Нарисованный мир

      Утро начинается не с кофе а с кормления кота. Довольный Васька, урча, уплетал куриную грудку, а я направилась в ванную. Кот достался мне вместе со съёмной квартирой. Старые хозяева сбежали из неё, как только улучшилось их материальное положение и связаться с ними оказалось проблемой. Хозяйка квартиры объяснила ситуацию и предложила сдать животное в приют. Но я решила, пусть остаётся жить со мной и встречать вечерами. Наконец-то настало время кофе. Но неспешное утро прервала трель телефона. Смартфон высветил фотку подруги и стоило ответить, как в трубке раздалось оглушающие: — С днём рождения, Крис!!! — Вера всегда называла меня так. — Я тебе такой подарок приготовила, просто закачаешься. Пойдём гулять вечером? — Конечно, с меня кафе, -вздохнула я. — Да ладно тебе, нашлась старуха, брось в двадцать четыре жизнь только начинается! — Ты мне такое и в тридцать и в сорок будешь говорить, -со смехом сказала я. — И даже в пятьдесят, — девушка тоже залилась смехом. Ладно мне пора на работу. Вечером наговоримся, — прервала я звонок.        Маршрутка подъехала на пять минут раньше обычного, и вставив в уши наушники, я погрузилась в воспоминания.       Благополучная семья среднего достатка. Мама зубной врач, папа, владелец небольшого автосервиса. Они меня баловали. Куклы, одежда, школьные принадлежности, кружки. Папа надумал расширяться, занял денег у богатого и влиятельного друга. Вложился в новое здание, только подрядчик оказался непорядочным. Папу и других дольщиков обманули. К нам домой начали приходить странные люди, угрожать, разрисовывать двери и бить стёкла. Кончилось всё тем, что избили маму. Cерьезная черепно-мозговая травма, сломанная рука. Мне было всего двенадцать, когда она осталась инвалидом. Отец, узнал об этом и ушёл к другой женщине, богатой предпринимательнице, с которой был давно знаком. Она погасила его долг, и вместе они воспитывали сына от первого брака. Наша же с мамой жизнь стала вопросом выживания. После школы я шла с ней на работу, мыть офисы. Проверяла всё, выключала свет и выносила мусор, если мама забывала. Через полгода от отца стали приходить алименты, но гордая мама устроила скандал. Она хотела доказать мужу, что мы сможем жить и без него. Хотя маме нужно было дорогое лечение и лекарства, а позволить их мы себе не могли. Только оставшиеся в квартире папины вещи теперь напоминали о былой жизни.       Мне стукнуло тринадцать. В том году в нашей жизни появился дядя Олег. Он был старше мамы на пять лет. Работал мелким клерком в конторе, где мы убирались. Красивая и обаятельная, пусть порой забывающая что-то и чудящая мама пришлась ему по вкусу. Только вот я всё портила. Он никогда не говорил об этом. Не обижал меня ни словом, ни делом, но я знала, в их с дядей Олегом жизни лишняя, тем более когда у Мамы снова начал округлятся живот. Старалась меньше выходить из своей комнаты, всё больше погружаясь в мир японской анимации. Когда мне стукнуло пятнадцать, родился Арсений. В тот момент они оба светились счастьем. Дядя Олег отмечал рождение сына бурно. Настолько бурно, что сел пьяным за руль и разбился насмерть с другом. Мама попала в больницу, я осталась на руках с грудным ребёнком. Работу, которая вновь осталась единственным источником нашего дохода пришлось взять на себя. Тогда-то я и научилась жить ради других. Забросила школу, свои увлечения, дела и мечты. Всю ночь я проводила с братом, в полдень приходила домой наша соседка, и оставляя Сеню ей, я мчалась сначала к маме в больницу, потом на работу. Тётя Маша. Сколько же слёз было пролито за её пирожками. Это она говорила с учителями и меня всё же допустили до экзаменов, хотя и загрузили заданиями, чтобы хоть как-то можно было набрать оценки. Благодаря ей я готовилась к поступлению. Маму выписали, но лучше не стало. Её состояние ухудшилось. Пенсия по инвалидности была крошечной. Работу пришлось совмещать с институтом, заочно. К восемнадцати годам из молодой красивой девушки я превратилась в замученную жизнью и бытом тётку. У меня была мать с кучей направлений на врачебные осмотры, нервный маленький брат, кредит за учёбу, тяжёлые сумки с продуктами из супермаркета, работа там же, продавцом иногда по шестнадцать часов в сутки… Жизнь казалась сплошным адом.       Когда мне стукнуло двадцать, в нашу дверь позвонили. Я узнала его не сразу. Отец сильно постарел за эти годы. Он обрюзг и потолстел, но дорогие часы и дорогой костюм указывали на его успешность. Он принёс два букета; белые розы для меня и алые для мамы. Машинку на пульте радиоуправления для Арсения. Только я не хотела его пускать. Истерика была настолько грандиозная, что Сеня плакал, тётя Маша с отцом вместе отпаивали меня валокордином. Красная щека того наливалась синевой. А тётя Маша чтобы как-то меня успокоить призналась, что это папа просил её помогать. Он давал ей денег, чтобы соседка сидела с Сеней, сам общался с учителями, прикрываясь соседкой, платил за некоторые мамины лекарства в больнице, потому что они работали лучше тех, что по полюсу. В тот вечер я больше не смогла… Взяла свою сумку телефон и ушла из дома. К Вере. Мы жили вместе в её квартире доставшейся по наследству от бабушки два года. Я заново училась функционировать не только как студентка и домохозяйка, но как личность, человек. В те годы я и увлеклась творчеством Кентаро Миуры. Словно увидела в Гатсе отражение себя. Его воля к сражениям покорила меня и тогда я решила, что буду жить всегда, чего бы это не стоило.       Засаленная маршрутка. Тёмные ещё улице, ретроспектива жизни в грязном стекле. — Папа, это слишком дорогой подарок, — возмущалась я. Пока нормальным девушкам дарили украшения и телефоны, папка каким-то образом вызнал про мои увлечения и теперь вручал мне фигурку Гатса. Я видела такие в интернете, но учитывая арендную плату за квартиру, позволить себе подобную безделушку не могла. — Зато ты улыбаешься и руки тянешь, — сказал отец, — совсем как в детстве. Я смутилась, подарок мне очень нравился. А проходящий мимо брат, девять лет которому сравнялось в мае, заметил: — Кристинка такая большая, а ты ей всё солдатиков даришь, — мы засмеялись и пошли есть приготовленный мамой торт. А после я поехала гулять с Верой. Я показала ей подарок отца. Девушка только улыбнулась. — Мы как сговорились, — достала коробочку для бижутерии, и я увидела его. Белый бехелит в виде броши покоился на куске красного бархата. — Он должен был быть красным, — девушка немного смутилась, но ночь *Самайна действительно очень волшебная и во время запекания глина поменяла цвет. Видимо мне надо было заниматься помином, а не готовить твой подарок. — Вера, ты всё увлекаешься кельтской мифологией? Неужели и впрямь считаешь себя ведьмой? — Нет, — подруга загадочно улыбнулась, — Но тебе же нравится берсерк, хоть ты и не герой манги. Я верю, что эта штука принесёт тебе счастье, а ты как раз родилась в Самайн.       Уютное кафе. Горячий, обжигающий напиток со сливками. Цикл замкнулся, цикл начинается.       У костра сидела Соня и Ирвин. Увидев телегу, девушка встрепенулась: — Неужели нашли? — Соня подбежала к малочисленному, но делающему честь любому пропавшему отряду. Когда к Эдриану, прискакала лошадь, с ободранными сумками и раной на боку, он решил искать девушку один, но Соня, которой было ведение, отрядила в помощь кавалеристу Мьюла. Пристыжённый Каспар, по его собственному рассказу не уследивший, когда похитили девушку, принялся дружбу доказывать. Локус, узнав, что госпожа, сила воли которой так его восхищала, пропала, выказал помощь отряду в виде своего присутствия. Гриффит тоже не остался в стороне, его взволновал этот короткий промежуток в виде Фемто.       Лесную поляну заволакивал едкий дым. Пламя костра было столь сильным, что переноса в другую реальность девушка и не заметила. Сразу за ней явился и он. Рыцарь, чье лицо теперь стало одним лишь черепом. Несясь галопом, словно смертельный ураган, сначала его величество напал на Войда, а потом припугнул бехелитовым мечом остальных. Хотя атака и не увенчалась успехом, но сделано это было больше для отвлечения внимания ангелов длани господа. Рыцарь-череп же поднёсся к пламени, которое в промежутке приобрело белый цвет. Он ясно видел женский силуэт, вытащить девушку, стоящую в пламени, не мог. И судя по лицам длани господа не мог никто. Хотя это её, отчаяние призвало их и открыло путь. — Похоже мы пришли слишком поздно. Адский огонь бережёт избранную судьбой, — Убик подлетел вплотную к костру, он хотел проникнуть сквозь его структуру, но пламя жёстко отшвырнуло его назад. — Мы должны идти, братья мои иначе огонь поглотит всех нас. Ныне закрылись двери, ибо уничтожен ключь, — Войд поморщился. Ему не нравился этот случай призыва, не нравилось, что бехелит убил огонь. — Быть по сему, — сказала Слэм. Конрад лишь кивнул и только Фемто неотрывно смотрел в огонь, и белое пламя отражалось в вертикальных зрачках.       Вообще, Гриффит был занят: ему удалось подчинить себе Ганишку и кушанские войска отступили. Принцесса Шарлотта возвела возлюбленного в чин главнокомандующего Мидлендской армии, придворная суета накрыла генерала банды ястреба с головой. Хотя дворяне отреагировали неоднозначно, но поддержавший её высочество понтифик, за которым отправились Соня и Мьюл, дабы обеспечить безопасность старика, развеял сомнения армии святого престола и мидландских дворян, объявив Гриффита святым. Ему было совсем не до девушки и вести о побеге. Гриффит поехал со всеми просто потому, что ему было интересно что? Адский белый пламень и то что он делает с человеческой плотью? Разве он не видел сожжённые тела в многочисленных разграбленных городах? Да и вообще какое дело главнокомандующему до какой-то там девки? Она не захотела взять силу, которую в неё буквально пихали и умерла. Это даже звучало по-идиотски.       Целитель из Вританниса был уставшим. Уцелевшие жители шли к нему пачками, но медиум ястреба света была настолько упряма, что притащила его в лагерь и теперь мужчина стоял у телеги и ждал, пока тело страдалицы освободят от обуглившихся остатков одежды. Изуродована оказалась правая половина тела. По боку, руке и ноге вилась вязь ожогов с полностью отсутствующей кожей, белыми и почерневшими от некроза участками. Лицо пострадало не меньше. Челюсть, щека, скула и висок были покрыты маленькими волдыриками, а где-то кожу и вовсе заменили струпья. С волосами девушке тоже не повезло. На голове остались проплешины, а те пряди, что огонь пощадил, некрасиво топорщились, напоминая солому, и были готовы отвалится в любой момент. Общими усилиями Кристину отмыли, перенесли в походный, шатёр и уже там лекарь занялся её ожогами вплотную. — Пить… Воды, я горю, пожалуйста, воды…умоляю…- Эдриан тут же встрепенулся на зов девушки, откинув полог, прошёл в шатёр и потихоньку влил из фляги драгоценные капли. Девушка глотала кое-как. — Господин Эдриан, мы можем поговорить? — целитель как раз складывал в ящик свои инструменты и бинты. — Да, — отозвался солдат. — Состояние больной критическое. Я даю ей не больше трёх ночей. У неё сильно повреждены ткани. Это адская боль.  Я ничего не могу сделать, простите. — Я понял вас, — Эдриан кивнул, не заметив, как в шатёр вошёл Гриффит. — Похоже, Каспар не зря гроб сколотил, — обречённо сказал солдат. — Простите, лорд. — Зачем ты спас её? — задал вопрос Гриффит. — зачем хочешь отдать последние деньги за лечение? — Она мой друг, при любом раскладе. Я не должен был оставлять её одну и уходит сражаться, не брошу теперь, — Эдриан вдохнул. Гриффиту почему-то стало не по себе. — Я велю оплатить её лечение. Своё жалование оставь себе. — Спасибо лорд…я…- Эдриан поклонился Гриффиту до самой земли. — Не стоит, — бросил белый ястреб. Выйдя из шатра, он горько усмехнулся. Гриффит всё это время будто стоял у кривого зеркала. И то что виделось ему через раму раздражало и забавляло ястреба одновременно. Хотя он прекрасно понимал, что смерть не переиграть. Целитель не врал, пока в полуразгромленном Вританисе давали бал в честь помолвки лорда Гриффита и принцессы Шарлотты, Эдриан сидел у постели умирающей подруги. Он чувствовал жуткий, почти испепеляющий жар, исходивший от её тела. Будто она горела на костре до сих пор. В мыслях Эдриан даже боялся называть её по имени. Он хотел чтобы в его памяти Кристина оставалась дерзкой и открытой девушкой, которая могла и спеть у костра и пустить болт в задницу вражескому солдату. Тело в многочисленных бинтах слишком сильно контрастировало с этой картиной. Он ночевал около Кристины, одновременно страшась того, что её руки похолодеют и судорожное дыхание прервётся, и надеясь, что если жизнь девушки оборвётся, она уйдёт легко.       Я открыла глаза, похоже, зря. Всё плыло. Крыша шатра казалась каруселью: — Меня сейчас стошнит, — мир кружился, кто-то подал мне в руки ведро и не справившись со спазмом я сразу же его использовала. Когда всё то, отчего так хотел избавиться мой организм оказалось в ведре, я невольно оглядела его содержимое и спазм повторился. Меня рвало кровью и какими-то ошмётками. Выходит, я всё же стала апостолом и кого-то уже сожрала? Но память услужливо подкинула мне картину огня. Да, последнее что я помню, как шагнула туда. Голова отозвалась дикой болью. И тело против воли вновь приняло горизонтальное положение. — Эдриан, что происходит? — прошептала я, треснутыми губами. Парень не отвечал. Он только пристально смотрел мне в глаза. Потом в ведро, словно не зная что делать. — Всё хорошо, — сказал он после нескольких тягостных минут молчания. — Мы нашли тебя и вытащили из кострища. — Вытащили? — да что же это такое? Даже умереть спокойно мне не дали. — Целитель сказал, что ты не проживёшь три ночи. Но Думаю теперь, ты сможешь выжить, — кажется Эдриан был рад. А я просто не знала что делать. План с костром был последним решением в моей жизни и что после него ещё что-то будет я не ожидала. С костром… да от лица наверное ничего не осталось. С ужасом стала ощупывать свой нос и губы. Никогда не считала себя красавицей, но лучше быть замарашкой со здоровым лицом, чем иметь ожог на всей его поверхности. — Эдриан, дай что-нибудь, во что можно посмотреться! — вскрикнула я. Парень притащил свой шлем. И я недоумённо уставилась на своё выпуклое отражение. Лицо изуродовало всего лишь до виска. Струпья и волдыри говорили о сложности ожога. Но я думала, что будет хуже. Зато волосы торчали спёкшимися клоками словно воронье гнездо. Дальнейший осмотр тела был невозможен по причине бинтов. — Эдриан, а когда вы спасли меня, что было потом? Я не превращалась в чудовище, не пыталась кого-нибудь съесть? -знаю, вопросы были странные. Но кто кроме Эдриана ответит на них честно? — С чего такие вопросы? — парень заглянул мне в глаза и поморщился. Вместо весенней синевы он обнаружил в них осеннее дождливое небо. Настолько серыми они сейчас были. — Это был необычный костёр, — честно сказала я. — Или ты забыл что я провидица? -Да ладно. Лорд Гриффит сказал, что кушане крадут любых девиц и отвозят в бывшую столицу. Тебя же кушане похитили? Каспар отошёл в туалет, а когда вернулся, то у шатра нашлось несколько кушан. Они украли твою лошадь и уехали на ней. Они хотели превратить тебя в пишича или сжечь как ведьму? — Эдриан уставился на меня в ожидании ответов, а я не знала что сказать. Каспар умел врать. Впрочем, объяснение про кушан казалось самым простым, — Я понял, лорд Гриффит наверное держит тебя в плену из-за силы, чтобы провидица врагу для его жутких ритуалов не досталась. — Да Эдриан, ты всё правильно понял. Меня похитили кушане и хотели сжечь, чтобы забрать силу для своих черных дел, — подытожила рассказ парня. -а я вошла в костёр и дар меня защитил, но забрал подношения, — пусть поверит в эту версию и успокоится. — Эдриан, достань мне ножницы, не хочу пугать всех своим видом.  — Конечно, Кристи, — он просиял увидев, что помирать я не собираюсь, и выбежал из шатра. — Кристи,- передразнила я Эдриана, Кристина Валерьевна Агапова. Девушка с земли, которая отчаянно хотела попасть домой, где только началась моя настоящая жизнь. С любящей полной семьёй. Два года я прощала отца, два года лечили маму, и когда всё наконец наладилось… Я так хотела жить. Я не хотела становиться чудовищем, что же теперь? Странное чувство не давало покоя. Мне было пусто и больно. Словно внутри что-то сворачивалось, ломалось, умирало и разворачивалось вновь. Ожоги все так же нестерпимо горели, но я не хотела пугать Эдриана, потому молчала.       Сомкнула веки. Я горела и сотни маленьких иголочек вонзались в тело. На ногу заползла маленькая Саламандра. — Всё сгорело. Остались только мы. — сообщил элементаль. — Ты пожертвуешь себя, чтобы уничтожить великое зло? — Да, — даже не задумываясь ответила я. И саламандра переползла на мою правую руку. Повалил вонючий дым. Начала обугливаться кожа. Я завопила и тут увидела Огромный столп пламени в небе. Буквально вырвала себя из ведения, сев на постели. Обожжённая плоть под бинтами ужасно болела.        Ножницы нашлись вместе с Соней. Она нетерпеливо откинула полог шатра и бросилась ко мне на шею. — Кристина, ты жива, я так рада, — девушка заметила мои бинты и резко отстранилась. — Ой прости, наверное, больно. — Всё в порядке, я привыкла. — Зачем ты ушла? Стать коршуном можно было и здесь. — Ты же сама сказала, что только на свободе канарейка станет коршуном, — я смутилась. — Но я имела в виду не ту свободу…впрочем, уже неважно. — Ага и я стала подгоревшим цыплёнком на вертеле, — не удержалась от колкости. — Пусть так, но без этого цыплёнка мне было одиноко. Знаешь, теперь лорд Гриффит постоянно пропадает с принцессой Шарлоттой и другими дворянами это меня так раздражает. — О, дорогая, тебе не кажется что лорд Гриффит это не лучшая компания, которая может быть в мире, — я вздохнула. — Ой, ты имеешь в виду Охотника? — девушка покраснела, — это другое. Хотя с ним я не чувствую себя одинокой, но Гриффит… он неземной. Ты видела как он танцует, а как фехтует, а как души убитых приходят к нему, чтобы он дал им благословение в последний путь? — Видела, Соня. Я много знаю о лорде Гриффите, я же тоже провидица, помнишь? — Видела, только  я знаю, что открыто тебе много больше. Давай я помогу тебе c волосами, — но не успела она и ножниц поднять, как полог шатра поднялся и высокая фигура в серебряных доспехах загородила собой солнце. — Гриффит, — вскрикнула Соня, — ты пришёл справиться о здоровье Кристины? Не бойся я буду за ней присматривать, пока мы не на поле боя. Надеюсь, у меня это получится лучше чем у Эдриана и Каспара, они бездарны. — Совершенно согласен, — поддержал разговор сиятельный лорд. — впрочем, сэра Эдриана недооценивать не стоит. Он хороший боец и верный товарищ, — признал Гриффит. — Что касается вас госпожа Кристина, я бы хотел осведомиться о вашем самочувствии и прояснить некоторые детали. Вы не против? — Только за, — оскабилась я. Не дают покоя, оно и к лучшему. — Я поняла, пойду, погуляю, — Соня унеслась из шатра раньше, чем мы успели ей что-то сказать. — Признаться, я восхищен, — начал Гриффит, — Тех кто сопротивлялся силе бехелита можно пересчитать по пальцам одной руки. Но чтобы ещё и выжить после этого… Уж не знаю, кем ты была в своём мире но… — Что уела я тебя таки, Фемто? Хоть раз за всё время кто-то тебя обставил. — Если это было твоей целью в этом мире, ты справилась, поздравляю. Но не обольщайся, — Гриффит взял ножницы, обошёл вокруг меня, больно оттянул торчащую на затылке прядь. Я почувствовала на своей оголённой шее его тёплое дыхание. — Ты жива просто потому, что я не хочу расстраивать Соню и Эдриана, но поскольку ты и раньше совершала глупости, то, возможно, — Гриффит чиркнул ножницами и изуродованные пряди полетели на землю. — никого не удивит очередная пропажа без вести кушанской ведьмы, — его рука спустилась ниже и прикосновение нежной кожи к оголённой шее обожгло хуже всякого огня. — Тебе лучше молчать и сидеть тихо, как мышь, — ещё одной пряди волос не стало на моей голове. Ножницы щелкнули в опасной близости от уха. — Иначе это дорого тебе обойдётся, — я вздрогнула, когда очередная прядь упала на шкуры, рука Гриффита мазнула по щеке и его лицо оказалось совсем рядом с моим. Невозможно синие глаза смотрели бесстрастно, пепельные волосы касались оголённого плеча, а линия сомкнутых пухлых губ кривилась в подобие усмешки. Внезапно полетели на землю ножницы, их лязг казалась разбил в дребезги тишину. Мужчина повернулся и молча вышел из шатра. А я затряслась и заплакала. Теперь я не просто ненавидела этого демона, я боялась его до одури.       Гриффит шел по лагерю. Он ругал себя, за идиотский жестокий выпад. Зачем? Почему ему понадобилось доставать больную, едва очнувшуюся девушку. Она и правда его уела? Так сильно втоптала в грязь всё, что он сделал, не словами не доводами, а поступками. И что теперь? Пришла его очередь издеваться? Низко подло и самозабвенно. Зачем? Девчонка и так опасна, и к чему приведёт её страх неизвестно даже ему. Но что ещё оставалось. Только мстить за свое поруганное эго? Хорошо, он сделал это и что теперь? Нужно действовать иначе, так как он делал всегда, если удастся склонить девчонку на свою сторону не силой, а нормальным отношением, возможно, она расскажет что-то дельное или её будет проще достать. Хотя ценности как таковой Кристина уже не имела, она всё ещё знала, была свидетелем не только его вознесения, но и того, что ещё не случилось. Осталось решить как этим овладеть и как это использовать.       Два дня я провалялась в кровати и доставала Эдриана капризами вроде еды и воды, а потом мне окончательно полегчало. Под неодобрительный взгляд друга встала и одевшись во что дали, наверное, опять Соня мне свои вещи пожертвовала, откинула полог шатра. Мы немного прогулялись по лагерю, а потом я предложила другу свою помощь. Эдриан занимался уходом за лошадьми и лишние руки всегда бы пригодились. Хотя моих сил было ещё слишком мало, но очень хотелось отвлечься от мыслей о несостоявшемся апостольстве, Гриффите, страхе неизвестности и главное от повторяющихся видений. Они приходили ночью и ожоги начинали сильно болеть, Три дня я горбатилась на импровизированных конюшнях, пока не столкнулась у колодца с сэром Локусом. Мужчина оказался на удивление приветлив: — Вижу, госпожа вовсю трудится на благо армии, — насмешливо бросил он. — Да, отозвалась я, людям положено трудится, чтобы хоть как-то доказать своё право на жизнь в этом мире. Хотя даже труд не гарантирует, что меня не сожрёт первый же попавшийся на глаза апостол. — Госпожа переоценивает кровожадность слуг лорда Гриффита, — сказал Локус, — это в большей мере касается врагов. — А я вам кто? Бросьте, сэр Локус, вы, наверное , считаете меня полнейшей идиоткой. Я отказалась от силы, предпочтя оставить себе человечность. И сама не знаю, что будет теперь. — Сражаться с искушением нелёгкий труд. Посмотрите на наш лагерь, он полон сильных демонов, но слабых людей, которые потакали своим внутренним порокам и в бесконечной войне мы будем платить за неё вечной жаждой крови. Наше единственное благословение это лорд Гриффит, он даёт нам возможность оплачивать этот долг и я верю, что он приведёт всех к лучшему миру. Я восхищаюсь вашей доблестью, — проговорив это, Локус стал на одно колено и взяв в свои ладони мою перебинтованную кисть коснулся её губами, а я почувствовала как ноги подгибаются. Невероятно. Этот апостол признал, что во мне есть сила помимо той, которая бывает демонической и он этому рад. Это рушило большинство моих представлений о силах зла в этом мире. — Спасибо, сэр Локус, — я поклонилась, — возможно, вы дозволите мне и дальше заниматься лошадьми? — Если госпожа желает, не вижу никаких проблем, — Локус посмотрел на довольных напоенных и почищенных животных. — Засим откланиваюсь, дела не ждут госпожа. Было действительно неплохо заниматься животными. Я таскала воду и зерно, чесала разноцветные гривы и шерсть, всё это позволяло забыться не думать в каком я положении и в то же время давало хоть относительную защиту. Ведь, если я хочу попасть домой мне придётся держаться банды ястреба до самого боя с изменённым Ганишкой. Другого плана попросту нет.       Ожоги беспокоили, но мазь, которую приносила Соня, успокаивала их. Я же старалась не думать. Шрамы на лице и теле означали то, что я всё ещё человек, что я выиграла этот бой и стесняться их глупо, однако ведение с огнём и элементалем повторялось из раза в раз. Спрятать щеку тоже не получилось. Ходить всё время в плаще было несподручно, косые взгляды членов банды раздражали. Вынужденная стрижка тоже раздражала, даже дома я не стригла волосы выше плеч, а теперь весенний ветер отзывался холодом на шее. Надо было подумать о жизни после костра и бехелита, но мне не представлялось возможным, что такая жизнь может быть. С момента моего пробуждения всё пошло наперекосяк.       Гриффит мешал чай с мёдом серебряной ложечкой. Не все дома во Вританнисе были разграблены или уничтожены войной. Сейчас пусть слегка пожёванные, но всё ещё леди и лорды устроили званый ужин, на котором главными гостями конечно, были её высочество, понтифик, и он лорд, главнокомандующий армии Мидленда. Пока иные развлекались и плясали не понимая того, что война всё ещё не окончена и кушане до сих пор правят бал в разгромленном Мидланде, мысли ястреба света были за много лет отсюда в старой повозке. Мог ли Гриффит приспособится к своей новой жизни? Мог бы вдохновлять отряд с костылём под мышкой и висящими неподвижно кистями? Мог бы хрипом вместо слов отдавать приказы? Мог бы приспособиться? Что если бы он всё равно пошёл за своей мечтой, вопреки собственной слабости? Пошёл бы кто-то за ним? Это было смешно. Зачем Фемто, повелителю всего сущего вспоминать о таком? Сейчас стоит ему только отдать приказ и полки выступят в бой. Тогда он стал государственным преступником. Разве смог бы государственный преступник завоевать королевство? Он снова вспомнил пыточную камеру. Себя, рождённого из самой бездны астрального мира Фемто, а потом перед глазами стала девушка в бинтах. Она была чем-то неуловимо похожа на него. Он видел то от чего она отказалась и присягни ему на верность подобный апостол, его путь к трону оказался бы в несколько раз короче. Девица, была так упряма или настолько эгоистична, что даже рука бога не смогла привлечь её внимание? Впрочем, что толку теперь думать о несбывшемся? Раздражает только, что открываются самые укромные уголки памяти и забытое становится всё ярче и ярче, затмевая всё остальное. Лидер банды ястребов поднялся. — Принцесса Шарлотта, позвольте пригласить вас на танец. — Лорд Гриффит, — принцесса вздрогнула и улыбнулась, — конечно, я принимаю ваше приглашение, идёмте, — зазвучала музыка и Гриффит с принцессой закружились по залу впорхнув в стаю разноцветных пар. — Завтра едем в город, — улыбнулся Эдриан. — Думаю ты можешь поехать с нами. Телега будет, зерно для лошадей надо забрать, и я подумал, что тебе не помешало бы развеется. — Не помешало бы, — я вздохнула. Смотреть на полуразрушенный Вританис не хотелось, но на следующий день мы погрузились в телегу и поехали в город. И он снова меня удивил. Признаться, я боялась увидеть горы трупов, кровь, до фундамента обугленные здания, но трупы с главных и торговых улиц уже убрали, кровь отмыли, а разрушенных зданий было не так много. Явно армия Гриффита явилась вовремя. Кроме того, на рынке было весьма много людей и все они выбирали товары и торговались, правда бедняков и оборванцев тоже хватало, но они в средневековых городах дело привычное. Пока двое других ребят уехали решать дела с зерном Эдриан потащил меня на прогулку про местному рынку и хотя по-военному да весеннему времени он не изобиловал съестными припасами, мы купили сладких булочек, простокваши, молока, сыра и творога, и вяленого мяса, а также два больших мешочка сухариков. А потом Эдриан улыбнулся и повёл меня по улице состоявшей из небольших магазинчиков. Здесь мы зашли в дверь с вывеской напоминавшей лютню. Все стены в магазине были увешены инструментами. — Выбирай любую, — сказал Эдриан, — Я не…- решила было отнекаться я. — Выбирай, говорю, — настоял Эдриан. Из каморки вышел продавец, льстиво улыбнулся. — Леди поёт? — задал он вопрос. — Немного и играет, — сказал Эдриан. — Тогда позвольте предложить вот этот экземпляр, — торговец снял со стены и передал мне в руки лютню с выжженным на корпусе узором плюща. Я ущипнула одну струну, другую, и улыбнулась. — Совсем не плохо. — Может, сыграете что-нибудь? Проверите, подходит ли вам инструмент, — Почему нет? — не отказалась я, забыв про всё ещё перебинтованную руку. — Тогда прошу, — продавец указал жестом на крыльцо. Я подобрала под себя ткань юбки и села прямо на порожки. Сначала провела по ладам, а потом запела: Мне приснился страшный сон: Тронный зал и приговор, Перезвон цепей могильный И дорога на костёр, Ледяная тишь тюрьмы, Ночь без сна, и липкий страх, И слова немой молитвы, Что застыла на губах, И нетвёрдые шаги По дороге в никуда, И в слепом рассветном небе Запоздалая звезда, Камни площади большой И вокруг людское море, Страх и ненависть в глазах — Лишь в немногих боль и горе. И внезапно страх исчез, Словно выросли вдруг крылья, И безумный громкий смех, И врагов моих бессилье, Частый сердца перестук, И душа рвалась на волю, И в безумии хмельном Вдруг исчез страх перед болью, Пять ступеней шатких вверх, И в глаза глядится Вечность Шёпот ветра: «Смерти нет! Есть дорога в бесконечность!», Пламя рвётся к небесам Неприступною стеною, Ветер искры разметал, Унося меня с собой… Сон ушёл. Осталась жизнь, Ледяной ожог металла. Скрип замка. За мной пришли. Что же, значит, всё с начала… 'Мне приснился страшный сон…' Тэм Гринхилл       Песня была грустная и страшная. Но жители подходили, некоторые даже клали монеты на ступени. Удивительно, но это вдохновляло и, закончив первую песню я начала новую, про любовь и про мир. А за ней последовала, третья и четвёртая и пятая. Пока Эдриан не спохватился, что этак мы не встретимся с ребятами и придётся идти в лагерь пешком. Я объявила об окончании концерта и народ стал расходиться, Я собрала монеты со ступеней, в основном медь и серебро, но было и несколько золотых. Один из которых я протянула торговцу. Правда, он уже сговорился с Эдрианом на двадцать серебрушек, но инструмент настолько меня устроил, а торговец был так любезен предоставить свое крыльцо в качестве сцены, что я решила не мелочиться. — Ну вот тебе и тратится не пришлось, здорово, — я улыбнулась, собственные деньги грели душу. Хотя был один вопрос, который хотелось бы решить. — Эдриан, наверное, я должна тебе много денег за целителя… Вот возьми и протянула ему все золотые и кошелька. Но парень отмахнулся. — Всё в порядке, ты ничего мне не должна. Лорд Гриффит взял на себя всё расходы. — Что? — я чуть не выронила лютню из рук, и наверное, наорала бы на Эдриана, если бы не карета, отъехавшая с торговой улицы. — Ого, тебя кто-то благородный слушал. Ничего себе, — попытался сменить тему Эдриан, — да пошли уже, — сказал он и взяв меня за руку потянул за собой. Мы возвращались той же дорогой, когда Эдриан что-то вспомнил: — Подожди здесь, надо купить болтов для арбалета и стрел, я совсем забыл. Парни приедут, попроси подождать. Бросил Эдриан и убежал, а я присела на край разрушенного фонтана. Мимо проходили люди, самые разные, болтали о чём придётся, я разглядывала узор на лютне и почти отключилась от внешнего мира, когда мозг выцепил слова: — Плыть в эльфхейм за помощью на этой посудине? — начал первый человек. Зажиточный горожанин судя по одежде. — Морис сумасшедший? — спросил второй, одетый чисто, но бедно. — Я вам говорю, господа. Он собирается призвать короля эльфов на войну, чтобы тот помог разбить кушанские войска. Как будто лорд Гриффит этого не сможет сделать, — сказал третий, маленький и полный. В зелёной рясе. Я напряжённо прислушалась. — А люди всё равно идут к нему, правда он деньги за билет просит. — Я тоже видел очередь у сломанного пирса. Дураки в наше время не переводятся. — Людей пугают ужасы войны и это нормально, — кажется тот, что в зелёном был монахом. Этот человек, Морис, надо бы посмотреть, что он из себя представляет. Если он правда собирается плыть в эльфхейм, то с ним мои шансы будут выше чем с Ганишкой и астральным древом. — Простите, господа, — подала я голос, — а где здесь сломанный пирс? — Направо до конца улицы, возле разрушенного особняка свернуть к колодцу и дальше прямо. — Спасибо, — поблагодарила я в ответ и понеслась. Возможно, успею до возвращения парней. Корабль действительно нашёлся у разрушенного пирса и очередь на него была огромной. Видимо, Мидландцы отчаялись окончательно, хотя армия ганишки и покинула Вританис. Я успела как раз вовремя. На палубу вышел невысокий, одетый в коричневого цвета обноски мужчина: — Друзья, — обратился он к толпе, — я рад, что вы не остались равнодушны к моей идеи. Но мест на корабле слишком мало. И мне придётся отдать их тому, кто больше заплатит золотом, -народ загомонил. Люди думали, что их отвезут просить у эльфов помощи по собственному разумению, но на деле никто альтруизмом не страдал. А вдруг он мошенник? Что мне делать. Большая часть народу тем временем разошлась. После войны обнищали все и платить кому-то за несбыточное люди не могли. А я осталась стоять. Не знаю, хватит ли тех денег что заработала на билет, но лучше уж такой шанс, чем ничего. В залог пяти золотых, три я все-таки оставила про запас, мне дали деревянную дощечку с  выскребленной на ней буквой «б'', как пояснил матрос это была первая буква названия корабля, бесстрашный. Отплытие должно было состояться через пять дней на рассвете. И наверное теперь мне стоило озаботиться припасами. Лютня — это хорошо, но сухари и вяленное мясо больше подходят для еды на корабле. А ещё я совершенно не знала, как вернуться к месту встречи. Улицы города были одной сплошной загадкой. Пришлось немало порасспрашивать неприветливых людей, прежде чем выбралась обратно к фонтану. А там меня ждал злой Эдриан. — Где ты была? Парни давно уехали, оставили нам одну лошадь на двоих. Я искал тебя на ближайших улицах, но никто похожей девушки не видел. — Ну…мне просто стала страшно, я пошла тебя искать и заблудилась, — я попыталась сделать по-честному большие, коровьи глаза. Эдриан тяжело вздохнул. — Прости, надо было взять тебя с собой, а не бросать одну в послевоенном городе. Не подумал я что-то. — Всё в порядке, — смутилась я. Сколько же приходится врать и не краснеть в этом мире. Особенно Эдриану. Зараза…наверное со стороны я действительно похожу на апостола своим враньём, но иначе нельзя. Думаю Эдриан не даст мне уйти из лагеря больной. А этот корабль мой шанс вернуться домой. Подготовку к побегу я начала заранее, потихоньку стаскивая в свой шатёр необходимые вещи: болты для арбалета, флягу, которую какой-то ныне мёртвый солдат привязал к седлу своей лошади да так и забыл, походный плащ, который купила у проезжавшего по тракту мелкого торговца, кресало и трут и  вяленное мясо с сухарями и кашами. Неизвестно что там будет впереди. Попутно я продолжала лечиться и работать с лошадьми.       Два дня прошли за сборами. Войско ястреба тоже собиралась покинуть Вританис и идти к Виндему, там должен был состояться решающий бой. Жаль что отплытие корабля произойдёт раньше чем покажется астральное древо. Я вздохнула. Ведро с водой почему-то в этот раз казалось неподъёмным, то ли я слишком устала, то ли навязчивая мысль о побеге оказалась слишком навязчивой и не давала мозгу сосредоточиться ни на чём другом. Поэтому корни растущего неподалёку дерева стали для меня сюрпризом. Падение получилось неудачным, очень болезненным. На бинтах выступила кровь. Хотя больной рукой я воду не носила. Даже пара слёз прокатилась по щеке. — Чёрт, да когда это уже закончится, — выругалась я в пустоту и саданула кулаком по земле. — Полагаю, когда госпожа Кристина станет аккуратнее и начнёт обращать внимание на то что происходит вокруг, — ответила мне пустота. Я подняла глаза вверх и пронаблюдала лорда Гриффита, броня которого была залита водой. Да, вспомнишь говно вот и…на ум некстати пришли слова Эдриана о том, что Гриффит оплатил мне целителя. Он подал руку и помог мне подняться. Колкости застряли в горле: — Спасибо, лорд, и простите, — тяжело вздохнула. — К чему себя так изводить, если ты больна? Следует вернуться в шатёр и отдыхать, — Гриффит покосился на окровавленные бинты на моей руке. — Мне не нравится чувствовать себя обузой, — сняла с пояса кошель и развязала завязки, — Да, кстати, думаю здесь сильно меньше, чем надо, но примите хотя бы это, — я протянула три золотых. — для армии важен каждый грош и…- Гриффит прервал мою речь. — Уймись, будем считать, что это извинение. — За что? — За всё, но если уж очень хочешь отплатить, можешь ещё раз спеть тут песню, что пела у лавки, — он развернулся и пошёл обратно, в лагерь. Да что происходит? Фемто, нет Гриффит, тот, что только недавно грозился меня убить, оплачивает мое лечение и хочет чтобы для него пели? Позвольте?       С раздражением сняв с себя мокрую одежду, Гриффит уставился в полное воды ведро. Сейчас он был в смятении. Раньше такое случалось лишь в полнолуние. Его сосед по телу всегда испытывавший довольно яркие эмоции переполнял само существо демона настолько сильно, что голова буквально взрывалась и тянущее — ноюще болели мышцы. Так почему сейчас он добровольно тащит на себе эмоции практически постоянно. Что мешает прибить чёртову девку, которая как последняя дура отвергла силы, предпочтя бессмертию короткую человеческую жизнь и натуру? Почему он не может ни убить, ни отпустить её теперь, когда все планы пошли прахом и решать уже нечего? Захотелось очиститься от всего, успокоится и снова стать равнодушным. Но он не мог. Воспоминания и чувства затапливали его и сердце из еле бьющегося сосуда короля демонов превращалось в беспокойное орудие, заставлявшее на всё глядеть по-другому. Он ушёл один, пешком, в лес. — Эдриан, смотри, какой огромный нетопырь, — заорал Каспар через пол-лагеря. — А…- Соня подняла глаза на небо, — Что там? — задала я вопрос. Наш костёр был в отдалении. И сегодня мы сидели втроем, просто потому что я попросила Ирвина преподать несколько уроков игры на лютне, о которой он знал больше и играл лучше. — Нетопырь, — ответила Соня. — Огромный. — Может, просто кто-то из армии крылья поразмять решил. — Может…- Соня на миг призадумалась. — хотя Гриффит запретил пугать людей и лошадей. Дураки, вот влетит кому-то. — Ну почему? — задала я вопрос. Свободы  время от времени все хотят. — Да, особенно если ты канарейка, которая предпочла остаться в клетке. — Для некоторых клетка и есть свобода, — спокойно сказал Ирвин, — Не стоит стыдить за это. — Но она глупая, Ирвин, ты понимаешь, Г-Л-У-П-А-Я! Вместо того чтобы быть вместе с нами… Ох, да что уж тут говорить, — Соня всплеснула руками и попыталась повлиять на мои эмоции, неудачно потому что ожидаемого стыда я не почувствовала. Она даже не понимает о чем говорит. Считая армию апостолов потусторонними существами, с которыми запросто можно дружить. Хотя, в последнее время на конюшнях я часто сталкивалась с Локусом и он меня тоже не смущал. Может, апостолы лучше, чем о них думает большинство? Это просто люди, которые потеряли столько, что жертва не вызывала у них вопросов и неприятия. Они просто принесли её чтобы, остаться в живых. Полностью отделившись от человечества и обрекая себя на проклятия. Вздохнула. Рядом с Соней мне было комфортно, потому и общество сэра Ирвина не тяготило. Соня сморщила носик, меня от чего-то взяло зло. — Пойду, пожалуй, к глупым людям тогда, — и направилась прочь от костра.       Он сидел на тюке с сеном. На самом деле я никогда не видела чтобы, после своего перерождения Гриффит выглядел так, автор Манги, Кентаро Миура словно бы подчёркивая его инокость всегда обряжал предводителя ястребов в военные доспехи. Теперь же Гриффит в свободной белой рубашке, светло-коричневых штанах и чёрных сапогах смотрел на небо. Он не растерял своё обаяние, но вот излишнего пафоса, что окружал его обычно, не было и в помине. Мысленно я подумала, что именно так его аура ощущалась в золотые дни банды ястреба, сильный, уверенный в себе, может, даже сошедший со страниц легенды, все-таки человек, а не демонический небожитель. — Здесь нетопырь пролетал, не видела? — задал вопрос Гриффит. — Нет, госпожа Соня видела, — почему-то такое простое начало разговора смущало. — Говорят, он был огромен. — Ага, размером с человека, — подтвердил Гриффит. — Лорд Гриффит, что вы от меня хотите? Я те крылья не отращивала если что. Это вообще больше похоже на…- на мгновение запнулась и посмотрела в его лукавые глаза. — Ты обещала мне спеть, так споёшь? — проигнорировав мой растерянный взгляд, спросил он. Развлекается, зараза. Лютня предательски брякнула за спиной. — Отчего же не спеть? — я примостилась на второй тючок сена, что был чуть выше того на котором сидел Гриффит и провела по струнам. Песня про горький предсмертный сон оставляла на душе беловолосого лорда, коли та у него осталась, странные чувства. Я видела как его взгляд вновь стал холодным и сосредоточенным, а на лице и в округе словно сгустились тени. Но ежели ему так угодно. — Вы были в той карете у лавки, — запоздало поняла я. — Да, — просто ответил лорд, — и поверь я совсем туда не стремился. — Тогда к чему всё это Гриффит, вы просто раз за разом рвёте себе душу. — Я и сам не знаю- честно ответил он, — будто пытаюсь ухватиться за порванную нить. И её начало держишь ты. — Потому что я знаю кто ты? -Меня больше беспокоит не твоё знание, а твои поступки на этой почве. — И что ж я такого сделала? — вспомнила летящий в сторону Гриффита ботинок и слегка смутилась. — Ты делаешь всё, что дозволено и что не дозволено. Даже своим генералам апостолам я не позволяю так себя вести. Похоже, ты не понимаешь, каким силам объявила войну и что может из этого следовать. — Вы снова мне угрожаете, лорд Гриффит? По чьей вине я превращалась в монстра? По чьей вине я вообще получила этот проклятый бехелит да еще и в своём мире? Скажите, что всё это не для вас? Что это причинность? Судьба? И теперь, — я показала Гриффиту на ожег на щеке, — когда я сделала всё от себя зависящие, чтобы жить как прежде, человекам вы рассуждаете о силах, и о том, что я делаю что не дозволено? Разве не вы презрели законы…- я повысила голос, и люди стали оборачиваться на нас. Гриффиту ничего не оставалось, как зажать мне рот рукой. Недолго думая я извернулась и укусила его за мизинец, больно и до крови. Лорд отдёрнул руку, и я тотчас побежала к шатру. Лучшей защитой от Гриффита для меня оставалось нападение. — Стой полоумная, — раздался мне вслед голос Гриффита, но я уже не слушала.        Надо бежать прямо сейчас, переконтуюсь два дня в городе, а там уплыву на корабле и стану для него недоступной. Взяла уже достаточно собранный вещмешок, покидала в него оставшуюся мелочь и пошла в конюшни за своей кобылой. Кое-как управившись с упряжью взгромоздилась в седло. И сжав бока лошади, сильнее обычного, понеслась прочь от лагеря. Но не тут-то было. Он ждал меня у высокой скалы, которую в случае чего можно было удобно использовать для обороны лагеря. Гриффит загородил дорогу своей саблей. Лошадь еле успела притормозить и встала на дыбы. Я позорно упала на землю, но тут же встала ухватившись за пятнистый бок. — Куда собралась, провидица? — Подальше от твоей мерзкой рожи, петух, — выпалила я ему в лицо. — И не стыдно тебе, боишься обычной девчонки, которая всего лишь знает чуть больше остальных? — Я бы позволил это знание своему апостолу и соратнику, а не дурёхе которая презрела силу, и кричит на каждом углу о том, что другим знать не положено, — он сузил глаза, — Да ты ещё клейми меня, что уж наверняка кто-нибудь убил. Ах, да этим же у вас Войд занимается. Ну, значит придётся самому руки марать. Впрочем, тебе не впервой, — почему-то не было больше страшно, было отвратительно и мерзко. — Замолчи, — спокойнее обычного произнёс Гриффит. — Почему? Я хочу чтобы, вся твоя армия, до последнего коня знала, кто ты. Какой благородный… Избранный… Какой ты избранный! Да тобой только полы мыть в сортире! — выкрикнула я, заходясь в каком-то припадке злого веселья. Кажется, это вывело Гриффита из равновесия окончательно. Он вскинул руку и воздух вокруг меня начал сжиматься. Машинально я ответила на его магию тем же жестом и воздух вокруг наполнился жаром. А между нами стеной стояло белое полупрозрачное пламя. И пока Гриффит пытался убрать щит своим телекинезом, я недоумённо взирала на огонь, который не разрастался, но и силу Фемто спокойно блокировал. Стоило только убрать руку, щит исчез. В дело вступила моя лошадь, которая внезапно решила, что пора нам драпать, я еле успела взобраться в седло, когда она не дожидаясь пинков в бока перешла c шага на рысь, и хотя воздух за нами густел и сжимался, внутренний голос упорно говорил, прорвёмся, убежим. — Можешь считать, что убил меня, Гриффит, больше я не подвластна твоему закону и твоей магии. С этого дня госпожа Кристина для тебя умерла.