. - уточнил мужчина.       - Так это ещё и девушка?       - Именно. Недавно пришла ко мне и говорит, что хочет участвовать в кулачных боях. Я смотрю на неё и думаю, что за тощая нечисть. Предложил ей другую работенку. А она, блять, наотрез отказалась и все твердила о боях! Так еще и высказала мне, мол я уборщицам мало плачу! Сейчас был её первый серьёзный поединок. Ей сломали ключицу, обе руки и пару пальцев. Хоть она и выглядит, как побитая берёза, но дерется она на очень даже профессиональном уровне! Тем более она выиграла!       - И в чём же заключается дело?       - Приведи её в порядок и позаботься, чтобы смогла ходить и так далее, не позже чем через месяц.       - За месяц она вряд-ли сможет, но будем верить. Ей обработали раны?       - Да, она сейчас у себя в комнате спит из-за болевого шока. - ответил мужчина, затянув папиросу.       - Ясно. Пусть спит. Я приду к ней завтра.       - Заебись, Элизабет. Я в твоих способностях не сомневался!       - Может тогда и премию мне дадите, Гейзенберг? - умоляюще спросила девушка.       - Я подумаю, но только когда она снова будет готова выйти на ринг. - уточнил мужчина, вставая с кресла. Он кивнул на фырканье Бетт и вышел из комнаты.       Смотря вперед на голые деревья на холме напоминающие щетину на чьем-то подбородке, Элизабет подняла руки и положила их на плечи подруги, привлекая таким образом к себе её внимание. Девушка послушно подняла голову и встретилась с черными глазами красноволосой, которая улыбалась краешком губ, будто пытаясь не расплакаться ещё сильнее. Надя все-таки отпустила плащ хотя и без особой охоты. Она моргнула пару раз и вытерла слезы тыльной стороной ладони, на которой можно было заметить маленькие следы порезов, которые почему-то не были видны до этого…или они были всегда? Правильно сказать - всегда, почти уже восемь лет…. Для кого-то эти годы почти вся жизнь.       - Нам нужно идти. Твоя начальница разгневается, если узнает чем ты тут занимаешься. - Лиза аккуратно поправила капюшон плаща подруги и показала рукой в сторону холма, выше которого виднелся столб густого чернеющего едкого дымища старой доброй фабрики.       - Боюсь подумать, но возможно она уже об этом знает.       - Тебя ведь накажут. За чем так рисковать? - спросила девушка, ступая дальше по тропинке.       - Я знаю, но разве у меня был выбор? - вдруг рассмеялась брюнетка больше истеричным смехом, хотя это, действительно, было смешно.       Лиза округлила глаза, наблюдая за такой реакцией подруги, но через время тоже рассмеялась, чувствуя как на душе становится легче.       - Врача в замке нет. Единственную квалифицированную помощь могли оказать только вы и ваш мед. пункт. - она всматривалась в ветки деревьев над головой, перебирая ногами по мокрой земле, - До сих пор не понимаю почему он вдруг решил построить вашу…кхм, шарашкину контору? - она не выдержала и снова рассмеялась приятным, лёгким, светлым смехом, будто с её плеч упал тяжелый груз вины. Хотя отчасти так оно и было. Смех куда лучше слез.       - Шарашкина контора - это ваш замок и ваш подпольный винно-водочным комбинат. - улыбнулась девушка в ответ, смотря вперед на тропинку, которая петляющей дугой теряется среди деревьев.       - Ну есть такое. - усмехнулась Надя, - Я это вино, если часто не пробовала, хотя и не хочу, но наши заказчики его очень хвалят.       - Кто его вообще покупает? Разве Димитреску делает его не для себя одной?       - Есть, так сказать, богатые люди, которые его обожают.       - Их не смущает что в нем главный компонент - кровь девственниц? - немного боязно спросила Элизабет, наблюдая за столбом дыма, который большими шарами выпрыгивает из трубы.       - Они покупают - значит, нет. - пожала плечами брюнетка.       - Ладно, у богатых свои причуды. - усмехнулась девушка, оборачивалась к подруге видя, как та улыбается грустной улыбкой, - Тебе жаль этих девушек?       - Конечно же, мне их жаль, но за эти пять лет работы я научилась прятать свои чувства и эмоции глубоко внутри… - она вдруг задумалась, - Это как врачи-хирурги отключают свои эмоции, когда сообщают о смерти пациента его родным.       - Ты и до этого прятала свои чувства. - ответила красноволосая, но не успела Надя и рот открыть, как Бетт продолжила, - Вот мы и пришли.       За деревьями кроме столба дыма теперь показалась железная коробка с проводами. Рядом с ней расположилось широкое безграничное поле с чистой, мокрой, серой землей. Первое, что кинулось в глаза, Наде это большое дерево с могучим стволом и такими же ветками. Возможно ему не один десяток лет. А под ним стояла табличка на худенькой ножке. Надписи на ней было не видно, ведь к ней девушки не подходили, а сразу подошли к главному входу в фабрику. Брюнетка смотрела на эти места давно минувших дней в её воспоминаниях и пыталась понять чего ей так сильно не хватает. Она провела взгляд по огромной железной электрической опоре, от которой тянутся толстые провода, будто сопли. Дальше были старые железно-ржавые жёлтые ворота, которые были исписаны какими-то надписями, возможно это проделки местной молодежи, а за ними и сама фабрика. Рядом с ними стояли деревянные столбы с пыльными грязными рупорами. Из них вдруг послышался какой-то странный глухой звук похожий на заедание кассеты в магнитофоне, но через пару секунд голос стал разборчивее и теперь можно было разобрать слова.       - Какие люди! - восторженно завопил голос с хрипотцой, - Давно не видел вас в своих владениях! - он громко захохотал, попутно кашляя, - Чувствуйте себя, как дома… - тот кому принадлежал голос сделал долгую паузу, - Госпожа Тощая Нечисть! - громко прокричал он, горланя из рупора.       Надя задрала голову, представляя выражение лица Гейзенберга, который только что приветствовал её в своих имениях. Она надула губы, обиженно фыркая.       Бетт наблюдала за реакцией девушки и тут же рассмеялась, зажмурив глаза. Ей вдруг стало так смешно то-ли от слов мужчины, то-ли от мимики подруги, то-ли от всего вместе. Давно она не чувствовала себя так спокойно и радостно. Наверное, это благодаря брюнетке, которая прямо сейчас злобно таращиться на неё.       - Гейзенберг в своем репертуаре! - воскликнула Элизабет, поворачивая голову в сторону фабрики, замечая маленькие окошки, через которые виднеется яркий желто-оранжевый свет. Он, как будто хотел выскочить из заточения большого помещения через эту крохотную дырочку в стене на приятную так сильно желанную свободу.       - За эти годы он вообще не изменился. Каким был мудаком таким же и остался. - фыркая ответила девушка, шагая ближе к жёлтым воротам, как вдруг вздрогнула, увидев небольшую сломанную будку, в которой когда-то за широким стеклом с дверцей сидел старичок. Сейчас ни старичка, ни окошка не было, а лишь какие-то стальные и деревянные балки, - Что случилось? А где Бенджамин? Неужели он умер? - с опасением спросила девушка, обернувшись на подругу, которая подошла к ней ближе.       - Бенджамин умер от инфаркта около года назад. - она говорила спокойно и сухо, - через неделю после его смерти местные дети ночью разобрали его будку. Выбили стекло, - девушка указала на осколки стекла торчащие у основания рамы, - и начали растаскивать ее по кусочкам практически до основания.       - Ужас. Не дети, а вандалы, блять! - выругалась брюнетка, проходя на территорию фабрики, - Если детишки её по частям разобрали, то почему Гейзенберг, к чертям собачьим, не снесёт её?!       - Надь, у тебя все как обычно просто. Дай денег - мы снесем! - усмехнулась красноволосая.       - Действительно, зачем я спросила? Почему я все ещё удивляюсь. - усмехнулась брюнетка в ответ, замечая рядом с фабрикой несколько человек, которые по-видимому работают на ней: одни таскали какие-то мешки, другие какие-то металлические балки, третьи стояли в сторонке и разговаривали о чем-то, покуривая сигареты.       - Честно она никому уже не мешает. Мне уж точно. Гейзенбергу видимо тоже. - уточнила девушка, входя в какую-то железную тяжелую дверь, пропуская подругу.       Как только Надя вошла вовнутрь, ей в нос сразу ударил давно забытый запах машинного масла, курева, пыли и, конечно же, сырости. Глаза моментально начали слезиться, а в горле начали скрести кошки. Кашляя, она пыталась снять с головы плащ, чтобы лучше осмотреть помещение, в котором, хоть и были лампы с оранжевым светом, все равно было темно.       Красноволосая стянула с себя капюшон, расстегнула плащ и гордо пошла вперед, замечая работников фабрики. Идя по тускло освещенному коридору, девушка здоровалась с некоторыми людьми, приятно им улыбаясь. Надя шла следом за девушкой, пытаясь за ней поспевать и смотреть по сторонам, чтобы не столкнуться с кем-нибудь или с чем-нибудь в этом темном туннеле. Успевая проклинать Гейзенберга, который смог сэкономил на всем что только можно, девушка чуть не упала, споткнувшись об плинтус, который слился с темнотой коридора. Она пыталась следовать за Лизой вслед вслед, чтобы не пасть смертью храбрых рядом с тем самым плинтусом.       - Вы не думали провести нормальное освещение? Люди, что на ощупь должны ходить по этим коридорам? - ворчливо ругалась брюнетка, смотря на спину подруги.       - Будешь заходить чаще, привыкнешь. А ты что уже и забыла, что когда ты тут жила было ещё хуже. Тогда был серьезный кризис как никак. - усмехнулась Элизабет, вспоминая, что ворчала точно так же час назад.       - Кризис закончился, а привычка экономить на всем осталась! - ругалась Надя, держась по ближе к подруге.       - Расскажу тебе новость, которая покорила абсолютно нас всех. - заулыбалась красноволосая, хватая девушку под руку. Надя немного дернулась от неожиданности, но не противилась, - Нам провели нормальную горячую воду! Уже как пол года! Только вот из-за аварии в литейном цехе её опять отключили уже почти больше чем на месяц, но обещают скоро вернуть! - с надеждой воскликнула девушка, - Почти всё в цеху починили, а трубы видите ли ещё не успели! - разочарованно фыркнула Элизабет.       - Весело я смотрю тут у вас. - усмехнулась брюнетка, - У нас вода стабильно есть. Но за то система отопление у нас, ой, как страдает! - Бетт рассмеялась, после чего и Надя.       Вместе они продолжили идти по запутанным коридорам фабрики в сторону мед. пункта, который оказался в самой глубине. Обе они чувствовали, как их разум отпустил ненадолго свои проблемы, позволяя насладиться внезапной встречей после долгой разлуки. Казалось, что вот и наступили хорошие времена, но только вот никто не знал что ждёт их впереди. Но одно они знали наверняка, если повернуть направо и взбежать по старой лестнице вверх, а затем прошмыгнуть в одну из дверей, то окажутся они в мед. пункте.       Зайдя в комнату красноволосая запрыгнула в кресло, бросая плащ где-то на полпути на линолеум. Прижавшись к мягкой спинки, девушка с одушевлением и чистой улыбкой, зажмурив глаза от восторга, прокричала во все горло:       - Как же хорошо в этом кресле!       Брюнетка опешив где-то в самом начале, буквально в дверном проеме, высунула свою голову и скептически взглянула на подругу, которая с ногами запрыгнула в кресло. Одарив ее закатанными глазами и громким фырканьем, Надя вошла вовнутрь, сняв плащ, и повесила его и подруги на вешалку, которая стояла рядом со входом. Пробежав по всей комнате оценивающим взглядом, девушка вспомнила как была здесь в последний раз.       Вот за этим самым столом, около которого сейчас сидит красноволосая, она стояла и пыталась выдавить из себя хоть какие-то слова оправдания своим странным поступкам, хотя Бетт вовсе не нужны были оправдания…       Сложно оценить сколько уже шёл дождь. Кажется, что он начался вечность назад и даже не собирается заканчиваться. Ветер всё дул и дул, завывая за окном. Вот прямо сейчас его силы хватит, чтобы выбить стекло из оконной рамы, но все-же кроме оглушительного стука веток в окно ничего не происходило. Дорожки из воды скатывались, меняя друг друга с завидной частотой. Из-за этого ничего не было видно, но единственное что угадывалось в этом мокром очертании - это ночь и ее пугающая темнота. Казалось, что ветер это голос властной темноты, которая позволила ему разбушеваться ни на шутка, разнося все возможное на своем пути.       В одно из таких окон на фабрике, где горел противный оранжевый свет из маленьких дырочек, стучала назойливо ветка высокого дерева.       За столом сидела девушка со светло-русыми волосами. На ней была специальная форма мед. сестры - синяя футболка и штаны. Ее рука лежала на темном столе. Она стучала ногтями по нему, пытаясь переварить сказанное девушкой, которая стояла буквально рядом с ней в обычной одежде.       Девушка, стоявшая рядом, заправила прядь выпавших черных волос за ухо, как вдруг посмотрела в сторону окна, а следом на стол. Её мысль была настолько случайной, что вызвала у нее улыбку в столь напряженный момент.

"Ветка и рука светловолосой отбивали один и тоже ритм…"

      - Что это все значит, черт возьми?! - выпалила девушка, вскакивая с кресла. Она смотрела брюнетке прямо в её голубые очи, пытаясь отыскать в них ответы на свои вопросы, но видела только тусклые блеклые пятна в этом обширном и таком глубоком неизвестном океане из маленьких белых волн, которые бились о чёрные скалы зрачка. Её взгляд был потерян, казалось, что она смотрит не на светловолосую, а куда-то сквозь неё. Возможно в окно, где только реки из дождя, которые массивными потоками скатываются со старых железных перекрытий и недавно сделанной крыши фабрики.       Из-за дождя здесь ещё сильнее пахло сыростью. Девушка уже давно привыкла к этому странному своеобразному запаху. С ним свыклись все. Она чувствовала его полной грудью, но лишь сейчас поняла насколько он стал для неё обыденностью, словно пить чашку чая по утрам. Её взгляд смотрел на светловолосую, но почему-то вместо четкой картинки её чёрных глаз, брюнетка видела лишь струи дождя…       - То и значит, Лиза. Я ухожу. - ответила девушка, найдя глаза подруги. В этой темноте читался страх, боязнь, смятение, гнев, обида… любовь? Больно смотреть в них, чувствуя, как твоё собственное сердце ноет от осознания, что ты и есть виновник этих мучений.       Бетт опустила руки, чтобы не ударить девушку, и отошла от неё в сторону окна, заслоняя собой часть водопада на стекле. Она смотрела в пустоту, улавливая в ночи силуэт гор, за которыми должен был располагаться замок, а за ним и деревня. Но сейчас кроме этой отвратительной воды ни черта не было видно.       - Объяснись. - она проронила лишь одно слово так, как была вне себя от злости. Мысли путались, пропадали временами. Хотелось вырваться из этого страшного, похожего на порочный круг, момента.       - Я не хочу чтобы ты винила себя в этом…Это моё решение.       - Говори как есть! - воскликнула Элизабет, не оборачиваясь на подругу. Она сжала в руках край подоконника, сгибая локти от жгучего гнева и обиды. Склонив голову, она зажмурила глаза, - Мне не нужны твои оправдания! Я хочу знать почему ты решила это сделать?       Наблюдая за телодвижениями подруги, Надя стояла смирно, не выражая особых эмоций. Ей казалось, что холодная бесчувственность сейчас имеет более высокое значение, чем устраивание горячих сцен и скандалов. Она наклонилась, чтобы проверить время. На часах было - 21:39.       - Я хочу уехать отсюда. В другой город. Найти там работу. - высказалась брюнетка, отведя взгляд от спины Элизабет.       - Зачем?...Объясни мне. Разве тебе плохо рядом со мной? - этот вопрос был задан так странно и в какой-то мере неожиданно, что брюнетка дернулась, но встретилась уже не со спиной, а глазами полными печали и слез. Они смотрели в её душу, цепляясь за любую эмоцию, но кроме страха ничего не видели, - Я прошу тебя, Надя, ответить на один единственный вопрос: "Почему?". Я не прошу тебя оставаться и силой удерживать тебя не собираюсь, но пожалуйста объясни мне причину твоего столь резкого ухода. - из её глаз хлынули слезы, падая на синюю форму. Она прекрасно знала ответ на свой же вопрос, но из-за эмоций не хотела принимать это как факт.       Девушка стояла в оцепенении. Смотреть в эти очи не было сил. Боль разъедала сердце от малейших кратковременных воспоминаний, которые, словно черви в яблоке, проедают дырки в человеческом сердце и мозгу от печали. Стало болеть в груди. Кажется что сейчас взорвется сердце от всех этих чувств. Просто не выдержит и рванет, как динамит, забирая с собой в могилу всех. Кулаки сжались произвольно. В сотый раз на ладонях появляются шрамы в виде полумесяца. Костяшки пальцев вновь белеют от невыносимой злости и гнева обращенного на саму себя. Она ненавидит себя за это. Всю жизнь она бежит от всего и в этот раз поступит также.       - Ты сама это прекрасно знаешь. - бросила девушка.       Брюнетка молча смотрела в черноту глаза напротив. Она опустила голову, сильнее, сжимая кулаки. От безысходности и страха рассказать все как есть, Надя сорвалась с места и выбежала из комнаты. В последний секунду она увидела выражение лица и взгляд Лизы полный надежды, которая рушиться прямо в эту самую секунду. Она знала о её прошлом лишь крохотную часть, но не догадывалась насколько сильно оно сломало девушку, которая больше ни разу не появилась здесь за последние пять лет.       - Что ты там застыла? - повернулась к ней девушка, спрашивая. Она улыбалась ей, показывая рукой на диванчик рядом с ней.       - Да так. Воспоминания просто. - обмолвилась брюнетка, присаживаясь на мягкий кожаный диван.       Здесь все было по старому. Лиза и ее кресло. Элизабет сама его купила, ведь сидеть на стуле ей не хотелось. Кушетка, которая повидала на своём веку уйму пациентов начиная от алкашей, заканчивая простыми больными, все также стояла. В этом месте пахло сыростью, той самой. Девушка сделала глубокий вдох, чувствуя как её нос вот-вот начнёт чихать, но вместо этого она только сильнее захотела вдохнуть такой далекий от ее памяти воздух. В замке пахнет совсем не так. Там все по-другому. Она все-таки чихнула, закрыв лицо рукавом.       - Будь здорова. Твоя любимая сырость, да? - усмехаясь, спросила красноволосая, вставая с кресла. Она подошла к шкафчику со стеклянными дверцами, за которыми были видны все возможные пузырьки с лекарствами, ампулы и таблетки.       - Я и забыла как здесь пахнет. В замке совершенно другой запах. - улыбнулась девушка, замечая как подруга копошится в шкафчике.       - Что между тобой и Руксэндрой? - вдруг спросила девушка, не поворачиваясь к подруге. Она давно хотела это спросит, ещё когда они только вышли из замка, но пыталась найти удобный момент для этого. Он наконец-то настал? - Напряжение в комнате можно было заметить невооруженным взглядом.       - Я сделала очень плохой поступок в её сторону. Мы избегаем друг друга почти месяц. - высказалась Надя, продолжая наблюдать за красноволосой.       - Какой же плохой поступок ты совершила?       - Это долгая история… - девушка замялась.       - Говори как есть. - ответила Элизабет, пытаясь найти в шкафу нужные лекарства.       - Всё началось с того, что я поссорилась с Димитреску. Она накричала на меня и выгнала из своих покоев. Я в страхе забежала в кухню и от злости и не понимая что я сделала не так, начала бить тарелки…       - Я помню как ты решила бить посуду, когда Гейзенберг отказал тебе в повышении гонорара за бой. - сказала красноволосая.       - В общем, в момент моего бушующего гнева на кухню зашла Руксэндра. Зачем она туда пошла… Она увидела меня, с порезанными руками и следами рук на коже, подбежала ко мне и начала пытаться успокоить, хотя я и так была спокойна. - на этом моменте Элизабет закашлялась, продолжая искать, - Она сказала, что это не моя вина, что это все рук Альсины и меня замкнуло… Мои руки сами схватили её горло.       - Ты начала её душить, я правильно понимаю? - Бетт обернулась на подругу, замечая, что та смотрит в пол то-ли от стыда, то-ли от вины.       Надя неуверенно кивнула, опуская голову ещё ниже.       - Как ты думаешь почему ты так поступила? - спросила вдруг девушка.       - Я не знаю… Это самое произошло.       - Вспомни, как ко мне домогался один пациент. - она оперлась рукой о полку, - Ты вошла в кабинет и увидела, как он пытается… Короче, ты тоже набросилась на него и начала душить. Я остановила тебя, чтобы ты не убила его.       - Помню…       Элизабет бросила поиски лекарства в шкафу и подошла к девушке, присела рядом с ней на пол, положив свои руки на её, которые Надя держала на коленях. Она сжала их немного, пытаясь доказать, что брюнетка не одна, она может довериться ей снова. Красноволосая подняла на неё свои черные глаза, и заправив выпавшие несколько прядей волос за ухо, произнесла нежным голосом:       - Я не судья, чтобы говорить тебе, что твой поступок плох, но скажу одно. Я уверена, что если ты поговоришь с Руксэндрой об этой ситуации и попытаешься объяснить почему ты так поступила, она поймет и вы снова сможете общаться, как раньше. Но в любом случае, чтобы ты не выбрала, я всегда буду на твоей стороне, ведь ты единственный человек, который стал мне дорог, как родная сестра. - девушка взглянула в голубые глаза подруги и увидела в них благодарность.       - Спасибо… - Надя сказала это так тихо, что показалась, будто она потеряла голос.       - В тот день в моем кабинете, ты пыталась защитить меня любыми средствами… - она вдруг замолчала на несколько секунд, - Думаю в ситуации с Руксэндрой, ты защищала Димитреску.       На последнем слова брюнетка вздрогнула, чувствуя, как улыбка почему-то плывёт по её губам. Ее щеки начали гореть ярким румянецем. Глаза упали вниз, пытаясь скрыть всякое волнение.       - Она тебе нравится? - прямо в лицо спросила Бетт.       Надя ещё сильнее дернулась от такого прямолинейного вопроса. Она никак не ожидала его услышать, тем более так внезапно. Щеки девушки взорвались красной краской. Она почувствовала, как её ладони потеют. Брюнетка подняла руки и поднесла их к лицу, чтобы скрыть свое смущение.       - Теперь я все поняла. Тебе нравится Димитреску! - воскликнула счастливо девушка.       Брюнетка пискнула в знак согласия и ощутила, как её ладони сами по себе уходят с лица. Подняв глаза, она увидела радостное выражение лица подруги, которая аккуратно держала её пальцы и потянула её вперёд, вставая в полный рост. Надя поднялась на ноги и вдруг к ней прижалась красноволосая, крепко обнимая.       - По одному твоему взгляду, когда ты говоришь о ней, мне все стало ясно.       - Это так заметно? - смущенно сказала девушка, отвечая на объятия.       - Не поверишь. Видно как на ладони. - усмехнулась Бетт.       Спустя минуту, Элизабет разжала крепкие объятия и вернулась обратно к шкафчику, рассматривая бутельки с лекарством. Надя же села на диван, поправляя выпавшие пряди за ухо.       - А где все остальные? - через пару секунд спросила брюнетка.       - Ты о Томми, Кэрри и Элайзе? - не поворачиваясь, уточнила Элизабет.       - Ага. Где они?       - Кэрри уволилась. Уехала с новым мужем в другую часть страны. Томми поступил в университет в столице. Учится вроде на хирурга. Элайза…она вроде с девушкой какой-то встречалась. Сейчас в столице в месте с ней живёт. Кем работает понятия не имею. - она обернулась к девушке с несколькими бутыльками и таблетками, - Я здесь одна осталась. Другие люди не хотят работать.       - Понятно. Рада за них. Это лекарства для Беллы? - спросила Надя.       - Да. Думаю они должны ей помочь. - она села рядом с девушкой и положила между ними маленькую сумку, в которой были бутельки и таблетки.       Элизабет опустила руки на колени, пытаясь собраться с мыслями, ведь хотела рассказать подруге кое-что очень важное, но…иметь ли она право на это? Никто не мог ей ответить, но все же сжав ладони в кулак, девушка задрала голову, чувствуя как напряглась шея. Переведя взгляд на Надю, она посмотрела в её нежные голубые глаза, которые были направлены куда-то в сторону. В них отражался свет люстры, игравший в этих маленьких волнах, прыгая по белым барашкам пены. Казалось, что в них будто замер весь мир лишь на один долгий миг. Хотелось чтобы этот момент длился нескончаемое количество времени. Девушка скучала по этому взгляду задумчивых русских глаз. В никуда. Он был ей, словно родным. Она сама плохо понимала почему так трепетно относится к ним, но все-же чувствовала, будто сердцем, что человек, сидящий рядом с ней, точно не чужой. Бетт не видела его пять долгих лет, но все равно, будто знала что он где-то рядом. Она не может это объяснить. Никто не сможет.       "Эти глаза…как-же я по ним скучала. Хоть я и чувствовала обиду, но все равно хотела, чтобы она вернулась как можно скорее. Но никак не могла подумать, что все это время она была буквально рядом…" - подумала про себя Элизабет.       - Я должна рассказать тебе о Белле. - начала внушительно свой рассказ красноволосая, не отводя глаз от подруги.       Надя повернулась к ней, как только услышала голос подруги. Она заметила что за эти долгие пять лет девушка изменилась, хоть и не сильно, но все равно что-то изменилось в ней. Естественно первое что бросилось в глаза были окрашенные в красный цвет волосы. Девушка помнила её светло-русой, но и подумать не могла что нынешней цвет идеально подходит Элизабет.       Кажется что ничего не изменилось, но брюнетка, смотря в чёрную бездну напротив видела в ней доброту, нежность, тоску, обиду, которая уже практически улетучилась, но все же её ещё можно было заменить. Она боялась представить как встретит их снова и ей придётся смотреть в них, испытывая вину, ведь сбежала ничего не объяснив. Она первое время была зла на подругу, ведь та знала о её прошлом, хоть немного, но знала. Надя долго гадала почему Элизабет сказала в тот день те слова:

      "Разве тебе плохо рядом со мной?...".

      Они отпечатались в её разуме, будто кто-то аккуратно, тщательно выжигал буквы на её внутренней стороне черепной коробки. Брюнетка не могла взять в толк, что именно Бетт имела в виду под этими острыми словами. Метаясь от одних предположений, она все сильнее осознавала что вовсе запуталась. Плохо рядом с Лизой?! Девушка была счастлива находясь рядом с красноволосой! Она называла её семьёй! Бетт должна была её понять в тот день! Невыносимо чувствовать боль от старых вспоминай, которые никогда не сможешь забыть. Этот запах крови, который вызывал приступы тошноты, как только проникал в её нос. Ощущение от полученных ударов. Сразу хотелось разрыдаться, спрятаться в углу и прикинуться мертвой, чтобы перестать хоть что-то чувствовать. Биться головой об стену только бы забыть те упёртые дни, что никак не выходят из головы. Эти долгие мучительно невыносимые три года, когда казалась, что ещё один вздох станет для тебя последним…       - Надя? - взволнованно спросила Элизабет.       Девушка дернулась, замечая как подруга коснулась её колена, пытаясь вернуть в реальность. Покачав головой, чтобы прийти в себя, брюнетка сглотнула.       - Прости. Задумалась. Что ты говорила?       - Я сказала, что должна рассказать очень важную информацию о детстве Беллы.       - О детстве Беллы? - переспросила Надя, не особо понимая как это может повлиять.       - Я не хотела поднимать эту тему при ней, ведь сразу поняла что она ничего не знает. Не думаю, что имею права рассказывать ей об этом. - призналась Элизабет, убирая руку с колена подруги.       - Рассказывай, не томи.       - Отец Беллы - Арчибальд Стивенсон. Он… - она замялась, - Он мёртв.       Надя от неожиданности вздрогнула, чувствуя как по телу пробегают мурашки.       - Как это так мёртв? - спросила брюнетка.       - Ты же знаешь, что не так давно была авария в литейном цехе? - Надя одобрительно кивнула, - Один из многочисленных погибших был и Стивенсон. О покойниках либо хорошо либо никак, кроме правды. Он был ужасным человеком. Хоть я практически его не знала, но запомнила невероятно хорошо. Рыжие сальные волосы собранные в какое-то подобие хвоста. Заросшая борода, которая свисала с его впалых бледных щек. Глубоко посаженные голубые, почти бело-молочные, глаза. Он был высоким и сухим. Кости выпирали из его кожи, намереваясь разорвать её в клочья. Стивенсон часто участвовал в драках и дебошах, потому был частым гостем в этом месте. Приходилась задерживать дыхание, чтобы не чувствовать его омерзительную вонь, смешавшуюся с дешевым алкоголем, одеколоном, табаком и, черт знает, чем ещё! Как он смог прожить все это время, одной Матери Миранде известно.       Потребовалось несколько секунд, чтобы Надя переваривала эту информацию.       - Кто-нибудь выжил в той аварии? - с затаившимся сердцем, говорила девушка.       - Почти никто, кроме тех, кто был ближе всего к выходу. Буквально пару человек. - прискорбно заявила Элизабет. В её глазах читалась грусть.       - А как же Белла? Где она была в тот день?       - Понятие не имею, где она была, но после аварии я её не видела… Я была по уши в работе… Сколько она уже живёт в замке?       - Около месяца.       - Где, а самое главное как, она смогла выжить все это время я не могу себе представить…       - Хочешь сказать, ей пришлось жить на улице? - уточнила Надя.       - Предполагаю, что да.       - Когда Димитреску привела Беллу в замок, она была вся в лохмотьях, вся в грязи, синяках и тому подобное. Видимо ей, действительно, приходилось выживать одной на улице зимой… Ужас. - заключила девушка.       - Я ещё не сказала самого главного… - девушка вновь взяла паузу, чтобы вдохнуть побольше воздуха, - Ты видела все эти старые порезы, ожоги, гематомы на её теле?       У Надя екнуло сердце, когда слова подруги подошли до её ушей. Не ужели?... Она кивнула.       - Это все рук Стивенсона. - отвращение к этому человеку отразилось на лице девушки. Она замолчала на мгновение, чтобы собраться с мыслями, - Может быть я сейчас скажу ужасные слова, но я искренне рада, что такой человек как Арчибальд Стивенсон гниёт в сырой земле. - она отвернулась и стала смотреть куда-то в сторону двери.       - Ты рассказала мне об её биологическом отце, а что насчёт матери? - ошарашено спросила брюнетка.       - Не имею ни малейшего понятия, кто это женщина. Но я знаю, что она работала проституткой и её имя, скорее псевдоним, Камелия. Где она и что с ней - без понятия. - ответила Элизабет.       - Если о её матери ничего кроме возможного имени не известно. Получается что Белла сирота?...       - Нет. - ответила чётко Элизабет не медля ни секунды, - У неё есть вы.       Зрачки брюнетки расширились, пытаясь понять простую истину. Она не ожидала этих слов…       - Димитреску, Ты, Руксэндра, Корнелия - и есть её семья. Она вовсе не сирота.       - Как ты это поняла? - через время спросила девушка.       - Это читалось в её небесно-голубых глазах.

***