****************************
Первый раз он умер, когда ему было шесть лет. В тёмной вонючей яме, которую её обитатели называли Подземным городом. В одном из полуразрушенных домов-муравейников, когда-то предназначавшихся для размещения беженцев с поверхности на случай нападения титанов. В маленькой грязной комнате, где жильцы и спали, и готовили еду, и даже нужду тут же справляли в металлический горшок в углу. Умер, когда его мать в последний раз сделала глубокий выдох и закрыла глаза. Он сидел в углу и смотрел на постепенно разлагающийся труп, вдыхал запах мочи и начинающегося разложения. Не было никакого смысла в том, чтобы что-либо делать с болью в животе от голода: еды всё равно не было. Как и не было больше ни одного человека ни в этой комнате, ни в этом городе, ни в мире, которому он был нужен. Иногда мелкие шайки грабителей рыскали по таким обжитым развалинам в поисках чего-нибудь, чем можно поживиться у убогих и слабых обитателей. Когда, вскрыв простейший замок в двери, грабители ввалились в комнату, их постигло разочарование. В комнате не было абсолютно ничего ценного. Только труп когда-то красивой женщины на кровати и тело её сына в дальнем углу комнаты. С громким хлопком дверь закрылась обратно. В самые мрачные моменты своей жизни Леви думал, что это был бы хороший конец для всего. Скрежет. Треск реальности. Щелчок пальцев. — Дальше… — протягивая, произнес надменный молодой голос, звучащий везде и нигде. Дверь со скрипом открылась. В комнату вошёл высокий человек в черной шляпе с саквояжем в руках. Его взгляд остановился на теле женщины, лежащей на кровати у стены. Опоздал. — Совсем исхудала, Кушель, не бережёшь себя, — цокнув языком, грустно произнёс мужчина. — Она мертва, — хрипло донеслось из глубины комнаты. Вошедший перевёл взгляд в дальний тёмный угол, где сидел маленький грязный мальчик. — А ты? Ещё живой? Мужчина начал рассматривать мальчишку. Жалкое зрелище. Худой, почти истощённый, в замызганной рубахе и с пустым взглядом. Но этот взгляд. «Глаза, точь-в-точь, как у Кушель». — Как звать? — Леви… просто Леви. «Да, Кушель, всё правильно. Не нужна ему такая фамилия. Если раньше те, кто её носит, считались элитой, то теперь их потомки просто мусор», — мужчина прислонился спиной к стене и сполз по ней вниз. — Ну а я Кенни… просто Кенни. Будем знакомы.***
Когда человек по имени Кенни вынес его из комнаты, Леви было всё равно. Ему было всё равно, когда он сидел на твёрдой скамье в таверне и под молчаливые брезгливо-сочувствующие взгляды посетителей ел хлеб, почти не жуя, просто чтобы боль в животе больше его не беспокоила. Никак он не реагировал, когда Кенни принёс его в свой дом и посадил на стул в углу комнаты, а потом, закатав рукава рубашки, отмывал в лохани мылом с тёплой водой. — Ну вот, уже лучше, — говорил Кенни, вытирая мальчика большим застиранным, но чистым полотенцем. — А то несло от тебя, как от помойного крысёныша. Кенни сел на стул у окна. Достал сигарету, окидывая взглядом свое скромное жилище. Предыдущий хозяин нашел последнее пристанище в ближайшей выгребной яме. Ничего, там тоже удобно. Он закурил, рассматривая измученного спящего ребёнка. Несмотря на измождённость и угрюмый вид, он бы мог назвать мальчишку милым, а его схожесть с младшей сестрой пробуждали в Кенни чувства, которые, как он думал, давно исчезли. «Вырастет — будет рвать бабам сердца», — заключил Кенни, докурив и надевая шляпу, направляясь к выходу. Задержавшись у двери и задумавшись над тем, услышит ли его спящий малыш, сказал: — Я скоро вернусь, будь здесь.***
«Отнести в безопасное место, накормить, отмыть, одеть. Что там ещё делают с детьми? Ах да, учат всякому. А чему мне его научить?» Вот если бы нужно было морду набить или даже вальнуть кого-нибудь — всегда пожалуйста. Тут всё привычно и понятно, а вот воспитательный процесс — это не к нему, не по адресу. Его самого-то ещё с одиннадцати лет больше воспитывала улица, чем другие люди. Когда какие-то подонки зарезали отца в темной подворотне, а мать сошла с ума от горя и повесилась, их с младшей сестрой на попечение взял дед. Хотя он и сам едва сводил концы с концами, но хоть как-то смог прокормить двух детей. В те времена подросток Кенни желал помочь семье. Мотался в поисках работы, на которую его почему-то никто не хотел брать. А если и нанимал, то быстро прогонял без объяснения причин. Затем он всё-таки нашёл своё призвание в жизни — резать глотки богатеньким ублюдкам. Сначала в качестве члена одной из банд, а потом начал сольную карьеру наёмного убийцы, не забыв предварительно избавиться от бывших союзников. Так себе нянька для осиротевшего ребёнка. Входя в лавку, где продавали всё подряд от книг до одежды и холодного оружия, он покосился на трёх курящих громил возле входа. Они внимательно следили за посетителями лавки и тем, что у них есть при себе. Когда позже три бугая валялись на дороге, охая и собирая собственные зубы с пыльной земли, Кенни, пересчитывая деньги в трофейном кошельке, продолжал размышлять о новой роли опекуна. «Разберёмся. Бывало и хуже. Пора возвращаться, пацан, наверняка, проснулся и снова захочет есть. Ещё надо одеть его и что-то сделать с его отросшими патлами. Ну а потом можно и учёбой заняться», — Кенни поднял с земли свои покупки и подтолкнул вглубь свёртка вывалившийся нож.***
Следующие годы Кенни и Леви провели, живя вместе в трущобах Подземного города. Периодически они меняли место жительства, чтобы лишний раз не нарываться на неприятности от кенниных недоброжелателей, которых он с регулярным постоянством наживал, чуть ли не каждый раз при посещении местной пивнушки. Выпить, как и хорошо подраться, Кенни любил. И в любой драке всегда выходил победителем. Леви не помнил ни одного случая, чтобы его опекун проиграл. Не важно, сколько было соперников, были ли они крупнее или лучше вооружены — все они в итоге лежали у него под ногами. Иногда, мертвые. Подземный город был безжалостным местом, так что подобное было в порядке вещей и никого не удивляло. Временами Кенни уходил на несколько дней и даже недель, оставляя Леви запас еды, немного денег и двуствольный пистолет, сделанный из обреза ружья. «Только на крайний случай, — наказывал ему Кенни, пряча оружие за кровать. — А так, если какие-то ушлёпки полезут в дом, выходи через окно и беги к Большому Тони». Большой Тони был хозяином одного из любимых Кенни баров и, пожалуй, самым спокойным во всём Подземном городе. Как потом узнал Леви, Кенни дополнительно приплачивал Тони, чтобы тот присматривал за Леви при необходимости. В остальное же время Кенни везде таскал с собой опекаемого. Учил драться, держать оружие, заботиться о себе и своих нуждах, считать деньги. Рассказывал, как нужно вести себя, если случайно зашёл на чужую улицу и попался на глаза местной шпане, как правильно разговаривать с полицией. Даже читать и писать научил. Последним двум занятиям, правда, было уделено меньше внимания, чем дракам, но основам научил. Леви потом сам отрабатывал все полученные навыки и знания, так как с детства был сообразительным и упорным. Когда кто-то, перепив, начинал докапываться до них, Кенни всегда ставил любопытствующих на место. — Ути-пути, кто это тут у нас? — подсев к ним за стол и потягиваясь к Леви, вопросил один из пьянчуг в баре, а потом уже обратился к Кенни. — Твой сын? — Нет, — отпивая виски, ответил Кенни. — А! Я понял! — не унималось пьяное тело. — Ты, наверное, из «этих». Этот мальчишка твоя суч… Не дав договорить, Кенни с размаху разбил стакан о голову непрошенного гостя, он свалился под стол. — Тони! Мне нужен новый стакан! — крикнул хозяину Кенни. — Ах ты кусок дерьма! Да я тебя сейчас… — очухавшись, пьяница потянул трясущиеся ручищи к Кенни. Леви подскочил с места и прибил ножом руку мужика к столу. — Ааааа!!! Бляяяяядь!!! Больноооо!!! — заорал мужик, когда кровь фонтаном хлынула из руки. — И стол надо помыть, Тони! — сделал замечание Кенни. — Что у тебя за сервис такой? Никакого уважения к клиентам. Мы пока пересядем к стойке. Леви выдернул нож и пошёл вслед за опекуном. Хнычущий задира сполз вниз и остался валяться под столом, прижимая к себе окровавленную руку. — От таких клиентов одни убытки, — проворчал Тони. — Но вы хотя бы постоянные гости, а эту псину я первый раз вижу. Получив новый стакан с выпивкой, Кенни снял свою шляпу и надел её на Леви. — Молоток, малец. — Угу, — буркнул Леви, тщательно вытирая платком нож от крови. — Какой же милый у тебя пацан, Кенни, — покачивая головой, сказал Тони. — Эй, парень, на вот, держи, за счёт заведения. Из-за тебя скоро придётся делать детское меню. Тони пододвинул к Леви тарелку с печеньем и кружку с какой-то темной горячей жидкостью. — Что мы говорим людям, когда те не ведут себя как свиньи? — строго спросил Кенни. — Спасибо, — сказал Леви, приступая к угощению.***
Однажды Кенни снова надолго ушёл куда-то по делам, сказав на прощание своё привычное: «Я скоро вернусь, будь здесь». Эта фраза была для них двоих как ритуал. Когда Кенни её говорил, он всегда возвращался, а Леви это знал и спокойно ждал его. Один из дней, проведённый в ожидании Кенни, выдался особенно скучным. Дела по дому сделаны, боевые приёмы отработаны, все книжки, которые периодически приносил ему опекун, прочитаны. Тогда он решил выйти на прогулку до главной площади. Не спеша идя по улице, которая представляла собой больше не улицу, а нагромождение ветхих полуразрушенных домов, Леви обвел взглядом окрестности. Его внимание привлёк шорох в одном из узких проёмов между домами. Заинтересовавшись и подойдя ближе, с удивлением обнаружил лазающего среди мусора маленького грязного рыжего щенка. Собаки были редкостью в Подземном городе, в основном, за счёт их ненадобности. От многочисленных банд грабителей они не могли защитить дома местных жителей, а больше толку от них не было. Их, конечно, можно было съесть, чем и не брезговали самые опустившиеся нищие, но собачье мясо и для них было сомнительной едой. — Ну, и откуда ты взялся? — спросил Леви и брезгливо поморщился, когда щенок подбежал к нему и начал обнюхивать. — Эй, пацан! Ты зашёл на чужую территорию, — донеслось позади него. Леви обернулся. Пятеро чумазых подростков, примерно тремя или четырьмя годами старше него, вышли откуда-то из-за соседнего дома, где, вероятно, у них была точка обзора на прилегающую улицу. — Уже ухожу, — спокойно ответил Леви. — Конечно, но перед этим ты вывернешь карманы и поцелуешь мне ноги, — с уродливой ухмылкой заявил один из парней, который, видимо, был за главного в их шайке. «Если люди принимают твою вежливость за слабость, то не стесняйся втаптывать их в землю», — вспомнил Леви одно из наставлений Кенни, доставая из кармана нож. — Эй! Можешь пойти со мной, если хочешь, — позвал он щенка, когда закончил воплощать в реальность ценный совет опекуна. Собака, как ни странно, его поняла и пошла вслед. Демонстративно перешагнув главаря побеждённой шпаны, Леви вместе с его находкой отправились домой. Он решил, что Кенни не будет ругать его, если он немного покормит щенка и поиграет с ним. В дом тащить собаку он не собирался — вдруг ещё нагадит. Следующие две недели Леви весело проводил время в новой компании. «Что-то Кенни долго в этот раз», — думал Леви, накладывая в миску кашу для своего рыжего приятеля. Выйдя из дома, он завернул за угол, где устроил своему питомцу будку из ящиков и тряпок, но его там не было. Поставив миску рядом с будкой, он пошёл искать щенка на прилегающую улицу, но того и след простыл. «Неужто сбежал», — с досадой подумал Леви, но вернувшись обратно к дому, решил обойти его с противоположной стороны, где, наконец, обнаружил пропажу. Щенок валялся на земле мёртвый в луже крови с множеством колотых ран.***
«Грёбаная свинья Род! Вечно из-за него проблемы. Пацан поди начал переживать, что меня так долго нет». — Леви! Я дома! Я принёс тебе… — не закончив, Кенни замер, зайдя в их дом и увидел ранее им невиданное. Пацан горько плакал. Практически рыдал. Ситуация была нестандартная. Леви, на облегчение Кенни, был тихим и не капризным ребёнком. Нет, он, конечно, бывало мог немного поныть, когда Кенни сильно засиживался в баре, а ему хотелось домой, но проблема обычно решалась подсовыванием какой-нибудь вкусной еды, игрой с его шляпой или наймом местной шлюхи из того же бара, которая, помимо своей обычной работы, могла рассказать ребёнку сказку. Мог он, поджав губы и опустив голову, сдерживать выступившие от обиды слёзы, когда у него долго не получалось правильно сделать сложный боевой приём, которому Кенни его учил. Но чтобы вот так рыдать. Да даже когда они ходили к могиле Кушель, мальчик не плакал. Видимо, ещё когда она умерла, выплакал все свои слёзы. — Так, давай рассказывай, что случилось, — как можно более спокойно постарался произнести Кенни, скрывая подступающую лютую злость от мысли, что мальчишку кто-то мог настолько сильно обидеть. Выслушав сквозь всхлипывания Леви историю о щенке и его предполагаемых убийцах, Кенни какое-то время молчал. — Знаешь, ты ведь тоже виноват. Леви непонимающе уставился на него. — Нет, конечно, эти парни трусливые ублюдки, что не придумали ничего лучше, чем убить слабое существо, тем самым отомстив тебе за своё поражение, — объяснил Кенни. — Но ты решил взять на себя ответственность за другую жизнь, не позаботившись о всех последствиях. И, что важнее, ты показал другим людям, что у тебя есть слабости. Слабость — это смерть в нашем мире. Слабых никто не уважает. Только став по-настоящему сильным, можно начать диктовать миру свои правила игры. Мальчик во все глаза смотрел на опекуна. — Если хочешь выжить и кого-то защитить, то ты должен стать сильным. Безупречно сильным. Таким сильным, насколько только можешь и тогда даже от твоего взгляда всё окружающее отродье будет в ужасе бежать. Леви опустил голову, обдумывая сказанное Кенни. — Кенни, я хотел спросить, а бывает такое с людьми, что в какой-то момент они начинают чувствовать, что им нужно делать, как будто уже видели всё наперёд? В драке с теми парнями было слишком легко, но не потому, что они были слишком слабые. Я что-то ощущал, но я не понимаю… — Такое бывает, но далеко не со всеми. Со мной, например, было, — ответил Кенни, подумав, что вряд-ли сейчас мальчик раскрыл весь свой тайный потенциал. — Если повезёт, ты когда-нибудь почувствуешь очень мощный прилив внутренней силы. Но никогда никому не говори об этом. Это наш с тобой секрет. Понял? Леви не понял, но кивнул.***
Иногда Подземный город посещали люди с поверхности. Ничего хорошего для местных жителей это не предвещало. Это, как правило, были торговцы-спекулянты, желающие ободрать до нитки и без того нищих жителей подземелья. Или полицейские, которые для выполнения плана по раскрытию преступлений могли арестовать любых случайных прохожих по надуманным причинам. Отдельной категорией были «богатенькие ублюдки», как их называл Кенни, которые от праздной скуки и нехватки остроты ощущений спускались под землю в поисках самых дешёвых прожжённых шлюх, опиума и других незаконных развлечений. У двоих из таких вот богатых напомаженных щеглов, которые, судя по наличию личной охраны, являлись сыновьями каких-то важных шишек с поверхности, был свой излюбленный вид развлечения — организация уличных боёв без правил. Больше всего им нравились драки малолетних беспризорников, некоторые из которых были готовы делать что угодно чуть ли не за старую корку хлеба. По мнению богатеев, эти детки очень смешно плакали, когда проигрывали. Место проведения таких стычек никогда не менялось — прямо посреди одной из улиц. Купленные теми же организаторами полицейские туда никогда не совались. Наградой для победителя служил ящик с разной едой и напитками, какие бы никогда не смог себе позволить ни один из участников. У Леви не было нужды участвовать в подобном мероприятии. Благодаря Кенни он не голодал и даже мог съесть что-нибудь, что считалось в городе роскошью. Поэтому, когда он шёл по той самой улице, куда начала стягиваться толпа местной шпаны, он просто собирался пройти мимо. Однако взгляд его зацепился за ящик, в котором была знакомая бутылка — любимый сорт виски Кенни, который он заказывал в баре чаще всего. Принеся домой свой приз, но раздав по пути половину продуктов увязавшимся за ним нищим детям, Леви достал бутылку и поставил её на стол на самом видном месте. Когда Кенни вернулся домой, то приятно удивился, обнаружив любимую выпивку. — Кого обчистил? — спросил он, открыв бутылку и делая глоток прямо из горла. — Не обчистил. Выйграл. — Это как? — удивился Кенни и уже через пару минут, услышав пояснения от Леви, запустил бутылку в стену. — Что ты сделал?! Из-за этих свиней мы живём в помойной яме среди дерьма, а ты постарался ради их развлечения! Он надвинулся на Леви, замахнувшись рукой. Кенни никогда его не бил. Лёгкие тумаки, полученные на их тренировках, не в счёт. Он мог его обругать, даже обозвать, если был не в настроении, но не бил. Зато Леви хорошо знал силу его удара и приготовился её испытать, зажавшись и зажмурившись. Тяжёлая мужская рука зависла над ним, а потом, спустя несколько секунд, потрепала с грубоватой нежностью по черным волосам. — Я скоро вернусь, будь здесь, — сказал Кенни и вышел из дома, оставив Леви в замешательстве. «Так не пойдёт, это неправильно. Ладно я конченая мразь и мне уже ничего не поможет, но у пацана-то ещё есть шанс на нормальную жизнь, — думал Кенни, куря сигарету и идя по улице, особо не разбирая дороги. — Надо поговорить с Ури. Я всё ему расскажу. Да, он всё поймет и поможет пристроить мальчика. Давно нужно было это сделать. Паршивая свинья Род будет, конечно, против, но я уговорю Ури помочь. Не надо никакой роскоши и особых привилегий, простой заурядной жизни парню будет вполне достаточно». Реальность замерла. «Капитан, мне жаль, но без вас мы ничего не сможем», — раздался сквозь время и пространство голос. Через пару месяцев, наблюдая из толпы, как Леви одержал победу в драке с противником раза в три крупнее него, Кенни покинул своего подопечного, растворившись далёким силуэтом в темноте улиц. Их ритуального «я скоро вернусь, будь здесь» больше не было. Прождав Кенни почти целую вечность, оббежав Подземный город и расспросив всех, кого только можно, прорыдавшись от охватившего отчаяния, Леви решил, что Кенни просто умер, а вместе с ним в возрасте двенадцати лет уже во второй раз умер и он сам.*****************************
Дирижабль начал гасить скорость и снижаться над морем, чтобы высадить на первой станции одного из своих пассажиров. Внизу ждал корабль под флагом Хизуру, на котором Армин должен был добраться до Либерио уже по воде, а после пересесть на рыбацкое судно и незаметно проникнуть в порт. — Удачи, Армин, — пожелал Леви, когда тот приготовился спуститься вниз с помощью УПМ. — Спасибо, кап… простите, майор. Никак не могу привыкнуть, — он слабо улыбнулся. — Вам тоже. Проводив его взглядом, Леви посмотрел вдаль, где впереди виднелся берег чужого враждебного государства. «Я всё ещё помню твой последний приказ, но опять придётся подождать», — мысленно обратился Леви к образу человека с глазами цвета моря.