Между прошлым и настоящим | Ничья

      Коробки, хлам, который точно не пригодится, куча чемоданов. Всё это обычная история для переезда.       Но только не для Крис.       Три чемодана отправятся вместе с ними, два из которых будут заняты детскими вещами, потому сборы будут быстрыми. Самым напрягающим в переезде были бумажки: документы ребёнка, документы Крис, медицинские карты и куча макулатуры. Очень много часов Крис провела именно в поездах, ибо перед поездкой в один конец ей надо было всё приговорить к их приезду с малышкой Ненси. Покупка жилья, прописки, поликлиника, обстановка новой мебелью. Всё для дальнейшего удобства.       Выбор города был самой проблемной частью переезда. Найти именно тот, в котором будет комфортно и спокойно. Развитый, на сколько это возможно в их время. Большой. Спустя месяцы поиска и благодаря советам сестры, которая также помогала и узнавала про другие города, Крис все-таки приглянулся один, и она несколько раз ездила изучить его.       Он сочетал в себе всё то, что так искала Крис: огромный выбор школ, учебных заведений, секций, детских садов, площадок, парков, магазинов. Не был таким уже старым и в некоторых районах заброшенным и заросшим, недоразвитым как Барбадес. А наличие разных спальных районов ещё сильнее мотивировало девушку заняться поскорее поиском жилья. Обращалась в разные компании по продаже недвижимости и до боли в ногах наворачивала круги по районам, изучая каждый дом и закуток. Присматривалась и относилась с максимальной ответственностью к выбору того самого местечка, где хотела провести как минимум десяток лет, а там как пойдёт. Ей жить не одной, потому комфортно и удобно должно быть не только ей, а для молодой девушки с ребёнком на руках, всё должно находиться в шаговой доступности.       Вернувшись в Барбадес и обдумав все на холодную голову, а не под впечатлением, также даже не советуясь с сестрой и принимая решение самостоятельно, Крис всё-таки решилась. И через месяц вернулась для подписи и оплаты будущего жилья.       Двухэтажный таунхаус, в одном спокойном и одновременно близком к центру города районе, был куплен. И в ту же неделю Крис занялась покупкой мебели. Проблем с деньгами не имела и за это в какой-то мере была благодарна покойному, бывшему мужу. В банке лежал сберегательный счёт с огромной накопленной суммой, которую Крис берегла и не трогала до последнего момента.       В планах не было скрывать от дочери историю её связи с отцом. Не хотела обманывать, понимая, что когда-нибудь факты могут вскрыться. И дочь лишь обозлиться на мать за такую необъяснимую для Ненси тайну. Пусть знает, кто её отец, а дальше ей самой решать, как относиться к нему. Он все равно мёртв, а родственников, кроме того же покойного двоюродного брата, не было. Девушка не хотела навязывать дочери своё мнение. Когда придёт время, и Ненси сама будет задаваться вопросами, Крис расскажет всё, как было. Кем он был, какую связь имел с семьей Дюбуа. И про их брак, не скрывая причину, по которой Крис выдали за него.       Пока Крис ездила из города в город, чтобы не поддавать ещё трёхлетнюю дочь стрессу в поездах, Ненси оставалась у тети Фионы. Там ей спокойнее, а тётя была уже такой близкой, что такие периоды практически никак не сказались на тоске по матери. Также сама Крис часто нянчилась с годовалым племянником, забирая его к себе на пару дней в гости.       Дом, в котором Крис жила сначала с сестрой, а потом одна, когда Фиона переехала к мужу, не продавали. Он остаётся сестре, на её усмотрение, что она пожелает с ним сделать. Вся мебель остается в нём, даже некоторые вещи, которые Крис не посчитала нужным тащить с собой в другой город.       Будто из него никто и не уедет.       В один из дней, прямо перед переездом, Фиона вернулась в город после передачи писем Клинкам. И не заходила к Крис, у которой оставила сына. Решила сразу наведаться к родителям и только потом к сестре. Уже помятый рецепт с лекарствами для родителей лежал всегда в сумке. И забежав в аптеку за лекарствами для родителей, Фиона направилась в родительский дом.       Заскрипели ворота, и послышался лай пса, который тут же замолчал и завилял хвостом, стоило показаться Фионе. Немного потискав вечно одинокого Каприза, девушка глянула в окна, понимая, что в зале никого нет, а в окне из столовой торчала макушка матери, сидевшей за столом.       — Привет. — Подходя к матери и целуя её в щёку, Фиона положила на стол пакетик с лекарствами.       — Привет, дочь. Спасибо, — вздохнула мама, дёрнув губами в привычной улыбке, но она тут же сменилась пустым выражением лица, а глаза уткнулись в переплетённые пальцы на столе.       — Где отец? — сев напротив, спросила Фиона.       — Наверху.       — Спит, что ли?       — Возможно. Не знаю… Три часа назад отнесла. Может, уснул. Не звал меня, да мы уже третий день не разговариваем толком.       — Почему?       Мама лишь снова вздохнула и вытащила помятое письмо из кармана и кинула на стол, тут же накрывая руками лицо. Дочь раскрыла письмо и пробежалась глазами.       — Значит, она всё-таки решилась, — подытожила она, прочитав пару строк. — Мне она не рассказала в тот вечер, когда за Ненси вернулась после вас.       — Решилась?! — Удивилась Жасмин. — Ты знала?       — Да, знала. Но не думала, что она и вам в письме решит объясниться.       — И нам? О чём ты?       Фиона тут же цокнула, понимая, что чуть ли не проболталась о тех письмах, которые только отвезла.       — Ничего. Она просто отдала письмо?       — Нет… Сначала поставила перед фактом. Отец не промолчал и они разругались. Куча обвинений в стороны друг друга… Боже…       — А потом?       — Крис наговорила всякого и выбежала из дома. Больше не приходила, потом мы с отцом тоже разругались. И вот…       — Чего она наговорила?       — Да опять, что мы виноваты во всём и всё такое.       — А в чём она не права? — Нахмурилась Фиона. — Я не понимаю.       — Да и права, но… Она сказала, что больше не хочет нас видеть. Что все несчастья из-за нас… Я так старалась… — переходя на плач, отвечала мама, а Фиона оттянула руку матери и накрыла её своей ладонью в успокаивающем жесте. — Так хотела, чтобы больше не было этого возвращения в прошлое. Чтобы всё наладилось…       — Ничего не наладится, мам. Крис не простит. Да она просто не хочет, потому и переезжает. Начать всё заново, а не оборачиваться назад, возвращая то, чего не вернуть.       — Но как она там будет одна?! А как же Ненси?! Внученька… Я хочу видеть, как она растёт…       — Мам, я сама сначала не очень-то обрадовалась этой новости, — вздохнула дочь, наглаживая руки матери. — Но Крис тысячу раз обдумывала. Ты бы знала, как я была шокирована, как она постоянно с распахнутыми ушами слушала меня, когда я ей что-то объясняла, мы тогда ещё жили вместе. Она уже тогда хотела что-то менять, а в первую очередь взялась за себя. Вот этот интерес ко всему новому горел в глазах. Она справится.       — Она-то может быть. А Ненси? Как её воспитывать собирается?       — Она уже вроде как нашла няню…       — Няню?! — вскрикнула Жасмин, дёрнувшись на месте. — Какую ещё няню?! Мы здесь ей…       — Мам! — вскрикнула Фиона, тут же перебивая начавшиеся осуждения. — Крис понимает, что она ещё зелёная в воспитании ребёнка. И няню берёт не для того, чтобы отдать ребёнка в руки какой-то тётки, а как в наставники. Чтобы та помогала и учила, была рядом, а не брала на себя обязанности. Сама Крис разрешила мне раз в три недели приезжать в гости, и я буду приглядываться, изучать. Как она справляется и тоже помогать, когда Крис попросит. Она не такая глупая, как раньше.       — Ох, Крис. Она совсем мне ничего не рассказывает.       — Да я понимаю даже почему… — Фиона откинулась на спинку стула.       — И почему это?       — Да стоило мне сейчас тебе рассказать, и ты сразу начала осуждать её выбор с няней. Ваше любимое с отцом — сразу осудить. Ты даже на секундочку не ушла в раздумья. Проанализировала бы, почему Крис так поступает. Она учится самостоятельности, а вы это всегда пресекали в ней, и я видела в быту, как это повлияло. Поверь, я так настрадалась с ней, живя в одном доме. Благо она сейчас так много думает. Я в шоке! Один раз застала её рассуждения вслух по поводу какой-то домашней мелочи. Вот представь, стоит Крис на кухне с неправильно открытой консервной банкой и причитает: «Я неправильно открыла. В чем моя ошибка? Неправильный угол, при надавливании? Скорее всего. Тогда попробую по-другому». Господи, я так рассмеялась тогда и отвлекала её. Дурында, блин. Даже в такой мелочи что-то там анализирует. Вот мелочь, а уже о многом говорит.       — Глупышка, — хмыкнула мама, погружаясь в свои мысли и представляя милое личико младшей дочери.       Ту улыбку, которую так давно не видела.       Только пустой взгляд, ничего не выражающий.       Холод, пробирающий до костей.       И мама так бы и сидела, молча, утопая в раздумьях, если бы не заметила краем глаза, как одна слеза пала на щеку Фионы и тут же была стёрта тыльной стороной ладони.       — Фиона, ты чего? — протягивая руку к щеке дочери, обеспокоено спросила мама.       — Я просто… — шмыгая носом, пропищала Фиона. — Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Как могу, стараюсь вытаскивать её на разговоры, вернуть доверие… Она была такой отстранённой и поникшей раньше. Серая такая была. Сейчас лучше, но здесь её постоянно тянет назад. И вот этот взгляд… когда мы с Джексоном просто разговариваем, иногда милые моменты проскальзывают, а она рядом. Я вижу, как она рада за нас, но и замечаю эту тоску в её глазах. Да! Я понимаю, что не в мужчине счастье, но мой муж во многом помог мне оклематься. Помогал, наставлял меня, учил всему. Был рядом и как же хочется, чтобы и у неё появился такой человек. И у неё ведь он был…       — Этот… Эдриан? Ты о нём?       — Да. Она, когда рассказывала мне в тот день о их близости… Была счастлива, горела изнутри. Вот этот блеск в глазах… — Фиона отвела взгляд в сторону, вспоминая, каким было состояние сестры. — И ведь у неё в планах была жизнь только с ним. Вот в нас она видит, что сама хотела, а сейчас она шарахается от мужчин. Не принимает вообще. И дело не в Эдриане. Сейчас она спокойнее и мудрее относится по поводу него, но след свой он всё же оставил и дал ей понятие, какого мужчину она рядом хочет. И ни в ком его не видит… Потому я принимаю её выбор по поводу переезда. Пусть едет, пусть живёт. У неё доченька и в ней она видит свой смысл жизни сейчас. Пусть будет так… Будет учиться жить заново и меняться. Прими, мам. Отец то не примет, я знаю. Но хотя бы ты…       Мама лишь опустила взгляд, обдумывая все сказанное дочерью. И Фиона не отдергивала, дала ей время, просто сидела рядом.       — Ты же будешь держать меня в курсе как она там? — заговорила Жасмин. — Ты теперь тоже мать и должна понять, каково мне. Когда моя доченька просто уходит со словами, что больше не хочет возвращаться и видеть нас… Я больше правда её не увижу?       — Я не знаю, мам. Но всё, что тебе нужно и можно будет знать, я буду рассказывать. Ладно? Договорились?       — Ненси… — всхлипнула мама и не смогла сдержать рыданий от одной лишь мысли, что из-за таких старых, глупых и ужасных ошибок, она больше не увидит внучку, которая так была похожа на дочь.       И каждый раз, когда Крис заходила к ним с Ненси, она все больше замечала схожестей. Эти пухлые щёчки и милый взгляд. Хоть и цвет глаз горел зелёным пламенем, полностью отличаясь от глубоких карих глаз Крис.       Фиона тоже не сдержалась и пересела к матери. Прижала её в свои успокаивающие объятия.       Каждая из них понимала, что принять выбор Крис будет правильно, но как же, чёрт возьми, тяжело отпускать её, по сути, в одиночку. Того ребёнка, которого до последнего держали в ежовых рукавицах.       Все это понимали, кроме одного одиноко сидящего отца на втором этаже.       Дверь в спальню была открыта, и он слышал каждое слово. Но он тот человек, который не то чтобы не мог понять дочь, он просто не хотел. Глупое упрямство. Лишь его мнение было для него правильным. Эгоизм высшего уровня. И это их отличало с матерью. В тот день мать спокойно отнеслась к выбору дочери и её близости с парнем, но не он.       Как и сейчас, через всю боль к решению дочери, мать ещё не полностью, но приняла решение Крис. Но не отец. Он был обижен решением дочери, считал её эгоисткой, которой так легко по своей прихоти взять и сделать, как хочет она. Что не подумала о родителях, которые нуждаются в ней.       Не понимал, что она сама в них уже не нуждается, и давным-давно пора было отпустить этого птенчика в собственную жизнь.       Дать жить, как надо ей, а не ему…